– Агния!

Агния оглянулась, увидела Марину. Подошла.

– Известно что? – с тревожным любопытством спросила Марина. – Насчет Гриши…

– Нет, я пока ничего не узнавала. Сейчас иду к Орехову. Он милиционер, и, потом, я его… – «подозреваю» – хотела сказать Агния, но запнулась, увидев, как вспыхнули у Марины щеки после слов – «сейчас иду к Орехову». – А что такое?

– Я Эдика с утра жду. Сижу тут. Хочу поздравить, – облизнув губы, сказала Марина. – Посмотри, что я нашла…

Марина встала, повернулась – на ней был легкий голубой сарафан, плечи закутаны в вязаную шаль. Волосы распущены по плечам. И брови – опять выделялись резко на лице. И белые кеды на ногах.

– Это мое девичье платье. Тетка не стала выбрасывать. Видишь, налезло…

– Ты решила остаться! – вырвалось у Агнии.

– С чего ты взяла? Нет! Просто не хочу совсем уж чучелом сегодня выглядеть… Я с тобой, ладно?

– Ладно.

Они вышли сквозь ворота на улицу.

– Говорят, ворота поставили, а замок в первый же день кто-то сломал… – усмехнулась Марина. – А куда идем?

– В ресторан «Мечта».

– О, в ресторан… – почему-то встревожилась Марина. – Послушай, Агния, скажи честно – я прилично выгляжу?

– Кеды надо сменить, – подумав, сказала Агния. – С этими кедами твой сарафан не смотрится.

– Да?! А где тут обувной? Только недорогой. Или рынок какой-нибудь, что ли!

Агния взглянула на часы, вздохнула. Но ничего, девушке можно и опоздать…

– Идем, тут есть один вполне недорогой магазин.

В обувном они долго выбирали туфли. Сошлись, что лучше всего Марине в телесного цвета балетках.

– Смотри, как удлиняют зрительно ногу…

– Где удлиняют? Они же без каблука!

– Удлиняют! – настаивала Агния. – И смотри, на них скидка…

Скидка окончательно примирила Марину с балетками. Вышла она из магазина уже в новых туфлях.

Было без пятнадцати пять.

– Я помню, в детстве в этот день демонстрации по улицам ходили… – нервно засмеялась Марина. – А меня пустят? Эдик меня не приглашал…

– Куда, в ресторан? Да. Ты же его друг. Подруга детства.

Они свернули к гастроному – рядом располагался ресторан. Агния никогда в нем не была.

У входа стоял охранник.

– Девушки, простите, нельзя. Сегодня тут банкет.

– Нас приглашали.

– Как фамилии? – охранник заглянул в список.

– Агния Морозова.

– О, пожалуйста, прошу! – Охранник мгновенно отступил. – Эта девушка с вами? – Он на миг засомневался, но, видимо, Орехов дал насчет Агнии какие-то особые распоряжения. – И вас прошу! Вот туда, до конца…

Агния с Мариной пошли по узкому длинному коридору. Агния взяла Марину под локоть, почувствовала, как дрожат у той руки.

– Я боюсь. Меня прямо трясет… – пожаловалась Марина.

– Может, не пойдешь? Вернешься?

– Нет. Я должна.

– Зачем? – вздохнула Агния – ей самой тоже было не по себе. Но она шла сюда – ради Гриши.

– Я не знаю, – смятенно, раздраженно ответила Марина. – А у тебя, значит, было с Эдиком, да? И с Эдиком, и с Гришей…

Агния ничего не ответила.

В следующее мгновение они уже вошли в зал – большой, заполненный людьми. На эстраде негромко играл саксофонист. Сигаретный дым, непрерывный говор…

– Так, к нам еще гости! – в микрофон произнес полный мужчина в серебристом пиджаке – наверное, ведущий вечера. – Девушки, здравствуйте! Как вас зовут?

Шум, хлопки, Эдуард Орехов вырвал у ведущего микрофон:

– Это моя невеста, Агния!

Овация взорвала зал. Все хлопали, кричали что-то одобрительное, глядя на Агнию. «Невеста? Что он такое говорит?» – растерянно подумала Агния, повернувшись к Орехову.

Эдуард подскочил к ней, взял за руку, поцеловал. Он был разгорячен – Агнию так и обдало жаром, идущим от его тела. И еще от Эдуарда весьма ощутимо пахло спиртным. Он не был пьян, но, судя по всему, алкогольная эйфория уже постепенно овладевала им.

– Агния, идем со мной… О, Маринка, и ты тут! Привет-привет, очень рад. Агния, идем, я тебя познакомлю со своим начальством… Вот позволь представить – генерал Антипов, из следственного комитета… А это Михал Михалыч, ты его помнишь…

Генерал поцеловал Агнии руку, Михаил Михайлович на правах старого друга Орехова расцеловал Агнию в обе щеки. Далее Эдуард подвел Агнию к другим столикам – все вскакивали, раскланивались, целовали, кричали, сыпали поздравлениями, опять целовали…

Эдуард был крайне возбужден, его глаза лихорадочно блестели – он ни на шаг не отпускал от себя Агнию, то и дело прижимал ее к себе. И каждый раз девушка чувствовала волну жара от Орехова, словно слишком близко подходила к огню.

– Эдик… Эдик, зачем? Что ты придумал… Я вовсе не собираюсь…

– Молчи. Ты что, хочешь испортить мне праздник? Потом поговорим… – Орехов не давал Агнии и слова сказать. Ей пришлось подчиниться – она скрепя сердце здоровалась со всеми, подставляла щеки для поцелуев… Внутри ее, наоборот, все больше леденело от ужаса и недоумения. Что за спектакль устроил Орехов? Зачем он ее представляет всем как невесту?.. Бред…

– Эдик, я тебя умоляю! Давай поговорим!

– Давай. Только выпей за меня, ладно? – Он силой вставил ей в руки фужер с шампанским. У него в руках тоже был бокал. – За тебя.

– Эдик, я не…

– За тебя! – непреклонно произнес он, чокнулся с Агнией, залпом выпил. Агния тоже глотнула шампанского. Едва отставила бокал – Эдуард впился в ее губы поцелуем. Все вокруг заорали, захлопали, саксофонист издал пронзительную трель…

– Я тебя люблю, – прошептал Орехов на ухо Агнии. – Все, не отдам никому.

Они закружились в танце у эстрады.

Агния огляделась – все в зале смотрели на них. Встревоженный, мрачный взгляд Марины – она сидела за одним из столиков, с двумя дамами почтенного возраста, одетыми в парчу и бархат, со сложными лакированными прическами.

В зале были и другие женщины, очень много женщин, одетых празднично – удачно и нет, с волосами, тщательно выпрямленными или завитыми в кудри, молодые и нет… Мужчины с интересом разглядывали Агнию – кое-кто из них был в форме. (Эдуард, кстати, тоже был в милицейской форме.) Причем абсолютно все разглядывали Агнию не просто с любопытством, как невесту Эдуарда Орехова, а… а как некое чудо. Явление!

Во взглядах, обращенных на нее, Агния увидела свое отражение. Прочитала в них, что она – неожиданно хороша. Очень хороша.

Агния вдруг поняла, что ошиблась с нарядом. Хотела выглядеть скромнее, сдержанней, а в результате оказалась здесь самой стильной. И Эдуард буквально с первого мгновения, как увидел ее, преисполнился этой свирепой, торжествующей мужской радостью: «А моя женщина – самая лучшая!»

И зрители в зале видели эту влюбленность Эдуарда в нее, в Агнию, и не могли не умиляться. Все, все здесь были свидетелми чудесной сказки – о прекрасной принцессе и мужественном принце.

– Эдик… зачем ты объявил, что я твоя невеста?

– Ты сама об этом сказала мне на днях. Помнишь?

– Я это сказала, чтобы прекратить драку.

– Значит, ты не держишь слова? – улыбнулся Орехов.

– Господи, да ты же сам все знаешь, все понимаешь… Зачем ты так? – взмолилась Агния.

– Ты все равно моя, – улыбаясь, невозмутимо парировал Эдуард.

«И как с ним, с таким, говорить о Грише?!» Но пускать дело на самотек тоже было нельзя. Она больше не бедная овечка…

– Эдик, я не твоя, – упрямо, нетерпеливо возразила Агния. – Я пришла с тобой поговорить о Грише Харитонове, а ты…

– При чем тут Гриша Харитонов? – улыбнулся опять Эдуард, но на этот раз его улыбка показалась Агнии оскалом.

– Ты устроил его арест!

– Меня там не было.

– Но у тебя есть связи, возможности… Это ты сделал, ты!

– А чего ты так переживаешь из-за этого Харитонова? Кто он такой?

– Эдик, я хочу, чтобы его выпустили… Он невиновен!

– О, много ты знаешь – кто виновен, кто нет… – фыркнул Эдуард.

Агния не знала, как еще можно было воздействовать на Орехова.

– Значит, ты отказываешься помогать? – с детским отчаянием, обиженно спросила она.

– Да.

– Тогда я ухожу.

Она дернулась, но Эдуард моментально перехватил ее:

– Стоп.

– Я сейчас всем скажу, на весь зал, что никакой свадьбы не будет. Можно микрофон? – Агния потянулась к ведущему. – Я хочу кое о чем заявить…

Эдуард, танцуя, развернул Агнию, увлек в другой конец площадки.

– Если ты хоть слово скажешь, ты вовек своего Гришу не увидишь, – мрачно, зло, без тени улыбки произнес он.

– Значит, это все-таки ты устроил…

– И я не то еще могу устроить. Мало не покажется! Живым и здоровым твой Гришенька из тюрьмы не выйдет!

Агния сникла.

– Давай так договоримся – я делаю так, что Харитонова отпускают на все четыре стороны, а ты – выходишь за меня. Как?

Она молчала.

– Я тебя люблю. Я тебя люблю. Я тебя люблю, – словно заклинание, произнес Эдуард, обдавая ее своим горячим дыханием. – Я тебя на руках буду носить. Ты никогда – слышишь, никогда! – не пожалеешь о том, что стала моей женой.

Агния молчала.

– Что же ты? Отвечай! – Он слегка встряхнул ее.

– Я устала…

Этот ответ вдруг умилил его, вызвал у него приступ мучительного восторга:

– Устала… Она устала, девочка моя… самая сладкая… – Он неистово принялся целовать Агнии руки. – Устала… Агния… ангел! Любимая! Самая-самая любимая!..

Орехов подвел ее к столу, за которым сидела Марина:

– Вот, посиди. Отдохни, детка…

К Эдуарду подошел Михаил Михайлович с бокалом:

– Эдик, друг, я так рад за тебя… Я тебе сразу сказал – это не девушка, это мечта…

– Агния… – подала голос Марина. – Ты правда выходишь за него замуж? За Эдика?

– Нет, – шепотом ответила Агния. – Это все его фантазии. Но он меня не заставит. Я не знаю, как от него отвязаться! – сквозь зубы пожаловалась она.

– Я тебя не понимаю, – прошелестела Марина.

– Чего ты не понимаешь?

– Это же Эдик. Эдик Орехов. Как его не любить… – улыбнулась Марина.

– Ты же монахиня! – возмутилась Агния.

– Я не монахиня, я послушница. Я еще не принимала постриг. Я вполне могу вернуться в мир, выйти замуж, родить детей…

«Да что с ней говорить! – пришла в отчаяние Агния. – Она же до сих пор этого Орехова любит! Двадцать лет в монастыре просидела, а так и не смогла забыть его…»

Агния достала из сумочки сотовый.

– Ты кому звонишь? – из-за плеча моментально вынырнул Эдуард.

– Да отцу я звоню, отцу… – Агния повернула телефон экраном к Эдуарду. – Видишь? У меня отец в больнице… Я выйду в коридор, ладно? Там тише…

– Если ты уйдешь… – свистящим шепотом начал Эдуард.

– Я не уйду, – твердо ответила Агния.

– Эдик, потанцуй со мной? – Марина встала перед Эдуардом.

Секунду тот колебался, потом закружил Марину.

Агния с телефоном вышла в коридор.

– Алло… Папа, здравствуй.

– Чего тебе? – мрачно ответил отец.

– Как ты себя чувствуешь? Тебя лечат?

– Калечат… – хмыкнул отец. – Я уж давно в другой больнице.

– Да… Какой?

– А тебе зачем? Можно подумать, собралась приехать… На Четвертой Тверской-Ямской…

– Папа, тебе лучше?

– Тебе что надо? Ты где? Что за шум там? – раздраженно спросил отец.

– Я в ресторане. У Эдика Орехова сегодня день рождения.

– Поздравь от меня.

– Папа, он подставил Гришу… папа, Гришу арестовали – как будто он связан с наркотиками… папа, ты…

– Папа? Папа еще тебе должен помогать?! Ну, знаешь… – короткие гудки. Отец бросил трубку.

Агния растерянно улыбнулась. В ту же минуту телефон зазвонил снова. Илья, брат!

– Илюша, здравствуй! Ты как?

– Агния, поздравь. Я поступил! – с неимоверной гордостью произнес брат.

– Уже?..

– Был конкурс в конце марта, я в нем участвовал. Всех, кто победит, автоматом зачисляют в Бауманский. Я победил.

На миг Агния забыла обо всем:

– Илюша, братик! Поздравляю…

– Меня автоматом берут. ЕГЭ сдал, тоже все хорошо. Агния, я студент!!! Только формальности осталось – бумажки принести, и все такое…

– А я знала… я в тебе не сомневалась!

– Деньги, деньги… – передразнил Илья. – Если котелок варит, никакие деньги не нужны!

– Мама как?

– Мама радуется.

– Она… пьет?

– Нет. Обещала, что теперь не будет. Она сказала, что теперь, когда я пристроен, у нее сердце успокоилось. Говорит, будет работать, чтобы я мог спокойно учиться. Но я ей сказал, что я тоже могу подрабатывать…

– Илюша, да погоди ты про «подрабатывать», там же, в институте, первое время такая нагрузка…

– А я сильный. Я все смогу. Я докажу.

– Не надо ничего доказывать, ты просто сделай счастливыми тех, кого любишь…

Агния еще поговорила с братом, потом они попрощались, договорившись, что в ближайшее время Агния зайдет к ним домой.

Она выглянула в зал.

Эдуард танцевал с Мариной. Та ему о чем-то быстро, оживленно рассказывала, он внимательно слушал. Лицо у Орехова было напряженное, мрачное.