Художник криво усмехнулся краем губ, разлил остатки вина в бокалы и снова придвинулся к расстроенной Лу.

– Ну, а… на правах невесты? А, Луиза? – вкрадчиво произнес Двафэ, нежно целуя совершенно обалдевшую девушку в ухо.

– Невесты? Чьей невесты? – Предложение казалось настолько фантастическим, что Лу недоверчиво рассмеялась.

– Ну, а ты не догадываешься? Естественно моей. Или у тебя есть другая кандидатура? – с напускным ехидством заметил Федор.

– Ты… хочешь на мне жениться? – потрясенно прошептала Лу, не совсем осознавая происходящее.

Она вдруг ясно почувствовала, что ей необходимо побыть одной. Ее мозг был основательно перегружен избытком информации, и нужно было в тишине переварить и упорядочить все услышанное.

– А ты против? – пожал плечами Федор, делая глоток вина.

– Нет… то есть не знаю… то есть да, не против… – запуталась Лу. – Но тогда это значит, что ты меня… любишь?

– Ну конечно люблю, малышка, – легко согласился Федор. – Почему бы и нет?

– Я тоже… тебя люблю, Федор, я тебя так сильно люблю, больше жизни! Это правда, это самая правдивая правда на свете! – отчаянно выкрикнула Лу. – Слушай, извини, но я пойду к себе, ладно? Не обижайся, но мне надо разобраться во всем.

Лу порывисто встала и направилась к двери. Спиной она явственно чувствовала пристальный взгляд Федора. Перед дверью Лу внезапно приостановилась, затем быстро вернулась к художнику, наклонилась и обвила руками его шею. Крепко-крепко. Его щека была теплой и чуть жестковатой. Через две минуты Лу уже входила в свой номер.

6

А действительно, почему бы и нет? Разве она уродина, или внешность у нее заурядная, каких тысячи? Или фигура какая-то непривлекательная? Так нет же!

Лу стояла перед зеркалом в своем сто тридцать седьмом номере. На нее смотрела очень красивая черноволосая, черноглазая девушка с аккуратным, чуть вздернутым носиком и пухлыми чувственными губами. Глаза девушки сияли и были похожи на две огромные черные жемчужины, на щеках розовел нежный румянец. Лу судорожно вздохнула. Это какой-то фантастический сон. Нет! Мистика, волшебство, что угодно… Париж, Европа, невеста самого Федора Фуфайкина – это вам не кот начихал! Лу представила, как будет потрясена Черепашка, узнав, что Лу выходит замуж за знаменитость. А мама? У нее будет шок… Лу поежилась. Вспомнив о Черепашке и маме, она решила позвонить Люсе. Немедленно противно заныло под ложечкой, сердце глухо забилось в тревожном предчувствии: как там дома? Не раскрылся ли ее бессовестный обман?

– Алло, Люсь, это я, – заговорщическим тоном тихо произнесла Лу. – Ну что там, все нормально?

– Привет, Лу, – откуда-то издалека отозвалась трубка Люсиным голосом. – Да, пока все тихо, Наталья Романовна не звонила. А как у тебя?

– Ой, Че, у меня… у меня все супер! Правда! Приеду завтра к вечеру и сразу к тебе. Столько новостей, ты не представляешь!

– Может, прямо сейчас поделишься, а? – заволновалась Люся.

– Нет, ты что! По телефону про такое нельзя, это долгий разговор! – пресекла Люсино любопытство Лу.

– Слушай, у тебя правда все в порядке? Я надеюсь, ты не наделала там глупостей, а? – Черепашка строго повысила голос.

– Ой, Че, не грузи меня! Может, наделала, а может, и нет, – игриво хихикнула Лу. – Да расслабься, Че, все нормалек. Ну пока, жди.

Отключившись наконец от Люси, Лу облегченно вздохнула: все идет как в сказке. А в сказках какой конец? Правильно, счастливый. «Хеппи энд», по-простому. Значит, и ее сказка обязательно должна закончиться счастливо, по закону жанра, так сказать.

Лу стащила с себя одежду, откинула темно-вишневое шелковое покрывало и, рухнув в постель, немедленно уснула крепким, безмятежным сном.


Наутро, сидя напротив Федора за столиком и поглощая завтрак, Лу робко поглядывала на любимого. Не передумал ли он увековечить ее красоту и поразить Европу восходящей звездой Луизой Геранмае? Помнит ли, что пообещал ей ослепительное будущее, что предложил ей руку и сердце, наконец?

Федор вытер губы салфеткой и ласково подмигнул Лу:

– Ну, девушка с задачником, пойдем дышать воздухом? Допишем пейзаж, а потом можно посидеть в кафе, если замерзнем, согласна? Есть тут недалеко одно очень недурственное местечко…

У Лу тут же с души свалился камень, и настроение резко улучшилось. Ей захотелось подпрыгнуть высоко-высоко, пройтись колесом по кафельной плитке пола, вытворить что-нибудь из ряда вон… Ну, как она могла усомниться в его словах? Федор все помнит, и ничего он не передумал. И с чего бы ему передумывать?

На обратном пути, когда они уже подъезжали к Москве, Лу набрала номер домашнего телефона. Так, порядок: мамы нет дома. С Федором они расстались около метро, на том же месте, откуда уезжали вчера утром. Прощаясь, они наговорили друг другу всяких нежностей и условились созвониться в ближайшее время.

Лу, озираясь по сторонам, пересекла свой двор и влетела в подъезд.

Оказавшись дома, она перевела дух, торжествующе глянула на себя в зеркало, быстро распаковала сумку и вернула ее в шкаф на прежнее место. Есть ей не хотелось. Какая может быть еда, когда на свете творятся такие чудеса?! Переодевшись в свою меховую курточку и черные джинсы со стразами, Лу захлопнула дверь и в нетерпении понеслась к Черепашке, предвкушая упоительный рассказ о поездке в Сергиев Посад.

– Явилась, лягушка-путешественница? – беззлобно проворчала Люся, когда на пороге возникла сияющая Лу. – Топай на кухню. Дома никого, так что давай колись, что там у тебя за новости?

– Ну, значит, так… – Лу никак не могла решить, сразу ли ей огорошить подругу своим замужеством или начать описывать все по порядку.

Она взглянула на Черепашку, умирающую от любопытства, да и ей самой безумно хотелось выплеснуть Люсе поскорей все самое важное.

– Короче, Люсь, все настолько замечательно, что… я замуж выхожу! – выпалила Лу и воззрилась на Черепашку.

– Что-о-о? Лу, это шутка юмора такая, что ли? Хватит трепаться, рассказывай, как было, – начала сердиться Люся.

– Люсь, это не шутка юмора, и не бред параноика, и даже не бред сивой кобылы. Усекла? Я тебе все расскажу, но сначала уясни себе, пожалуйста, что Федор меня любит и предлагает ехать с ним в Париж в качестве его невесты. Там скоро будет его выставка, прикинь? А на выставку он повезет мой портрет, ну, вернее, не совсем портрет, а картину, «Девушка с задачником» называется. Че, ты всего лишь представь на секунду: я на этой картине совершенно обнаженная, только грудь закрывает раскрытый учебник! Смесь порочности и чистоты. Безумно эротично! – Лу с тожеством смотрела на подругу.

– Это, конечно, его слова? Про порочность и эротику, да? – холодно произнесла Люся и бросила испепеляющий взгляд на возбужденную Лу.

– Да! Это он так охарактеризовал меня, ну, что я буду именно так смотреться на картине!

– Та-ак… А руку и сердце он тебе презентовал на время поездки в Париж? – съехидничала Черепашка.

Сердце у Люси разрывалось от злости и обиды за доверчивую подругу, ослепленную любовью. Она знала по собственному опыту, что отрезвить Лу и заставить ее раскрыть глаза на своего «жениха» практически невозможно. Но попытаться это сделать она просто обязана.

– Че, не подкалывай, все очень серьезно. Он сказал, что я поеду в Париж как его невеста. А такими словами не бросаются! Он же не сопляк какой-нибудь, чтобы динамо гнать, он взрослый мужчина, к тому же почти мировая величина в искусстве!

– Слушай, Лу, и ты всерьез станешь позировать голой? Тебе не будет стыдно, например, или хотя бы неловко? – Черепашка подперла рукой щеку и с любопытством уставилась на Лу.

– А что такого? – передернула Лу плечами. – Это же живопись, искусство, творчество, наконец! К тому же у меня есть что показать миру, и стесняться мне нечего. Вот так! Знаешь, Че, по-моему, он без ума от моей фигуры! Он такие взгляды бросал… у-у-у!..

Люся безрадостно слушала захлебывающуюся от восторга Лу. Ну и как она могла достучаться до этой свихнувшейся барышни, возомнившей себя Моной Лизой! Черепашка припомнила скандальные светские новости о Фуфайкине, которые Елена Юрьевна иногда приносила из телевизионных кулуаров, а некоторые из них освещала желтая пресса, падкая на скандалы.

Например, как однажды в Сандунах, будучи в сильном подпитии, он чуть не утопил в бассейне какую-то модель, решив проучить ее за то, что она отказалась пить шампанское из его ботинка. Или как на одной из богемных тусовок этот «гений палитры» схватил за длинные волосы молоденькую балерину, пришедшую туда с мужем, обмакнул их в густой томатный соус и попытался оставить свой автограф на светлой стене… Говорят, балеринин муж набил Федору физиономию, грозился подать в суд, но дело замяли. А прошлой осенью в ресторане «Славянский базар» Фуфайкин умудрился незаметно отстричь большой клок волос у сидящей за соседним столиком девицы, оправдывая это тем, что хочет сделать из них настоящий парик для очередного портрета. Девица подняла жуткий ор, но опять же… То ли он откупился от нее немалой суммой, то ли девица в итоге прониклась его затеей и решила позволить Федору увековечить свои локоны на картине. А дорогущее платье известной актрисы, разрисованное Федором в порыве вдохновения алой губной помадой! И это не считая расколоченных зеркал в ресторанах, пьяных разборок с поварами за якобы неправильно приготовленные блюда и прочих «мелочей»… А уж количество разбитых женских сердец просто не поддается исчислению!

Все это Черепашка прекрасно помнила, но от этого ведь не легче. Сумасбродной подруге втолковывать об истинном облике ее возлюбленного было так же бесполезно, как заставлять зайца съесть лимон!

– Скажи мне, Лу, только честно… У вас с ним было что-нибудь? Ну, ты понимаешь, о чем я? – попыталась Люся прояснить ситуацию до конца.

– Нет! Ничего не было, реально, Че! То есть он, конечно, кое-какие попытки делал, но… знаешь… я испугалась почему-то. Я как-то не готова оказалась, вот так. – Лу пожала плечами. – Вообще ты подожди выспрашивать, а то ничего толком не поймешь. Я тебе все по порядку…

Следующие полтора часа Черепашка обреченно выслушивала во всех подробностях про загорские приключения Лу. Особенно про интимный субботний вечер, щедрые посулы Федора и его фантастические предложения.

– Так, стоп! – прервала Черепашка Лу, в десятый раз описывавшую поцелуи Федора. – А его не смущает, что он собирается жениться на шестнадцатилетней школьнице? Это как, ничего?

– А-а… он не знает об этом, Че! Я сказала ему, еще до поездки, что учусь в универе на втором курсе. Черт, у него же мой паспорт остался! – наконец опомнилась Лу. – Блин, он увидит, что я его обманула! Хреново как… Ладно, я ему все объясню, он же меня любит, значит, простит обман. Да и какой уж там обман, так… невинная шалость.

Лу нервно засмеялась. На душе у нее было вовсе не так радостно, как она выглядела. Как она могла забыть у него свой паспорт, кретинка? А с другой стороны, если они с Федором собираются пожениться, то ее возраст по-любому станет известен жениху.

– Ничего страшного, шум смерти не помеха! – быстренько стала оправдывать любимого Лу. – У него же огромные связи, его все знают, я уверена, что он устроит так, чтобы нас зарегистрировали. Ему это раз плюнуть. Че, ты как думаешь?

– Я думаю, что ты сошла с ума, – мрачно ответила Люся. – Лу, послушай меня. Мне всегда казалось, что мое мнение тебе небезразлично. Я права? Вот поэтому прошу тебя: посмотри на происходящее со стороны. Пойми, что твой Федор не белый и пушистый, каким ты его видишь, а совсем наоборот. Он гнусный, развратный тип, он устраивает дикие оргии с мордобоем, он совершает дикие поступки, которые кажутся ему эпатажными. На самом деле они отвратительны! Он напивается до свинского состояния, оскорбляет людей, а потом пытается откупиться от них, швыряя им тысячи баксов чуть ли не в лицо! Лу, пойми, он обожрался своей вседозволенностью, своим богатством, ему уже приелось все… А тут попалась наивная дурочка, влюбленная в него по уши. Чем не развлечение?

Черепашка просто задыхалась от гнева и собственного бессилия. Она видела по глазам Лу, что ее слова отскакивают от нее, как мячики, не проникая в мозг и не оставляя в сознании никакого следа.

– Че, ты как маленькая, ей-богу! Во-первых, ты начиталась желтой прессы. Так там, сама знаешь, брехня голимая! А во-вторых, даже если и было что-то скандальное, то это же обычный пиар! Че, ну не мне же тебе разъяснять, как звезды стараются подогревать интерес публики к своей персоне! Может, он нарочно напился в общественном месте и что-нибудь разгромил, чтобы газеты наутро брызгали слюной и описывали поведение Фуфайкина. А потом журналюги сами дополнят статью всякими небылицами.

– Нет, Лу, это поразительно! Ты меня вообще как будто не слышишь! Знаешь что? Можешь считать меня кем угодно, но если ты не одумаешься, мне придется посвятить в твои шуры-муры Наталью Романовну, так и знай! – окончательно рассвирепела Черепашка.