Лана Ричи - Девственность по контракту

– Что значит – «не считается»? – мистер Джефферсон приподнял бровь и посмотрел на меня с укором. – Очень даже считается. Во всяком случае, свою часть договора я намерен исполнить в полном объёме и в срок.

Мне понадобилась пауза, чтобы осознать то, что он сказал.

– Так нечестно! Это просто непорядочно с вашей стороны! Вы воспользовались тем, что я была пьяна, – и вот! Еще и контракт состряпали! Джентльмены так не поступают.

– Так вы действительно ничего не помните? – теперь он смотрел на меня удивлённо и недоверчиво. И мне это совсем не понравилось.

– Ну как – ничего… Кое-что помню… Может быть, даже вообще всё… Почти… – обиженно пробормотала я.

– Но тогда вы должны помнить, что это вы настаивали на заключении контракта.

Что? Да как он может так врать?!? Я бы никогда, ни за что… я уже собиралась вылить на босса всё своё возмущение, но он спокойно проговорил:

– Да, да, вы именно так и сказали: «К утру я передумаю, испугаюсь, застесняюсь – так что, давайте заключим наш договор письменно».

О боже. Разве такое может быть? Но теперь, когда он всё сказал, в сознании мелькнули осколки воспоминаний, и, кажется… ну конечно! Я действительно этого потребовала.

– Но сейчас я действительно передумала, так что… – я собиралась выйти из кабинета, не дожидаясь, пока получу ответ о кофе.

Бежать казалось мне лучшей идеей из всех возможных. Только вот сделать этого мне никто не позволил. Мистер Джефферсон поймал меня, ухватив обеими руками за плечи, развернул к себе и заглянул в глаза.

И от этого взгляда я почему-то сразу потеряла способность сопротивляться – так и застыла, глядя в эти тёмные омуты и чувствую, что я тону. Как же я раньше не заметила? У него действительно демоническая внешность. Может, и правда тут замешана какая-нибудь мистика, потому что иначе я не представляю, как я могла не только согласиться на такое, но ещё и сама настаивать.

– А я намерен исполнить вашу просьбу, как и обещал.

В следующее мгновение его руки уже расстёгивали мою блузку. А на меня вдруг напал странный ступор: я задыхалась, с ужасом осознавая, что именно сейчас происходит, но никак не могла его остановить.

Просто стояла и ждала, что же будет дальше. Но когда полы блузки разошлись, и я осталась стоять перед боссом полураздетая, дар речи всё-таки ко мне вернулся.

– Что, вы хотите сделать это прямо здесь и сейчас? – в моём голосе отчётливо слышалась паника. И не только слышалась, я сама сейчас была одним сплошным сгустком паники.

Мистер Джефферсон смотрел на меня с высоты собственного роста, только сейчас он мне казался и вовсе огромным. Я затаила дыхание, ожидая его ответа, как преступник ждет вердикта судьи.

– Зачем же сейчас? В контракте оговорены сроки: неделя. Так что у вас будет время смириться с этой мыслью, – сказал он. – А заодно и привыкнуть ко мне.

Привыкнуть к нему? Что бы это значило?

Но я поняла сразу же.

Он вовсе не собирался любоваться видом моей груди в бюстгальтере. Его пальцы огладили нежное кружево.

– …привыкнуть к моим рукам, например.

Он сказал это на ухо, тихо, хриплым шепотом. Его горячее дыхание скользнуло по щеке и по шее, щекотно обожгло кожу и отозвалось легкой дрожью в теле.

К рукам.

Понятно…

Касание. Первое, легкое. А потом сильнее. Мистер Джефферсон пробежался пальцами по моей шее, легонько коснулся ключиц и спустился ниже – к груди.

И, хотя она всё ещё была скрыта под бюстгальтером, мне казалось, что я стою голышом. Во всяком случае, тонкое кружево совершенно ничего не скрывало – только подчёркивало.

Его пальцы нырнули под эту, пусть незначительную, но всё же преграду, и от прикосновения горячих рук я ахнула. Слишком откровенная ласка, слишком неожиданная. И всё же, мне приходилось признаваться в этом с ужасом, всё же – чертовски приятная.

Он бережно огладил нежную кожу, а затем слегка сжал пальцами полукружья сосков.

Воздух словно стал жарким и колючим, дыхание сбилось. А его прикосновения вдруг заставили меня забыть обо всем – о том, что я на работе, о том, что это совершенно чужой, малознакомый мужчина.

Сейчас центром мира были его пальцы, которые делали с моей грудью что-то невероятное, заставляя меня тонуть в совершенно новых ощущениях. Короткие, томительные электрические разряды, которые рассыпались по всему телу, даря наслаждение…

Осторожные поглаживания и несильные щипки, нежность и грубость, в которых можно запутаться и утонуть.

Я застыла, пораженная не столько бесстыдством его прикосновений, сколько своей реакцией на них. Я не только не пыталась это прекратить. Я подавалась навстречу, чтобы поймать, ухватить чуть больше этой ласки, продлить свою сладкую муку.

Но если меня безумно завели эти прикосновения, то что же творилось с ним?

Потемневший взгляд, глубокое неровное дыхание его выдавали. Может он и согласился на всё по моей просьбе, но уж точно он был намерен получить от этого свою порцию удовольствия.

Я прислушалась к себе. Эта мысль не вызывала отторжения и даже не возмущала. Наоборот – желание, которое я читала в его глазах, странным образом находило во мне отклик.

Теперь я замерла в ожидании и странном предвкушении. Что дальше?

Но он внезапно выпустил меня из рук. Сделал шаг назад. Взглянул на настенные часы в дорогой оправе – настоящий офисный шик – и сказал:

– Рабочий день начался, мисс Брайт. Вы можете приступать к своим обязанностям.

Мне показалось, или он тоже с трудом справлялся с нахлынувшим желанием? Казалось, что сейчас он именно это и хочет сделать – наплевать на свои же собственные обещания и исполнить наш контракт прямо тут.

Но я-то точно была к этому не готова!

Так что, воспользовавшись этим его разрешением, быстро вышла из кабинета, на ходу застегивая пуговицы и моля провидение лишь о том, чтобы в приемной не оказалось посетителей.

Уверена, мои раскрасневшиеся щеки и некоторый беспорядок в одежде сразу бы выдали, что происходило за этой дверью.

Вернувшись на своё место, я приступила к своим обычным обязанностям.

Это было очень вовремя и кстати. Сосредоточившись на работе, я наверняка смогу выбросить из головы все то, странное и необычное, что происходит со мной. Со вчерашнего дня.

С того самого момента, когда кресло развернулось и я впервые увидела этого мужчину.

Хоть я и старалась делать все безупречно, как и всегда, я всё-таки была очень рассеянна. Ну и где тут сосредоточишься на работе? Во-первых, тело томительно ныло, словно требуя новой ласки, и это вовсе не помогало сконцентрироваться.

А во-вторых… о, если бы я знала, какое оружие даю в руки этого невозможного мужчины, подписывая договор!

Мало того, что он лишит меня невинности, но получается, в течение этой недели мне ежеминутно придётся ждать чего-то похожего, чего-то в этом роде?

То есть, теперь каждый мой рабочий день я буду проводить в этом томительном и испуганном ожидании – не вызовет ли он меня через мгновение и не повторит ли того, что только что случилось?

Да и что тут случилось особенного? Он лишь добрался до моей груди. А в планах наверняка гораздо больше.

К концу дня я была настолько издёргана, что уже даже не знала, чего хочу больше: чтобы он снова стал меня касаться и делать вновь все эти невозможно развратные, но такие приятные вещи – или чтобы оставил меня в покое.

Я вышла на улицу, вдохнула свежий воздух.

В такую погоду можно было бы и прогуляться, но только не сегодня. Слишком уж я устала за последние пару дней.

Так что куда более привлекательным сейчас мне казался план быстро-быстро добраться до дома, заварить себе чай на травах, взять с собой в постель книжку и уснуть пораньше.

Этот план казался мне идеальным. Я уже предвкушала простые тихие радости этого вечера.

Я точно не буду ни о чем думать сегодня. Вовсе ни к чему заставлять мой и без того уставший мозг заниматься непосильным трудом. Завтра, все завтра.

Завтра я буду разбираться со своими чувствами и решать, что делать. А сегодня увольте.

Но на самом крыльце мне пришлось остановиться. Даже не так: резко затормозить. Потому что, выходя из офиса, я едва не столкнулась Расселом, теперь уже моим бывшим парнем.

Он выглядел расстроенным и разбитым. В глазах – вселенская грусть. Только вот перед глазами у меня стояла совсем другая картина.

Наверное, мне следовало просто пройти мимо.

– Моника, пожалуйста, я прошу тебя, это не может так закончиться.

Я пожала плечами.

– До вчерашнего дня я тоже так думала, просто была уверена, что застукать тебя с другой женщиной, такого просто не может быть. Но видишь, мы оба ошибались.

Рассел нетерпеливо выдохнул.

– Да, я виноват, я готов извиниться. Купить тебе симпатичную брошь или платье из новой коллекции. Но нельзя же все разломать из-за такой мелочи.

– Мелочи? – вот тут-то я остановилась на месте. – Это вовсе никакие не мелочи, это измена, предательство. Понимаешь?

Я видела, что говорю это слишком громко и на нас уже начинают оборачиваться, но мне, честно говоря, было все равно. Настолько я была возмущена тем, что только что услышала.

Рассел попытался меня остановить.

– Но ведь ты же не станешь отрицать, что между нами ничего такого не было, пока что… Я уважаю твое решение и никогда с ним не спорил. Но, в конце концов, я мужчина и у меня есть свои потребности.

Прозвучало гадко. Потребность врать мне и путаться с другими женщинами?

– Вот и шагай к своей потребности, мужчина, – сказала я, вложив в эту фразу максимум презрения.

Гнев буквально клокотал в моей душе. Я вообще человек не агрессивный, но сейчас мне безумно хотелось с размаху опустить свою сумочку ему на голову. И, вполне возможно, я бы именно это и сделала, а потом бы получила какое-нибудь неприятное предписание от судьи.

Но в минуту крайнего отчаяния мне на талию вдруг легла большая и сильная рука. А знакомый голос мистера Джефферсона произнес где-то над ухом неожиданно ласково:

– Моника, милая, куда ты убежала? Моя машина припаркована вон там.

Если я была изумлена, то у Рассела и вовсе отвалилась челюсть. Наверняка он не ожидал, что в первый же день после того, как мы расстанемся рядом со мной кто-то появится. И не просто кто-то, а такой невероятно шикарный экземпляр мужчины.

– Этот человек к тебе пристает, милая? – спросил мой босс с такой трогательной заботой, которой я от него раньше не то что не видела – вообще не ожидала.

– Нет, Стенли, он уже уходит, – ответила я, стараясь говорить с ним не как с боссом, а как со старым знакомым. А может, и больше чем просто знакомым.

И да, для этого мне пришлось воспользоваться разрешением называть своего босса просто по имени. Но я была уверена это у нас точно не войдет в традицию, а останется исключительным случаем.

Рассел еще раз окинул взглядом сначала меня потом босса, а потом нас обоих. Застыл в недоумении. Видимо, ему требовалось время, чтобы кое-что уложить у себя в голове. Ничего больше не сказав, он развернулся и зашагал прочь от нашего офиса.

А я, поддерживаемая боссом за талию, пошла в противоположную сторону, к стоянке, где, как выяснилось, был припаркован его автомобиль. Первые несколько шагов я сделала уверенно. Но затем замедлила шаг, оглянулась через плечо. Рассела уже нигде не было.

А значит…

– Спасибо, мистер Джефферсон. Вы очень меня выручили.

– Пустяки… – сказал он. Но не остановился, а все так же вел меня в сторону своего автомобиля.

– Мне вообще-то в другую сторону, станция метро через дорогу…

Мне показалось важным сообщить боссу эту информацию. Сомневаюсь, что он вообще в курсе, что в этом городе существует метро. Ну и уж точно ни разу им не пользовался.

– Не придумывайте, Моника, я вас подвезу, – сказал он. – У вас вчера был непростой вечер, а сегодня непростой день. Вряд ли стоит усугублять ситуацию поездкой в общественном транспорте.

В его роскошное авто я садилась с опаской. После того контракта, который мы заключили, я ко всем действиям босса относилась с некоторым недоверием. Особенно к идее лично отвезти меня домой.

Что там будет дальше? Я должна буду пригласить его на чашку кофе?

Но все-таки я воспользовалась предложением и уютно устроилась на переднем сидении, и сразу же была вынуждена отметить, что по сравнению с тесной подземкой, это просто райское место.

В начале поездки я была еще напряжена, вдруг последуют какие-нибудь вопросы или того хуже предложения. А я сейчас точно не в форме ни для того, ни для другого. Но мистер Джефферсон словно почувствовал мое желание не разговаривать. И за всю поездку не произнес ни слова.

Нас сопровождала только тихая музыка, льющаяся из приемника. И было в этом молчании что-то такое уютное и домашнее словно я уже укуталась в мягкий плед и пью чай, наблюдая за книжными страстями и приключениями. Автомобиль затормозил возле моего подъезда.