Миша ведь тоже, если вдуматься, отличный парень, но не легла карта. Можно долго предъявлять друг другу претензии, но если изначально нет взаимопонимания, магического притяжения… Любви как привычки, без которой не дышится воздухом, то с этим трудно что-то сделать.

И, думаю, главные принципы все-таки в Ярика заложил отец. Я не совсем одобряю несколько невнимательное отношение Николая Валентиновича к сыну, который его явно боготворит, но понимаю. Очень хорошо понимаю его желание обеспечить ребенку достойное будущее, дать все самое лучшее — я же по одежде и карманным деньгам вижу, что он сына балует. И это правильно, это задача настоящего мужчины — зарабатывать деньги. Я так считаю… Мой папа такой же.

Но по Ярику видно, что он все шмотки и дорогие гаджеты не задумываясь отдал бы за возможность чаще проводить время в компании отца. Он даже слово «папа» как-то по-особенному произносит — так, что мне сразу хочется позвонить своим родителям и узнать, как у них дела. Любопытно, я-то вообще когда-нибудь познакомлюсь с Николаем Валентиновичем? Очень хочется на него взглянуть. Хотя бы со стороны.

Потому что я уже знаю о нем ВСЕ! И что в молодости он был очень красивым (со слов Ярика, конечно), играл на гитаре в группе и до сих пор иногда играет. Много стажировался за границей на крупных предприятиях, на работе непререкаемый авторитет — безусловно. Еще у него «потрясное» чувство юмора. А когда получается — они с сыном обязательно ездят за границу не просто отдыхать, а на рок-концерты, потому что в душе «папа — тот еще старый рокер». Любит отдых на даче или с палатками на природе. Умеет хорошо готовить! И вообще он самый крутой, добрый, умный, честный… Поэтому до сих пор не самый богатый. А так обязательно был бы еще и миллиардером!

Понятно, что Ярик преувеличивает, но любопытство правда разбирает. Мне почему-то его отец видится этаким солидным высоким мужчиной (судя по росту сына), с легкой проседью в темных волосах — я так понимаю, ему около сорока, с суровым лицом, правильными чертами и в строгом костюме. Наверняка у Яра есть фотки папы в телефоне, но как-то неудобно просить его показать их мне. А сам он не предлагал, несмотря на то, что все уши об отце прожужжал.

Ладно, это я так, отвлеклась.

— Чего? — переспрашивает Ярик, падая на диванчик рядом с моим рабочим столом.

— Слушай, мне тут отзыв на сайте оставили… Не могу врубиться, что вообще сказать хотели… Обругали али как? — разворачиваю ноут экраном к нему. На одном из популярных сайтов для интернет-авторов я выкладываю как раз те произведения, которые хотела бы опубликовать. А иногда что-то, что вообще ни в какой формат не втиснуть — просто для души написанное. — Вот что значит «блооооо» и «ска»? И еще это — «кавайный»? — вздыхаю. Первый признак того, что ты давно не девочка, это когда перестаешь понимать сленг молодежи.

— Аахахаха! — заходится в приступе хохота Ярик. — Отсталая ты женщина, Анна Витальевна!

— Ну-ну, — кошусь на него.

— Короче, этот комментатор хотел сказать, что ржал с произведения, как угорелый. «Блооо» — это от ЛОЛ.

— Чего? — поджимаю губы.

— Ну, — Яр берет бумажку и пишет. — «ЛОЛ» — это от английского «Laugh at loud» (смеяться во весь голос), сокращенно — «LOL», то бишь, «ЛОЛ», а отсюда уже «блооо».

— Мм-м-м, — тяну. — Занимательное языкознание.

— «Ска — это… ну… «сука». Типа, эмоциональное дополнение к отзыву. Вроде: «Ай да Пушкин, ай да сукин сын!» — поясняет Ярик.

— О как! — удивленно вскидываю брови. — Понятно. А «кавайный»?

— Милый, няшный.

— Какой-какой? — вот сейчас я себя на пятьдесят чувствую, честное слово.

— Короче! — Ярик хлопает в ладоши, призывая меня сконцентрироваться. — Комментатору твои персонажи понравились, с его точки зрения они милые до розовых соплей. Это из японского манги пошло… Сейчас все ею зачитываются, — добавляет он.

— Правда, что ли? — столько открытий за пять минут!

— Ну да, — кивает Яр. — Ты не знаешь, что ли?

— Слышала, но не знакома, — пожимаю плечами.

— Я тебе покажу один сайт, — загадочно улыбается Ярик. — Мои одноклассницы все там пасутся, в разделе «Яой».

— Прости? — непонимающе морщусь. — Это что еще за зверь такой?

— Яой? О-о-о-о! — фыркает от смеха мой просветитель. — Это очень глубокомысленные комиксы про то, как мальчики любят… мальчиков.

— А с девочками уже не катит? — интересуюсь.

— Девочкам, видимо, не катит, — ржет Ярик. — Им больше нравится читать про влюбленных друг в друга мальчиков.

— Надо же… А не смущает, что если все мальчики будут любить только мальчиков, они без мужей останутся?

— Анна Витальевна! — качает головой Яр. — Ну чего ты все всерьез воспринимаешь! Это ж так, типа мода, что ли.

— И ты тоже читаешь этот «яой»? — спрашиваю осторожно.

— Я? Нет уж, спасибо! Мне как-то такое не вштыривает от слова «вообще». Да и сама манга тоже. Мне вот понравился Оскар Уайльд. Из того, что ты мне написала прочитать. И еще Лермонтов… Как-то на уроках не так читалось, а когда ты по-другому его преподнесла… И Веллер с Довлатовым. Вообще класс!

— Правда? — улыбаюсь. Нет, ну до чего славный мальчишка!

— Ага. Да ты не обращай внимания на эти комментарии. В смысле обращай, но не придирайся. Это просто интернет-сленг.

— Да это ясно. Просто… Надо ж как-то в тренде быть, — хмыкаю. — Ох, — потягиваюсь. Спина болит, ноги-руки затекли — с самого утра сижу за ноутбуком. — Пошли, прогуляемся, что ли?

— Куда? — оживляется Яр.

— А не знаю. Да хоть во дворе просто посидим. Стены давят, — хмурюсь, вспомнив, что мне еще сегодня как-то надо три финальные главы успеть дописать. Ладно, сделаю. Не в первой.

— Как там твой роман? Идет? — переживает Ярик.

— Идет. Хромая, спотыкаясь… Но куда-то идет, — киваю. — Пошли?

В лифт вместе с нами заходит парнишка лет пятнадцати-шестнадцати, но помладше Ярика точно. Он через пару квартир от меня живет — Славка. Вежливо здоровается со мной и Яром и замирает, опустив глаза долу.

Я с его родителями в первый день переезда познакомилась — симпатичная пара. Она работает в банке в отделе консультирования клиентов, а он держит шиномонтажку. Обычные люди, без пафоса, всегда расспрашивают о моих делах, если встречаемся в лифте.

Славка такой же простой и спокойный мальчик, как и его родители. На маму похож — светловолосый, сероглазый, с россыпью веснушек на аккуратном носике. Не то чтобы красивый, без особых акцентных черт лица, но приятный. Одет не по молодежному, а как-то взросло: строгое пальто классического кроя, брючки, модельные туфли. В руках футляр с саксофоном. Я иногда слышу — звукоизоляция-то выше всех похвал — как он играет. И, между прочим, хорошо это делает, поэтому звуки сакса не раздражают.

На пятом этаже в кабинку заходит еще один персонаж — девчонка вырви-глаз! Даже Ярик рот от изумления открыл: ярко-красные короткие волосы торчком, утыканные гвоздиками уши, зеленый свитер, поверх которого натянута дутая темно-синяя жилетка, из-под нее торчит… ммм, я бы назвала это балетной пачкой, кислотно-розовая причем, зеленые колготки и огромные брутальные ботинки. На запястьях — множество фенечек, за спиной тряпичный рюкзак, весь в булавках.

Тем не менее, в таком пестром наряде она смотрится гармонично. И девчонка сама, надо признать, симпатичная. Косметики, конечно, многовато на лице, и нос слегка длинноват, но живые карие глаза и полные губы компенсируют этот нюанс с лихвой.

Я ее раньше не видела, Ярик, похоже, тоже, судя по тому, как он ее разглядывает. Но девица, видимо, привыкла к вниманию, поэтому лишь бросила на нас независимый взгляд и уставилась на Славку. Исподлобья, с ярко-выраженной ненавистью в глазах.

— Чего уставилась? — неожиданно грубо выдает тихий Славочка, насупившись.

— Щито бля? — восклицает девица, мгновенно окрысившись. — Ты мне еще поговори!

— Да хули с тобой говорить! — продолжает удивлять меня милый отрок-сосед. — Уже все вконтаче сказала.

— Нет, еще не все, — девица ставит руки в боки. — Самого главного не услышал…

— Эээ, — вмешивается Ярик. — Ребят, тут, между прочим, другие люди есть.

— Извините, — виновато выдыхают оба, но продолжают поедать друг друга злобными взглядами. Искрит прямо. Надо же — сколько огненных чувств!

Мы все вместе выходим из лифта. Славка с этой девицей толкаются, обкладывают друг друга очень экспрессивными выражениями, половины из которых я не поняла, и вываливаются на улицу.

— Господи, сколько ненависти! — поражаюсь я. — Чего это они?

— Обычное дело, — хмыкает Ярик. — Небось в соцсетях по какой-нибудь теме сцепились — вот и задирают друг друга. Я иногда как начну просматривать какие-нибудь группы, к примеру, в ВК, увлекаюсь чтением комментариев под постами… и вообще забываю, зачем туда зашел. Такое пишут! — качает он головой.

— И из-за чего ссорятся?

— Да по любому поводу. Любимый музыкант сменил прическу — срач, фанаты одного главного героя в сериале чмырят фанатов другого, один выложил свою фотку — другому она не понравилась… Есть люди, у которых это смысл жизни — хейтеры. Им, по-моему, по фигу, кого и что ненавидеть.

— Ты знаешь… Врубилась, — соображаю. — У нас тоже нечто подобное было в детстве. Типа фанаты группы «Агата Кристи» воевали с фанатами «Алисы». В чем суть конфликта — до сих пор так и не поняла, но тем не менее разборки были крупные. Еще поклонники рока постоянно цепляли рэпперов. Сериалов не было, а драться, кто круче — Боярский или Харатьян — до такого не додумались. Зато воевали школами или районами. В общем, ясно: кипящие гормоны, подростковая агрессия. «Я такой весь непонятый — сейчас вам расскажу!» Только в осовремененном варианте. И с большим количеством поводов для стычек.

— Анна Витальевна, да ты прямо молодец! — ехидничает Ярик. — Снова в теме!

— Спасибо, — кланяюсь. — Слушай, а тебе не кажется, что эти двое… Мм-м-м, типа, от ненависти до любви один шаг?

— Аня, опять сочиняешь на ходу? — интересуется приятель.

— Ага.

Мы смотрим вслед разошедшейся в разные стороны парочке. Слава вдруг останавливается и бросает взгляд в сторону девушки, перехватывает удобнее футляр с саксофоном и торопливо продолжает путь. И теперь на его спину смотрит… она.

— Пф… Блин, а может, ты и права, — замечает с усмешкой Ярик. — Короче, пиши!

— Слушаюсь! — отзываюсь. — Куда пойдем-то?

— Пошли до набережной, — предлагает Ярик. — Позырим на скейтеров.

— Давай, — соглашаюсь.

И пока гуляем, я все думаю о Славе и этой чудной девице. Допустим, ее зовут…

***

Анины истории

Ненавижу тебя!

«Юля. Ее зовут Юля, — прошептал про себя Слава, украдкой наблюдавший из окна за новой соседкой. Она с мамой переехала в этот дом на пару недель позже, чем он с родителями.

Слава сразу ее заметил, потому что не заметить такую девушку было невозможно: ярко-красные волосы ежиком, короткое черное платье, высокие фиолетовые сапоги-чулки, меховая курточка кислотно-зеленого цвета. Яркая — аж в глазах рябит, вызывающая, шумная, но ему именно это и понравилось в ней. Потому что сам он…

Славка бросил взгляд на приготовленный к завтрашнему концерту в филармонии костюм и вздохнул.

Сам он был хорошим во всех отношениях мальчиком: почти отличник, ходит в музыкальную школу, посещает курсы английского языка, занимается плаваньем. Нет, его все устраивало — он и правда таким был: ему нравилось учиться — особенно любил уроки физики, с удовольствием играл на саксофоне и немного на гитаре, плаваньем занялся, чтобы осанку выровнять, но постепенно втянулся — и сейчас мог часами бултыхаться в бассейне. Английский, конечно, напрягал — учитель уж больно занудный попался, но понимал, что надо.

У Славы никогда не было конфликтов с родителями — а какой повод? Они его ни в чем не ограничивали, за провалы в учебе, которые случались, не ругали, да и на музыкалке не настаивали — Славка просто обожал музыку, поэтому и занимался.

Да, пожалуй, музыка действительно была его главной страстью — он слушал все подряд: любые стили и направления, и если его тонкий слух улавливал особенную, цепляющую за душу мелодию, то мог и русские народные песни нон-стопом гонять в плейере. Но главной его страстью оставался джаз. Из-за импровизации.

Импровизация… Да, пожалуй, именно этим Слава жил — свободный полет мысли и фантазии, которым он уносился в свои придуманные миры. Он смотрел на мир широко открытыми глазами, и каждая мелочь заставляла буйным цветом работать его воображение, а фоном в голове постоянно звучала самая разная музыка.

И иногда… Иногда Славке хотелось показать одноклассникам, что он не такой скучный, каким может показаться на первый взгляд. Что ему понятны все их увлечения, и он может поддержать разговор на любую тему. Но вылезти из раковины и раскрыться, довериться, показать свой характер, темперамент, интеллект… Словно открыть самый большой секрет. И кто знает, как его воспримут? Быть отвергнутым, непонятым — этого Славка боялся больше всего. Поэтому держался особняком: он ни с кем не конфликтовал, со многими одноклассниками нормально общался, но сблизиться с ними не решался.