Марьяна Романова - Девушки с проблемами

Какое-то время Даша работала одна, в свободном полете. Она исполняла старые песни, посчитав, что имеет полное право распоряжаться творениями горе-продюсера, но успехом по-прежнему не пользовалась. Все закончилось тем, что честолюбивую худенькую девушку с невыразительным голосом вообще перестали приглашать даже в сборные малопрестижные концерты, даже в окраинные клубы. Вот в тот момент ее и подобрал Иртенев. Многим непонятно было, что нашел многообещающий делец в девушке, в которой на первый взгляд не было ровным счетом ничего особенного. Но, видимо, у Артема был, что называется, глаз-алмаз, потому что за считаные месяцы Дашута преобразилась до неузнаваемости. Во-первых, она кардинально сменила имидж. Ей, натуральной блондинке благородного скандинавского оттенка, никогда не пришла бы в голову шальная мысль покрасить волосы. Но Иртенев, подавив слезное сопротивление, отвел Дашу к стилисту, который выкрасил ее волосы в индейски-черный цвет. Это было настоящее чудо! Язвительные журналисты из «желтых» изданий даже подозревали ее в чрезмерно близком знакомстве с пластическими хирургами. Иссиня-черные волосы придали ее лицу необъяснимый шарм – оно стало грубее, резче, и вдруг выяснилось, что Даша – редкая красавица. Во-вторых, Иртенев нанял для нее личного педагога по вокалу, и через два месяца напряженной работы она могла петь без фонограммы, не опасаясь, что разочарованные зрители закидают ее гнилыми томатами.

Первое время Даша была искренне благодарна Иртеневу. И только потом к ней пришло понимание, что группа «Паприка» – это не счастливый ее билет, а очередной глухой тупик. Ей светило только одно – вечное место на сцене слева от солистки Инны. Она пробовала поговорить об этом с Артемом. Но тот, усмехнувшись ей в лицо, сказал, что до сольной карьеры Даша не дорастет никогда, и если она чем-то недовольна, то пусть выглянет за дверь, где стоит километровая очередь из поющих девчонок, каждая из которых с радостью займет ее место.

Может быть, в его словах и была доля правды. Но Даша затаила на Иртенева смутную обиду. И вот теперь у нее появился шанс доказать ему, как не прав он был, задвигая в бэк-вокал такого самородка, как она. Она добилась, выиграла. И вскоре подпишет контракт с самым влиятельным продюсером страны.

У Даши оставался только один вопрос: как бы поделикатнее сообщить об этом самому Иртеневу?

– Не пора ли тебе рассказать о нас своей малахольной супруге? – спросила однажды Артема Иртенева певица Ярослава.

Дело было в модном ресторане «Галерея», куда он пригласил ее на посткоитальный обед. Ему нравилось появляться с ней на людях. Ярослава, в отличие от Инны, не была классической красавицей, но было в ней нечто, магнитом притягивающее восхищенные, любопытные или завистливые взгляды окружающих. Она была из породы королев, которые выглядят царственно даже в джинсах и поношенной рубашке и не нуждаются в услугах стилиста, потому что стиль и шик у них в крови.

Ярослава была не первой интрижкой Артема на стороне, и обычно у него имелось несколько вариантов ответов на этот самый неприятный из женских вопросов. Но здесь он растерялся. Все дело в том, что Яся и правда ему нравилась, она была не из тех, чей телефон безжалостно удаляешь из электронной записной книжки и чье лицо само собой стирается из памяти после недельной разлуки. Будь он чуть более молодым и чуть менее циничным, он даже решил бы, что влюблен.

И пришлось Артему спешно заесть смущение кусочком золотистого куриного филе. А его спутница тем временем вертела в руках наполненный белым вином бокал и насмешливо его рассматривала.

– Смотри не проглоти язык вместо филе, – наконец сказала она.

– Ну зачем ты так? – пришел в чувство Артем. – Ты же знаешь, что мы с Инной не просто супруги, мы партнеры. Она – мой бизнес. А если ты ревнуешь... то между нами уже давно ничего нет.

– Я не ревную, – спокойно сказала Ярослава, – ревнуют к равным, а я гораздо лучше, иначе бы ты давно меня послал.

Он поймал ее руку и запечатлел поцелуй на запястье, украшенном дорогущим браслетом из белого золота.

– Ты преувеличиваешь, – самодовольно усмехнулся Иртенев, – я бы так с тобой не поступил.

– Возможно. Но ты же поступил так с некой Катюшей из группы «Облака», а она так рассчитывала на замужество. И с Леночкой, которая приходила делать твоей несчастной целлюлитной жене медовый массаж. И с Кирой, которая шила вам концертные костюмы. Я никого не упустила? – нахмурилась она.

– Ну ты даешь, – не то разозлился, не то восхитился Артем, – досье на меня собирала?

– Слухами земля полнится, – расплывчато объяснила Яся. – Я даже знаю, что группы «Паприка» больше не существует.

Он раздраженно отодвинул от себя тарелку. Иногда Ярослава явно перегибала палку, о чем он и собирался ей сообщить. Если бы она только хоть немножко его побаивалась... Так нет же, чертова девица вела себя так, словно ей на Артема плевать с высокой колокольни.

– Что значит «не существует»? – повысил он голос. – Кто тебе сказал эту чушь? В следующем месяце у нас три концерта.

– В следующем месяце? А твоя жена успеет похудеть? – невинно осведомилась Ярослава.

– А вот это тебя вообще волновать не должно. Имей совесть, у моей жены проблемы с гормонами.

– У твоей жены проблемы с аппетитом. – Она продемонстрировала ровные зубы, что должно было обозначать светскую улыбку.

– А это тебя и вовсе не касается. Проблемы с аппетитом теперь у меня. Из-за тебя он пропал.

– Не злись, милый. – Ярослава протянула руку и погладила его по небритой щеке. У нее были приятно прохладные пальчики. – Мне просто не нравится, что тебя обманывают. Я считаю, что это подло.

– Кто? Кто меня обманывает? – вздохнул Иртенев. И почему он, взрослый мужчина, позволяет собою манипулировать? Ясно же, что этот разговор ни к чему не приведет, во всяком случае, ни к чему хорошему. Так почему же у Артема не хватает выдержки пресечь его в самом начале?

– Все, – прошептала Ярослава, – и в первую очередь Инна. У меня кое-что для тебя есть. Но думаю, что это тебя может огорчить.

– Что такое? – недовольно спросил он.

Она закинула руку назад и на ощупь достала из своего портфельчика пластиковую папку.

– Может быть, я поступила нехорошо. Но я больше не могу смотреть, как тебя день за днем вводят в заблуждение близкие люди. Вот.

Она выложила перед ним какие-то фотографии.

– Что это?

Артем не сразу понял, что полная блондинка на снимках – его жена Инна. А когда понял, недовольно поморщился: на фотографиях она выглядела еще толще и безобразнее, чем в жизни.

– Я наняла человека, который несколько недель следил за ней, – как ни в чем не бывало объяснила Ярослава. – И мне удалось выяснить, что у Инны твоей рыльце в пушку.

– Ты следила за Инной? – ахнул он. – Но кто тебе... кто тебе позволил?!

– Во-первых, я уже сказала, что этим занимался специально обученный человек, – усмехнулась Яся, – а во-вторых, если бы я даже и спросила твоего разрешения, ты вряд ли согласился бы...

– Но это ужасно, ты...

– Лучше посмотри сначала фотографии, – мягко улыбнувшись, предложила Ярослава.

Артем машинально перебрал снимки. Их было немного – штук пятнадцать. И на первый взгляд ничего особенного они не представляли – почти на всех была изображена Инна в заведениях общепита. На одном она с вдохновенным лицом склонилась над целым тазиком картофеля фри, на другом жадно уминала спагетти, на третьем шла по улице, задумчиво обсасывая шоколадное эскимо. Артем чуть не задохнулся от возмущения: выходит, не было никакого гормонального сбоя и эта тупая свиноподобная тетка нагло его обманывала?! Он столько лет оплачивал ей личного диетолога, массажиста и ароматерапевта только для того, чтобы она обжиралась мороженым, когда находилась вне поля его зрения?!

– Я ее убью, – протянул он.

– Ревность, – констатировала Ярослава.

– Что? – встрепенулся он. – При чем тут ревность?! Я говорю о ее диете. Ты бы знала, сколько я потратил, чтобы эта корова выглядела как девчонка!

– Значит, тебя больше покоробила еда? – Ярослава казалась удивленной. – А то, что твоя женушка уже год изменяет тебе, это тебя не волнует?

– Бред какой! – фыркнул Артем. – Слушай, мне надо выпить. Закажу-ка я водки.

– А мне шампанское, – сориентировалась Яся. – Знаешь, Инна просто дура. Променять такого мужика, как ты, на этого уцененного персонажа...

Тут только Артем заметил, что на некоторых фотографиях рядом с Инной был какой-то морщинистый тип в кожаном пиджаке, который явно изо всех сил пыжился, чтобы казаться моложавым и стильным, а на самом деле выглядел просто смешным.

– Изменяет? – наконец дошло до него. – Инка? С этим?

– Его зовут Валерий, – оперативно доложила Ярослава, – он называет себя поэтом, а на самом деле – альфонс со стажем.

– Это невозможно, – брезгливо поджал губы Артем. – А ты уверена?

Она накрыла его ладонь своей и посмотрела на него так серьезно, что Артем почему-то сразу ей поверил.

– На все сто. Если тебе нужен более подробный компромат, я могла бы...

– Нет уж, только не это, – поморщился он. – Не хватало, чтобы ты мне притащила фотографии моей толстой жены неглиже.

– Ты на меня не сердишься?

– Яся... Ты не должна была вмешиваться, но то, что я узнал... Это отвратительно.

– Думаю, ты имел право знать, – пожала круглыми плечами она. – И что же ты намерен теперь делать?

– Как что? – насупился Иртенев. – Заниматься своей группой. Кроме Инны, там есть еще девушки. А солистку... солистку можно и заменить.

– Еще девушки... – эхом повторила Ярослава. – Слушай, а ты газет вообще не читаешь, что ли?

– А что случилось? – встрепенулся Артем. – Еще одна хорошая новость?

– Вроде того, – усмехнулась она уголком губы и извлекла из папки несколько ярких вырезок из «желтых» газет. – Я не только про Инну информацию собирала, – с извиняющейся улыбкой прокомментировала она, – читай.

«Поп-звезда избивает гримершу и фанаток!» – возмущенно вопили заголовки.

– Какой кошмар! – простонал Иртенев. – Я так и знал, так и знал, что этим все и закончится.

Лето было коротким, как фотовспышка. Может быть, все дело в стервозной подмосковной погоде, а может быть – в разноцветных таблетках, которые каждые утро и вечер Жене приносили в мерном стаканчике. Первое время она послушно глотала цветные шарики, которые молоденькая улыбчивая медсестра ласково называла витаминчиками. И только потом, когда уже бог знает сколько времени прошло, она пришла в ужас от смутной догадки – витаминчики эти хваленые что-то делают со временем, благодаря им оно несется мимо Жени, как участник легкоатлетического забега. А она тупо сидит на зрительской трибуне и даже не знает правил игры.

На этот раз Женя лечилась в экспериментальной клинике в каком-то маленьком подмосковном поселке, она точно не знала, в каком именно. Главный врач этого заведения был автором какой-то жутко популярной на Западе программы, по которой успешно лечились денежные алкоголики всего мира. В их число в один прекрасный день попала и Женя. Правила в клинике были, мягко говоря, странноватые. Пациентам запрещалось иметь хоть какую-то связь с внешним миром. В качестве исключения раз в неделю двери палаты открывались для ближайших родственников, однако процесс общения контролировался лечащим врачом, который непременно присутствовал даже при самых интимных разговорах. У пациентов не было не только телевизоров и газет, но даже... наручных часов! Доктор Бембеков считал существование по внутренним часам гораздо более здоровым и правильным. Первое время Женя путалась и сходила с ума, например, ей казалось, что день только начался, и вдруг она замечала, что за окном темнеет. «Учись воспринимать время таким, какое оно есть», – улыбался Бембеков в пегие усы. Однако приверженность к нетрадиционной медицине не мешала ему пичкать подопытных алкоголиков разноцветными таблетками явно психотропного действия.

Когда родители однажды заявились в ее палату с арбузом, Женя поняла, что, скорее всего, сентябрь давно наступил. Арбуз этот, огромный, полосатый, с желтоватым бочком, словно вернул ее к реальности, вырвал из затянувшейся спячки. Женя ничего тогда родителям не сказала, но вечером, вместо того чтобы привычно проглотить «витаминчики», спрятала их за щекой, а потом спустила в унитаз. Так же она поступила и утром, и на следующий день.

Женя точно помнила тот день, когда ее, отчаянно сопротивлявшуюся, приволокли в клинику. Произошло это двадцать первого марта. Выходит, она здесь уже пять месяцев! Почти полгода потрачено впустую, и все из-за сомнительных методов лечения самолюбивого врача! Жене уже приходилось лежать в подобной больнице, причем гораздо дольше, но там у нее хотя бы было время на жизнь как таковую. Там у нее был телевизор, книги, друзья, там она пела под караоке и даже участвовала в каких-то самодеятельных концертах. А здесь... Она обвела глазами палату. Четыре сдержанно-пастельных стены, широкая удобная кровать, кресло, герань на подоконнике.