Спустя два дня поселок прощался с Марджи Ллойд. Траурный кортеж в скорбном молчании проследовал от дома покойной к приземистой церкви на берегу. Плакальщики стояли у могилы под палящим солнцем, а рыбаки пели хором о холмах Иерусалима, и их голоса, смешивающиеся с тихим ропотом волн, уносились ветром ввысь.

После похорон Шарлотта попыталась поговорить с Дэном, но не смогла, настолько он был раздавлен свалившимся на него горем. Кроме необходимых приготовлений к похоронам, в остальном он совершенно замкнулся в себе. Он никого не хотел видеть.

Шарлотта продолжала заботиться о дочке Марджи, а Дерина отреагировала на появление младенца в их доме с равнодушием и раздражением, направленным на Дэна:

— Это ведь его дочка! С какой стати вы будете о ней заботиться?

Шарлотта пыталась оправдать его, но Дерина стояла на своем:

— И другие женщины умирали во время родов, но их мужья сами обо всем заботились, а не просто сидели себе да угрюмо молчали, как Дэн.

— Его состояние нельзя назвать угрюмостью, — возразила Шарлотта. — Надеюсь, он вскоре оправится от потрясения, придет в себя.

— Ведь не оставит же он ребенка здесь навсегда?

Однако, когда в доме почти ежедневно стал появляться Марк, чтобы следить за развитием ребенка, Дерина стала меньше ворчать. Поскольку Гвенни пришлось отправиться на отдаленные от поселка фермы, чтобы принять роды трех женщин, она была не в силах помочь Шарлотте, и та осаждала Марка вопросами и строго придерживалась его советов, так что постепенно дело у нее наладилось и она стала меньше нервничать.

Однажды днем, когда ребенку было уже почти две недели, Дерина ушла к Салли, а к ним, как обычно, заглянул Марк.

Осмотрев ребенка, он объявил, что все идет хорошо.

— Я только что вернулся от Ллойдов и на этот раз застал Дэна дома. — Марк удрученно покачал головой. — С ним просто невозможно говорить о ребенке. Судя по его состоянию, ему было бы лучше, чтобы она вообще не появилась на свет.

— Он о чем-либо спрашивал? — Шарлотта взглянула на Марка. — Есть один вопрос, который я постоянно задаю себе.

— Какой вопрос? — спросил Марк после паузы.

— Почему Марджи Ллойд умерла?

— Вопросы акушерства нелегко объяснить несведущему человеку.

— Разве это не значит, что вы уклоняетесь от ответа?

— А что именно вы хотели бы знать?

— Почему врачу понадобилось столько времени, чтобы прибыть к Марджи Ллойд в ту ночь?

— При родах присутствовала акушерка. Я приехал….

— Но сообщение о начале родов было доставлено гораздо раньше к доктору Прайсу, который обещал прибыть, как только закончит прием. Я никак не могу понять, почему на это понадобилось столько времени…

— У меня была операция в больнице, — сказал Марк. — Я приехал…

— Да, вы приехали, в конце концов… но если бы врач появился раньше, Марджи… миссис Ллойд была бы сегодня жива?

— Это вопрос, на который я не могу ответить. И никто не может. Марджи Ллойд скончалась от сердечного приступа, что может произойти как во время родов, так и при других обстоятельствах, но, по существу, смерть от сердечного приступа совершенно непредсказуема.

— Сердечный приступ! Но если бы доктор Прайс прибыл вовремя… разве это не имело бы значения?

— На такой вопрос не может быть однозначного ответа, — произнес Марк с расстановкой и направился к двери.

— Вы хотите сказать, что не ответите на мой вопрос? — бросила ему вслед Шарлотта.

Он взялся за ручку двери и остановился, задумчиво глядя на нее.

— Вы ставите меня в крайне затруднительное положение, — наконец произнес он.

На мгновение перед взором Шарлотты предстала Марджи такой, какой она была накануне смерти, здоровой и счастливой, ожидающей рождения своего ребенка.

— Считаю своим долгом сообщить вам, доктор Уолдрон, что я намерена выяснить, можно ли было спасти жизнь миссис Ллойд.

— Это выяснить невозможно, мисс Лаури, — холодно ответил Марк и вышел, хлопнув дверью.

Глава 5

— Говорят, Дэн Ллойд не желает видеть своего ребенка, — сказала Дерина, наблюдая за Шарлоттой, которая купала малютку. — А поскольку в семье некому о нем заботиться, его отдадут в сиротский приют.

Вытирая полотенцем ножки девочки, Шарлотта бросила на нее встревоженный взгляд:

— Кто говорит?

Дерина пожала плечами:

— Многие в поселке… Кэтрин, например, которая носит воду. Она много чего знает, эта Кэтрин…

Шарлотта сняла с решетки камина пупочный бандаж, которая там согревался, обернула его вокруг животика малютки, придержала ладонью дрыгающие ножки и надела на девочку ночную рубашку, после чего прижала ее к груди.

Упоминание Дерины о сиротском приюте болезненно отдалось в ее душе. Она любила эту крошечную дочку Дэна Ллойда и Марджи и заботилась о ней уже не только из доброты. Нужно попросить доктора Уолдрона поговорить с Дэном.

Во время очередного визита Марка к ребенку Шарлотта рассказала ему о слухах, которые ходят в поселке. После выпада Шарлотты относительно смерти Марджи он заходил уже несколько раз, но держал себя более сдержанно и официально.

— Я захожу к Дэну каждый раз по дороге сюда, — сказал Марк. — Все это время он почти ничего не ест и до сих пор мучается бессонницей. И если я попробую заговорить с ним о ребенке… — Марк замолчал и быстро взглянул на Шарлотту. — Я думаю… А вам не кажется, что вы сумеете на него повлиять? Что, если вам пойти и поговорить с ним?

— Спросить, как он намерен поступить с ребенком?

Марк кивнул.

— Так или иначе, но скоро придется решать этот вопрос, и решение зависит от него.

— Я попробую, — тихо сказала Шарлотта.

Она решила пойти к Дэну в тот же вечер, зная, что рыбаки не выйдут в море до отлива. Когда она сказала Дерине, куда собирается, та удивленно вытаращила на нее глаза.

— Ваш приход ничего не изменит. Он не станет слушать вас.

Скрывая раздражение, Шарлотта возразила:

— Может, и станет — ведь я дружила с Марджи… и была с ней в ту ночь.

Направляясь по мысу к коттеджу Дэна, Шарлотта думала, что Дерина, вероятно, права, но считала себя обязанной хотя бы попробовать установить контакт с Дэном.


Она несколько раз постучала в дверь, прежде чем Дэн открыл ей. Она была поражена его видом. Потускневшие глаза, впавшие небритые щеки… Он угрюмо посмотрел на нее.

— Можно мне войти? Я хочу поговорить с вами.

Дэн посторонился, пропуская ее в кухню. Она села рядом с потухшим камином, увидела потемневшую медь, заржавленные решетки камина, грязный пол и на всем толстый слой пыли.

— Вы пришли насчет денег? — Он снял с каминной полки жестяную коробку и высыпал на стол груду меди, серебра и соверен, золотую монету в один фунт стерлингов.

Шарлотта недоумевающе посмотрела на деньги:

— Какие деньги?

— Плата за то, что вы ухаживаете за ребенком.

— Мне не нужно за это платить, Дэн. Я пришла не за деньгами.

— Тогда зачем же? — мрачно произнес он.

— Я пришла спросить, что будет с ребенком… Есть ли у вас какие-либо планы.

— Для неугодных младенцев существуют специальные заведения… я сам в таком вырос.

— И вы собираетесь отправить туда свою собственную дочку, зная, каково ей там будет?

— Мне не нужна дочь, раз у меня нет жены. Если бы не ребенок, Марджи была бы сейчас здесь.

Он обвел унылым взглядом кухню, и Шарлотта поняла, что с утратой Марджи он потерял все, что имело для него значение. Сердце ее дрогнуло от сочувствия к этому взрослому осиротевшему ребенку.

— Марджи хотела бы, чтобы ребенка вырастили вы, Дэн.

Он стоял к ней спиной, глядя на море. Возможно, Марджи своей нежностью обволакивала его таким защитным коконом привязанности, что сейчас, без нее, он вернулся опять в состояние своего детства, когда его никто не любил, а он жаждал любви, но сам не мог ее дать.

— В этом нет смысла. Мне не нужен этот ребенок, и у меня нет семьи, чтобы забрать ее, а семья Марджи… Там и так уже полный дом. Я поговорю с доктором, все устрою…

Он собрал монеты со стола и протянул ей.

— Мне не нужны деньги, я уже сказала. — Шарлотта покачала головой. — Я уже… люблю малышку и считаю, что вы, отец, должны хотя бы взглянуть на нее перед тем, как решать ее будущее.

— Мне очень жаль, но вам незачем было приходить.

Она оставила его стоящим около двери и поняла, что не смогла достучаться до его разума, погруженного в глубочайшую скорбь и тоску по жене. Но вместо того чтобы вернуться по мысу к себе, она спустилась на берег, решив зайти к Цецилии Уинн и посоветоваться с ней.


Оставшись одна, Дерина не могла выйти из дома из-за спящего ребенка, поэтому встала коленями на скамейку у окна и принялась смотреть на дорогу, ведущую к пристани. Рыбаки насаживали наживки на удочки и разбирали сети. Старые моряки, как обычно, стояли, прислонившись к стене дамбы, покуривали, погруженные в созерцание моря, глиняные трубки. Несколько отдыхающих вышли из гостиницы и направились к берегу, и она напрягала зрение, чтобы рассмотреть наряды женщин. Через некоторое время на дороге показался один из знакомых ей рыбаков, который шел вразвалку, как все моряки, и насвистывал.

— Привет, Дерина! Ты, как всегда, хорошеешь!

— А ты наглеешь, — отбрила его она.

— Как насчет того, чтобы в следующую среду поехать на ярмарку? Говорят, там будет полно всякой всячины. А на поляне у Пенгарта… и карусель, и бросание кокосов в мишень…

— С тобой? — Она ухитрилась вложить в это коротенькое слово и насмешку, и все свое кокетство.

— А почему бы и нет?

Склонив голову на плечо, Дерина окинула его оценивающим взглядом. Потом отошла от окна и бросила через плечо:

— Дам тебе знать, если пойду. Может, и соглашусь.

Обойдя стол, она заглянула в колыбель. Девочка проснулась, таращила круглые глазенки и сосала палец. Дерина нагнулась и убрала пальчик. Девочка ухватилась крохотной ручонкой за палец Дерины, и та просияла от удовольствия.

— Ты у нас красавица, — заворковала она. — Очень похожа на своего папу… он у тебя такой красивый. Только он плохой дядя… не хочет тебя!

Она стояла над колыбелью и говорила всякие нежные глупости малышке, которая не сводила с нее глаз. Освободив наконец свой палец, она поправила подушку, потеплее укрыла малышку и смотрела, как у нее сонно закрылись глазки.

— Это секрет, но ты мне очень нравишься! — нежно прошептала она.

В комнате стемнело, и Дерина решила зажечь лампу, но обнаружила, что там нет масла, поэтому пошла за ним в сарай. Возвращаясь, она вздрогнула, увидев мужчину в дверном проеме, который вел в коридор. Всмотревшись в полумрак, девушка узнала его.

— Дэн! — Она инстинктивно попятилась, стараясь встать между ним и колыбелью.

Он взял у нее жестянку с маслом.

— Для лампы?

Она кивнула, и он налил в лампу масла, зажег фитиль. В комнате стало светло, и Дэн показался ей совсем диким. Дерина испугалась.

— Отойди! — приказал он. — Дай мне заглянуть в колыбель.

— Нет! — Она стояла перед колыбелью, не подпуская его.

Он шагнул вперед, схватил ее за плечо и оттолкнул. Но она сразу повернулась и вцепилась в него.

— Ты не должен касаться этого ребенка! — заявила она.

Он снова оттолкнул ее и, усмехнувшись, сказал:

— Это мой ребенок, и нечего мне тут указывать, что мне делать.

— Ничего не скажешь, хороший отец! Оставил девочку здесь, не заботишься, даже не пришел посмотреть, какая она.

Его лицо потемнело от гнева, и он занес было руку, словно собираясь ударить ее, но опомнился и произнес с расстановкой:

— Говорю тебе, нечего мной командовать! Какое тебе дело до детей… до моего или любого другого ребенка. Ты только и умеешь, что вертеть хвостом! Это у тебя здорово выходит. Если уж на то пошло, что ты вообще знаешь о жизни… и о смерти!

Дерина вскинула голову.

— Ну, если ты так считаешь… — произнесла она в раздумье и подошла к окну.

Дэн с растерянным лицом склонился над колыбелью, потом достал из кармана кожаный мешочек и бросил его на стол.

— Это деньги, — резко сказал он. — Мисс Лаури… Шарлотта приходила ко мне… Она их не взяла. Но я должен заплатить…

Дерина обернулась и прищурилась:

— Думаешь, все дело в деньгах? Ты же ничего не понимаешь!

— Замолчи! — рявкнул он. — Это не твое дело!

Из колыбели послышался плач.

— Вот! — взорвалась Дерина. — Ты разбудил ребенка!

Она подбежала к колыбели и начала покачивать ее ногой. Дэн стал мерить шагами комнату. Вскоре ребенок затих, а Дерина подошла к Дэну и сказала: