Самира схватила миниатюрный нож для фруктов.

— За такое оскорбление я вырежу тебе сердце, — завопила она. — Ты сама — чужеземная шлюха.

С быстротой молнии и к немалому изумлению женщины, Торамалли выбила нож из ее руки.

— В присутствии госпожи нечего хвататься за нож. Иначе я доставлю себе удовольствие и убью тебя, — пригрозила служанка.

Ярость Самиры перекинулась с Тиры на слуг Ясаман.

— Кто? Ты? — зло прошипела она.

— Я, Торамалли. Я охраняю Ясаман с самого ее рождения. И со мной, уличная девка, лучше не шутить.

— Довольно, — тихо проронила принцесса. — Самира, пожалуйста, пойди во дворец и разыщи слуг. Скажи, что я немедленно хочу их видеть на террасе у озера.

— Я тебе не посыльная, — грубо ответила Самира. — Разыщи-ка слуг сама, моя госпожа. — Она упрямо стояла перед Ясаман, расставив ноги и выпятив подбородок. — Я любимица принца, и ты не заставишь меня делать то, чего я не хочу.

— Я не повторяю распоряжений дважды, — едва слышно произнесла Ясаман. — Иди выполняй приказание немедленно, или еще до полудня тебя продадут на рыночной площади. Поверь мне, Самира, сделать это в моей власти. — Принцесса повернулась и в сопровождении верных служанок вышла из гарема.

— Сделай-ка лучше, что она велит, — рассмеялась Тира, когда дверь за госпожой закрылась. — Она молода, Самира, она невеста принца, но я вижу, она не отступит. Или сделай одолжение, продолжай упрямиться. Никто из нас не заплачет, если тебя здесь не будет.

— Самой тебя не будет, — буркнула Самира. — Я не рабыня этой девчонке. Я принадлежу принцу Ямалу. Ее обращение невыносимо. Неужели, Тира, ты думаешь, что принц позволит жене продать хоть одну из своих женщин? Она хорохорится, потому что впервые попробовала член мужчины.

Она считает, что он любит ее и позволит делать все, что угодно, но скоро узнает, что это не так. Я поговорю с господином, когда он придет ночью. А он придет — женщина лишь раз теряет невинность, а после этого становится, как все другие, выделяясь только своим умением. Сомневаюсь, что нежно взлелеянный королевский цветок обладает такими же способностями, как мы.

— Не дури, Самира! Девочка не только жена. Она — дочь Могола, — пыталась образумить компаньонку Тира. — Ее выдали замуж со смыслом. Уже ходят слухи, что Могол намеревается поручить нашему господину от своего имени править Кашмиром. Но это случится лишь в том случае, если дочь Могола окажется счастливой. А теперь иди и выполняй ее приказание, иначе ее гнев падет на всех нас.

— Ты глупа. Тира, — выкрикнула фаворитка. — Эта принцесса — несмышленая девчонка. Он часто будет с ней, пока она не забеременеет, а потом решит, что выполнил свой долг, и не будет больше обращать на нее никакого внимания. Ты считаешь, что, растолстев, она будет казаться ему привлекательной? Да ее раздует, как тыкву. Дочери Моголов предназначены лишь для того, чтобы вынашивать сыновей, и ни для чего больше. Мы — главные женщины в его жизни, а не эта бледнолицая сука!

— Пойду соберу слуг, — объявила Тире Лалита. — Они явятся, и принцесса не узнает, кто из нас выполнил ее приказание. Она будет удовлетворена и успокоится. — Женщина поспешила из гарема.

Самира самодовольно улыбнулась и принялась расчесывать свои длинные волосы гребнем из слоновой кости.

— Самира права, — вступила Лайла, пытаясь убедить Тиру и Нилак. — Она все знает о мужчинах.

— Может быть, и так, а может быть, и нет, — ответила Тира. — Она не сможет предсказать, не вскружит ли принцу голову жена. Гарем предназначен для молодых неженатых мужчин и для старых женатых. Но есть период, когда он вовсе не нужен. Господин взял себе жену и может взять еще трех. Какой ему толк теперь от нас? Мы сможем избежать гнева принцессы, если составим ей приятную компанию и не будем ее злить. Думаю, Самира, просить тебя об этом бесполезно. Так что, дамы, дни наши здесь сочтены. Приготовьтесь. Наша компаньонка из Самарканда рано или поздно нас подставит, и мы снова окажемся на улице.

Лайла и Нилак горестно переглянулись, а Самира лишь рассмеялась словам Тиры и продолжала расчесывать волосы, обмакивая гребень в терпкое мускусное масло. Тира покачала головой. Вот уж чему она будет рада, так это расставанию с Самирой, которая и в раю сумеет посеять рознь.

Слуги удивились, когда их стала собирать женщина из гарема. Этих дам слуги видели нечасто, кроме нескольких рабынь, носивших им еду и время от времени убиравших комнаты. Жизнь слуг была приятной — хозяин почти ничего не требовал от них. Еды было вдоволь, а спали они, где хотели. Большинство проводило время в праздности: рыбачили, грелись на солнце, выращивали в саду для себя фрукты. Дары земли Ямал-хана они продавали, чтобы заработать лишние рупии и купить на них немного красивых вещей и запретное вино.

Ясаман, нетерпеливо постукивая ногой, поджидала их на террасе со стороны озера. Рядом стояли Адали, Рохана и Торамалли. Слуги опустились на колени и коснулись лбами пола террасы, затем сели на пятки и выжидательно взглянули на новую госпожу.

— Кто здесь старший управитель? — раздались первые слова.

— Управитель умер год назад, милостивая принцесса, — ответил кто-то Ясаман.

— А ты кто? — спросила девушка.

— Хасан, повар, милостивая принцесса.

Ясаман заметила полупрозрачную маску, болтающуюся на шее Хасана. Конечно же, он повар. Она поняла бы это раньше, если бы так не разозлилась.

— Поскольку у вас нет старшего управителя, это место немедленно займет управитель из моего дворца. Вот он — Адали. Он всегда говорит от моего имени. Слушайтесь его беспрекословно и быстро. Работа предстоит большая. Вы забыли о своих обязанностях, но я вас в этом не виню, поскольку не было никого, кто бы распоряжался вами. Здесь дом моего господина, и отныне все в нем должно быть в порядке. — Она улыбнулась им и, повернувшись, пошла прочь. Рохана и Торамалли отправились следом.

Адали оглядел взволнованные лица:

— Я служил еще у матери принцессы и ухаживаю за Ясаман Камой Бегум со дня ее рождения. Подкупить меня нельзя. Что было, то было. Сегодня каждый из вас начинает жить заново — такова воля принцессы, хотя, откровенно говоря, я считаю, что госпожа слишком снисходительна к вам. Учтите, я суров и не обладаю ее мягкостью. А теперь за работу. До заката покои принцессы должны быть готовы. Повар Хасан!

— Слушаю, господин управитель, — быстро отозвался тот.

— На ужин госпожа пожелала жареной речной рыбы, цыпленка и, может быть, немного тушеного мяса, приправленного карри. По поводу того, что любит и не любит принц, она поговорит с тобой позже. Сама же она предпочитает простую пищу, фрукты и овощи.

— Понятно, господин управитель!

— Ты, с помощником свободен. А сейчас я опрошу всех остальных. — Адали принялся разбираться с каждым участком хозяйства, пока не остался на террасе один. Тогда с довольной улыбкой евнух поспешил в покои госпожи.

— Сколько ни три, эти комнаты не сделать красивыми, — пожаловалась Ясаман. — Слуги вовсю старались.

— Послать за вашими вещами к вам во дворец? — предложил Адали. — Мебель здесь состарилась и вышла из моды. А через озеро вещи несложно перевезти.

— Стены невыносимы, — сказала принцесса. — Узоры в грязи, камни выкрошились. Потребуются месяцы, чтобы их привести в порядок.

— Повесим ковры и гобелены, — успокоил ее Адали. — А когда здесь станет ваша мебель, госпожа, все вокруг сделается привычным. Где сундуки?

— На террасе, там, где два дня назад их оставили наши люди, — нахмурилась Рохана. — И еще, Адали, здесь нет отдельной ванной для госпожи!

— А где, в таком случае, женская ванная?

— В гареме, — ответила служанка. — Что же делать, Адали? Не может же госпожа мыться в одной ванной с теми существами!

Евнух согласно кивнул — все здесь было не так, как надо.

И все из-за того, что столь поспешно выдавали замуж Ясаман Каму Бегум. Дворец был совершенно не готов ее принять. Да никакую другую приличную женщину. Она не может здесь оставаться, решил Адали.

— Госпожа, — предложил он ей, — тебе следует вернуться к себе во дворец, пока мы не приведем в порядок этот. Позволь мне поговорить с принцем, я уверен, он согласится со мной. Потребуется время, чтобы сделать эти покои пригодными для тебя.

Ясаман огляделась. Возвращение к себе, к Ругайе Бегум не ускорит работ, но она реалистически смотрела на вещи. У нее не было выбора: мебель оказалась разорванной и гнилой, попытки вычистить помещение лишь подняли клубы пыли. Она несколько раз чихнула и рассмеялась.

— Я буду спать в своем дворце, — объявила она, — но на день останусь здесь, чтобы присматривать, как продвигаются дела. Салон в гареме довольно большой, и в нем есть фонтан. Адали, вызови строителей, пусть отгородят мне там отдельную ванную. Трубы для воды можно проложить под полом. — Она опять дважды чихнула. — Адали, сходи к господину и скажи, что мы решили. Он не будет возражать.

Ямал-хан и в самом деле не возражал. Он вернулся в покои принцессы вместе с Адали, осмотрел все вокруг и сморщился.

— Ты права, — согласился он. — Не скоро удастся сделать эти комнаты жилыми. Делай, что считаешь нужным, я не буду спорить.

— Ты поедешь со мной, господин? В моем дворце вполне хватит для тебя места.

— Думаю, принцесса, мне лучше остаться здесь и проследить, чтобы слуги снова не впали в леность.

— Чепуха, господин, — возразил принцу Адали. — Поезжай с невестой. Извини, что говорю тебе это, но ты ведь не привык к таким вещам, как управление хозяйством. Это мое дело.

— Ты прав, Адали, — благодарно ответил евнуху Ямал-хан. Управитель, судя по всему, был умным человеком, способным сделать жизнь приятной. — Время, проведенное наедине с невестой, поможет мне ее лучше узнать. — Он тепло посмотрел на Ясаман, и она застенчиво улыбнулась ему в ответ.

— Поезжайте немедля, — посоветовал им Адали. — В такой тихий летний день приятно плыть по озеру. А позже приедут Рохана и Торамалли.

— Я научу тебя удить рыбу, — пообещал невесте Ямал-хан.

— Мне самой придется насаживать наживку? — заволновалась девушка, и принц снисходительно рассмеялся. «Какая она очаровательная», — думал он и, взяв за руку, проводил к лодке.

Вслед им искоса поглядывал Адали, а Рохана и Торамалли за его спиной не удержались и прыснули: с пяти лет Ясаман стала опытной рыбачкой. Она скакала на лошади, как воин, и много раз охотилась с отцом на тигров и газелей и, к тревоге Ругайи Бегум, была бесстрашна до безрассудства. Девушка великолепно владела оружием — луком и ружьем. Акбар и Салим дружно восхищались ее способностями, что все-таки не уменьшало страхов Ругайи.

— Посмотрим, кто будет верховодить в этом браке, — усмехнулся служанкам Адали.

— Тот, кому и положено, — весело ответили девушки. — Мужчины должны заниматься любовью и быть в состоянии оплачивать счета торговцев.

— Ах вы, распутницы, — фыркнул евнух. — Откуда вы набрались знаний о мужчинах? — Потом вздохнул и драматически возвел руки. — Нет! Я не желаю знать, где вы взяли эту мудрость. Лучше буду считать вас нежными послушными девочками.

— Мы и вправду нежные, но не такие послушные, как ты хотел бы, дорогой Адали, — парировала Рохана. — Но вместе мы исправно служим госпоже. Разве не так?

— Мы служим ей хорошо, — вновь усмехнулся Адали. — Кандру мы в этом не подвели.

— А ты думаешь, она когда-нибудь вспоминает о нас, Адали? — спросила Торамалли.

— А я гадаю, какая она сейчас? Все такая же красивая, как тогда, много лет назад? — поддакнула ей Рохана. — Как ты считаешь, нашла она счастье с другим своим господином? И скучает ли она о нашей маленькой принцессе?

— Вопросы! Вопросы! — замахал на них руками евнух, как будто если бы он знал ответы, то перестал бы думать о Кандре. Он вспомнил, как глядел на нее в последний раз. Изможденно-бледная, опоенная снадобьем, бодрствующей частью сознания она думала только о ребенке, которого вынуждена была оставить. Да, он часто думал о ней. — На эти вопросы у нас нет ответов, — проворчал он служанкам, когда видение исчезло. — Что же мы попусту болтаем, когда нас ждет работа?

Ясаман скромно сидела в маленькой лодочке.

— Это очень просто, — объяснял невесте Ямал-хан, восхищаясь ее красотой: девушке шли светло-зеленые шаровары и подобранная к ним в тон блузка. Он стоял в суденышке, осторожно держа равновесие, с длинным бамбуковым удилищем в руке. — Насаживаешь на крючок наживку, и удочка готова. — Показывая, он аккуратно забросил леску в воду.

— И все? — Глаза девушки были широко раскрыты. Она быстро наживила свой крючок и молниеносным движением запястья забросила удочку.

— Ты, наверное, занималась этим и раньше? — спросил удивленный Ямал-хан.

— Может быть, — застенчиво улыбнулась она, изо всех сил стараясь не рассмеяться.

— Так да или нет? — настаивал принц, понимая, как мало он знает жену.

— О-о-о! — вместо ответа закричала девушка, вскакивая на ноги. — Клюет, господин!