Лукас всегда смотрел ей прямо в глаза на протяжении всей их беседы, но сейчас он перевел его на свой бокал с вином. Он стал крутить бокал, схватившись за ножку.

― Я справился с этим лучше, чем большинство.

― И правда, учитывая, что ты все еще работаешь с отцом.

― Мы партнеры. Мы с отцом много работали, чтобы наш бизнес был процветающим и успешным. У нас похожие цели и... можно сказать... взгляды. Именно поэтому, мне не трудно с ним работать. Хотя, другие бы так не сказали. От нас ушли большая часть наших менеджеров.

― Из-за твоего отца? Или из-за тебя тоже? ― с улыбкой спросила она.

― Судя по твоей улыбке, ты прекрасно знаешь ответ на свой вопрос. Как ты сказала в машине, я тот еще засранец.

― Я сказала сволочь. Ты сам назвал себя засранцем.

Лукас засмеялся.

― И где во всей этой истории твой брат?

Как только с ее губ сорвался этот вопрос, Кейтлин захотела забрать его обратно. Она всегда была слишком любознательной, доставая своих родителей вопросом обо всем на свете, пока была маленькой. Ее отец убедил Кейтлин, что именно ее сила духа и постоянный поиск ответов на свои вопросы стали причиной ее успешной карьеры адвоката. Хотя, в этом случае, она перешла все границы. Простое любопытство превратилось в назойливость, любопытная стерва.

― Пожалуйста, забудь, что я спросила. Это было безумно грубо с моей стороны...

― Нет, ― прервал меня Лукас. ― Ты хорошо потрудилась. Я не против ответить на твой вопрос. Мой брат, Тоби... ― Лукас замолчал. ― Он... он слишком близко к сердцу принимал слова нашего отца.

Кейтлин дотянулась до его руки и сжала ее.

― Я слышала, что он умер. Я не должна была его упоминать. Мне очень жаль.

Он пожал ее в ответ и печально улыбнулся.

― Следователь сказал, что это была передозировка.

Что-то в его голосе подсказало ей, что он был не согласен с этим.

― Это не так?

Ее подозрения подтвердились, когда он тихо добавил:

― Я знаю, что это был суицид.

Кейтлин тяжело сглотнула, пытаясь отыскать на его лица те эмоции, которые проскальзывали в его голосе. Но, как ни странно, она их так и не нашла. Хотя он делился с ней достаточно болезненным секретом, он смог остаться отстраненным.

Именно поэтому она не могла понять, как ей реагировать. Она была раздавлена, если бы Локлан или кто-то из ее родственников покончил с собой. Она могла представить, как часто Лукас прокручивал в голове их встречи, разговоры, размышляя, был ли тот момент, когда он смог бы спасти своего брата. Только Господь Бог знает, что бы она делала на его месте. Кейтлин могла лишь сказать:

― Мне очень жаль.

― Ты зря тратишь свои способности.

Кейтлин нахмурилась.

― Что ты имеешь в виду?

― Ты создана для уголовных дел. Ты заставила меня признаться в том, что я никогда никому не рассказывал.

― А почему рассказал мне?

Он провел своим пальцем вдоль запястья.

― Ты спросила.

Это значит, что никто раньше не пытался узнать его лучше? Это мысль ее огорчила, хотя она могла понять, почему так происходит. Его серьезное выражение лица и речь "только по делу" ни в кого не вселяет смелость, что-то спросить.

Они продолжали держаться за руки, пока не появился официант с густым супом из лобстера. После того, как официант поставил перед ними тарелки и наполнил бокалы вином, он удалился.

Она с любопытством посмотрела на суп, размышляя о том, что даже не видела меню.

― Я взял на себя смелость сделать заказ, когда резервировал столик. Особо не налегай. Предстоит еще пять перемен блюд.

Ее глаза расширились.

― Пять?

Лукас улыбнулся.

― Это было самым дорогим в меню.

Она подняла ложку и, попробовав суп, закрыла глаза и застонала от удовольствия.

― О, Боже.

Когда она открыла глаза, то увидела, что Лукас ничего не ел. Вместо этого он наблюдал за ней... с голодом. И было ясно, что суп не сможет утолить его.

― Лукас, ― прошептала она.

Она была готова предложить пропустить ужин и перейти сразу к десерту.

Но она подавила эту мысль. Она не будет с ним спать. Не может.

Или может?

― Ты выполнила мой приказ?

О, черт.

― Я не могу заниматься этим с тобой.

Лукас прищурился, а его взгляд потемнел. Это должно было ее напугать, но вместо этого она так сильно возбудилась, как никогда прежде.

― Ответь на мой вопрос, Кейт.

Опять он сократил ее имя. Ее называли Кейт практически все, кого она знала, и уже миллион раз. Но все же, когда он использовал свою особую интонацию, это пробуждало совсем другие эмоции, это имело совсем другое значение.

― Я не могу.

Кейтлин опустила глаза, пристыженная тем, как звучал ее голос. Это все было слишком сложным для нее.

Он оставил ее безнаказанной.

― Когда ты впервые осознала, что ты сабмиссив?

Она сложила свои руки на коленях, пытаясь сопротивляться Лукасу. К несчастью, она не хотела. Когда она пыталась объяснить свои потребности Сэмми, было очевидно, что он не понимал ее по-настоящему, никогда не заставляло ее сердце екать.

Было что-то такое в Лукасе, что заставляло ее хотеть раскрыть ему все свои секреты. Возможно, все потому, что у нее не было ни одного сомнения, что он именно тот мужчина, которого она искала всю свою жизнь.

Нет.

Не просто мужчина.

Дом.

Хотя она не одобряла практически все, что он из себя представлял ― жадность, властность и безумная настойчивость ― все это не помогало, противостоять его обаянию. А все потому, что она отчаянно хотела то, что он может предложить ей в постели.

― Думаю, я...

― Смотри мне в глаза, когда отвечаешь, Кейт.

Она подняла на него глаза. Его лицо было одновременно спокойным и каким-то напряженным, что заставило ее еще больше растеряться.

― В старшей школе. Я пару месяцев встречалась с парнем в первый год старшей школы. Он был на год старше, деспотичный и ревнивый. Он не являлся Домом, хоть и вел себя похоже. Просто он был козлом, но был момент... странный... когда я возбудилась.

― Например?

― Мы как-то поссорились. Он увидел, как я разговариваю с одним парнем в столовой. Он будто слетел с катушек, наорал на меня. Меня это так достало, что развернулась и направилась к двери. Он схватил меня за руку и развернул к себе лицом, а потом толкнул к стене и грубо поцеловал, говоря, что я принадлежу ему.

― И хотя тебе не нравился парень, тебе понравились его слова. Понравилось быть на грани, под контролем.

Она кивнула.

― Мои родители...

Лукас наклонился ближе.

― Твоя мама сабмиссив.

― Да. Я никогда ничего подобного не замечала между ними, но просто знаю. Именно мама помогла мне, когда все вышло из-под контроля с моим первым парнем. Она сказала, что это не мои чувства неправильные, а мой парень.

― Умная женщина.

― Проблема в том, что все парни, с которым я встречалась не подходили мне. Первые два не могли понять, что я от них хочу. Они думали, что я прошу их избить меня или изнасиловать. Они были хорошими мужчинами, просто не понимали меня. И хотя с Сэмми что-то получалось, он не был настоящим Домом. Было ощущение, что я все держала под контролем, говоря ему что делать.

― Контроль нижнего.

Кейтлин вздохнула.

― Почему ты считаешь, что ты не можешь попробовать со мной? Из-за паба? Из-за твоей семьи?

― Отчасти.

Он поднял одну бровь, показывая, что хочет услышать всю правду.

― Часть меня в ужасе из-за известной поговорки «бойся своих желаний». Я знаю, что ты можешь дать, что мне нужно. Но...

― Ты думаешь, что и я могу оказаться не тем человеком.

― Ты отступишься от паба?

― Нет.

Она ненавидела и одновременно уважала его откровенную честность.

― Кейт, я никогда не буду принуждать женщину против ее воли.

― Я не намекала...

― Я хочу, чтобы ты подняла подол своего платья и раздвинула ноги.

Скатерть была длинной, и они были совершенно одни. Расположение стола было идеальным: их никто не увидит, если зайдет в комнату. Тем не менее, официант мог вернуться в любой момент, и когда дойдет до столика, то увидит, чем они занимаются.

Ей никогда не приходилось заниматься сексуальными играми в публичных местах. Они с Сэмми экспериментировали в сексе только в их квартире.

― Выбери стоп-слово.

Он вел себя так, словно она уже согласилась.

― Я же сказала…

― Синий. Твое стоп-слово ― синий. Произнеси его, и я, заглянув в твои пленительные голубые глаза, ни в чем тебе не откажу.

Кейтлин стало трудно дышать. В голове не осталось ни одной мысли, перед глазами все расплывалось. Если я не восстановит свое дыхание, то упадет в обморок.

― Тебе решать, Кейт. Я сделал свое предложение. Если ты сделаешь, как я прошу, ты должна понимать, что согласилась не только на мои прикосновения в этом ресторане, но и на продолжение ночью. Твое тело будет принадлежать мне, я буду отвечать за твое удовольствие, твою боль, твои оргазмы... даже за твои мысли.

― А если я этого не хочу?

― Просто на раскрывай свои ноги, и мы просто продолжим наслаждаться этим ужином.

― А после?

― Я провожу тебя домой и поцелую на прощание.

Он предлагал ей все, о чем она могла мечтать в сексе и боялась этого не найти. Прошлым вечером Лукас сказал, что у всех есть своя цена. Он нашел ее цену всего за двадцать четыре часа. Если она раскроет ноги, у нее будет возможность провести ночь в объятиях настоящего Дома.

Что если у нее не будет такого шанса? Ей уже почти тридцать три, и она ни разу не встречала такого мужчину, как Лукас.

Не смотря ни на что, ей была нужна страховка.

― Если я пойду с тобой сегодня... ― она говорила прерывисто и неуверенно.

― Да?

― Это только на одну ночь.

Лукас нахмурился.

― Что ты имеешь в виду?

― Мне нужна лишь одна ночь. После никакого секса. Никаких свиданий. Ничего. Мы снова вернемся на свои места в нашем противостоянии. На этом все.

Она видела, что готов был спорить, отказаться выполнять ее просьбу. Если бы кто-нибудь спросил Кейтлин, она могла бы поклясться, что у нее не было столь краткосрочных отношений. Для нее секс был неотрывно связан с чувствами. Она должна что-то чувствовать по отношению к мужчине прежде, чем лечь с ним в постель.

Но она может себе позволить испытывать какие-либо чувства по отношению к Лукасу, ничего кроме страсти. Если она допустит это, то эти чувства поглотят ее, оставив после себя лишь пепел.

Она потянула свое платье ниже, так сильно сжимая свои колени, что мышцы ее бедер горели от напряжения.

Взгляд Лукаса упал на ее колени, и он нахмурился еще сильнее.

― Одна ночь.

Она никогда не слышала, что два слова были произнесены с таким высокомерием, с такой злостью. Тем не менее, он согласился на ее условие.

― Произнеси свое стоп-слово. Я хочу его услышать.

― Синий, ― прошептала она.

― Разведи свои ноги.

Кейтлин даже не попыталась скрыть дрожь своих рук. Ее реакция никак не была связана со страхом, и Лукас это знал. Он дал ей стоп-слово, выход.

Это знание помогло ей расслабиться, перестать контролировать свои чувства, ее сбившееся дыхание, ее трясущиеся руки.

Она подняла край своего платья до самой талии и раздвинула ноги. Она не смотрела вниз. Ее взгляд был направлен на лицо Лукаса, она хотела увидеть выражение его лица, когда он поймет, что она выполнила его приказ. То, что она оставила свои трусики дома.

Кейтлин думала, что он улыбнется, покажет хоть намек на то, что он доволен или его самодовольство от осознания, что он победил. Но то, что она увидела, было более мощное, более опасное, что на какое-то мгновение, она захотела произнести свое стоп-слово.

Лукас поднял на нее свои глаза, и она сразу же поняла, что пропала.

Лукас поладил ее по щеке и лишь губами произнес:

― Моя.

Глава 4

Он был гребанным лжецом.

Лукас пообещал Кейтлин лишь одну ночь, но не сможет сдержать слово. Он не позволит ей так просто от него уйти. Было так много всего, что он хотел с ней сделать, и одной ночи явно мало, она лишь раздразнит его.

Ее грудь быстро поднималась и опускалась, словно она задыхалась, ее сотрясала дрожь. Он практически видел, как бешено пульсирует жилка на ее шее. Она боялась. Не того, что он с ней сделает, а того, что заставит ее чувствовать.

И она знала, что почувствует.