Барбара Картленд - Чудесная миниатюра

Глаза старой служанки были открыты, она, видимо, только что проснулась.

— Который час, мисс Ванесса? — спросила она. — Я проснулась и подумала, что пора ставить пирог в печь.

— Все в порядке, Доркас, — успокоила ее Ванесса. — Не торопись с обедом. Я сейчас ненадолго отлучусь.

— Отлучитесь? — воскликнула Доркас. — И куда же это вы, интересно, решили направиться?

— У меня очень срочное дело. Когда вернусь, я тебе все расскажу, — отозвалась Ванесса. — Только не беспокойся.

— Что это вы задумали, мисс Ванесса? — всполошилась Доркас, но Ванесса уже вышла из комнаты и пробежала по холлу.

Она захватила с собой пакет, который мальчишка-посыльный оставил на дубовом столике.

— Мистера Барселло нет дома, — пояснила она, — но я заплачу тебе сколько надо. Ведь ты принес ключ, не так ли?

— Да, мисс, — кивнул мальчик. — Готовый ключ и его слепок из воска. Они оба здесь.

— Я тебе очень благодарна, — проговорила Ванесса. — А вот шиллинг для твоего хозяина.

Она отдала посыльному деньги и, когда он повернулся, спросила:

— Не смог бы ты выйти вместе со мной на бульвар и подозвать мне карету?

— Конечно, мисс, — согласился мальчишка и с лукавой улыбкой добавил: — Не станете же вы свистеть кучеру? Это не подобает леди.

— Да я и не смогу, — ответила Ванесса. — Вот почему я и прошу тебя оказать мне эту услугу.

— Предоставьте это мне, мисс, — обрадовался мальчишка.

Дойдя до бульвара, Ванесса с облегчением вздохнула, увидев пустую наемную карету, медленно завернувшую за угол.

Мальчишка сунул пальцы в рот и свистнул с такой силой, что кучер не мог не обернуться.

Карета подъехала к ним, мальчик распахнул перед Ванессой дверцу, и она посмотрела на кучера.

— Отвезите меня в Карлтон-хауз, — решительно проговорила девушка.

— Вот это да! — дерзко заметил мальчишка и захлопнул дверцу кареты.

Карета направилась к центру Лондона. Когда Ванесса ненароком подслушала зловещие планы заговорщиков, ее трясло от страха, но в дороге она начала понемногу отходить.

Она до сих пор не могла поверить, что мистер Барселло оказался врагом, прибывшим в Англию для убийства принца Уэльского.

Но чем больше Ванесса думала об этом, то все более понимала, что Франция вполне могла откликнуться на происходящие события таким образом.

В феврале Наполеон, уже больше года назад ставший императором Франции, заявил, что против него готовится заговор.

Он будто бы зародился в Англии, где, как известно, наемникам помогли создать военный лагерь в Ромси.

Во главе заговора стоял Жорж Кадудаль, коренастый рыжеволосый бретонский крестьянин. Он прославился своей исключительной силой, и друзья называли его Голиафом.

Внешность у него была просто пугающая — толстая, «бычья» шея, сломанный нос, ярко-рыжие бакенбарды и один глаз заметно больше другого.

Одинокий, до последней капли крови преданный Бурбонам, Кадудаль четырьмя годами раньше пытался взорвать карету Наполеона, но это ему не удалось.

Он решил отправиться во Францию и собственноручно убить Наполеона, а затем в союзе с недовольными генералами французской армии возвести на трон Людовика Восемнадцатого.

Этот заговор разрабатывался совместно с английским правительством, которое передавало тайные сведения агентам за границей и снабжало Кадудаля секретными документами, каждый из которых обходился чуть ли не в миллион франков.

Однако из-за беспечности одного агента шеф тайной полиции Парижа Фуше сумел разоблачить заговор, и Кадудаля арестовали.

К сожалению, к заговорщикам ошибочно причислили близкого родственника Бурбонов, принца Луи Антуана герцога Энгиенского.

Этот честный и благородный молодой офицер жил в полном одиночестве в немецком городе Эттельхайме и уделял основное время охоте на вальдшнепов и посещению тайных собраний в Страсбурге.

Хотя герцог Энгиенский обосновался в Германии, как француза его надлежало судить по французским законам.

Советники убедили Наполеона действовать сурово и бескомпромиссно. Ночью 14 марта он отправил к берегам Рейна одного из своих генералов, три бригады жандармерии и триста драгун. Копыта их лошадей были обернуты толстой тканью с ватной прокладкой и не производили никакого шума.

Отряды в полном молчании окружили дом герцога в Эттельхайме, разбудили хозяина и арестовали его.

Трибунал обвинил герцога в пособничестве противнику во время войны и в участии в заговоре. В ходе допроса он признался, что получал от правительства Англии четыреста двадцать гиней в год, и его сочли виновным.

Наполеон отказался его помиловать. Он рассчитывал, что смерть герцога станет началом расправы над всеми Бурбонами. Утром 21 марта герцога Энгиенского расстреляли во рву Венсеннского замка.

Отклики на это спланированное Наполеоном убийство были крайне противоречивы.

Во Франции ему не придали особого значения, но за границей оно вызвало бурю негодования.

Многие страны, до этого восхищавшиеся Наполеоном или относившиеся к нему нейтрально, заняли теперь враждебную позицию, а для англичан расстрел герцога послужил лишним доказательством их правоты, и они открыто заявили, что от варвара нельзя ждать ничего иного.

Корнелиус Лэнс всегда придерживался роялистских убеждений. Он любил Францию и до войны был дружен со многими французами. Ему казалось, что корсиканский тиран разрушил лучшие традиции страны, уничтожил ее культуру, а значит, лишил красоты.

Ванесса хорошо помнила, как в последние пять лет он часто обрушивался на Наполеона с гневными тирадами. Поэтому ее особенно ужаснуло, что она предоставила свой кров наемнику, собиравшемуся убить принца Уэльского.

Она понимала, почему Наполеон направил свой удар именно на принца. Ведь тот не просто стоял во главе государства, но и воплощал все, недоступное императору.

Пусть Бонапарт провозгласил себя правителем Франции и сенат признал новые, наследственные полномочия бывшего Первого Консула, пусть войска императора уже завоевали большую часть Европы и народы безропотно подчинились его диктату, но в нем не было ни капли королевской крови, текущей в жилах принца Уэльского, и никому не придет в голову назвать его «первым джентльменом Европы».

Да, для Наполеона убийство принца станет актом мести — и патриотической, и личной. Он обрадуется, узнав, что принц Уэльский умер от рук злодея, будто какая-нибудь жертва ограбления, а не на поле битвы, как подобает принцу.

Ванесса продолжала размышлять о мотивах заговора, роли мистера Барселло и совершенно забыла о себе. Девушка опомнилась, лишь когда карета подъехала к величественной колоннаде Карлтон-хауза.

Она поглядела на струящееся из окон дворца золотое сияние. Факельщики с фонарями подбежали к карете, собираясь осветить Ванессе путь.

И только тут она впервые испугалась и занервничала.

Ванесса вспомнила, что маркиз упоминал о том, что принц всегда обедает в семь часов. Перед уходом она поглядела на часы и заметила, что на них было… чуть больше половины седьмого.

«Конечно, сейчас уже пробило семь, — решила она. — Интересно, простит ли его королевское высочество ее внезапное появление во дворце? Ведь ей придется прервать его обед».

Она приблизилась к двери, и величественный привратник в темной ливрее с золотой отделкой спросил:

— Вы приглашены, мадам?

Он держал в руках список. Ванесса не сомневалась, что в нем значатся все гости его королевского высочества и они уже давно во дворце.

— Мне нужно срочно переговорить с маркизом Рэкфордом. По очень важному делу, — добавила она для убедительности.

Голос Ванессы прозвучал не так властно и уверенно, как бы ей хотелось. Она подумала, что привратник уже успел оценить ее скромное белое платье и отсутствие каких-либо украшений.

— И что же, маркиз ждет вас, мадам?

— Нет, — честно ответила Ванесса. — Передайте его светлости, что речь идет о жизни и смерти.

Привратник важно кивнул.

— Если вы так ставите вопрос, мадам, — проговорил он, — я пойду и выясню, можно ли мне сообщить его светлости о вашем приходе.

Она проследовала за ним по великолепно освещенному холлу. Привратник открыл дверь, и Ванесса догадалась, что это приемная для посетителей попроще или желающих обратиться к его королевскому высочеству с каким-нибудь прошением или жалобой.

Зал был роскошно обставлен, но Ванесса сразу поняла, что это отнюдь не приемная принца.

— Могу я узнать, как вас зовут, мадам? — осведомился привратник.

— Доложите маркизу, что его ждет мисс Ванесса Лэнс.

Привратник закрыл дверь, и она осталась одна.

Ванесса задумалась, что она станет делать, если маркиз откажется с ней разговаривать.

Возможно, он пришлет адъютанта или кого-то из низших чинов. Тот выслушает ее рассказ и решит, что это просто бред истеричной девицы.

Ну что ж, тогда ей придется вернуться на Айлингтон-сквер.

Ванесса сознавала, что ее появление во дворце само по себе очень странно. И маркиз, и другие гости принца, наверное, изумятся, узнав, что она сломя голову примчалась во дворец в наемной карете, не располагая никакими доказательствами.

Наверное, ей нужно было привезти с собой ключ, принесенный посыльным. Но тогда мистер Барселло заподозрит, что дело неладно и план заговорщиков может в любую минуту сорваться.

Нет, до поры до времени его нельзя спугнуть, и ключ должен оставаться на месте. Пусть он попробует им воспользоваться. К тому же в Карлтон-хаузе у него есть сообщник, который и передал ключ заговорщикам.

Ну а если наемнику, с которым говорил мистер Барселло, не удастся убить принца? Что ж, во дворце среди слуг имеется соучастник, у него появится алиби, а рассказу Ванессы никто не поверит.

Конечно, еще ни один слуга не попадал в Карлтон-хауз без солидных рекомендаций. Исключение составляли лишь те, в чьем ведении находился дворец, или говоря иначе, обслуга высшего ранга.

Внезапно Ванессе показалось, что ей не стоило приезжать во дворец. Над ней начнут смеяться, маркиз устыдится знакомства с ней, и, возможно, они больше никогда не увидятся.

Девушка не могла отделаться от гнетущих мыслей. Как же она упустила из вида, что маркиз будет презирать ее за ложь и паникерство — дескать, она располагает важными сведениями, а на самом деле хочет набить себе цену. Хуже того, маркиз решит, что она пытается связать их имена и проникнуть в круг его знакомых.

Нет, ей нельзя больше оставаться во дворце.

Она пришла к такому выводу, но не тронулась с места и продолжала сидеть в парчовом кресле, обитом той же тканью, что и плотные занавеси.

За все время, что она была в этом зале, Ванесса впервые бросила на себя беглый взгляд в зеркало.

Вид у нее был взволнованный и растерянный. «Чем скорее я выберусь отсюда, тем лучше», — подумала Ванесса.

Она встала и уже двинулась к выходу, когда дверь открылась, и в зале появился маркиз.

Рэкфорд всегда был исключительно элегантен, но теперь, во фраке с высоким воротником и белоснежной сорочке, отделанной рюшами, он предстал перед ней в каком-то новом свете.

На его фраке сверкали алмазами какие-то ордена, и Ванесса не могла оторвать от них глаз. Она стояла, крепко сжав пальцы, и не знала, что ей делать.

Дверь за маркизом закрылась, и он двинулся ей навстречу.

— Мне передали, что вы хотите сообщить какую-то важную новость, Ванесса, — произнес он. — Что-то случилось?

Он держался по обыкновению невозмутимо, и Ванесса с облегчением почувствовала, что, как бы то ни было, он на нее не сердится.

— Я не хотела… тревожить вас, милорд, — тихо проговорила она, — но пришла передать случайно подслушанный разговор. Мне он кажется весьма важным…

— Ну, и что же вы подслушали? — с любопытством взглянул на нее маркиз и уже снова бесстрастно добавил: — Полагаю, что нам следует сесть.

— Возможно, я зря потревожила вас, ваша светлость, — смутилась Ванесса. — Возможно, я ошибаюсь, но я слышала, как двое мужчин говорили по-французски. Мне показалось… что я должна об этом… сказать.

— О каких мужчинах вы говорите? — с недоумением посмотрел на нее Рэкфорд. — Успокойтесь, Ванесса, и расскажите все по порядку.

— Я знаю одного. Это мистер Барселло, — ответила Ванесса. — Когда он появился в нашем доме, то сказал мне, что он португалец. Тогда я ему поверила, но теперь думаю, что он агент Наполеона Бонапарта.

— Садитесь, Ванесса, — жестко проговорил маркиз.

Он указал на кресло, с которого она только что поднялась, а сам сел рядом.

— Ну, что ж, начнем сначала, — предложил маркиз. — Кто такой этот мистер Барселло?