— Я вовсе не то хотела сказать, — промямлила Аннабель.

Несколько секунд Луиза молчала.

— Я понимаю, — заговорила она наконец. — Но знаешь, ведь и у меня тоже нет твоего выбора. Мужчины никогда не заключали касающихся меня пари в Уайтс. Никто никогда не флиртовал со мной в Опере и уж точно меня никогда не сравнивали с богиней плодородия.

Аннабель тихо застонала.

— Ты тоже это слышала, да?

Луиза кивнула.

— Мне очень жаль.

— Не жалей, — покачала головой Аннабель. — Это скорее забавно.

— И вовсе не забавно, — возразила Луиза, явно пытаясь сдержать смешок. Потом посмотрела на Аннабель, увидела, что та тоже улыбается, и сдалась. — Да, ужасно забавно.

Они рассмеялись.

— Ох, Луиза, — отсмеявшись, выдохнула Аннабель. — Как же я тебя люблю.

Луиза похлопала подругу по руке.

— И я тебя люблю, моя милая кузина. — Потом она встала и задвинула стул. — Нам пора спускаться.

Аннабель тоже встала и пошла к двери.

Луиза вышла в коридор.

— Леди Чаллис говорила, что после ужина мы будем играть в шарады.

— В шарады, — повторила Аннабель. — Какое подходящее занятие!

* * *

Леди Чаллис попросила гостей до ужина собраться в гостиной. Аннабель постаралась спуститься вниз в самую последнюю минуту. Лорд Ньюбури отнюдь не был глупцом: она столько времени его избегала, что он наверняка это понял. Естественно, когда она вошла в гостиную, он уже ждал ее у дверей.

И Себастьян тоже, заметила она.

— Мисс Уинслоу, — немедленно остановил ее граф, — нам нужно поговорить.

— Ужин, — ответила Аннабель, умудряясь одновременно делать реверанс. — Э-э-э, я думаю, пора идти в столовую.

— У нас еще есть время, — продолжал настаивать Ньюбури.

Краем глаза Аннабель заметила, как в их направлении медленно движется Себастьян.

— Я говорил с вашим дедом, — сказал Ньюбури, — все решено.

Все решено? У Аннабель на языке вертелся вопрос, а подумал ли он вообще о том, чтобы спросить у нее. Но она прикусила язык. Предпоследним в списке ее желаний было устроить сцену в гостиной леди Чаллис. Не говоря уже о том, что лорд Ньюбури скорее всего воспримет это, как приглашение попросить ее руки прямо на месте.

А вот это стояло ужесамым последним в списке ее желаний.

— Сейчас определенно не время говорить об этом, милорд.

Но от такого ответа лицо Ньюбури только напряглось.

А Себастьян подходил все ближе.

— Я сделаю объявление сразу после ужина, — сообщил лорд Ньюбури.

Аннабель ахнула.

— Вы не можете!

Это, похоже, позабавило графа.

— Отчего же?

— Вы даже не сделали мне предложения! — запротестовала она. И едва не откусила собственный язык. Вот вам и «не провоцируй его».

Ньюбури ухмыльнулся.

— Так вот в чем дело, да? Я прищемил хвост твоей гордости! Отлично, после ужина я преподнесу тебе столь желанные цветочки и признания. — Тут он сладострастно улыбнулся, и у него от возбуждения задрожала нижняя губа. — И возможно, ты в ответ тоже кое-что мне подаришь.

Он сжал ей предплечье, а потом скользнул ладонью вниз, ей на попку.

— Лорд Ньюбури!

В ответ он ущипнул ее.

Аннабель отпрыгнула, но граф уже усмехался своим мыслям и шел к столовой. А она смотрела ему вслед и чувствовала, что в груди поднимается новое, необычное ощущение.

Освобождение.

Да, Аннабель бесконечно избегала этого решения, и все откладывала, и все надеялась, что случится «нечто», и ей не придется говорить «да» — или «нет» — мужчине, чье предложение руки и сердца решит все проблемы ее семьи, и вот теперь наконец поняла: она просто не может этого сделать.

Может быть, еще неделю назад… Может, до Себастьяна…

Нет, подумала она. Как ни прекрасен Себ, как ни обворожителен, как она его ни обожает, как ни надеется на взаимность, мистер Грей не является той единственной причиной, по которой она не может стать женой лорда Ньюбури. Правда, Себ предложил ей великолепную возможность выбора.

— Что, черт возьми, здесь произошло? — требовательно спросил Себастьян, добравшись наконец до Аннабель.

— Ничего, — слегка улыбаясь, ответила та.

— Аннабель…

— Нет, правда. Ерунда. В самом деле сущая ерунда.

— Что ты имеешь в виду?

Она покачала головой. Гости направлялись в столовую.

— Я скажу тебе позже.

В данный момент Аннабель получала слишком большое удовольствие от своих собственных мыслей, чтобы с кем-то ими делиться. Даже с ним. Кто бы мог подумать, что все наконец прояснится благодаря простому щипку за ягодицу? По правде говоря, дело оказалось даже не в щипке, а в выражении глаз Ньюбури.

Он смотрел на нее, как на свою собственность.

Увидев этот взгляд, Аннабель поняла, что у нее имеется, по меньшей мере, десять доводов за то, что она никогда, никогда в жизни не сможет выйти замуж за этого человека.

По меньшей мере, десять, хотя скорее, около сотни.

Глава 22

Во-первых, довольно подумала Аннабель, садясь за стол, лорд Ньюбури для нее слишком стар. Не говоря уже о том, что (во-вторых) он так мечтает о наследнике, что, скорее всего, покалечит ее в попытках его зачать, а ни одна женщина со сломанным бедром не сможет девять месяцев вынашивать ребенка. Ну и, конечно же, нельзя забывать о…

— Чему ты улыбаешься? — прошептал Себастьян.

Он стоял за ее спиной, похоже, задержавшись по дороге на свое место, которое располагалось по диагонали от нее, на два стула ближе к началу длинного стола… Неясно, как ей могла прийти в голову мысль, что она сидит «по дороге» к его месту за столом, так что приходится пересмотреть «в-третьих» — она, кажется, привлекла внимание самого обаятельного, самого лучшего мужчины в Англии, а кто она такая, чтобы отказываться от подобного сокровища?

— Просто я счастлива, что сижу на дальнем конце стола с остальными пеонами [17], — прошептала она в ответ. Леди Чаллис скрупулезно придерживалась социальных догм и даже речи быть не могло о том, чтобы за столом разместить гостей как-то иначе, чем по старшинству титулов. А это означало, что Аннабель отделяло от головы стола около сорока стульев. И лорд Ньюбури сидел от нее чуть ли не в ста километрах.

И что еще лучше, она сама оказалась рядом с кузеном Себастьяна, Эдвардом, чьим соседством уже успела насладиться за ланчем. Молчать и думать о своем весь ужин было бы просто грубо, потому Аннабель решила быстренько объявить причинами с четвертой по десятую собственных братьев и сестер. Они, без сомнения, очень ее любят и не желают, чтобы она ради них вступала в столь отвратительный союз.

После чего Аннабель с сияющей улыбкой обернулась к мистеру Валентайну. Причем улыбка сияла так ярко, что последний даже отшатнулся.

— Не правда ли, вечер нынче изумительный? — спросила она, поскольку так оно и было.

— Э-э-э, да. — Ее сосед несколько раз моргнул, потом бросил быстрый взгляд на Себастьяна, словно спрашивая его одобрения… Возможно правда, просто проверяя, не следит ли тот.

— Я так рада, что вы здесь, — продолжила Аннабель, со счастливым видом уставившись на суп. Как же она проголодалась! Счастье всегда вызывало в ней приливы голода. Она снова посмотрела на мистера Валентайна, чтобы тот не решил, будто она рада присутствию «здесь» супа (хотя суп ее тоже радовал, и весьма!) и добавила: — Я и не знала, что вы приедете. — Бабушка получила у леди Чаллис лист приглашенных, и Аннабель с уверенностью могла сказать, что там не значилось никаких Валентайнов.

— Меня вписали в последний момент.

— О, я уверена, леди Чаллис весьма довольна, что вы согласились. — Аннабель снова улыбнулась — ничего не могла с собой поделать. — А теперь, мистер Валентайн, нам стоит обсудить гораздо более важные вещи. Я уверена, вы могли бы рассказать немало ужасных историй о вашем кузене мистере Грее.

Тут она с блестящими глазами наклонилась вперед:

— Я хочу их услышать, все до единой!

* * *

Себастьян не мог понять, злиться ему или удивляться.

Нет, не так. Пару секунд он злился, а потом вспомнил, что никогда ни на кого не сердится, и решил, что предпочитает удивляться.

Он почти успел вмешаться, заметив, что Ньюбури оттеснил Аннабель в угол гостиной. По правде говоря, когда он увидел, как дядюшка щиплет Аннабель за попку, ему невероятно захотелось съездить родственничку в глаз. Но не успел он сделать и шага в их сторону, как с Аннабель произошла разительная перемена. Несколько мгновений казалось, что она вообще «не здесь», что ее разум покинул тело и отправился в некое далекое, блаженное место.

Она выглядела такой легкой! Прямо-таки невесомой.

Себастьян и представить себе не мог, что же такого мог сказать ей дядя, чтобы сделать Аннабель настолько счастливой, но ему было ясно, что расспрашивать ее о чем бы то ни было теперь, когда гости толпой устремились ужинать, бесполезно.

И он решил, что раз Аннабель не сердится на Ньюбури за щипок, то и он не будет.

За ужином она буквально светилась, и это раздражало, принимая во внимание, что сидела она через два стула от него, да еще и по диагонали. В таком положении он не мог ни насладиться ее свечением, ни принять его на свой счет. Казалось, Аннабель бесконечно наслаждается беседой с Эдвардом, и Себастьян постоянно ловил себя на том, что если наклониться слегка влево, то можно разобрать едва ли не половину их разговора.

Он бы услышал и больше, но слева от него сидела престарелая леди Миллисент Фарнсворт. И старушка была почти глухой.

А к концу вечера несомненно оглохнет и он сам.

— ЭТО ЧТО, ГУСЯТИНА? — проорала леди Миллисент, указывая на блюдо, на котором и правда лежала гусятина.

Себастьян сглотнул, будто это движение могло как-то отодвинуть соседку от его уха, и ответил что-то насчет замечательного вкуса означенной гусятины (которой даже и не пробовал).

Леди Миллисент покачала головой:

— НЕ ЛЮБЛЮ ГУСЯТИНУ. — После чего благословенным шепотом добавила: — У меня от нее крапивница.

Себастьян тут же решил, что до тех пор, как сам не достигнет почтенного возраста, достаточного, чтобы иметь внуков, он не желает знать о женщинах старше семидесяти никаких подробностей.

Пока леди Миллисент занималась говядиной под соусом бургунди, Себастьян чуть более чем слегка вытянул шею, пытаясь выяснить, о чем же беседуют Аннабель и Эдвард.

— Меня вписали в последний момент, — произнес Эдвард.

«В список гостей», — предположил Себастьян.

Аннабель одарила его — Эдварда, конечно, а не Себастьяна — обворожительной улыбкой.

Себастьян непроизвольно зарычал.

— ЧТО ВЫ СКАЗАЛИ?

Себастьян дернулся. Естественная реакция! Он дорожил своим левым ухом.

— Не правда ли, говядина просто восхитительна? — спросил он леди Миллисент и даже указал пальцем в блюдо для определенности.

Пожилая леди кивнула, почему-то упомянула парламент и ткнула вилкой в картофелину.

Себастьян снова обратил взгляд на Аннабель, оживленно болтавшую с Эдвардом.

«Посмотри на меня!» — мысленно приказал Себ.

Никакой реакции.

«Смотри на меня!»

Ничего.

«Смотри на…»

— НА КОГО ВЫ СМОТРИТЕ?

— Любуюсь вашей чистой кожей, леди Миллисент, — нашелся Себастьян. Он всегда приземлялся на все четыре лапы. — Готов поспорить, вы тщательно избегаете солнечных лучей.

Она кивнула и в ответ пробормотала:

— Я слежу за своими деньгами.

Себастьян лишился дара речи. Что, интересно, она услышала вместо его слов?!

— ЕШЬТЕ ГОВЯДИНУ. — Она снова откусила. — ЭТО САМОЕ ВКУСНОЕ БЛЮДО НА ЭТОМ СТОЛЕ.

Он и ел говядину. И в ней явно не хватало соли. То есть ему нужна была солонка, а та находилась как раз перед Аннабель.

— Эдвард, — окликнул он кузена. — Попроси, пожалуйста, мисс Уинслоу передать соль.

Эдвард повернулся к Аннабель и повторил просьбу, правда, Себастьян считал, что при этом взгляду его родственника незачем было задерживаться нигде, кроме как на лице соседки.

— Конечно, — проговорила Аннабель и взяла солонку.

«Смотри на меня!»

Протянула солонку Эдварду.

«Смотри на меня!!!»

И тут… наконец-то. Он улыбнулся своей самой сногсшибательной улыбкой, из тех, что обещала всевозможные тайны и наслаждения.

Аннабель покраснела. От щек до ушей, до кожи на груди, так восхитительно видневшейся над кружевным корсажем. Себастьян позволил себе удовлетворенно вздохнуть.