— Гриша, спаси нашего сына! — прошептала Алла, когда он упал перед ней на колени, стягивая балаклаву. — Спаси нашего мальчика… Гриша, пожалуйста, Гриша…

Он не смог его спасти. На тот момент Антошка уже был мертв. По крайней мере, так ему сказали судмедэксперты. Террористы просто свернули ребенку шею.

В один момент весь мир мужчины рухнул. Гриша смотрел на безжизненное тело сына и буквально ощущал, как жизнь выходит и из него самого. Он поседел за несколько часов практически полностью, в его ушах, вызывая жуткую ненависть к собственному имени, звучали предсмертные слова жены: «Гриша, пожалуйста, Гриша…». В каком-то тумане мужчина выслушал результаты служебного расследования. Правда оглушала. И вышибала из него остатки жизни. Все, во что он верил, оказалось неправдой. Все, кого он любил — ушли. И Гриша тоже ушел. Ему на смену пришел Дед.

В отношении самого мужчины также провели служебное расследование. И, как ни старались окунуть его в грязь, ничего нарыть так и не удалось. Хотя и ходили сплетни, что он грохнул жену специально. Из чувства ревности. Но доказательств этому не нашли. Да и Булат встал на защиту подчиненного. Еще год он помыкался в отряде, заглушая боль алкоголем. Напиваясь между заданиями просто до бесчувствия. Так бы и жил, если бы с отцом плохо не стало. Дед уволился из армии, продал квартиру с машиной и вернулся в родное село помогать сдавшему за последнее время отцу на его винограднике.

— Гриш… — нежный шепот Принцессы вырывает мужчину из водоворота воспоминаний. — Ты чего не спишь?

— Да не спится чего-то, — шепчет в ответ, изумляясь, какой же музыкой звучит ее тихое «Гриша».

— Грустишь? — вскидывает на него свои прекрасные глаза, и в лунном свете они отливают серебром.

Гриша машет из стороны в сторону головой:

— Чего мне грустить, Леночка? Хорошо все.

— Папа… Он тебя сильно обидел?

Мужчина отрицательно качает головой и, привлекая девушку в объятья, поясняет:

— Мне понятны его опасения. Он переживает за свою дочь.

— Твой малыш… Он…

— Он был убит террористами. Я действительно не сумел его защитить. Твой отец не соврал.

— Гриш, — Лена откидывается в объятьях любимого, заглядывая тому в глаза. — Мы не всесильны. К сожалению.

Мужчина кивает, но боль от потери сына не утихает. И десять лет спустя терзая его сердце. Лена склоняется над ним, целуя нахмуренные брови, проводит нежно рукой по щекам с успевшей отрасти щетиной.

— Люблю тебя, — шепчет, выбивая своими признаниями почву из-под ног.

Гриша стонет, то ли от боли, то ли от счастья, укладывает девушку на подушку и, как оголодавший, набрасывается на ее губы. И получает не менее жадный поцелуй в ответ. Отстраняется на мгновение, заглядывает в глаза. Она уверена? Еще ведь не зажило ничего и… Господи Боже, он у нее первый… Как она вообще себя чувствует? Будто бы читая его мысли, Лена шепчет:

— Все хорошо, Гришенька, все хорошо.

Проводит ладонями по груди, зарываясь в густые волосы, задевает пальцами мужские соски, и он вздрагивает от этой незамысловатой ласки.

— Нравится?

Гриша кивает, и тогда Лена повторяет свою ласку губами. Так трепетно, так нежно… Он сокрушен. Откидывается на спину, позволяя делать с собой все, что Лене заблагорассудится. Открываясь перед ней полностью. Лена нависает над ним, целуя губы, скулы, грудь. Опускается ниже. Гриша на пределе, дрожит, как натянутая струна. Лена возвращается к его губам и прямо в них робко шепчет, оттягивая резинку трусов:

— Можно?

— Можно, Леночка, все, что хочешь, можно.

Она неумело стягивает с него белье и робко обхватывает его длину. Ее дыхание прерывается, да и он уже давно не дышит.

— Дыши, — сегодня, видимо, его очередь повторять эту рекомендацию.

Лена вдыхает судорожно и начинает его поглаживать. Он бархатный и немного влажный. Болезненно напряженный… Скидывает с себя футболку, отбрасывает в сторону, ничего не тая. Мужчина с трепетом касается костяшками пальцев ее сосков, и они превращаются в камушки от этой нехитрой ласки. Второй рукой Гриша ведет вверх по бедру:

— Красавица моя, — нашептывает на ушко.

А пальцы накрывают ее раскрытые влажные лепестки. Стонет ей в висок, ощутив эту сладкую влагу. Лена невольно подталкивает его руку бедрами, и он начинает медленные ритмичные поглаживания.

— Гриша… Хочу тебя, милый…

Мужчина закидывает ноги любимой себе на спину, касаясь сочащейся головкой желанного входа, толкается раз… другой, пока не погружается в нее во всю свою немалую длину. Движется медленно, неторопливо, боясь причинить боль неосторожным движением, и пристально следит за ее реакцией, не отрывая взгляда от искаженного страстью лица. Одновременно с движениями таза начинает поглаживать тугую горошину клитора, заводя Лену, воспламеняя… С ее губ срываются мягкие приглушенные всхлипы, и эти звуки сводят Гришу с ума. Взрывается в ней, не в силах сдержаться, и этот мощный взрыв детонирует ее удовольствие.

ГЛАВА 19

Утро уже давно наступило. Поначалу робкие солнечные лучи пробились сквозь горы и разом осветили все вокруг. В их ласковом свете Принцесса казалась абсолютно нереальной. Солнечный свет как будто тянулся к внутреннему свету девушки, не желая его отпускать. Он золотил волосы, окутывал сиянием безупречную кожу и застывал на кончиках длинных ресниц, заставляя их трепетать. И Гриша молча, боясь спугнуть окутавшую их тишину, наблюдал за происходящей магией. Утренняя тишина была переполнена счастьем и тайной, которую Гриша не мог разгадать. Как… Вот как этой хрупкой, юной девушке удалось пробраться к нему в сердце? И чем он это заслужил? Сломленный… Сокрушённый. Не ждущий от жизни ничего хорошего.

Шикарные ресницы дрогнули, и Лена открыла сонные глаза.

— Привет, — шепчет, робко улыбаясь.

А у него от этой улыбки внутри все подрагивать начинает, и Гриша практически уверен, что вот-вот заплачет. От переполняющего счастья, от Лены, такой красивой. Не лицом красивой, хотя и оно безупречно… Душой. Её душа настолько прекрасна, что даже будь она страшной, как смертный грех — этого бы никто не заметил, ослеплённый её внутренним светом.

— Хорошая моя… Девочка.

— Твоя, — подтверждает, все так же улыбаясь, и, усаживаясь поудобнее, спрашивает: — А сегодня разве нет планёрки?

— Бог с ней, с планеркой, — ухмыляется Гриша, прикрывая глаза, и укладывая девушку себе на грудь.

— Как это? — изумляется Лена, завозившись на нем. От этого движения грудь девушки скользнула по его груди так, что у обоих дыхание перехватило, и предстоящая планёрка действительно оказалась под угрозой срыва. — Гриш? — хриплым голосом продолжила девушка, не отрывая взгляда от его горящих огнём глаз.

— Забудь, — короткий приказ мужчины звучит за секунду до того, как его губы буквально обрушиваются на её.

Целует, гладит, лижет. Дышат оба, как после марафонского забега. Прихватывает губами сосок, вторую грудь сжимает ладонью. Опускается вниз. Какая же она… Красивая, нежная, вкусная… Раздвигает ноги Плюшки и накрывает ртом сердцевину. Лена изумленно выдыхает, не сводя с любимого широко распахнутых глаз. Нет, девушка знала о подобных ласках, она же не темнота какая-нибудь. Но то, что Гриша сделает это для неё… Вообще захочет её подобным образом… Ну, не вязалось как-то такое с его сдержанным обликом. Как же мало она его знала! И то, что он позволил ей прикоснуться к себе настоящему, дав волю обуревающим желаниям, говорило о многом. Например, о зарождающемся доверии. Лена всхлипнула и откинулась на подушки, невольно толкаясь бёдрами навстречу Гришиному рту. Он застонал от этого неконтролируемого движения, и вибрация этого звука разлилась по всему телу девушки, наполняя его наслаждением.

— Гришаааа, — выдохнула в наивысшей точке удовольствия.

Её хриплый крик взорвал в мозгу мужчины фейерверки. Он вернулся к губам Принцессы, одновременно устраиваясь между её ног.

— Красавица моя… — шепчет бессвязно, толкаясь в любимую, скользя по истекающей соком раковине.

Лена ничего не понимает, потерявшись в своём наслаждении, растворившись в его неожиданном натиске. Существует только он. Страстный и несдержанный… Настоящий. Любимый. Музыкой в ушах звучит его стон. Хриплый, приглушенный, по-настоящему мужской и не нарочитый. Гладит мужчину успокаивающе нежно, вбирая в себя его наслаждение, делясь своим…

— Солнышко моё… Леночка… Девочка ласковая.

— Люблю тебя, Гриша. Так сильно люблю…

У него каждый раз крыша едет от этого “люблю”, и в ответ внутри закручивается чувство такой невероятной, сумасшедшей силы, что даже страшно становится. Он не испытывал ничего подобного раньше. И близко нет. Что же она с ним сделала своей любовью безоглядной? На что подбила?

— Гриш… — в мысли врывается ленивый голос Принцессы, — а я сегодня обещала с Данилой связаться. У него куча идей по стратегии. Целый проект.

— Спи, ты, стратегия, — ухмыляется мужчина, зарываясь лицом в ароматные волосы любимой. — До обеда подождет.

— Гриш… А Сашка с сайтом почти закончил. Знаешь, какая красота получилась.

— Угу.

— Гриш… А я хочу на выходные ребят из приюта забрать. Мне папа помог получить разрешение.

Гриша немного напрягся, но Лена, разморенная произошедшим, не обратила на это внимания, устраиваясь поудобнее в объятиях любимого.

— Гриш, а я тебе говорила, как мне хорошо с тобой? — шепчет, потираясь носиком о бок мужчины.

Пожалуй, эта тема для разговора Грише нравится гораздо больше.

— Мне тоже, солнышко. Очень-очень хорошо.

— Правда? — Лена отрывается от своего занятия и вскидывает на мужчину полный надежды взгляд. — Я же, ну… Не умею ничего.

Гриша видит, как неловко любимой говорить на эту тему, но Принцесса не была бы Принцессой, если бы не преодолела саму себя. Она даже взгляда не отвела, внимательно за ним наблюдая.

— Тссс… Не нужно тут ничего уметь. Все и так прекрасно. Лучше не бывает.

— Правда?

— Угу, — шепчет сыто, перебирая золотые локоны.

Лена улыбается и опять утыкается в грудь любимого. Волоски щекочут нос, но даже это приятно. Уже засыпая, девушка не выдерживает:

— Грииииш…

— Мммм?

— Мы не будем больше прогуливать работу. Это непрофессионально.

Мужчина громко смеется, не в силах сдержаться. Зарывается смеющимся лицом в волосы любимой и шепчет, посмеиваясь:

— Командирша моя…

Принцесса засыпает, утомленная его требовательным натиском, а Грише не спится. Все происходящее наполнило его адреналином, зарядило небывалой энергией. И счастьем. Поцеловал в очередной раз любимую, выбравшись аккуратно из постели. Потерявшие его сотрудники с минуты на минуту начнут названивать, а Лене действительно нужно отдохнуть. Замучил он её совсем, дорвавшись. Натянул джинсы, улыбнувшись отчего-то. Спустился в кухню, поставил турку на плиту и принялся готовить нехитрый завтрак. Или уже обед? Не дело это, что Принцесса была вынуждена готовить. Не для этого цветочек рос. И Гриша всеми силами постарается организовать ей привычную беззаботную жизнь. Да, его возможности, конечно, намного скромнее, чем у отца любимой, но все, что в его силах — он ей непременно даст. Надо, кстати, проверить, как там у него с прибылью дело обстоит. Почистил овощи, разделал мясо, постоянно отвлекаясь на телефонные звонки. Ничего без него не могут решить! Права Леночка — распустились. Интересно, что там за стратегию разработали? Да и на сайт любопытно посмотреть. Он как-то мало этим интересовался раньше, но теперь… Нужно все менять. Если Принцессу это удержит рядом, заинтересовав, он готов был сделать все, что угодно.

Рагу было практически готово, когда Лена проснулась. Поведя носом, девушка натянула халат и пошла на аромат.

— Гриш, а ты чего не позвал меня помочь?

Мужчина отвлёкся от нарезки зелени и поцеловал взъерошенную девушку:

— Да что тут помогать, Леночка? Отдохнула? — поинтересовался, переводя тему.

— Угу, — согласилась Лена, потираясь носом о его грудь.

Это вообще стало её любимым занятием — вдыхать его аромат, постоянно касаться.

— Ты пахнешь моими духами, — прошептала, едва дыша.

А он обнял её ещё крепче, целуя за ушком. Как ей объяснить, что он этому только рад? Что с гордостью носит на себе её аромат, просто дурея от него?

— А ты мною пахнешь. И сексом, — с довольством отвечает Гриша.

— Нам бы в душ, — улыбается Лена, откидываясь в объятиях мужчины.

— Так беги, а я как раз все тут доделаю. И схожу после тебя.

Пока Лена приводит себя в порядок и сушит волосы, Григорий успевает и скупаться, и накрыть на стол.

— Прости, с этими волосами столько мороки, — извиняется Лена, откидывая блондинистые пряди на спину.

— А прощать-то за что? — изумляется Гриша, ставя перед Леной тарелку.