Лана Ричи - Девственность по контракту

Я удивилась. Мистер Джефферсон ведь работает в офисе всего-то два дня, да он даже не всех основных клиентов знает по имени и названию компании. Но при этом точно знает мой адрес. И вот чтобы это значило?

– Откуда вы знаете где я живу? – я все-таки задала этот вопрос.

– А кто, по-вашему, привез вас сюда вчера вечером на такси?

Да уж, действительно. Ларчик просто открывался. Дело не в том, что мистер Джефферсон с каким-то особым трепетом относится ко мне, а в том, что вчера кое-кто был совсем в отключке.

Впрочем, я еще днем решила, что сложные размышления на сегодня не для меня. Так что не удивительно, что я не смогла сложить два и два.

– Извините… и до свидания. Спасибо, что подвезли, – я хотела выскользнуть из машины, но мистер Джефферсон поймал меня за руку.

Обхватил запястье.

– Придите завтра пораньше, – сказал он. – Я думаю, нам следует кое-что попробовать.

Что-то подсказывало, что он говорит вовсе не о каком-нибудь новом способе классификации входящих документов. А о чем-то куда более развратном.

Пугало ли меня это? О да!

И все же вместе со страхом было какое-то другое чувство. Странное, незнакомое. Но, кажется, приятное.

Ложась в этот вечер спать, я помимо воли взмолилась: только бы завтрашний день был самым обычным днем, без всех этих сложностей и потрясений, от которых у меня голова кругом и жизнь вверх тормашками.

Если бы только я знала, насколько эта мечта была недосягаема.

Уснуть в эту ночь мне было очень трудно.

Стоило закрыть глаза, как тело начинало гореть, словно бы в лихорадке. Я чувствовала странный, незнакомый мне голод – не физический, другой, словно внутри образовалась странная пустота, которую можно заполнить лишь поцелуями, бесстыжими касаниями, всем тем, что мистер Джефферсон, кажется, собирается мне дать.

Наутро я пришла на работу раньше, как и обещала. Так рано, что босса ещё не было. Поставила в вазу свежие розы возможно, при новом хозяине кабинета они не нужны, но таков порядок. Я уселась за стол и приготовилась ждать.

Мистер Джефферсон появился быстро. Окинул меня взглядом и отдал короткий приказ:

– Зайдите через пару минут.

Пара минут…

Все это время я пыталась унять колотившееся как безумное сердце. Только безрезультатно.

Я лишь надолго замерла перед тем, как зайти в кабинет.

Набрала в легкие побольше воздуха – и как в омут с головой.

Вошла, закрыла за собой дверь.

Мой босс стоял около стола.

Я поймала на себе хищный взгляд – в самом деле хищный. Сердце затрепетало. Сейчас этот мужчина выглядел так, словно он был зверем, а я – его желанной добычей. Костюм, роскошный офис – все это не могло обмануть, не могло спрятать его.

– Подойди ко мне.

Я приблизилась с опаской. Остановилась на некотором расстоянии – чуть большем, чем на расстоянии вытянутых рук.

И тут же отругала себя за глупость. Неужели в самом деле я могла рассчитывать, что это что-то изменит?

Доказательства тому я получила прямо сразу же. Мистер Джефферсон сократил расстояние между нами за один шаг.

А в следующее мгновение он зашёл сзади, одной рукой обхватил меня за грудь, а другой – мягко, но уверенно надавил на спину, практически положив меня грудью на полированный стол.

Я вскрикнула, затрепыхалась у него в руках.

Это было совсем не то, к чему я готовилась. Мне казалось, он всегда будет так же осторожен и нежен, как и вчера, когда заставил меня трепетать, сдерживая стоны, одними лишь невесомыми касаниями.

Я полагала, что всю эту неделю он и правда будет шаг за шагом приучать меня к своим рукам.

Но я ошиблась. Кажется, он решил перескочить сразу несколько ступенек. Теперь уже не стоило ждать, что всё пойдёт так, как я сама себе напридумывала.

– Не двигайся, – сказал он строго.

Властные нотки в его голосе были хорошо различимы. Они не позволяли ослушаться.

И я покорно замерла в этой странной позе. Грудью на столе. Но стоя так, я отлично представляла, какой ему открывается вид сзади.

Но это было только начало.

Резким движением он задрал юбку.

– Нет!

Это было слишком. Я точно не была к такому готова.

Но он словно не слышал. Его горячая рука огладила ягодицы, раз, другой. И новое «Нет!» не было сказано. Оно утонуло в том, что я тогда почувствовала.

Возбуждение.

Оно нарастало.

Да, этот мужчина меня пугал, особенно сейчас. Но я хотела, нет, жаждала узнать, что же будет дальше.

А дальше он меня легонько шлёпнул – совсем несильно, не больно.

Но так развратно! Я уже успела задохнуться от стыда и странного вожделение, которое рождали во мне эти его действия.

Еще несколько шлепков.

Без намерения причинить мне боль. Он лишь показывал, кто тут главный. А я и не хотела спорить. И гадать, что будет дальше, тоже не хотела. Хотела довериться и принимать.

И когда мне казалось, что я уже ко всему готова, произошло то, чего я никак не ожидала.

Он резко рванул вниз мои трусики. О боже! Теперь это выглядит и вовсе развратно. Я попыталась подняться, но его сильная рука снова легла мне на позвоночник, придавив не больно, но весьма ощутимою.

– Я же сказал – не двигайся.

И этих его слов, произнесённых хриплым низким голосом, хватило для того, чтобы я замерла. Теперь я не осмелилась бы ослушаться.

Его пальцы скользнули между моих ног, бесцеремонно раздвинув складочки.

Я ахнула и едва сдержала новое «Нет».

От первого же касания внизу живота словно скрутилась жесткая спираль из удовольствия.

Но он не остановился на первом.

Одно, второе, третье движение – и я уже не могла сдерживать стон. Впрочем, у меня получается сделать его тихим и сдавленным.

А пальцы мистера Джефферсона всё продолжали хозяйничать там – в самом интимном месте, куда я ещё ни разу никого не допускала.

Даже Рассела. И уж точно никого до него.

Нет, ничьих пальцев, кроме моих собственных, там ещё не бывало.

Но сейчас я почувствовала разницу между тем, как ласкала себя сама, и тем, что происходило сейчас. – огромную.

Его руки творили там что-то невероятное. От каждого движения я задыхалась, умирала, для того чтобы через несколько мгновений возродиться вновь и вновь ощутить странное блаженство, которого я ни разу не испытывала.

Сейчас я забыла обо всём.

О том, насколько развратно и неприлично выгляжу. О том, что меня касается чужой посторонний мужчина, а я, вместо того чтобы это прекратить, жадно впитываю эту ласку.

Сейчас мне было не до чего – каждую клеточку моего тело, каждую мысль заполняло невозможное удовольствие, и единственное, о чём я могла бы просить этого мужчину – только о том, чтобы он не останавливался.

– Ещё! – тихо всхлипнула я, и сама не могла поверить, что сказала это вслух.

А его пальцы, пальцы дьявола, продолжали свою пляску, заставляя меня жадно глотать воздух и выдыхать стоны, прогибаться в спине, подаваться ему навстречу, чтобы получить чуть больше – ещё, ещё и ещё.

С каждым движением всё сильнее, острее и прянее, когда кажется, что лучше уже быть не может – а в следующее мгновение становится лучше.

Удовольствие, которое идёт по нарастающей – выше, выше, ещё выше – и наконец разрывается яркой вспышкой, заставляющей сокращаться мышцы внизу живота, разливающей по телу наслаждение, удовольствие и странный покой.

Не знаю, сколько минут понадобилось мне, чтобы вынырнуть из того сладкого, ленивого морока, в котором я оказалась.

Я так и продолжала лежать распластанной на столе. Но потом вспомнила, что мы не где-нибудь, а в офисе, и стала медленно подниматься.

Свои трусики я обнаружила где-то в районе каблуков, одёрнула юбку и развернулась к мистеру Джефферсону.

Сейчас, когда морок дьявольского удовольствия схлынул, мне снова было неловко смотреть ему в глаза. Одно дело, если я, как и обещала, позволяю ему всё и совсем другое – когда я изгибаюсь и бьюсь в его руках, умоляя не останавливаться.

Но во взгляде мистера Джефферсона я не увидела осуждения – наоборот, он, кажется, был воодушевлён тем, как всё обернулось.

– Вот значит ты какая, Моника, – сказал он.

Я не слишком поняла смысл этих его слов. Впрочем, сомневаюсь, что я вообще сейчас могла хоть что-нибудь соображать.

И поэтому сказала лишь то, что и собиралась, когда шла в его кабинет:

– Сделать вам кофе, мистер Джефферсон?..

А затем…

Затем начался самый обычный рабочий день. И снова я была лишь на восемьдесят процентов занята работой, потому что двадцать процентов моих мыслей так и норовили без спроса убежать куда-то далеко. Впрочем, не так уж и далеко.

Предмет моих раздумий находился здесь же. За дверью. И все что сейчас происходило было странно. Слишком странно, словно все эти события ворвались в мою жизнь из чьей-то чужой. Какой-то незнакомой мне девушки, которая вовсе не я.

Она не так себя ведет, не так реагирует, говорит не те слова, которые я могла бы сказать. Но самое ужасное, что она, почти не переставая, думает о человеке, о котором вряд ли стоит думать так много…

– Моника, зайдите ко мне, – услышала я из селектора и вздрогнула.

От раздумий о нем меня отвлек его же голос.

Не слишком ли много мистера Джефферсона становится в моей жизни?

Я затормозила на мгновение перед дверью. Как Алиса перед входом в кроличью нору. Что ждет меня там на этот раз?

Что еще мистер Джефферсон решит «попробовать»?

А может, он вспомнит, что мы тут все-таки работаем? Если второе – то я должна быть во всеоружии. Так что я прихватила с собой ежедневник, куда записывала все, что может пригодиться.

Миссис Джефферсон всегда говорила: «Нужно держать руку на пульсе». Так что отчет о происходящем в компании я могла предоставить в любое время дня и ночи. Может, поэтому мы так хорошо ладили?

Я осторожно вошла в кабинет и снова застыла на пороге, не решаясь двинуться дальше. И лишь смотрела на мистера Джефферсона, изо всех сил стараясь не краснеть.

Сейчас он выглядел как самый обычный босс. Взгляд, которым он меня одарил, слишком отличался от того, что я видела утром. Если тут и был хищный зверь, сейчас он выглядел вполне смирно. Мистер Джефферсон был деловит и собран.

– Итак, что у нас происходит и что требуется решить сейчас же? – спросил он серьезно, так, словно ничего особенного здесь не произошло и мы в этом кабинете только работаем.

Ну что ж, значит, таковы правила. Догадаться было нетрудно. До начала рабочего дня и после его завершения может происходить что угодно. Но пока длится рабочий день – мы работаем.

В целом это был неплохой план.

Значит, сейчас – работа. Я приготовилась зачитывать длинный список из пары десятков самых неотложных дел, но босс меня остановил:

– Нет-нет, только самое важное – то, с чем не может справиться мой зам.

Я задумалась: какие из этих дел самые трудные, где требуется начальственное решение? Как ни странно, после недолгого размышления выяснилось, что таких дел всего два.

– Ну, во-первых, юристы всё никак не могут разработать новую форму договора. А клиенты ждут. И это, знаете ли, не очень здорово.

Мистер Джефферсон со мной согласился:

– Да уж, пожалуй. Разве можно заставлять ждать тех, кто хочет отдать нам деньги?

Второй проблемой, по которой принимать решение должен босс, было письмо от одного из наших крупнейших заказчиков, где он выражал свои соболезнования по поводу здоровья миссис Джефферсон и тут же интересовался, нельзя ли снизить закупочные цены.

– Вот жулик! – хмыкнул мой босс. – И правда: кот за двери – мыши в пляс. Неужели думал, что в отсутствии главного босса сможет немножечко подвинуть партнёров в цене?

И снова я была полностью согласна с боссом.

– Так что же делать по этим вопросам? – спросила я и приготовилась записывать.

И вот тут мой босс сказал кое-что очень странное:

– А что бы вы сделали, если бы решение принимать нужно было бы вам?

Я застыла.

Что бы сделала я?

Ну-у… Скорее всего, постаралась бы сделать так, чтобы решение принял кто-нибудь другой. Но если бы, к примеру, никого другого не было – я бы попыталась представить, как поступила бы миссис Джефферсон.

Но что-то мне подсказывало, что ни один из этих ответов не подходит. И новый босс ждет от меня чего-то другого.

– Значит так… – несмело начала я, – снижать цены сейчас никак нельзя. У этих ребят и так хорошие скидки. А впереди праздники, дни рождения – то есть, те самые даты, в которые можно порадовать небольшими подарками и скидками. Только вот делать из будет не из чего, если мы сейчас уступим. А клиентов это, безусловно, огорчит. Они уже привыкли считать себя важными для нас. Так что, я сказала бы им: «К сожалению, снизить цены невозможно. Более того – вероятно, их придётся даже повысить. Сейчас мы изо всех сил стараемся удерживать цены на прежнем уровне. Но как долго это получится делать – увы, пока не представляем».