Анна Стасюк - Делирий

— О, а что же такая красивая девушка, грубая, словно мужик работающий на стройке? — ухмыляется, и этот жест похож на оскал животного перед нападением.

— Странный вопрос. Логически думать не пробовал?

— Миа, Миа, ты всего-то рычаг, который я буду вертеть в разные стороны, дабы подчинить твоего парня.

— С чего ты взял, что ради меня что-то сделает? Ты идиот! Я его пациент, и все.

— О, я видел, как вы смотрели друг на друга, вы не доктор — пациент, вы что-то большее.

— Тебе показалось, — буркаю.

— Не важно, он уже согласился, так что или ты не знаешь о его чувствах, или пытаешься его таким образом уберечь.

Понуриваю голову, чтобы не увидел мое разочарование. И не только его. Злость. Ярость. Ненависть. Как же мне хочется этого Криса придушить! Воображение даже картинку подбросило, как его тело дергается в конвульсиях на этом стуле. Сладкое зрелище.

Тряхнула головой, пытаясь убрать наваждение, и посмотрела на Криса.

Как можно быть таким красивым, словно зимний принц из сказки, и таким холодным, словно в сердце осколок из проклятого зеркала?

Сидит ухмыляется наглой улыбкой, прекрасно зная, что причиняет боль. Зачем ему Митч? О какой физической подготовке он говорил? Разве Митчелл не психолог? Как все-таки мало я о нем знаю.

— Ладно «пациентка» Митчелла, сейчас глубокая ночь, так что советую поспать.

Поднимается со стула и идет к выходу.

Ага, поспать, как же. С наручниками на руках, в диком холоде, практически без света, в плену. Да, сон будет чудесный.

— Сними наручники. — громко говорю, и голос эхом расходится по моей большой камере.

Крис останавливается перед дверью, и медленно поворачивается ко мне.

— Зачем?

— Боишься, что слабая девушка сбежит? — язвлю в ответ.

— Ха, нет. Просто не вижу смысла лишать себя удовольствия.

— Какого удовольствия? — шиплю злым голосом, мечтая размять онемевшие кисти.

— Наблюдать.

И выходит за дверь, больше ни сказав ни слова.

Козел!

Ногой толкаю стул, и он с грохотом летит по полу, но это не приносит облегчение. Наоборот. Ярость еще сильнее разжигает свой огонь. Стискиваю зубы, чтобы не закричать от боли, физической и душевной, ложусь на матрас.

Мне не спастись. Как я смогу сбежать из этого места, если дверь запирается на ключ, я в наручниках, а Митчеллу придется выполнять задания. Да, я на сто процентов уверенна, что заданий будет много, и он будет их выполнять, под гнетом моей жизни, но рано или поздно ему надоест, и он уйдет. А я так и останусь в этой камере гнить, или меня сразу убьют, но отпускать меня точно никто не будет.

Тяжело вздыхаю, и надеюсь, что мои мысли не будут правдивы. Верчусь из стороны в сторону, пытаясь устроиться поудобнее, но не выходит. Руки за спиной ноют от боли, ступни жжет огнем, все тело болит.

Сама не замечаю, как засыпаю, уткнувшись носом в матрас.

— Привет, — говорит моя копия, которая выглядит просто невероятно счастливой. Прям светится вся.

— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю ее, оглядываясь по сторонам. Сначала подумала, что мы в другом месте, как часто бывало, но нет, на самом деле мы сидим в камере, на матрасе.

— Пришла навестить тебя, и сказать, чтобы ты снова не зарывалась внутри себя. Ты ведь не хочешь рецидива?

Вздыхаю, и замечаю, что во сне руки свободны от наручников, поэтому тру свои запястья.

— Если ты не заметила, я а плену, так, что рецидив возможно мой единственный вариант спасения.

— Ты так мало веришь в Митча? — спрашивает копия, наклоняя голову влево.

— Послушай, а кто мы с Митчем друг другу? Я вообще сомневаюсь, что он будет плясать под дудку Криса.

— Миа, неужели, ты в нем сомневаешься?

— Я не знаю. Я ничего не знаю. Я хочу домой.

— Ты хочешь в дом Митча?

— Что?? Нет. Я… Я не знаю где мой дом.

— Не впадай в отчаянье, увидишь, все будет так как должно быть, а вы с Митчем две ниточки, одного целого, просто разорванные на части.

— Откуда тебе знать? — раздражение волной накатывает на меня, чувствую как начинаю заводится.

— Я просто знаю. Спи.

Прикасается к щеку ладонью, и утирает слезы, которые до этого момента, даже не заметила.

В камере темно, а тусклая лампа светит бликами, иногда на несколько секунд погружая меня в кромешную темноту.

Даже не знаю, утро сейчас, или ночь. Сложно ориентироваться во времени без как минимум часов.

Зачем моя копия приходила? Разве мои галлюцинации не закончились? Я думала, что вылечилась, но ее появление… я снова больна.

Дверь со скрипом открывается, и в комнату входит Крис.

— Доброе утро, я тебе завтрак принес. — Радостно говорит, от его тона начинает тошнить.

Молчу, не собираясь отвечать.

Подходит ближе, смотря точно в глаза, поворачивает к себе спиной и снимает наручники. Я удивлена. Что за акт доброты?

— А где спасибо, за освобождение твоих рук? — поднимает стул, усаживаясь на него.

— Есть будешь? — кивает головой на поднос возле меня.

Смотрю на его лицо, пытаясь прожечь дыру в нем, мечтаю чтобы испарился из моей жизни.

Аромат еды разносится по камере, мой желудок сжимается и урчит от голода. Гордость в сторону, мне нужны силы, и раз дают еду, почему бы и нет.

Беру поднос, ставлю на колени, принимаясь за завтрак, скорее всего завтрак.

Лазанья с мясом и грибами, сверху плавленый сыр и зелень, с чего это меня не какими ни будь помоями кормят? Уплетаю за две щеки, наслаждаясь вкусом.

— Нравится? — спрашивает Крис, о котором за едой, напрочь забыла.

Продолжаю играть в молчанку, создаю вид, что его не существует.

— Сейчас девять утра, если тебе интересно.

Не обращаю внимания на его слова, он невидимка.

Наклоняется к моему лицу, почти соприкасаемся носами, и шепчет:

— Не наглей, милая, я добр до поры до времени, не испытывай мое терпение.

Смотрю прямо в его глаза, не отклоняясь назад, выдерживаю это молчаливое нападение, и говорю:

— Мне плевать.

— Тебе плевать на свою жизнь, свободу?

— Да, ты все равно меня не отпустишь, тебе проще меня убить, чем переживать не сдам ли я тебя в полицию.

Комнату разрывает его смех, так резко контрастирующий с внешностью, приятный, мелодичный, словно чья — то песня.

— Хорошо, — немного успокаивается, — а жизнь Митча тебе интересна?

— Мне жаль если с ним что-то случиться, но мы всего лишь пациент — доктор, так, что это не моя забота.

Решаю играть роль равнодушной девушки, вдруг прокатит?

— Не прокатит, — говорит Крис, явно читая мои мысли. — Я видел вас двоих, между вами что — то есть.

Кусок мяса застревает в горле, начинаю задыхаться, хватая ртом воздух. Крис сразу соображает в чем дело, забирает из рук поднос, и бьет по спине, сжав мою ладонь до онемения. Откашливаюсь, опускаю взгляд на свою руку, дергаю, пытаясь вырваться из хватки Криса, но он еще крепче сжимает. Перевожу взгляд на него, и шиплю:

— Руку отпусти, мне больно.

— Прости, не могу, — отвечает в тон.

— Что значит не могу???!!

Приближается, задевает своим носом, мой, и прикасается своими губами к моим, легким дуновением ветра. Резко отстраняется, поднимается с матраса и уходит прочь широкими шагами.

Что это сейчас было???

Другого вопроса нет.

Поднос лежит на полу, в нем наполовину съеденная лазанья, рамазана по тарелке.

Металлическая дверь снова открывается, входит Дейв, улыбается глупой улыбкой, выкручивая лампу. Вскакиваю и подбегаю к нему.

— Эй, эй, что ты делаешь??? Мне нужен свет!!! — кричу, ловя его за локоть.

— Спокойно, дорогуша, босс приказал сменить лампу. — Глупо смеется, — и вообще, тебе невероятно везет сегодня. Босс приказал принести одеяла с подушкой, и даже выделил пару книг.

Ого! Я в шоке! С чего вдруг такая доброта? Ко всем пленникам такое отношение?

Отхожу назад, сажусь обратно на матрас, прислонившись к холодной стене.

Почему он меня поцеловал?

Господи, ни о чем другом не могу думать. Только о нем.

Миа, плевать. Крис самый поганый и гнусный человек, из всех кого ты знаешь, он явно сделал это с умыслом. Другой причины нет.

Лампа несколько раз моргает, и освещает половину комнаты. Дейв забирает поднос, но через пару мгновений возвращается неся одеяла с подушками, и стопку книг. Бросает на пол, возле меня, нагло ухмыляется, уходит прочь.

* * *

Крис

Девчонка! Чертова девчонка. Просто невероятно дьявольская девчонка. Увидев ее на поляне, меня словно поразило током.

Вы верите в любовь с первого взгляда?

Нет?

Я тоже не верил, пока не увидел ее.

Босая, перепуганная, жмется к Митчу, словно тот единственный в мире человек в котором она нуждается.

А ее волосы, белые словно снег, струящиеся по спине, длиннее таллии, румянец на щеках от быстрого бега…

Вот уж не думал, отправляя Дейваза ней, что Миа, просто невероятной красоты. Можно ведь влюбиться в красоту?

Сегодня сам не знаю почему, но принес ей завтрак, хоть и не собирался этого делать. Я такими вещами не занимаюсь. Мне ведь просто нужно, что бы Митч делал свою работу, мотивируя ее присутствием у меня в плену. Но завтраки носить я точно не собирался. Но все же принес. Сам себя не понимаю.

А потом поцеловал ее. Нужно было видеть ее выражение, словно это был таракан. Я ей противен, но черт возьми, я почему то невероятно сильно хочу быть ей приятным….

* * *

Митч

Мию увозит Дейв, а я ничего не могу сделать, позволяя наносить удары за ударами. Я могу дать сдачу Трою, но положение это все равно не спасет.

Просил ведь ее уехать, нет, решила остаться. Я знал, чувствовал, что дело закончится плохо. Крис давно предлагал простить долг, и работать на него, но именно этого я хотел избежать.

Работать на Криса, значит перевозить наркотики из Техаса в Канаду, каждый день рискуя не только своей жизнью, но и свободой. Провозить тонну белого порошка через США, не попасться, и доставить товар в идеальном виде.

Что может быть проще?

Переживаю за нее. Как к ней относятся? Не вернулся ли делирий на фоне такого стресса? Жива ли она еще вообще?

Сжимаю руль в руках, проезжая очередной город, почти добравшись до границы США с Канадой. Хорошо что один, компания мне не к чему.

Осталось всего добраться до Техаса, найти маленький городок который даже не отмечен на карте, взять товар, и привезти его в Квебек.

И потом нас отпустят.

Надеюсь. Мечтаю об этом.

Я все сделаю, что бы ее отпустили.

А если Крис откажется, убью его, придушу голыми руками.

Как жаль, что мы с Мией не узнали друг друга ближе. Она даже не знает, что был период в моей жизни когда я был наемным убийцей. Это было после смерти отца. Вот откуда у меня деньги на обучение и дом появились.

Вот только вопрос, откуда об этом узнал Крис?

И что будет, если узнает она?

Миа

По моим подсчетам прошло шесть дней. Так, что шесть дней я сплю на матрасе, укрывшись приятным на ощупь толстым одеялом, сижу под яркой лампой и читаю книги, молясь о том, чтобы Крис не пришел. Потому что я не знаю как на него смотреть после поцелуя. Как реагировать? Делать вид, что мне показалось?

Пока, что мои молитвы услышаны, и еду приносит приятная пожилая женщина, которая или не хочет со мной говорить, или просто ни слова не понимает, из того, что я ей пытаюсь сказать.

От одиночества и жажды общения, не хватки солнечного света, и вида ночного неба, скоро начну выть. Ненавижу эти темные стены, мерцающую лампу, холодный пол. Тихо про себя, молюсь, что бы это поскорее закончилось, надежда не забывает обо мне, поэтому я все чаще думаю об освобождении. Но потом сама себя обрываю, не давая ей зародится внутри, и разбиться на осколки.

Включается яркий свет, ослепляя на мгновение мои глаза. Зажмуриваюсь на секунду, и снова открываю их. Здесь оказывается может быть очень светло, лампы по всему периметру потолка, светят желтым светом, ослепляя мою маленькую лампу, тусклую напротив них. В камеру входит Крис, легким шагом преодолевает расстояние между нами, становится передо мной.

— Ты переезжаешь, — сухим тоном.

— Куда это, интересно? — спрашиваю сложив руки на груди, встав на ноги, чтобы попытаться быть с ним на уровне, но как-то не замечала раньше, что я ниже его как минимум на голову.