От последних слов я вновь повела неуютно плечами, вспоминая свои ощущения от этого человека, — не зря я почувствовала в его энергетике что-то холодное и опасное.

— И в чем проявляется его жестокость? — сама не знаю почему, продолжала я расспросы.

— Как-то слышала, что после того, как он поймал своего топ-менеджера на воровстве и фальсификации документов, последнего нашли избитым до полусмерти в собственной квартире. Пострадавший никаких показаний не дал и наотрез отказался комментировать этот факт, но как-то ответ напрашивается сам собой.

— Линчевал… — задумчиво произнесла я, нахмурившись.

— У таких людей свой свод законов, — кивнула Эмми.

— Да и с женщинами он не церемонится… — между тем продолжала Джулия.

— Господи, неужели бьет? — ужаснулась я.

— Нет, это не его тема. Я другое имела в виду, — отрицательно покачала головой Джулия. — Просто… — и она замолчала, подбирая слова, — таких людей, как Баррет, женскими уловками не возьмешь.

— В смысле? — не поняла я.

— Ему все эти игры в “неприступность”, “безразличие”, “невинность” или “охоту за добычей” не интересны. Многие пытались его захомутать таки образом — зуб сломали.

— Вероятно, он еще не нашел ту, единственную… особенную… — выдвинула я предположение.

— Ох, Лили, ты такая наивная, — рассмеялась Джулия, славящаяся своим прагматичным характером и изрядной долей цинизма. — “Особенные” у него тоже были… и не одна. Последняя из них была дочь банкира, Элен Паркер.

— Аааа… помню, — подтвердила Эмма, щелкнув пальцами. — Проскакивала пара фотографий в таблоидах. Интересная девушка. И дурой не назовешь.

— Вот-вот… — кивнула Джулия. — Всё при ней. И красота, и ум, и деньги. К тому же, она девственницей ему досталась.

— И…? — смотрела я на подруг в ожидании продолжения.

— Я тебя умоляю, — отмахнулась Джулия, — для таких как Барретт факт наличия девственной плевы ничего не значит. Что собственно и подтвердилось. Через пару месяцев его уже видели на очередном официозе с адвокатессой из Нью-Йорка.

— И откуда ты все это знаешь… — задала я скорее риторический вопрос, качая головой.

— Лили, я подрабатываю в модном бутике на Madison Street. Клиентки в примерочных о многом болтают из своей жизни. Информация “из первых рук”, такое в желтой прессе не печатают, — уверенно произнесла Джулия, и у нас с Эмили не было оснований не доверять этим сведениям. Я вновь поежилась и попыталась избавиться от неприятного чувства.

— Слава Богу, что мы с таким человеком, как Барретт, живем в параллельных реальностях, — резюмировала я, а к нам уже подходил официант с горячим блюдом, переводя наше внимание на издающие аромат кулинарные изыски французской кухни.

Наконец, когда с ужином было покончено, а моя мечта вернуться домой к своему уютному креслу уже мерцала на горизонте, Эмми, которая определенно хотела продолжить веселье, выдала очередную идею, пока мы спускались вниз:

— Девочки, а поехали в “Vogue” или в “Yess”. Время-то детское — еще и двенадцати нет. Меня там вышибалы знают, пропустят без очереди, — подмигнула нам Эмми. — Там есть прекрасные чиллаут-зоны, где можно расслабиться.

Представив, что мне придется еще полночи пробегать на шпильках, я тихо запротестовала, а Джулия, которая уже была немного подшофе, всерьез задумалась о “продолжении праздника”.

Пока подруги решали, куда ехать, мы подошли к выходу из гостиницы, а услужливый швейцар, завидев нашу троицу, улыбнулся и, галантно поклонившись, распахнул перед нами дверь.

Но как оказалось, его любезность была направлена совсем не на нас. В нескольких ярдах позади я вновь услышала этот тихий низкий голос.

— Я буду в Нью-Йорке к утру. Собери всех на совещание к восьми, — отдавался эхом баритон в холле отеля.

Сама не знаю почему, я резко обернулась и увидела лицо Хищника. Глаза цвета темной стали, верно очерченные брови, острые скулы, жесткий волевой подбородок, большой, правильной формы нос, тонкие плотно сжатые губы, коротко стриженные темно-русые волосы. Это был мужчина лет тридцати пяти. Он был по-мужски красив, но черты его лица были жесткими, хищными, отталкивающими, как и его энергетика. Он посмотрел в мою сторону, и я наткнулась на холодный равнодушный взгляд, который был направлен сквозь меня — вперед, словно меня и не существовало.

Барретт направлялся быстрым шагом к выходу, и я, почувствовав ладонь подруги, тянувшую меня вперед, заторопилась на выход.

А тем временем к подъездной площадке гостиницы приближался Танк. По-другому этого черного бронированного монстра назвать я не могла. В отполированной до блеска поверхности отражалась вечерние огни, гостиница и приближающийся силуэт Хищника.

Пока Блондин, которого ранее уличила в плохих манерах Джулия, садился за руль, сменяя парковщика, белл-бой уже открывал заднюю дверь джипа, и через несколько секунд Танк, приняв на борт своего Хозяина, тронулся с места, выезжая на городскую дорогу.

— Писец, танк, не иначе, — проговорила вслед уезжающему джипу Джулия.

— Солидный агрегат, — оценивающе кивнула Эмми.

Я вновь вспомнила этот отсутствующий холодный взгляд, направленный сквозь меня, тихий низкий голос, подчиняющий своей воле, рассказ про девушку Элен Паркер, которую мне было безмерно жаль, и неуютно повела плечом.

— Не понимаю, и что в таких мужчинах находят женщины… — задумчиво произнесла я. — Он похож на жестокого Хищника, а не на сказочного Принца.

Джулия на секунду задумалась, обдумывая мои слова, и наконец ответила:

— Думаю, желание приручить этого Хищника.

Я пожала плечами, не совсем понимая Джулию, но мне было ясно одно — я не любила такой тип людей, как Барретт. Типичный хозяин жизни. Весь мир вращался вокруг его желаний и потребностей. Для таких как он все в этом мире продавалось и покупалось. Любая эмоция — товар, который можно было приобрести за соответствующую цену.

От мыслей меня отвлек голос Эмми.

— Надо было на ресепшне такси вызвать, — наморщила она носик, но Джулия отмахнулась.

— Сейчас нам белл-бой такси организует, — усмехнулась она, подзывая молодого парня, который, бросив взгляд на красивую блондинку, засуетился и побежал вызывать машину.

— Так куда мы все таки едем?! — уже усаживаясь на переднее сиденье такси, спросила Эмми.

— В “Vogue”, - приняла решение Джулия, и наша машина, вырулив на дорогу, полетела в противоположном от Танка направлении.

Глава 2

В конце июля Эмили уехала в Чикаго навестить свою семью и разведать, как обстоят дела у родителей. Мы же с Джули собирали силы к новому семестру и работали.

С осени прошлого года я подрабатывала после Университета в чудесной французской кофейне "Le Petit Croissant", которая представляла собой небольшой уютный зал со стеклянной витриной во всю стену, открывающей вид на озелененную улицу. Также кофейне принадлежала летняя терраса с большими выдвигающимся тентом, который служил защитой от солнца или от дождя, в зависимости от настроения переменчивой погоды. Этот ресторанчик словно символизировал собой небольшой кусочек Франции с ее маленькими кафе-террасами, источающими бодрящий аромат свежесваренного кофе и аппетитный запах горячих круассанов в утренние часы. Впервые увидев этот островок европейской жизни, я сразу в него влюбилась. А как иначе? Кафе будто сошло с полотен живописцев, изображавших Монмартр и французские тихие улочки, а терраса более всего напоминала картину Ван Гога "Ночная терраса кафе", написанную им в Арле. Так же, как на картине, круглые столики и стулья на тонких металлических ножках притягивали взор и манили посидеть и выпить чашечку кофе, а фонари в вечерние часы освещали всю обстановку террасы уютным желтым светом. Недоставало лишь мощеной темным камнем мостовой. "Le Petit Croissant" славилось вкусной французской сдобой, ароматным горячим шоколадом на любой вкус, изысканным кофе всевозможных сортов и бесподобными французскими сладостями.

Кофейня располагалась в двух кварталах от нашего дома, что было большим плюсом. И хотя моя зарплата была скромной, мне нравилось работать в этом месте: здесь витала своя, присущая только этому ресторану, добрая энергетика.

Джули подрабатывала помощницей продавца, иногда помогая с бухгалтерией, в дорогом бутике на Madison Street и была чрезвычайно довольна этой работой. Ее устраивал гибкий график посещения, а дисконтная карта сотрудника давала ей возможность немного сэкономить на покупке фирменных вещей. И только Эмили могла позволить себе не работать, так как была из обеспеченной семьи. Родители ее баловали и до окончания университета не заставляли работать, что противоречило американским принципам воспитания молодежи, а Эмми пользовалась этим на полную катушку, считая, что она еще успеет за свою жизнь побыть взрослой и ответственной.

В конце июля мне позвонил папа из Порт-Таунсенда, небольшого городка-порта, расположенного на севере Олимпийского полуострова, откуда я и была родом. Папа работал бригадиром на лесоперерабатывающем заводе.

Наша мама Паолина умерла десять лет назад от врожденной почечной недостаточности. Когда она была беременна мной, врачи предупреждали ее об опасности, но она наотрез отказалась избавляться от меня и родила. Когда мне было девять лет, мама забеременела вторично. Врачи запретили ей рожать, но она была полна решимости, каждый раз повторяя, что если Бог послал ей это чудо, значит она не вправе менять его решение, и всегда ставила в пример мое появление на свет. Но в этот раз все пошло не так: беременность проходила гораздо тяжелей, и в один из дней случился приступ. Маму и малыша не спасли. Следующий год был одним из самых тяжелых периодов в нашей жизни. Отец весь ушел в свое горе. Я глубоко спрятала свою скорбь и постаралась сосредоточиться на папе, взяв заботу о нем и о нашем доме: научилась готовить, убирать, стирать и полностью превратилась в опытную домохозяйку в течение нескольких месяцев. Папа меня называл "маленькой хозяйкой большого дома", даже не подозревая об одноименной повести Джека Лондона. Через год после похорон он стал приходить в себя, и мы начали нашу жизнь заново, постепенно принимая мысль о том, что теперь нас двое, без мамы.

С отцом мы были близки и, когда я переехала в Сиэтл, мы созванивались раз в две недели, рассказывали друг другу новости, и каждый раз слушая его, я пыталась определить по его настроению, как он себя чувствует.

— Привет, Лилл, — услышала я родной голос.

— Привет, папа! Как у тебя дела?

— Всё нормально, — как-то неубедительно ответил отец.

— Ты хорошо себя чувствуешь?

— Не беспокойся, я в порядке, — отчеканил отец, и я, зная его как свои пять пальцев, насторожилась:

— Папа… что-то случилось?

— Всё в полном порядке… — бодро возразил он и тут же перевел тему на мою жизнь в Сиэтле.

Закончив разговор, я почувствовала осадок некой недоговоренности, которая шла от отца, но списала это на его усталость после работы.

И все же моя интуиция меня не подвела — через неделю мне позвонила секретарь кардиолога отца и сообщила, что доктор Томпсон обеспокоен, так как мистер Харт уже три месяца не появлялся в клинике, хотя ему, как сердечнику, были прописаны специальные процедуры.

— Да, мисс Харт, — напоследок сказала она, — последний раз, когда ваш отец был на приеме, с его медицинским полисом были какие-то проблемы и он оплатил наличными. Может быть, в этом проблема? Я понимаю, ситуации разные бывают, и все же сердце — орган сложный и лечение лучше не запускать, выйдет дороже…

Согласившись с ее доводами и ничего не понимая, я поблагодарила секретаря, и, пообещав быстро во всем разобраться, позвонила отцу.

— Папа, что случилось? — начала я с места в карьер. — Мне звонил твой кардиолог и ск…

— Да понимаешь, Лилл… — перебил он меня и замолчал, а мое сердце сжалось от этой тишины. Закрыв глаза, я молча ждала, когда он продолжит. — Завод закрылся вот уже как полгода. Там какие-то махинации хозяин проворачивал, завод разорился, и суд наложил арест на все имущество. В общем, я пытаюсь найти работу, но с этим сложно, особенно в нашем городке.

Почувствовав в его голосе нотки безысходности, я в очередной раз закрыла глаза, понимая, что этот момент как цепная реакция вел за собой ворох проблем, и одной из них был кредит под залог дома, который мы взяли для оплаты моего образования.

— Мы можем подыскать тебе что-то в Сиэтле или Портленде. У тебя хороший послужной список, и я уверена…

— Искал… — вновь он не дал мне закончить, — звонил, отправлял резюме, в Портленд приезжал на собеседование пару раз, но никто так и не перезвонил… Я уже готов на любую работу, которая бы могла обеспечить взносы в банк, но пока пусто… В общем, звонили из банка и выставили требование о досрочном возврате долга по кредитному договору.