– Уй! Заморозишь! – взвизгнула она.

– Сам заморожу, сам отогрею… – отодвинул ее от себя Виктор и пригладил ей встрепавшиеся волосы. – Ксюша, мне кажется, нам бы и почаще встречаться можно. Ах да, у меня ж эта работа! Но… после Нового года… Сегодня или завтра у тебя утренник? Тогда с завтрашнего дня – переезжаю к тебе жить! На все каникулы!

– Погоди, Витя… Мне тебе нужно сказать что-то очень-очень важное! – светилась она от счастья. – Я тебе сюрприз сделала.

– Сюрприз? – выдохнул Виктор и шутливо сдвинул брови. – Ксюш, я надеюсь, у вас с Зоенькой разные сюрпризы к Новому году…

Ксения вспомнила глубоко беременную Зойку и усмехнулась.

– Разные! – полезла она в сумочку и достала два конверта. – Вот!

Виктор глубоко вздохнул и с опаской взглянул на конверты.

– А почему два? – настороженно спросил он, не сводя с конвертов глаз. – У тебя будет двойня? И ты, эдак вычурно, упаковала каждую полосочку в отдельный конвертик? Чтобы двойная радость, так сказать, да?

– Витя! – принялась его тормошить Ксения. – Какая полосочка?! Это же билеты! На поезд! Мы с тобой завтра едем к себе, в Красноярск! Ну? Мы же с тобой говорили!

Виктор выдохнул, но все еще не мог обрадоваться как следует.

– Ха, и в самом деле… сюрприз… Сюрприз! Только, Ксюша, ну разве такие сюрпризы делают? – сник он. – Вот ты старалась, тратилась, радуешься вон сидишь, а у нас, между прочим, завтра и послезавтра рабочий день. Освобожусь я только тридцатого, после четырех…

– Как – тридцатого? – растерялась Ксения. – Ты же говорил… вы же уже сдали проект, а следующий начнете только в Новом году. Ты же…

Виктор прижал ее к своему плечу и вздохнул.

– Девочка моя… Ну да, я говорил. У нас все так и было. А потом… Короче, там не соответствие такое крупное. Заказчик вообще рвал и метал, а косяк мой. Ну, как я тебе об этом мог сказать? И ребят подставлять я никак не могу. Кто ж за меня исправлять будет? У всех же праздник. Это тебе не свадьба какая-то или поминки, здесь у всех. Мы и так вчетвером остаемся. Они помогать мне будут, один не управлюсь. По времени получается, что уложимся только к тридцатому… И то, если ночи напролет сидеть… Ксюша! Кроха моя, ты плачешь, что ли?

Ну да, Ксюша очень старалась не разреветься, но так и не смогла сдержаться.

– А давай… Прекрати реветь! Поедем… хотя нет. Погоди-ка! – Виктор вытащил телефон и ловко принялся бегать пальцем по кнопкам. Через минуту он уже говорил в трубку. – Алло! Девушка, это кассы Аэрофлота? Да, мне нужно заказать билет. В Красноярск. На тридцатое число. Да, это время меня устроит, записывайте…

Пока он говорил, Ксюша уже справилась со слезами, прижалась к его плечу и тихо теребила пальцами пуговицу его дубленки. Вот чего она разнюнилась? Ну и пусть ее сюрприз не удался, ее Витенька сделал еще лучше – она приедет домой чуть раньше, на поезде, успеет со всеми встретиться, переговорить, подарить подарки, а к тридцать первому и Витенька прилетит, настоящий праздник будет!

– Все, кроха моя, я прилетаю к тебе в ночь с тридцатого на тридцать первое, – прильнул к ее лбу губами Виктор. – Сегодня билеты привезут.

– Ты так здорово придумал! – уже улыбалась она во весь рот. – Я вот даже придумала, я поеду тебя встречать, мы в машине переоденемся, а войдем уже…

– Стоп, – приложил палец к ее губам Виктор. – Сразу говорю, Дедом Морозом не буду! Ксюш, ну первый раз еду с людьми знакомиться и эдаким клоуном нарисуюсь!

– Да что ты! – честно вытаращила глаза Ксения. – У меня даже мыслей не было! Еще чего – клоуном он будет переодеваться! Я и не думала!

Да нет, думала, конечно. Думала, что они переоденутся и уже заявятся Дедом Морозом и Снегурочкой. Она даже частушку шуточную выискала: «Самолет летит, крылья стёрлися, вы не ждали нас, а мы приперлися!» Папа бы умер со смеху… Но Виктор прав, чего-то она и совсем уже… И частушка ни в какие ворота. Это же не детский сад! Да и если представить – они приезжают, мама выходит их встречать глубокой ночью, в домашнем халатике, папа, пардон, в трусах, Юлька с лохматой головой и Вадик – с голыми волосатыми ногами! И они с Виктором – здраааасссьте! А мы приперлися! Господи! Стыд-то какой! Да мама убьет Ксюшку тут же!

– Я вообще хочу номер снять в гостинице, – планировал Виктор. – Чтобы ты меня встретила ночью и мы с тобой…

– А зачем номер? У тебя же там мать, – не сразу сообразила Ксения.

– Вот я приеду, сначала высплюсь, приведу себя в порядок, а потом уже к ним утром. Сначала к матери, а потом, уже ближе к вечеру, мы вместе с тобой к твоим заявимся. А сначала… – сейчас его глаза были близко-близко… – А сначала я тебя все же познакомлю со своей мамой. И не спорь, пора уже.

У Ксении перехватило дыхание.

– Конечно… – торопливо кивнула она. – Сначала со своей… С твоей мамой сначала.

Он опять прижал ее к себе, его губы шевелили ей волосы, а в ее голову лезли какие-то ненужные мысли – ну почему она такая неумная? Всей фантазии хватило только на то, чтобы переодеться в Деда Мороза и Снегурочку, да еще эта бабская частушка! А вот Виктор! Он продумал все, до мелочей – приедет, снимет номер, выспится, родителям даст отоспаться – ночь-то предстоит бессонная…

– Нет, ты посмотри! Вот ни минуты без меня не могут, – проворчал Виктор и полез в карман за телефоном.

Его уже искали.

– Все, кроха моя, до вечера! Сегодня забегу.

И он побежал на работу, а она еще долго смотрела, как развеваются полы его дубленки.

К себе домой, то есть на работу, она вернулась нагруженная пакетами. Елку оставила в подъезде, чтобы дети не видели, и сейчас, из прихожей, Ксюша громко позвала помощницу:

– Зоя! Зоя Алексеевна!

К ней в прихожую тут же выбежали дети.

– Ксения Андреевна! А идите скорее в комнату, а то Зоя Алексевна застряла, и стол вместе с ней по комнате ездит. А краб умрет!

– Что вы такое говорите? – испугалась Ксения. – Куда вы засунули Зою Алексеевну? Зоя Алек…

Дети не преувеличивали, Зоя действительно застряла. Неизвестно, что побудило ее забраться под маленький детский столик, но теперь он прочно засел на Зойкиной спине.

– Зоя, ну как же так? – кинулась освобождать подругу Ксения. – Надо аккуратнее, прямо…

– Это она потому, что толстая! – кричала Стася Остромичева, прикрывая рот ладошкой.

– Ничего, ты вырастешь, такая же будешь, – бурчала Зоя Алексеевна. – Ксения! Ты ж поаккуратнее! Не тесто ведь! А-а-а!

– Сейчас, погоди… – Ксения уперлась в филейную часть подруги коленом, и столик отступил. – Что тебя понесло-то туда?

– Вот! – торжественно держала Зоя в руках маленького крабика. – Живой.

– Хм, странно… а как это у нас краб под стол уполз? – ничего не понимала Ксения.

Краба в их аквариум принес Боря Егерьцев. У Бори был очень красивый папа, Зойка ему отчаянно симпатизировала, поэтому и к крабу относилась с материнской любовью. И было совершенно непонятно, отчего это создание решило покинуть родной, обжитой аквариум и отправиться на поиски собственной погибели под детским столиком.

– Видно, вылез, – отмахнулась Зоя.

– Не-ет! Не выле-ез! – радостно заложили воспитателя детки.

– Ксения Андреевна! Крабик не сам! – прыгал возле Зойки Петя Гусляровский. – Это ему Зоя Алексевна палец сунула, а он ее как схватил! А она ка-а-ак дернула руку! А крабик ка-а-ак улетел под столик!

Ксения теперь смотрела на подругу с осуждением – ведь даже детям говорили, что в аквариум руки совать нельзя!

– Ты елку купила? – пошла в нападение Зойка.

– Точно! Елка же! – вспомнила Ксения и выскочила в подъезд.

К счастью, на лесную красавицу еще никто не позарился.

– Дети! Вы посмотрите, что нам Дедушка Мороз послал! – втащила она елочку в зал. – Вот это подарок, правда?

– Пра-а-авда… – как-то не слишком весело протянули дети. А Добрыня Никитин на всякий случай даже уточнил:

– А что, больше подарков не будет? Только вот это?

– Хорошим деткам будет! – ответила Зойка. – А вот кто на свою воспитательницу жаловался, тому…

– Тому мамы с папой пускай покупают, правда ж, Зоя Алексеевна? – подсказала Стася Остромичева.

– Правда, Стася, – кивнула Ксения и стала собирать детей на обед.

Зойка помогла покормить детей, уложить на дневной сон, посидела еще немного для приличия и стала собираться домой.

– Все, Ксюша, побегу я… Мы на Новый год с Геной к его родне едем, надо всем подарки купить, – Зойка задумчиво закатила глаза под потолок. – Я думаю, по кусочку такого красивенького мыльца нормально будет, правда же?

– И веревочку! – фыркнула Ксения. – Не жмись, подари по коробке конфет. Чего-то мыло уж совсем как-то…

– Вот ты меня всегда на такие траты толкаешь! – буркнула Зойка и торопливо вышла.

Сегодня день тянулся необычайно долго. Может быть, оттого, что Ксении не терпелось поскорее нарядить елочку вечером, без детей. А может быть, хотелось побыстрее встретиться с Виктором. Только детей сегодня разбирали не дружно. Видимо, у всех накопились предпраздничные дела.

В шесть часов за Добрыней Никитиным принеслась запыхавшаяся мамочка. Рассыпалась в извинениях, сунула Ксении огромный пакет, подхватила Никиту и убежала. Почти сразу же забрали Игоря Узорова, и в группе осталась только Стася Остромичева. Девочка сначала увлеченно собирала пазлы, потом подошла к окну и молча смотрела на залитую фонарями улицу.

– Стасенька, а давай мы с тобой будем елочку наряжать, а? – стало жалко Ксении девчушку. – А то завтра придет Дедушка Мороз, а у нас елочка… свернутая вся. Некрасивая, не наряженная. А там и мама придет. Давай?

– Мамы долго не будет, – грустно проговорила девочка.

Ксения прекрасно знала – хорошенькая, молоденькая Лизочка, мама Стаси, нигде не работала. Сидела дома и занималась ребенком. Работал у них папа. Его Ксения не видела ни разу, но Зойка говорила, что мужик не из приятных. Просто непонятно, что его объединяло с такой веселой, обаятельной Лизочкой. По-настоящему, родителей надо было бы звать по имени-отчеству, но язык просто не поворачивался звать белокурую, милую Лизочку Елизаветой Егоровной. Стася пошла в маму – такая же большеглазая, с белыми, длинными локонами, правда, рассудительностью и серьезностью, видимо, все же – в отца.

– Стасенька, мама же не ходит на работу, у них никаких праздников там не будет, поэтому она не долго будет, – успокаивала девочку Ксения. – Она, наверное, покупает что-нибудь вкусное к новогоднему столу.

– Нет… – уперлась лбом в стекло маленькая Остромичева. – Они с дядей Артемом за чумаданами поехали. Дядя Артем утром сказал: «Ты даже чумадан не купила!»

– Не чумадан, а чемодан, – привычно правила Ксения. – А взрослые разговоры некрасиво подслушивать… Ты не знаешь, где у нас ведро такое голубенькое?

– Возле душевой кабины стоит.

– Мы в него елку поставим. Сейчас нальем в ведерко воды…

За Стасей Лизочка прибежала только в половине девятого.

– Стасенька! Деточка моя! Скучала, да? Ты одна здесь, да? Ксения Андреевна, простите нас, Бога ради! Полетело колесо! Я думала, сойду с ума! И телефон разрядился! Я чуть не поседела! Стасенька, детка, а ты чего не одеваешься? Давай, торопись, мы еще в магазин заскочим… Ксения Андреевна! А это вам! Пожалуйста, не отказывайтесь, это такая мелочь! А вот мелочь поменьше, это Зое Алексеевне… Стася! Ты уже готова? Бежим!

Ксения ничего даже сказать не успела, а Лизочка наполнила ароматом духов всю квартиру и улетела, как маленькая вьюга – белая, пушистая, свежая, искристая…

– Вот мне никогда такой не стать, – с силой бросила тряпку на пол Ксения. – Настоящей леди надо родиться!

В подарочном пакете лежал мягкий махровый халат сливочного цвета.

– Ух ты-ы… – задохнулась от восторга Ксения. – Вот это ме-елочь… Да я бы на такую мелочь полмесяца копила бы… А что, интересно, Зойке?

В пакете поменьше лежала ночная рубашка, которую запросто могла бы напялить цирковая слониха. Однако и она была красива, из мягкой ткани и не кричащей расцветки.

– Какой тонкий вкус… – покачала головой Ксения. – Стасеньке повезло, ее воспитают настоящей принцессой.

А вот сейчас время просто летело! Не успела она водрузить елку, как раздался звонок и в прихожую вошел Виктор.

– Ксюша, я надеюсь, ты одна? Без своих спиногрызов?

– Без кормильцев, Витенька, – поправила любимого Ксения. – Ты будешь есть?

– Да-а! Я голодный и оч-чень злой! Замотались сегодня все с этим проектом! Ты представляешь, нас сегодня всех так отшлепали! Словесно! Это просто не передать! Я просто… Да ну их. Быстро корми меня, и мы будем…

– Наряжать елку! – кивнула Ксения. – У нас утренник завтра, а я еще елку не нарядила.

Она выставляла на стол тарелки, что-то резала, кромсала, раскладывала, а сама ни на минутку не умолкала. Ей так хотелось рассказать Виктору и про Зойку, которая застряла под столом, и про елку, которую она так лихо вырвала у какого-то бирюка, и про Стасю, которую сегодня забрали очень поздно, и как девочка сильно переживала, а ведь ей всего четыре годика.