Я заулыбалась сквозь слезы.

— Вы знаете, в последнее время мне часто говорят незнакомые люди, что где-то меня видели. Но не помнят, где, — прокомментировала я, не давая моему новому знакомому возможности вспомнить про телевизор.

— Ну да, возможно. Вы очень привлекательная девушка, несмотря на черные разводы под глазами, — вежливо протянул он мне платок.

— Ой! — Я испуганно ойкнула и принялась вытирать глаза.

«Вот уж действительно, я пугаю своим видом людей».

Через пару минут всё было закончено.

— Ну вот, уже совершенно другое дело, — порадовался за меня Алексей. — И даже глаза засияли.

Мы помолчали.

— Я знаю, что это решительно не мое дело, — нарушил молчание Алексей. — Но, может быть, Вы расскажете мне, кто заставил проливать воду Ваши прекрасные глаза?

— Вы правильно заметили «кто», — вздохнула я.

— Ну… несложно было угадать. Такая красивая девушка может плакать только из-за кого-то. Ведь не упавшие на бирже акции Вы оплакиваете, правда? — Весело добавил он.

Я засмеялась. Живо представила себе, как рыдаю над кучей ценных бумаг, потерявших свою, собственно, ценность. Хотя… если бы я была банкиршей, я бы обязательно заплакала об этом.

— Если позволите, я не буду об этом, ладно? — Попросила я и предложила. — Алексей, а давайте просто пройдемся по набережной? Как Вы на это смотрите?

— Положительно, — улыбнулся Алексей и, привстав, подал мне руку. — Разрешите?

Мы двинулись вдоль Москва-реки, по дороге любуясь солнечным днем и голубым небом. По летнему небу плыли легкие облачка, и я, глядя на них, словно в детстве представляла, что это корабли, которые плывут по океану мимо сказочных замков. Вот шпили с развевающимися флагами, вот корма корабля, вот раздуваются паруса на мачтах…

— Хорошо-то как! — Выдохнула я.

— Вот видите, — усмехнулся Алексей. — А Вы плакали.

Слезы уже совсем высохли, я смотрела на ярко-желтое солнце, а Алексей — на меня.

— Расскажите о себе, — вдруг попросила я. — Как Вы оказались здесь, с букетом цветов, и один?

— Да очень просто, — бодро ответил Алексей. — Хотел помириться с любимой девушкой, назначил ей свидание, она не пришла.

— Обиделась? — Участливо спросила я.

— Да как Вам сказать, — задумчиво протянул Алексей. — С одной стороны, обиделась. С другой стороны, просто мы устали друг от друга. Ничего не поделаешь. Дело прошлое. А Вы? Вы что делали здесь одна, в слезах?

— Уф. А я попала в неприятную историю, — замялась я. — Пришла к любимому человеку в гости, а оказалось, что он вовсе и не любимый. Точнее, любимый, но не мой. В общем, пришла его девушка, а я оказалась в роли… любовницы.

Алексей шумно выдохнул. Я увидела, что ему всё это неприятно. Мне и самой стало не по себе.

— А Вы знали? — Уточнил Алексей. — Вы знали, что у него есть девушка?

— Нет, откуда, — посетовала я. — Знала бы, не пришла. Он так активно за мной ухаживал… Но знаете, — встрепенулась я вдруг. — Я бы, наверное, сказала Вам то же самое, что и Вы мне про Вашу любимую. Это был не мужчина моей жизни. Правда. Хотя еще совсем недавно я считала иначе.

— Бывает, — утешил меня Алексей. — Не переживайте. Старые раны затягиваются, новые…

— Появляются? — Засмеялась я.

— Нет, я не то хотел сказать, — смутился Алексей. — Я желаю Вам, чтобы больше не было ран. Правда.

Он серьезно посмотрел на меня, и я почувствовала, что он говорит совершенно искренне.

— Спасибо Вам большое, Алексей, — улыбнулась я в ответ.

Очень странно, но рядом с этим человеком мне было комфортно и спокойно. Наверное, такое ощущение безмятежности и безопасности я испытывала только в детстве под Новый год. А когда в последний раз — и не вспомню. В моем детстве прямо перед праздником мама пекла огромный яблочный пирог и жарила курицу. Это было восхитительно — запах елки, смешанный с запахом уютного дома, пирог и… мама.

Мне вдруг захотелось всё рассказать этому человеку. И я рассказала. Про то, как искала мужа, про своего сынишку, про гадалкино заклятье. Про то, что встретила своего суженого, и что мы были вместе. И про то, что случилось дальше. Лишь об одном я умолчала — о том, что являюсь известной телеведущей. Впрочем, зачем об этом знать незнакомцу, мы ведь вряд ли увидимся снова.

Алексей внимательно слушал меня, молчал и не перебивал.

— А знаете Аля, — произнес он, когда я закончила свой рассказ. — Вы, пожалуй, самая удивительная девушка из всех, кого я встречал в своей жизни. В Вас столько силы и столько веры. И столько… любви.

Теперь настала моя очередь смущаться. Я не знала, что ему ответить.

— Спасибо, — промямлила я и покраснела. — Но, право слово, я теперь не знаю, что мне делать. Ведь суженый-то оказался совершенно не моим. И, скажу Вам честно, я бы врагу не пожелала иметь такого суженого.

— Все хорошо, что хорошо заканчивается, — снова утешил Алексей. — А представьте себе, что вы бы с ним поженились, прожили много лет, а потом выяснилось, что он ведет подобный образ жизни. Это ведь было бы куда обиднее, правда?

— Да, — кивнула я головой. — Обидно. Хотя многие терпят. Считают такой мужской «недостаток» несущественным.

— А Вы? — Задал мне вопрос Алексей. — А Вы считаете этот недостаток несущественным?

— Я? Нет, — я замотала головой. — Умом я понимаю, что нужно прощать, и я готова простить. Но… простить не значит принять. Я бы, наверное, рассталась. Хотя я не знаю до конца, как бы я поступила. Вот сейчас меня элементарно выгнали. В другом случае я ушла бы сама. А Вы? — Задала я встречный вопрос. Вы смогли бы простить измену?

— Не буду оригинален, Аля, но, видимо, нет, — покачал головой Алексей. — Хотя… наверное, любимой женщине я смог бы простить все. Но любимой женщины у меня по несчастью… или по счастью — нет.

Двигаясь по парку, мы с Алексеем дошли до выхода.

— Ну что ж, — вопросительно посмотрела я на него. — Спасибо Вам за чудесный вечер, теперь мне пора идти. Хочется провести остаток вечера с сынишкой, спокойно книжку полистать.

— Достойное занятие, — похвалил Алексей. — Я тоже, пожалуй, двинусь в свою холостяцкую берлогу размышлять о смысле жизни. Желаю Вам всяческой удачи и… новой любви.

На прощание Алексей поцеловал мне руку и я, окрыленная неожиданным мужским вниманием, полетела домой. И если задуматься, все не так уж плохо складывается. Главное — у меня есть любимое дело и любимая профессия, а будет ли рядом Андрей Хвостов или кто-то еще — честно говоря, неважно. Неважно — давно.

* * *

Кое-как доковыляв до дома, я, наконец, открыла дверь своим ключом. Дома меня поджидал комплект — мама плюс Андрейка, которые должны были днем съездить в дельфинарий.

— Мама, мама, посмотри, какие наклейки мне бабушка купила! — Выбежал ко мне навстречу сынишка с явным намерением поделиться впечатлениями от поездки. Но осекся, увидев мое зареванное лицо. — Мама, ты плакала? — Обескураженно покачал он головой.

— Да пустяки, Андрейка. Где бабушка? — Я стала оглядываться.

— А бабушка спит, — доложил Андрейка. — Мы сначала делали уроки, потом я собирал магнитный конструктор, потом смотрел мультфильмы, а потом бабушка уснула рядом со мной. А я не уснул.

Я посмотрела на часы. Десять вечера. Мир повернулся кверх тормашками: это не бабушка укладывает внука, а внук укладывает бабушку.

— Так, — скомандовала я. — А ну быстро в постель! Уже поздно!

Андрейка разочарованно поплелся в спальню, где на второй половине его кроватки мирно посапывала наша уставшая за день бабушка. Мы не стали ее будить. Я помогла Андрейке влезть в уютную пижамку, накрыла его одеялком и села рядом.

Зазвонил телефон. Я посмотрела на определитель. Звонил Хвостов. У меня сжалось и бешено заколотилось сердце, но трубку я брать не стала. Сказать по совести, я совершенно не представляла, о чем мне теперь с ним говорить, и что я ему скажу. Кроме того, мне совершенно не хотелось, чтобы он мне врал. Максимум, что я смогу услышать, так это оправдания на предмет того, что эта девушка была вовсе и не девушка, а двоюродная сестра троюродного брата по линии прабабушки. А в самом худшем случае Андрей начнет цинично объяснять мне, чтобы я больше не звонила ему, не писала, не искала с ним встреч. И что между нами все кончено. Мне явно не хотелось слышать ни то, ни другое. Пусть катится ко всем чертям.

Пока я укладывала разыгравшегося Андрюшку, я размышляла о том, насколько много места занимают иные мужчины в жизни иной женщины. Слишком много. Настолько много, что иногда потеря спутника оборачивается полной катастрофой. И трижды прав был мой случайный знакомый Алексей — если бы я вышла за замуж за Хвостова, а затем выяснилось, что он не слишком честен со мной, то мой мир обрушился бы полностью и похоронил меня под обломками. Возможно, моя карьера пошла бы на убыль — поскольку я нормально работать бы не смогла. И весь тот драйв, все то, что идет от души и искрится на экране — исчезло бы бесследно.

Я знаю, о чем я говорю. Не люблю об этом вспоминать, но когда мой последний муж — Петенька — разбил мне сердце и оставил один на один с кучей долгов, у меня в душе словно что-то выключилось. И вроде все было как прежде — я все так же говорила с людьми, занималась привычными делами, готовила, ела, ухаживала за ребенком. Но это была уже не я. Меня не было. Я была трупом. Безжизненным трупом, и никто не мог долго обманываться на этот счет. Мне понадобилось время, чтобы снова с удивлением обнаружить, что солнце на небе — желтое. И что под его лучами можно совершенно чудно загорать. А небо — ослепительно голубое, и никакая пасмурная погода не заставит меня думать иначе.

Я приказала себе даже не думать больше о произошедшем. Но, видите ли, в чем дело, дорогие друзья. Если вы помните суть нашего повествования, то все свои «подвиги» я затеяла ради одного-единственного человека. С которым я планировала прожить долгую счастливую жизнь. И вот этот самый человек скоро исчезнет из моей жизни, поскольку все мои мечты оказались лишь иллюзиями и — давайте будем честны — все предпринятые мной усилия оказались напрасны.

Я подумала о гадалке и вновь поругала себя за доверчивость. Но звонить Оксане я больше не стала. Суть произошедшего показалась мне не более, чем абсурдом. А об абсурде стоит просто забыть. Забыть — и жить дальше.

Жизнь продолжается

Пошли дни без Андрея. Он еще несколько раз пытался мне звонить, и даже прислал электронное письмо с просьбой взять трубку. Я не отвечала. Я молилась только об одном — чтобы ему не пришло в голову ловить меня в коридорах Останкино в попытках объясниться. И, видимо, Господь внял моим просьбам, потому что Андрею хватило благоразумия не доставать меня. Но, с другой стороны, это означало, что мне действительно подписали приговор, а я ему попросту не нужна. Андрей сделал выбор в пользу той самой девушки. Что ж. Как говорится, это к лучшему.

Примерно через три месяца я уже перестала плакать по утрам и считать, что в моей жизни снова произошла катастрофа. По правде говоря, никакой катастрофы не было — у меня все так же была хорошая работа, на которую я ходила как на праздник. У меня все так же был любимый сынишка, которого я обожала больше жизни. Мои родные все так же были живы и здоровы. И я тоже все так же была жива и здорова. Словом, ничего не изменилось. Я даже все так же была одинока. А Хвостов был моей большой иллюзией. Теперь и этой иллюзии не стало.

* * *

В один из дней предстояла довольно непростая съемка — редактора пригласили в гости известную банкиршу Марину Ларину, очень светскую персону, которая кроме своей необычайной популярности была еще и необычайно умна. Я готовилась к сложному диалогу с применением всех своих возможных знаний по финансам. Пришлось даже пару умных книжек прочитать и заучить пару умных терминов.

Вернувшись в гримерку, я с удивлением обнаружила на столике знакомый букет алых роз и записку: «Самой удивительной девушке на свете». Я ахнула и схватилась за голову, так как сразу поняла, от кого этот букет. Но не поняла, каким образом человек узнал мое имя, а главное — проник в телестудию. Я схватила букет и выбежала из гримерки, разыскивая кого-нибудь из редакторов.

На пороге меня дожидалась Галина, редактор программы:

— Алина, привет! Ну что ты почти уже опаздываешь! Ух ты, какие цветы! — Восхищенно произнесла она, затем недовольно дернула меня за рукав и потащила за собой, тараторя на ходу. — Кроме Марины Лариной к нам пришел Алексей Мартынов, ее партнер по бизнесу, — сообщила она мне про перестановки в эфире. — Ларина решила его пропиарить, поскольку он не слишком публичный человек, а ему как банкиру нужна публичность и репутация. Так что сегодня будешь отдуваться за двоих.