— Ну и глупо, — засмеялась Жасмин. — Я сразу вас полюбила, и мне будет нелегко расстаться с вами. Но вы священник, кузен Куплен, и прежде всего должны хранить верность Богу и ему служить. Вот почему я отсылаю вас домой в Ирландию. Я в вас не нуждаюсь, но знаю, есть много душ, которым вы нужны.

Проницательные слова девушки тронули священника:

— Может быть, я не вовсе потерпел с тобой неудачу. Жасмин де Мариско, — тихо сказал он.

Раздался стук в дверь, и Рохана впустила капитана Смолла.

— Через пару минут мы встанем на якорь, — сказал моряк. — Баркас Гринвуд-Хауса уже поджидает тебя, госпожа. Я принес тебе накидку на меху. На реке пронизывающий ветер, а тебе предстоит плыть к берегу. — И, отдав одежду Торамалли, он поклонился и вернулся к своим обязанностям.

— Наша одежда недостаточно тепла, кузен, — забеспокоилась Жасмин. На ней и служанках были собранные на щиколотках шаровары из мягкой кашмирской шерсти, а поверх них — ягули. Куллен Батлер дал девушкам по несколько пар носков, чтобы сохранить ноги в тепле в их изящных туфельках, но в такую, как сегодня, особенно холодную погоду этого было явно недостаточно.

— На баркасе печка и теплые кирпичи для ног, завернутые во фланель. — Он набросил накидку на подопечную и проводил женщин на палубу. Наверху дул легкий бриз, и вскоре Жасмин почувствовала, как он продувает ее до костей. Взглянув на служанок, она заметила, что и они дрожат. «Ничего не поделаешь, — подумала она, — будем надеяться, что удастся быстро доехать до Гринвуд-Хауса». Девушка подошла к палубному ограждению и перегнулась через поручни. Внизу на волнах прыгал элегантный баркас. Он был большим, с каютой, в окнах которой блестели стекла.

Из-под деревянного навеса вынырнула голова в тюрбане, на лице расплывалась знакомая улыбка:

— Добро пожаловать в Англию, милостивая госпожа. Ваши бабушка и дедушка должны ждать в Гринвуд-Хаусе.

Жасмин возбужденно кивнула, ощутив нетерпение. Отвернувшись от поручней, она поблагодарила капитана Смолла и его корабль «Розу Кардиффа» за то, что они благополучно доставили ее из Индии, а зардевшегося младшего сына Майкла, служившего стюардом в каюте, поцеловала в щеку и подарила на память маленького изящного костяного слоненка.

— Что-нибудь передать бабушке? — спросила она моряка.

— Передай, что все прошло удачно и путешествие оказалось выгодным. Завтра с утра я буду ждать ее вызова. И не беспокойся, госпожа, о своих вещах. Их немедленно доставят вверх по реке в Гринвуд-Хаус.

Рохану и Торамалли уже спустили в баркас. Куплен Батлер помог Жасмин устроиться на сиденье, закрепленном на тросе, и как только она была готова, стрела вынесла ее за борт судна и начала опускать в баркас, где Адали помог ей сойти. Сиденье тут же подняли за Кулленом Батлером, и священник вскоре присоединился к остальным.

Жасмин и служанок усадили в каюте на обитой бархатом скамье, укрыли меховыми накидками, обложили ноги теплыми кирпичами. На полу согревала морозный воздух жаровня с углями. Весь светящийся от радости Адали и Куплен Батлер опустились на скамью напротив женщин.

— Не верится, что наконец ты здесь, милостивая госпожа, — проговорил евнух. — Я здесь уже больше месяца — попал в Королевский Молверн как раз на Рождество: так называется местечко, где живет твоя бабушка. В тот день крестили твоего нового двоюродного братика. У тебя большая семья, милостивая госпожа. Все такие симпатичные, только очень крикливые.

— Они знают про меня? — спросила Жасмин.

— Пока нет, — ответил Адали. — Бабушка пожелала оставить это в секрете, пока не известят твою мать. Госпожа де Мариско просто грандиозна. Под шелковой накидкой у нее мраморный кулак, но семья любит ее и уважает. Твоему приезду она очень рада и расплакалась, когда я сообщил ей о нем. Дедушка, милостивая госпожа, величественный пожилой джентльмен. И ему не терпится увидеть тебя.

Баркас Гринвуд-Хауса поднялся по реке до Чисвика-на-Стрэнде, где располагался дом. С реки Жасмин подметила, что в отличие от своих фешенебельных соседей он был элегантным, но небольшим, выложен из кирпича сочного красного цвета, а одна стена увита темно-зеленым плющом. Потом она обнаружила, что он стоял посреди хорошо ухоженного парка.

Баркас осторожно причалил к небольшой пристани. Ожидающий там лакей закрепил швартовые и помог сойти на берег пассажирам. В первый момент Жасмин покачнулась, не в состоянии сразу обрести равновесие на суше, но в следующую секунду уже твердо ступала по заснеженной лужайке. За ней следовали девушки, священник и Адали.

— Сюда, госпожа, — вежливо указал дорогу лакей, спрашивая себя, что это за существа. В своих ярких одеждах и шалях они походили на цыганский табор. Но он тут же тряхнул головой: ему платили за службу, а не за то, чтобы он совал нос в дела господ. Леди де Мариско была хорошей хозяйкой. И лакей повел приезжих к дому.

Внезапно оттуда появилась женщина. Она почти бежала, и ее темно-зеленые юбки из бархата развевались на ветру. Она была высокой, скорее худощавой. Черные волосы, в которых над ушами белели две седые пряди, были уложены в элегантную прическу и украшены цветами из шелка. На лице сияла улыбка. Мгновение Жасмин размышляла, не Кандра ли это.

Обогнав всех, священник поспешил навстречу женщине.

— Тетя Скай! — воскликнул он, целуя ее руку. — Вы все такая же молодая. А вот моя мать и ваша сестра, ждущая меня в Ирландии, — седовласая пожилая женщина.

— Если бы мне суждено было постареть. Куплен Батлер, — рассмеялась госпожа де Мариско, — я бы состарилась давно, в годы моих приключений. Но я все такая же. — Она поцеловала священника в щеку и легонько оттолкнула в сторону, направляясь к Жасмин.

Казалось, что очень долго женщины внимательно изучали друг друга. Голубые ирландские глаза Скай жадно скользили по хрупкой девичьей фигуре в поисках знакомых черт дочери, но не находили их. А Жасмин была поражена, что эта элегантная моложавая дама и есть ее бабушка. Мариам Макани по сравнению с ней выглядела старухой. Интересно, Кандра похожа на нее?

— Как вы красивы, — наконец прервала молчание девушка.

— И ты тоже. — Губы Скай растянулись в улыбке, но она кусала их, чтобы не расплакаться.

— Я похожа на Кандру? На мать, — поправилась Жасмин, покраснев. — Я стараюсь думать о ней как о матери.

— Нет. Да. Немного. — Скай громко рассмеялась. — Твое лицо, как мое, в форме сердца, но рот матери, и нос такой же длинный и тонкий, как у нее. Разрез глаз, как у Велвет, но взгляд другой. И цвет глаз другой! Персидская бирюза. Родинку на верхней губе под левой ноздрей я совсем не узнаю, но уверена, джентльмены найдут ее восхитительной. Ты похожа сама на себя. Я так счастлива, что ты наконец со мной. Добро пожаловать в Англию, Ясаман Кама Бегум.

— Ясаман Кама Бегум осталась в Индии, бабушка, — ответила девушка. — Если ты не против, пусть меня называют Жасмин де Мариско.

Слезы чуть не задушили госпожу де Мариско:

— Так тому и быть. Добро пожаловать в Англию, Жасмин де Мариско, дорогая девочка, — и не в силах больше сдерживаться, схватила девушку в объятия и принялась целовать ее мягкую надушенную щеку.

— Пойдем в дом. — Наконец она отпустила ее. — Ты со своими дамами замерзла на ветру. Дедушка ждет. Я не позволила ему выйти, потому что хотела первой на тебя посмотреть. Если мы тотчас же не явимся, он выскочит во двор и простудится, а потом неделями будет лечиться. — Она взяла Жасмин за руку, и обе женщины поспешили в Гринвуд.

Адам де Мариско наблюдал за ними сверху, из окна библиотеки. Даже не обладая таким острым зрением, как у него, можно было сказать, что девушка невероятно мила. Она была его первой внучкой, и сейчас он думал, какой найдет ее Велвет. Он хотел написать дочери тут же, после приезда Адали, но жена ему не позволила.

— Давай сначала сами посмотрим на девочку, — рассудительно заметила она. — Может быть, она не говорит по-английски или не знакома с английскими манерами. Если так, мы научим ее всему, чтобы потом она показала себя матери с лучшей стороны.

— А если с ней все в порядке? — спросил Адам жену.

— Зачем так спешить? Велвет с Алексом и детьми, как всегда, приедут на лето в Англию. Времени будет достаточно, чтобы мать встретилась с дочерью. Зато какой будет сюрприз, когда Велвет познакомится с ребенком, которого была вынуждена оставить в Индии. Никогда не забуду, как она была несчастна, Адам.

— Я тоже помню. Но послушай, девочка, ты думаешь, сюрпризы такого рода — хорошая штука?

— Не дождусь, чтобы увидеть ее лицо, — весело ответила Скай. — Ведь Велвет сама так любит сюрпризы.

Адам и до сих пор не был уверен, что выдумка жены хороша, и продолжал раздумывать над этим, нов этот миг дверь библиотеки открылась и на пороге появилась Скай с внучкой. Без слов Адам де Мариско протянул навстречу девушке руки, и она рванулась к нему. Он попытался сдержать слезы, но они сами покатились по его морщинистым щекам. «Ну и старый дурак!» — думал он, но ничего не мог с собой поделать.

— Дорогая внучка, — наконец вымолвил он. — Вот уж никогда не рассчитывал заключить тебя в объятия. Теперь можно счастливо умереть.

— Ни слова о смерти, Адам де Мариско! — упрекнула мужа Скай. — Тебе хоть и семьдесят пять, но ты живее и здоровее многих мужчин, которые вполовину тебя моложе! Перестань тискать Жасмин, отпусти ее. Ты еще как следует на нее не посмотрел, а то бы увидел, какой она удивительной красоты. Стоит мужчинам ее разглядеть, и нам придется нанимать солдат, чтобы ее охранять. Нынешний двор не такой блестящий, и манеры там не такие изысканные, как в лучшие времена королевы Бесс.

Адам де Мариско выпустил внучку, которая вся скрывалась в его объятиях, и повернулся к жене:

— Двор? Мы целую вечность не появлялись при дворе. Почему ты вдруг о нем заговорила?

— Мы не появлялись при дворе, потому что мне запретила Бесс, — беззаботно ответила Скай. — Но этот король из Стюартов11 меня даже не знает. Как же мы найдем Жасмин мужа, если не будем ездить ко двору?

— Жасмин? — озадаченно поднял глаза Адам.

— Наша внучка переделала свое имя на английский манер: из Ясаман в Жасмин — и взяла твою фамилию. Теперь она Жасмин де Мариско. Разве это не чудесно, Адам?

— Замечательно. — Он одобрительно улыбнулся и, переведя взгляд на девушку, принялся изучать ее своими дымчато-голубыми глазами. — У нее твой взгляд, Скай, — наконец проговорил он.

— Ты правда так думаешь? — Бабушка приняла гордый вид.

— А у тебя есть внучки, похожие на тебя? — спросила Жасмин.

Скай на минуту задумалась:

— Может быть, твоя кузина Лаура Саутвуд и еще Талия Блейкли, но они совсем маленькие, точно нельзя сказать. Малютка Бесси похожа на меня характером. — Она расплылась в улыбке. — Знаешь, девочка, в Англии у тебя большая и любвеобильная семья. Все влюбятся в тебя, как я, с первого взгляда!

— А сколько у тебя внуков, бабушка?

— Дай-ка посчитать. У старшего сына Эвана О'Флахерти восемь детей вместе с Аденом, с которым ты познакомилась в Камбее. У брата Эвана Мурроу — шесть, у твоей тетки Виллоу — восемь, у дяди Робина, графа Линмутского, — восемь: трое от первого брака и пятеро от второго, у тети Дейдры — семь и у дяди Патрика, лорда Бурка, который поздно женился, только двое. На Рождество, когда приехал Адали с вестью о твоем возвращении, крестили Адама Бурка.

— А мама? Сколько у нее теперь детей? — спросила Жасмин.

— Там у тебя пять единоутробных братьев и сестра, дорогая, — ответила Скай. — Братьев зовут: Сэнди, Адам Чарльз, Роберт и Генри — близнецы и младший Эдвард. Они приятные мальчики, только чуть-чуть грубоваты, потому что растут в Шотландии. А сестра Сибилла Александра Мери Гордон на шесть месяцев старше тебя. Надеюсь, вы подружитесь. Мать с семьей приедет в конце апреля. Первого мая у Велвет день рождения. В этот день мы всегда стараемся быть вместе. И ты, девочка, будешь лучшим подарком, какой когда-либо получала мать! Не представляешь, как она горевала, когда вернулась в Англию без тебя.

— А как она сейчас выглядит? — спросила бабушку Жасмин. — Когда мы отплыли из Индии в нашу первую ночь в море, Адали дал мне вот это. — Девушка вынула из кармана миниатюру матери и подала Скай. — Он получил ее от Кандры, когда та покидала Индию. Она просила отдать ее мне, когда я стану достаточно взрослой. Но со временем Адали о ней совершенно забыл и вспомнил, лишь наткнувшись на нее, когда собирал вещи в Англию.

Скай взглянула на крошечный портрет и улыбнулась:

— Так твоя мать выглядела в пятнадцать или шестнадцать лет. А в этом году ей исполнится тридцать три. Здесь изображено совсем девичье лицо, невинного, не познавшего мира человека. Сейчас она интереснее, а черты более зрелые, чем на картине. Но ты узнаешь ее, когда увидишь.

— Весной? — Нетерпение отразилось на лице Жасмин, и впервые, подумал Адам, она стала похожа на маленькую девочку. А ведь такой она и была.