– Вы кого сюда приглашали? Такое ощущение, что здесь были не почтенные люди, а стая необузданных тинейджеров! – не могла сдержаться Ксения. – Короче, так! Я сейчас иду в душ, а потом спать…

– Погоди ты спать… там же Генка мой… – перебила ее Зойка.

– Да я сейчас ко всем чертям выкину твоего Генку и тебя вместе с ним! – уже кончилось все терпение у Ксении. – Пока я в душе, убирай своего Генку куда хочешь, и перестели мне постель! Постель в комоде, ты знаешь! И чтобы быстро!

– Ксения, ты уж…

– А пока я буду спать! Ты! Вместе со своим законным мужем! До блеска уберешь мою квартиру, ясно?!

Зойка вообще-то не слишком испугалась. Она только сочувственно вздохнула и покачала головой:

– Да ясно, конечно же, чего тут не ясного… А чего, Остромичев тоже гадиной оказался, да? Вот, Ксюш, он мне сразу не понравился, ага…

– Я в душ! – рявкнула Ксения и хлопнула дверью ванной.

Уже под струями воды она дала волю слезам. Да что ж такое-то? Вот прямо везде ей не везет. Даже в собственном доме она всем мешает! Сейчас вот Зойка эта со своим Геночкой будут шарахаться! А так хотелось побыть одной… Вот и делай после этого добро людям!

Ксения вышла из душа и молчком прошла в свою спальню.

Генки там уже, конечно же, не было. Кровать была застелена чистым бельем, и Ксения улеглась на подушку и прикрыла глаза. Ничего, сейчас она поспит, потом проснется с новыми силами и… и все забудет. Ничего страшного, ей не привыкать.

– Ксюш, я чего тебе хотела рассказать-то… – тихонько села на уголок кровати Зойка.

– Зоя, уйди… – не раскрывая глаз, не разжимая зубов, процедила Ксения. – Можешь даже уже и не убираться. Только меня не трогай, а?

– Да я не трогаю… – радостно зашептала Зойка, наплевав на все шипения подруги. – К тебе же этот друг твой приходил. Виктор! Ага! С цветами, Ксюш!

– Ты меня очень порадовала, а теперь иди.

– Нет, погоди… Чему радоваться-то? Я ж тебе ничего еще не рассказала! Короче, часа в четыре ночи наши старички уже были… в общем, они уже сдались, сидели и носами клевали. А мы с Генкой музыку потише сделали и давай танцевать! Представляешь, я как давай прыгать, а Генка мне говорит…

– Зоя! Ты меня уже достала! – блеснула на подругу гневным глазом Ксения. – Дай поспать!

– Так ты спи, а я тебе буду рассказывать, ложись, чего вскочила-то? – махнула рукой Зойка и продолжала: – И вот танцуем мы, значит, и тут звонок! Я побежала к дверям, открываю, а там… Стоит весь такой, знаешь, гру-устный, печально нос повесил… Ну, он же думал, что ты откроешь, и уже приготовился. А я, значит, его и спрашиваю…

– М-м-м-м, – простонала Ксения. – Зой, ты тогда говори потише, чтобы я не слышала…

– Да я тебя понимаю, там ничего такого плохого нет, не переживай. Так вот, он меня увидел и спрашивает, где, мол, Ксения? А я ему такая и говорю, что, мол, Ксении нет, потому что она справляет Новый год со своим новым богатым мужчиной. Ксень, ты поняла, да, как я ему ловко намекнула? Ну, что ты с богатым-то? А он, значит, весь такой повесился… в смысле, нос повесил…

– Ты уже говорила про нос!

– Ага… Так он, значит, весь такой совсем печальный сделался и говорит: «Передайте Ксении, что я буду ждать ее первого числа, в восемь вечера у себя. Я отправил жену домой. Навсегда! Теперь нам ничто не помешает быть вместе!» Слышишь, да? Отправил! А я такая под дурочку сразу скосила и спрашиваю: «А если она до вечера не приедет? Сами ж понимаете, любовь у них там». А он мне: «Я буду ждать ее каждый вечер!» Ну как тебе? Ой, Ксенька, похоже, мужик втюрился по самую маковку! Ты к нему пойдешь сегодня?

Ксения приподнялась на подушке:

– Я сегодня к Генке твоему пойду. В ресторан его приглашу, как думаешь – пойдет?

Зойка захлопала глазами:

– А… Генка-то мой при чем? Совсем, что ли? И потом… беременная я! Он должен возле меня быть!

– Вот и там, Зоя, такая же беременная жена. С какой стати я к нему поволокусь? Ты вообще – дашь мне сегодня поспать?!

Расстроенная Зойка обиженно вышла из комнаты, а Ксения не поленилась и повернула ручку на замок. Теперь можно было и поспать… Только вот спать никак не получалось, в голову лезли всякие мысли, воспоминания…

Хороший же Новый год у нее получился! За каких-то пару дней ее бросили сразу два человека… Один – оказался женатым и, понятное дело, куда ему еще Ксения, а другой… даже смелости не набрался, чтобы все сказать в лицо, а передал через домработницу. Прелестно! И если после «подвига» Виктора хотелось выть и кидаться на стены, то после Остромичева… здесь не хотелось уже ничего. Дышать и то было лень.

Правда, Зойка вон рассказывает, что Виктор приходил и даже ждет. Хм, ждет он… пусть ждет. Он вообще как-то отошел на задний план, о нем вспоминать теперь даже не слишком горько. Обидно, да, но желания все вернуть – не было. Если разобраться… Ну, вырвался парень в столицу, нашел себе работу, огляделся и решил, что пора начинать новую жизнь. Созрел. А ту, прошлую, со всякими там детьми и женами, ее пора заканчивать. Прошедший этап. А тут и Ксения подвернулась, с квартирой, со всеми удобствами. Когда надо, и деньгами поможет, и с квартирой, опять же. А жениться… не-ет, жениться на Ксении не стоит торопиться. Вдруг коренная москвичка подвернется, с папой богатым, с мамой – светской львицей. Зачем торопиться? Была ли у них любовь? Ксения сейчас и не скажет. Наверное, с самого начала была… Или, может быть, эта любовь была только у Ксении, а потом и ее не стало. Виктор же при первой встрече просто был не совсем трезв, а тут новая девушка! Когда познакомились ближе, он понял, что девушка, в общем-то, достаточно удобная, абсолютно не помешает. Вот и играл хорошего любовника. Именно играл. Ксения помнит, как они посмотрели фильм по телевизору, после которого он стал называть ее «крохой». Помнит, откуда тот или иной красивый жест… А еще она помнит фотографию. Зойка тогда пригласила их в ресторан, Виктор не хотел идти, долго отнекивался, но в конце концов сдался. Было интересно, весело, к тому же в конце вечера к ним подошел незнакомый мужчина и предложил кучу фотографий, где вся компания от души веселилась. У него был такой заработок – снимать на фото посетителей ресторана, а потом продавать им их фото. Мало кто отказывался. Зойка тоже взяла. Ни на одном фото Виктор не смотрел на Ксению… Она тогда отказалась от этих фото, сослалась на то, что плохо вышла. Но Зойка, кажется, все поняла. Да и Ксения не долго переживала. Как-то слишком быстро перестало ее волновать, что Виктор не посылает ей уже волнительных взглядом… да и не посылал никогда. Сразу говорил красивыми фразами.

С Остромичевым было все по-другому.

Судьба столкнула их в самое неожиданное время, когда ни один, ни другой не ждали друг от друга никакого отклика. А как душа всколыхнулась! Да нет… она не всколыхнулась, она взлетела! И Ксения поверила. Всем и сразу. Она поверила, что есть любовь с первого взгляда, она поверила, что можно любить до гроба, что можно и на золотой свадьбе держаться за руки и смотреть друг другу в глаза с нежностью. Она поверила, что есть мужчины, которые не изменяют, и женщины, которые ждут… Да что теперь вспоминать… Голову всякими глупостями забила. Сказку себе придумала. Новогоднюю.

Ну ничего! В конце концов, руки-ноги целы, голова на месте… кажется, на месте… а душа, кто ее когда видит! Сегодня она отоспится, завтра пойдет, купит билет на самолет и поедет туда, где ее всегда ждут. Где ее дом. Настоящий. И не надо ей никаких Остромичевых, у которых семь пятниц на неделе! Оставил ее! Бросил! Побоялся сам сказать, все на домработницу кинул! Трус!

Она думала, что никогда не уснет, но очень скоро мысли стали путаться, глаза закрылись сами собой, а перед глазами поплыл ясный, солнечный, летний день. Она лежала на ласковом песке, на таком шелковистом… И ей было так хорошо! Откуда-то подошел здоровый, усатый тюлень и стал трогать ее своей лапой… или у тюленей лапы ластами называются? Он гладил ее по щеке и отчего-то пищал Зойкиным голосом: «Надо за нос пощипать». Ксении стало смешно – Зойка теперь точно на тюленя была похожа!

– Ой, – открыла она глаза.

Перед ней на кровати сидел Остромичев, а в дверях торчала Зойкина голова.

– Если вы стесняетесь ее за нос дернуть, так давайте я!

– Я тебе дерну, тюлениха, – пробормотала Ксения, стараясь не замечать Остромичева.

Честно говоря, не ожидала она, что он вдруг заявится. И зачем его Зойка только пустила? И вообще, чего она еще не ушла-то? До следующего Нового года здесь жить собирается, что ли?!

– Ксюш, ты чего убежала? – смущенно улыбнулся Остромичев, наклонился и поднял с пола огромный букет нежно-коралловых роз!

Роз было не меньше пятидесяти. Он и поднял-то их не сразу. А когда поднял, осыпал всю кровать вместе с Ксенией душистыми цветами.

Ксения смотрела на всю эту роскошь и не знала, как реагировать.

– Ну? И как мне теперь вылезать? – растерянно спросила она у Остромичева. – Там же шипов – немерено!

– А ты не вылезай. Спи, – смотрел на нее Остромичев и улыбался. – Скажи только, когда за тобой подъехать, и отдыхай.

– Зачем это за мной заезжать? – напружинилась Ксения. – Не надо. Хватит. Отметили Новый год, побаловались, и… пора и честь знать.

– Так мы вроде… Вроде не только Новый год отмечали… – осторожно проговорил Остромичев. – Мы еще и за начало нашей новой жизни пили.

– Ой, знаете, – хмуро махнула рукой Ксения. – Спьяну-то за что только не выпьешь. И потом… Хватит мне по гостям ездить. Мне и так ваша тетя Зина на мою распущенность намекнула. Идите уже, господин Остромичев, вас дочь ждет.

– Тетя Зина? – с облегчением усмехнулся Александр. – Так вот почему ты убежала?

– Я убежала?! – подскочила на кровати Ксения. – Да это ты убежал! Ты! Я проснулась, а на кровати…

– Ксюш, у нас шампанское есть, принести? – не вовремя пролезла в дверь Зойкина голова.

– Зоя! Иди уже домой, а?! – рыкнула на нее Ксения и повернулась к Остромичеву. – Никого нет, меня шваброй тыкает эта бабища! Да еще и…

– Ксюша, так я ключи оставлю, – уже заглянула одетая Зойка.

– Да иди ты уже домой! – в два голоса рявкнули на нее Александр и Ксения.

– Чего орать-то, ушла я, ссорьтесь, – абсолютно спокойно пожала плечами Зойка и величаво удалилась.

– Вообще-то хорошо, что она здесь была, – усмехнулся Остромичев. – Она мне двери открыла, раздела, разула, чаю предложила, но я отказался, сразу к тебе…

– Да, знаешь ли, – поджала губы и отвернулась Ксения. – Мои знакомые куда приветливее, чем твои домработницы!

– Ну, так правильно, – кивнул Остромичев. – Это же няня – Зоя Алексеевна, она ж меня знает. Я ж у вас там где-то записан, в тетрадке какой-нибудь…

Он убрал ей локон с лица и просто продолжал:

– А я всю ночь уснуть не мог, – доверчиво рассказывал Остромичев. – Все вспоминал, думал… Думаю, ты такая умница – подарки вот нам всем купила, а я… В общем, поднялся, понесся сначала в магазин, купил тебе… смотри чего… Тоже зайцев!

Остромичев вытащил из пакета коробку, а из коробки… беленькие фигурные коньки. В каждый ботинок был засунут смешной пушистый заяц.

– Ну… потому что я слышал, девушки любят всякие там… мягкие игрушки… – неловко пояснил он. – Потом еще за цветами. Приехал домой, а тебя нет. Только Зинаида Афанасьевна. Я ее спрашиваю, здесь никого не было? Она ответила, что никого. Вот я и подумал…

– Врет твоя Зинаида Афанасьевна, – с обидой фыркнула Ксения. – Она меня разбудила и швабро… и вообще из постели чуть не выкинула! И еще обозвала по-всякому!

– Это да, – коротко засмеялся Остромичев. – Она может. Человек старой закалки, бережет честь семьи.

– Вот и пусть бережет! И никуда я не поеду!

– Ксюш, ну я дурак… не предупредил ее, а тетка… ну что с нее взять? Поедем, а? Там Стаська, Егерьцевы… Они нас уже ждут.

Ксения хотела опять ответить, что не собирается рушить чужую семью, что… но не те слова это были. Какое-то мявканье обиженной девчонки. Но и ехать…

– Саша… – задумчиво крутила она в руках беленький ботинок. – Понимаешь, мы поторопились с тобой… Ну, не делается это так. То не знали друг друга, а то за один вечер – все! Муж и жена!

– Мы же не расписываться побежим… – не сводил с нее серьезных серых глаз Остромичев. – Пока просто поживем вместе. Я совсем не шоколадный заяц. Скорее, кукух, который своего кукушонка… Да я даже не из-за Стаськи…

Ксения внутренне усмехнулась. Все правильно. Лизонька уехала, Остромичев просто не знает, что делать с ребенком. Пока он войдет в колею, Ксения как раз у них и поживет, не расписываясь.

– Нет, Саша, – строго перебила его она и скинула розы с постели. Хотела встать, но вспомнила, что в одной ночной сорочке, и натянула повыше одеяло. – Извини… Все было очень хорошо, просто замечательно, но… Новый год прошел, мы его встретили, спасибо нам обоим, а сейчас…

Остромичев поднялся.

– Я все понял… Ты все обдумала, и это твое окончательное решение…