Моя.

Слово продолжало звучать в его голове.

Медленно, но Кейтлин сдвинула свои ноги.

Лукас поднял свою вилку и указал ей на ее.

― Ужинай.

Она отломила вилкой кусочек крабового пирога, хоть и было очевидным, что еда ― последняя вещь, о которой она думает.

― Скажи, когда лед полностью растает: я его заменю, ― сказал он перед тем, как она откусила.

Кейтлин закрыла глаза. Ему было интересно, молиться ли она, и если да, то за что.

За терпение? За силу? Чтобы в него ударила молнию?

Несколько минут они молча ели, но Лукас скучал по ее голосу. Скучал по их разговору. Обычно, когда они с женщиной переходили к сексуальным играм, он не беспокоился о разговорах ― ему это было не нужно.

С Кейтлин же... он хотел ее подчинения, тело, а еще заглянуть в ее очаровательный разум.

― Как ты себя сейчас чувствуешь?

― Озабоченной.

Он рассмеялся. Возможно, не та реакция, которую она ожидала, если судить по ее сузившимся глазам, но ему было все равно. Лукас проводил слишком много времени с серьезными людьми, не понимающими юмор. Они поймут шутку, если она не укусит их за задницу. С людьми, которые смотрели на него с неверием или с ненавистью, а порой и со страхом.

Кейтлин обладала саркастичным остроумием, которое его восхищало больше, чем он готов был признать.

― Считаешь, это смешным?

Лукас наклонился ближе, положив свою руку на ее шею сзади. Она отреагировала на его твердую хватку так, как он хотел.

― Я считаю, что ты красива. Сексуальна. И да. Забавна.

― Было бы проще, если бы ты не говорил такие милые слова.

― Я уже объяснял: не хочу, чтобы это вечер был легким для тебя.

― Лукас.

― Да?

― Лед растаял.

Он не ответил. Вместо этого, он достал еще один кубик льда. Он был рад, когда она раздвинула ноги без его подсказки. В этот раз он не только засунул в нее лед, но и погрузил в нее два пальца. Ее киска сильно сократилась вокруг них.

Ему потребовалось бы меньше десяти погружений, чтобы она кончила. И они оба это знали.

Кейтлин открыла рот, но он прервал ее, накрыв ее губы своими.

До этого момента он не пытался ее поцеловать, потому что это влекло за собой опасность.

Ту, о которой он перестал думать, как только ее губы раздвинулись, а ее язык коснулся его. Лукас провернул свои пальцы внутри нее, двигая льдом, чтобы обласкать каждую клеточку ее киски.

Кейтлин ахнула, пытаясь отодвинуться, но он ей не позволил. Он сильнее стал ее целовать, его язык изучал ее рот так же, как лед обводил ее киску.

Она давила ему на плечи, пытаясь оттолкнуть. Это было впервые, когда она действительно пыталась с ним бороться. Ее реакция на поцелуй, казалось, отражала его, но когда он почувствовал ее вкус, то отбросил все свои опасения. Он хотел больше. Всю ее.

Он на какое-то мгновение разорвал этот поцелуй, пока она продолжала его отталкивать.

― Скажи стоп-слово или перестань сопротивляться.

Он ждал, что она его произнесет. Он нервничал. Женщина опустилась на колени под столом и позволила трахнуть ее рот без единого протеста. А сейчас он просто ее поцеловал, а она была готова сойти с ума, сбежать.

Лукас замер, а потом оставил быстрый легкий поцелуй на ее губах прежде, чем отстраниться.

Кейтлин свела ноги, чтобы не выскользнул кубик льда. Лукас вытер свои руки о салфетку и вернулся к еде, позволяя Кейтлин прийти в себя.

― Объяснись, ― через пару минут произнес он.

― Не думаю, что нам следует целоваться.

Она даже не взяла в руки вилку. Он потратил небольшое состояние на сегодняшний ужин. Определенно день потрачен зря. Никто из них не наслаждался едой, они были слишком сосредоточены на том, что последует после.

Он неожиданно понял, почему она хотела избегать его поцелуев. У нее хватало ума, чтобы сопротивляться, но Лукас не хотел, чтобы были какие-то ограничения для него.

Кейтлин хотела провести ночь с Домом, изучить свою покорность, но продолжала пытаться командовать.

Кроме того, она была намерена видеть его исключительно в категории злодея. Она хотела быть с ним в физическом плане, оправдывая свое желание обычным изучением. Эмоционально же остаться в стороне, ведь он на стороне зла. Она не первая, кто видел его в подобном свете, но, по какой-то необъяснимой причине, в данный момент его это беспокоило.

Лукас поднялся из-за стола, не желая откладывать неизбежное. Он предупреждал ее, что не допустит контроля с ее стороны. Не она отдавала приказы. Пришло время показать ей, что он имел в виду.

Она уже поставила ему одно условие, требуя лишь одну ночь. Сейчас она решила запретить себя целовать. Он вдел ремень в петли, заправил рубашку, действуя медленно, чтобы успокоиться.

Кейтлин продолжала сидеть, настороженно за ним наблюдая. Она была достаточно умна, понимая, что поступила неправильно, и мудра, чтобы сидеть тихо, пока он пытался взять под контроль свои эмоции.

― Вставай, Кейт. Мы уходим.

Она не двигалась.

― Ты отвезешь меня домой?

Он кивнул.

― Да.

Она решила, что их свидание окончено, подумала, что он настолько раздражен, что решил отказаться от их ночи. Мужчина позволил ей еще пару минут размышлять о своем ошибочном предположении. Потом протянул руку, потянув ее вверх. Он испытал облегчение, увидев ее разочарование.

― И когда мы приедем ко мне домой, ты снимешь всю свою одежду и встанешь передо мной на колени.

Его слова произвели желаемый эффект. На ее лице проступило облегчение от сознания, что их свидание не закончено. Выражение ее лица немного смягчило его злость. Пока она сопротивлялась, то хотела этого, хотела его еще больше.

Лукас оплатил счет, убеждая официант, что окончание ужина не связано с качеством еды. Поездка к его дому прошла в тишине с целью усилить предвкушение, а, может, даже трепет и страх у Кейтлин.

Эта женщина слишком привыкла держать все под контролем. Себя, свои эмоции. Запрещая ему целовать себя, устанавливая лимит в одну ночь, она доказала, что подчиниться его приказам, только если это будет отвечать ее желаниям.

Он ни перед кем не прогибался и был чертовски уверен, что и сегодня не изменит своему правилу.

Мужчина увидел, как беспокойство Кейтлин увеличилось, когда он припарковался в подземном гараже своего дома. Лукас владел большим шикарным зданием на побережье, сам же занял пентхаус.

Он выключил машину и выбрался наружу, попросив ее подождать.

Обойдя «ягуар», он открыл дверь пассажирского сидения и взял ее за руку, чтобы проводить к лифту. Он нажал код, который позволял подняться в его квартиру. Между ними по-прежнему сохранялась тишина.

― Лукас, ― начала она.

― Молчи, Кейтлин. Я сказал, чего хочу. Если ты не готова подчиняться, произнеси стоп-слово, и я отвезу тебя домой.

Она закусила губу, но больше ничего не сказала.

На этаже была лишь одна квартира, позволяющая сохранять полную приватность, поэтому, когда дверцы лифта открылись, идти было недалеко. Его квартира была оазисом, где он мог отдохнуть от стресса и работы подальше от родителей, коллег, знакомых и друзей. Это было лишь его место, и он редко приглашал кого-то к себе в гости.

Открыв дверь, Лукас посторонился, пропуская Кейтлин внутрь. Он увидел, как увеличились ее глаза, зная насколько впечатляюще выглядела его квартира. Это была его задумка: вся стена гостиной представляла собой одно большое панорамное окно, которое открывало вид на городские здания, отражающиеся в водах гавани. Порой, смотря вниз на город, Лукас мог почувствовать, что мир у его ног.

Тихое мяуканье привлекло внимание Кейтлин.

― О-о-о!

Она наклонилась и взяла на руки кошку до того, как он успел ее предупредить.

― Откуда она пришла?

― Осторожно. Она... ― Лукас не закончил предложения, удивленный тем, что его обычно злобная как змея кошка позволила Кейтлин не только взять на руки, но и перевернуть себя на спину, чтобы почесать животик.

― Разве ты не милашка?

Кейтлин ворковала с кошкой, гладя на нее, пока та громко мурлыкала. Когда Кейтлин перевела взгляд на Лукаса, он увидел подлинное удивление на ее лице.

― Я должна признаться: не думала, что ты любитель кошек.

Он лишь пожал плечами, пытаясь скрыть, сколько этот глупый комок шерсти для него значил.

― Она была бездомной. Я нашел ее на парковке. У нее блох было больше, чем шерсти. Я приютил ее, накормил, думая, что на следующий день оставлю ее в приюте для животных. Как можешь заметить, этого не произошло. Она у меня уже шесть месяцев. Похоже, животное объявило пентхаус своей территорией. Она меня терпит и позволяет мне здесь жить, ― пошутил он.

Кейтлин улыбнулась, явно будучи в восторге от его истории.

― Это так здорово. Как ее зовут?

― Сначала я назвал ее Калико (прим.: трёхцветная кошка — домашняя кошка с пятнами чёрного, белого и рыжего цветов; английское название — Calico cat — произошло от вида хлопчатобумажной ткани, изобретённого в Каликуте), потому что не собирался ее оставлять. Но потом сократил до Калли. Обычно она не любит незнакомых людей, так что будь осторожнее. Калли царапала и кусала мою домработницу пару раз, когда она приходила убираться. Теперь они обходят друг друга стороной.

Кейтлин равнодушно пожала плечами.

― Она такая душка!

Она ласкала Калли, а Лукас наслаждался тем, как они смотрелись вместе. А потом, увидев, как ее руки слегка дрожали, он понял, что она тянула время. Пришел час продолжать игру.

― Положи кошку на пол, Кейт.

И после этих слов напряжение вернулось. Кейтлин не шуточно разозлила его в ресторане.

Он озвучил ей свои желания, но она осталась неподвижной. Кейтлин напряженно на него смотрела, пока, наконец, она не нагнулась и не поставила Калли на пол. Когда она разогнулась, то не начала раздеваться.

― Я не люблю ждать.

Он слишком на нее давил. Если он продолжит в том же духе, то она скажет стоп-слово и уйдет.

Или так он думал.

До тех пор, пока она не повернулась к нему спиной и не сняла свое платье через голову, тем самым дав ему возможность полюбоваться на ее голую задницу, пока снимала туфли. На ней оставались чулки, и он задумался, не оставить ли их на ней? Они выглядели чертовски сексуально на ее ножках. Он сразу же передумал, когда она наклонилась, чтобы спустить их с ног.

Ее задница взывала к тому, чтобы ее отшлепать. Его ремнем. Ночь длинная, и он намерен показать ей, что случается с сабмиссив, который не подчиняется своему Дому.

Она все еще стояла к нему спиной. Она должна была понимать, что такая позиция ему не понравится. Но вместо того, чтобы поправить ее, он решил посмотреть, что она сделает дальше.

Через пару мгновений к сброшенной одежде добавился и лифчик.

А потом она повернулась.

Ее руки оставались по бокам, позволяя себя осмотреть. Он снова был поражен ее уверенности в себе. Она была красива и отлично это знала. Не вызывающе и заносчиво, а в том смысле, что у нее хватало чувства собственного достоинства, чтобы сказать: «Я люблю себя такой, какая есть, со всеми недостатками. Ты можешь либо это принять, либо отвалить».

Кто-то привил ей высокую самооценку.

Лукас был доволен.

И полностью покорен.

Кейтлин опустилась на колени, раздвинув их и положив на них руки ладонями вверх. Она хорошо училась. То, чего ей не хватало в практике, такая умная женщина смогла подчерпнуть в других источниках.

Лукас продолжал стоять, вбирая в себя этот образ. Все это время Кейтлин не поднимала свой взгляд, и он мог чувствовать, что этот момент так же важен для нее, как и для него.

Не сумев противостоять желанию прикоснуться к ней, он подошел и положил руку на ее щеку, приподнимая ее голову вверх, чтобы она на него посмотрела.

Подчинение кому-то было как на физическом уровне, так и на ментальном. Он хотел убедиться, что Кейтлин это понимала.

― Кому принадлежит твое тело?

Она не сомневалась.

― Тебе, ― и так как она не перестала бороться с этим, с ним, тихо добавила: ― пока что.

Этим словом она определила свою судьбу. Он взял ее за руку и потянул вверх, чтобы она встала. Не ослабляя свою хватку, он подтолкнул ее к стулу, который стоял рядом с окном. И через секунду он перекинул ее через свои колени.

Ее шок позволил ему легко провернуть этот трюк, но ее заторможенность была короткой. Кейтлин уперлась в его ноги, чтобы подняться, но Лукас остановил ее, сильно ударив по ее голой заднице.

― Ай!

Он опять ее шлепнул. И еще раз.

Лукас не чувствовал, что стоило дать ей передышку, чтобы привыкнуть или принять ситуацию. Она знала, как остановить его, знала, что нужно сказать. До тех пор пока она не произнесла свое стоп-слово, он был намерен показать ей, кому именно она принадлежала.