Стелла Грей - Чудовищное предложение

Я кивнул Ромулу, тот медленно приблизился к шезлонгу. Энрике заскулил и вжал голову в плечи, когда мой охранник вынул из внутреннего кармана пиджака бумагу, швырнув на колени этому уроду.

– Это счет, – объяснил я, заметив недоумение и ужас на лице Альбинони. – Благотворительная организация. Они благоустраивают быт сирот по всему миру. Вы переведете туда все средства, что имеете. С офшоров тоже. Отовсюду. Да, я знаю, сколько вы украли у Одри, но нам эти деньги ни к чему теперь. Я ее обеспечу всем, что она пожелает. А вы будете искупать вину раскаянием. Искренним раскаянием. Отдадите все, что украли, напишете Одри письмо, где сознаетесь во всем, и будете умолять о прощении, но поклянетесь, что больше не посмеете показаться на глаза. Вы всегда говорили ей, что живете в лачуге… Я видел ваш дом здесь и куплю его вам. Подарок на старость.

– Но этот дом пригоден только для отдыха… Там невозможно жить круглый год! – закричал Энрике.

– Это ваша проблема. Скажите спасибо, что не выбрасываю вас на улицу. Кстати, видел объявление на пляже: им нужны разносчики фруктов. Доставщики. Или как это называется? Должность вакантна. Мы поняли друг друга?

– Но…

– Энри-ике-е, – протянул я, делая шаг вперед и скалясь в подобии улыбки. – Вы, должно быть, не совсем понимаете. Мне не свойственна жалость к грязи. Но запачкать руки я не боюсь. Останавливает только просьба той, что все еще верит в вас… Одри слишком добра, и потому мне важно, чтобы вы поняли: увижу рядом с ней – вас не найдут. Никто. Никогда. И ничего мне за это не будет. Деньги должны быть переведены на счет в течение пяти дней. Все. Там, на обратной стороне бумаги, сумма. И не забудьте о продаваемой в Италии недвижимости. Мои люди наблюдают, все до цента должно оказаться на кошельке фонда.

– Вы вгоняете меня в петлю!!!

– Нет, я оставляю вам жизнь и шанс исправить хоть что-то. Но если повеситесь, постараюсь объяснить Одри, что вас мучило чувство вины. За ее загубленное детство и продажу мне по контракту. Выбор за вами, мистер Альбинони. Да. Чуть не забыл… Узнаю, что пытаетесь убежать отсюда – найду и оставлю совсем нищим. Лишу даже этого домика на райском острове. И нет, чувства вины не испытаю. Надеюсь, вы не настолько глупы, чтобы проверять меня.

Свадебное утро началось еще ночью. Сначала в двери комнаты долго барабанила горничная, периодически говоря, что мы с Аароном сами просили нас разбудить, потому увольнять ее за исполнение приказа никак нельзя.

– Господи… – хрипло простонал жених, зарываясь в подушку. – Одри, может, ну ее, эту пафосную церемонию? Просто подпишем документы и улетим в свадебное путешествие. Торт дорогие гости, думаю, преотлично съедят и без нас.

– Нет. – Я собрала моральные силы и вылезла из-под теплого одеяла. Поежилась от прохлады, но решительно дошла до окна и распахнула ставни. В комнату влетел ветер, принося с собой бодрость, и я улыбнулась, глядя в рассветное небо. Светло-синее с одной стороны и расцветающее невероятными красками с другой. На одной половине до сих пор проглядывали звезды, а с другой из-за горизонта уже начинало показываться солнце.

Красотища!

– Вставай, – решительно потребовала я у будущего мужа.

– Я ранен, – буркнул тот, накрываясь с головой одеялом.

– Сам сказал, что царапина. Которая, кстати, совершенно тебе не мешала этой ночью.

Сказала и покраснела, вспомнив, насколько именно Аарону ничего не мешало. Жених творил такие восхитительно-развратные вещи, что дыхание перехватывало от смеси стыда и наслаждения. Невероятного, возводящего на вершины, а после сталкивающего в пропасть. Оказывается, оргазмы тоже разные бывают…

В дверь опять забарабанили, выдергивая меня из пошлых воспоминаний.

– Мисс Тосни, как вы вчера и распорядились, завтрак подан в малой гостиной. Также вы просили напомнить, что через час прибудет мастер-визажист и парикмахер.

Я вздохнула. Аарон сел на постели и обвел комнату сонным взглядом, а я невольно улыбнулась: очень уж мило выглядел жених. Такой сильный, мощный, с бугрящимися мышцами и… трогательно взъерошенными волосами.

Вот бы сейчас подойти, прижаться грудью к спине, скользнуть руками на его плоский живот, а потом ниже, туда, где…

Я потрясла головой, выбивая из нее развратные образы, и сбежала в ванную под тихий смех и комментарий Аарона:

– А я видел, как ты на меня смотрела, малышка Одри… Сейчас приду.

– Не надо! – отчаянно попыталась воззвать к разуму жениха я.

– Надо, очень даже надо. – Он открыл дверь и обнял меня, прижимаясь губами к шее. – И вообще, тебе же надо умыться, принять душ… Я обязан помочь!

– Мы тут застрянем на час минимум, – с тихим вздохом отозвалась я, обмякая в руках мужчины, которые нагло скользили по телу, задирая подол шелковой сорочки.

– Мы по-быстренькому, – прикусив мочку уха, пообещал жених и одним движением развернул меня спиной к себе. Перехватил руки, заставив распластать их на стене, а после… после опустился на колени позади меня, отчего я потрясенно охнула и попыталась было вырваться, но Аарон удержал меня за ягодицы и даже легонько шлепнул со словами: – Жена да убоится мужа своего. А еще там что-то про подчинение и авторитет было, так что стой смирно, детка.

Пришлось стоять. Стоять и таять от развратных прикосновений, сходить с ума от действий пальцев и языка. Прохлада кафельной стены представляла умопомрачительный контраст с жарким языком Аарона, который творил нечто невообразимое. На определенном этапе у меня так ослабели колени, что я начала просто сползать на пол. Тогда мужчина позади поднялся, рывком развернул меня к себе и впился в губы поцелуем. Греховным, невероятным… с чуть солоноватым привкусом. От осознания, что это мои же соки, стало жарко.

Аарон подхватил меня за талию и заставил обхватить его ногами. А после вошел в тело одним мощным рывком, из-за которого меня выгнуло дугой в его объятиях. Наслаждение расходилось по телу огненными волнами с каждым новым таранящим движением.

Взрыв настиг меня почти сразу, а спустя несколько рваных, сильных движений Аарон тоже содрогнулся в агонии наслаждения.

Несколько секунд мы провели так, часто и тяжело дыша, а после жених помог мне встать на ноги и, коснувшись виска легким поцелуем, прокомментировал:

– Ну вот, я же говорил, что быстренько.

Я стукнула его кулаком по плечу и спрятала пылающее смущением лицо на груди. Аарон рассмеялся и, подхватив меня на руки, отнес в душ, где быстро вымыл, вытер и, завернув в халат, вернул в спальню.

– Я к себе, – поправив полотенце на бедрах, сообщил будущий муж. – И да, до встречи за завтраком.

Как ни странно, из-за утренней задержки в душе расписание у нас не «поехало». Спокойно поели, а потом я отправилась в лапы служителей красоты, которые за два часа должны были сделать из меня самую эффектную невесту Нью-Йорка.

Через сто двадцать минут страданий ради красоты меня наконец-то отпустили переодеваться.

Сначала я открыла большую белую коробку, перетянутую золотой лентой, и тихо вскрикнула от восхищения. Там лежало… белье. Волшебное, невероятное, самое потрясающее в мире белье! Невесомые кружева, настолько белые, что глаза слепит, были украшены хрусталем и затейливой вышивкой.

Произведение искусства от а и до я. От пояса и подвязки до самих чулок, таких тонких, что их было даже страшно брать в руки.

Едва дыша, я облачилась во всю эту красоту и посмотрела в зеркало. По ту сторону стояла безумно красивая молоденькая девушка с огромными ланьими глазами и в дико развратном белье. Да, пожалуй, именно такое и надо стаскивать с невесты зубами в первую брачную ночь.

В комнату вошла одна из горничных, чтобы помочь надеть платье, и всплеснула руками:

– Ох, мисс, какая же вы красивая! Хозяину безумно повезло!

– Спасибо, – покраснев, тихо проговорила я и махнула рукой. – Принеси наряд, пожалуйста.

В качестве свадебного платья я выбрала довольно простую модель, без многочисленных нижних юбок. Сливочного цвета платье облегало фигуру, распадаясь от колен тяжелыми волнами ткани. Из украшений на нем была лишь затейливая вышивка нитками, почти не отличающимися по цвету от основного материала, потому эффект простоты сохранялся до тех пор, пока на наряд не падал свет. В нем вышивка начинала искриться.

Через полчаса я была готова.

Во дворе дома меня ожидала машина, но Аарона в ней не было. Поймав взгляд одного из охранников, я спросила:

– А где мистер Харрис?

– Поехал первым, чтобы встретить вас у церкви.

– А… хорошо.

По пути не было пробок, потому мы стремительно летели навстречу моему замужнему статусу. И с каждым мигом я нервничала все больше и больше, отчаянно понимая, что мне очень не хватает родни. Мамы, папы… на кого можно было бы опереться, кто помог бы снять весь этот мандраж!

А впереди ждет само бракосочетание и целый день торжеств. Притом, если учитывать, что Аарон по моему настоянию все же пригласил своих новообретенных родственников, этот день может быть не из легких.

Конечно, в его отношении к матери, что называется, «лед тронулся», но до хотя бы частичного принятия было ой как далеко. Именно поэтому я и убедила его послать приглашения на свадьбу. Надо же с чего-то начинать общение? Тем более что дальше никто не заставляет нас звать их домой, если так уж не хочется.

В любом случае сегодня у будущего мужа будет, на кого отвлечься. Кроме матери и мистера Матисона, на торжество были приглашены важные деловые партнеры или просто полезные знакомые из высшего света Нью-Йорка.

К счастью, наша свадьба состояла из двух частей. Первая – церемония в церкви. Обычно там должны присутствовать свидетели и близкие родственники, но так получилось, что мы оба по сути являлись сиротами. Аарон точно был не готов видеть новообретенную мать и кузена в такой момент, ну а я теперь не желала встречаться с дядюшкой Энрике вообще ни при каких обстоятельствах. Тем более после того письма, которое получила с его признаниями. Мне было больно принять его предательство…

Во втором отделении торжества как раз значились и прием, и банкет.

За размышлениями прошел остаток дороги. Мерседес мягко затормозил у роскошного храма, водитель галантно распахнул передо мной дверцу и помог выйти из салона… а дальше все как в тумане.

Я механически переставляла ноги, сознанием фиксируя происходящее вокруг, и очень старалась не паниковать. Мандраж настиг внезапно и с ходу стукнул по голове.

И это состояние буквально расколол образ Аарона. Он был дико, просто потрясающе красив в классическом смокинге, идеально сидящем на его тренированной фигуре.

Тот момент, когда моя узкая маленькая ладонь легла в его большую, показался очень значимым. Глядя глаза в глаза мужчине, я понимала, что именно сейчас вручаю ему свою жизнь. Себя. Будущее. Мое и наших детей.

Женой по духу я стала именно в этот момент, а речи пастора и наши клятвы, звучащие под высокими сводами цветочной арки у алтаря, лишь сделали происходящее максимально целостным.

Пришла пора брачных клятв.

Аарон шагнул вперед, крепко сжал мои руки и, прерывисто выдохнув, улыбнулся краем рта. Мое сердце забилось сильнее от осознания, что он тоже волнуется. Аарон Харрис, одна из акул бизнеса Нью-Йорка, жесткий делец и уверенный в себе человек волнуется перед алтарем!

– Одри… – Он запнулся, но почти сразу продолжил уже более уверенным тоном: – Я обещаю любить тебя и заботиться о тебе. Я принимаю тебя со всеми достоинствами и недостатками и взамен прошу о том же. Я стану твоим защитником и помогу тебе, если ты будешь в этом нуждаться. И готов пройти с тобой рука об руку всю жизнь. Ты принимаешь мою клятву? Ты согласна стать моей женой?

Он говорил медленно, прочувственно, периодически делая паузы, словно не просто произносил слова, а отпечатывал их где-то в глубине души, как свод обязательных правил, которым теперь должен следовать.

А я… Мое сердце трепетало от простых слов «обещаю любить тебя». Я понимала, что это лишь клятва перед алтарем, и было бы странно не говорить таких слов, но девичья душа не слушала аргументов разума… Она расправляла свои прозрачные крылья во всю ширь.

– Аарон… – Мой голос сорвался на такие высокие тона, что я изумленно расширила глаза и продолжила, уже понизив тембр: – Я принимаю твою клятву и взамен прошу услышать мою. Я обещаю любить и уважать тебя как своего супруга, оказывать тебе помощь и поддержку, когда она тебе понадобится. И сделать твой особняк ДОМОМ, в который захочется возвращаться. Ко мне… и детям. Я выбираю тебя как человека, с которым хочу пройти всю жизнь.

Голос пастора, который объявил нас мужем и женой, звучал как будто издалека. Я ничего не видела, кроме мужа – да, уже мужа – напротив меня, я ничего не слышала, кроме его дыхания, я ничего не ощущала, кроме тепла его рук и холодка кольца, что скользнуло на мой палец.