Он взглянул на сына. Говорили, что ребенок крупный, но ему он казался таким маленьким. Он наклонился и поцеловал сначала жену, а потом мягкую головку мальчика. На глазах у него выступили слезы.

— Спасибо, любимая, — прошептал он. После стольких трагических лет первого брака он наконец обрел счастье.

Маркиза Вестлей месяц вскармливала сына грудью, прежде чем передать его кормилице, деревенской девушке, тщательно выбранной ею вместе с Адали. Мажордом до мельчайших деталей знал о жизни обитателей соседней деревни. Это он сообщил госпоже, что миссис Брент потеряла сына, умершего от дизентерии, но сама здорова и своим прекрасным молоком уже вскормила троих детей. Ей следовало жить в Кэдби, и муж, которому помогала и мать, и младшая сестра, не возражал.

— Мне так не хочется отдавать кому-то малыша Хэла, — жаловалась Жасмин.

— Но только так ты сможешь посетить свое имение в Ирландии, — отвечал ей муж. — Если хочешь, я могу поехать один, а на будущий год приедешь и ты. Генри еще слишком мал, чтобы путешествовать.

— Я знаю, — вздохнула Жасмин. — Миссис Брент будет хорошо ухаживать за ним. К тому же за детьми присмотрят Адали и Рохана. В Ирландию я хочу ехать с тобой, Рован. С тех пор как у нас появились дети, мы не так уж много времени уделяем друг другу. — Она игриво улыбнулась. — Разве ты не хочешь побыть наедине со мной?

Рован Линдли рассмеялся и покачал головой:

— Неисправима. Просто неисправима, мадам, и надеюсь, никогда так и не исправишься. Я в ужас прихожу, как подумаю, что ты можешь превратиться в тетю Виллоу. — Он взял жену за руки и поцеловал в темные волосы. — Я люблю тебя. Жасмин, но ты и сама это знаешь с того майского утра, когда я впервые тебя увидел.

Она закрыла глаза и упивалась его крепкими объятиями. Он любил ее, она любила его. Бабушка так и не объяснила ей, что всепоглощающая любовь — это та, что крепнет с каждым днем совместной, жизни, с рождением желанных детей. Но надо ли ей было это объяснять? Жасмин следовало это понять, испытав все в жизни самой.

В конце июня маркиз и маркиза Вестлей выехали из Кэдби, направляясь на северо-запад в Холихэд, где погрузились на «Розу Кардиффа», отплывающую в Дан-Дилган, который англичане называли Дандолком. Корабль перестроили, чтобы на него можно было погрузить огромную дорожную карету маркиза Вестлея, лошадей и жеребца Козодоя, сына знаменитого производителя Адама де Мариско Найтвинда, и шесть молодых кобылиц лучших кровей.

— Плавание продлится недолго, — заверил их Майкл Смолл. — Погода стоит хорошая. Через пару дней мы будем на месте, миледи. Так вы собираетесь жить в Ирландии?

— Не весь год, капитан Смолл, — ответила Жасмин. — Имение Вестлея — в Кэдби, но говорят, что Ирландия подходящее место для разведения лошадей. Ирландцы хорошо с ними обращаются.

— Да, я тоже это слышал, — ответил капитан Смолл, а сам подумал: умело обращаются с лошадьми и искусны в бою.

— На этом самом корабле я приплыла из Индии, — объяснила Жасмин мужу. Она грустно обвела глазами каюту. — Здесь я жила с Роханой и Торамалли. Долгие месяцы она была нашим домом.

— И с каждой милей, которую мы покрывали, он становился все меньше и меньше, милорд. Когда мы прибыли в Лондон, шел снег, и холод пронизывал до костей, — припоминала Торамалли, — но я была так рада покинуть корабль, хотя он и благополучно доставил нас в Англию. Вот уж не подумала бы, что снова придется ступить на палубу «Розы Кардиффа».

Рован усмехнулся:

— В этот раз плавание продлится недолго. Так по крайней мере уверяет нас капитан Смолл. Ты становишься заядлой путешественницей.

— Вот уж тоска-то, — последовал ответ, но Торамалли улыбалась. Она и Рован Линдли быстро сдружились.

Когда они входили в Дандолкскую бухту, шел небольшой дождь. «Роза Кардиффа», в другое время вставшая бы на якорь вдали от берега, проследовала к пристани, чтобы сгрузить карету. Там их поджидал чиновник, назначенный королем, чтобы присматривать за имением, пока не прибудут новые владельцы.

Когда Жасмин и Рован сошли с корабля, навстречу им выступил маленький хилый человечек с бесцветными волосами и такими же бесцветными глазами. Поздоровавшись, может быть, подобострастнее, чем нужно, он представился:

— Меня зовут Имон Фини, милорд. Добро пожаловать в Ольстер. Всем, чем смогу, готов служить вашей светлости. — Он снова поклонился и улыбнулся, демонстрируя весьма плохие зубы и с опозданием сдергивая шляпу со своей редеющей шевелюры. — Я привел кучера.

— Прекрасно, Фини, — ответил Рован Линдли. — Но прежде всего вы должны уяснить, что Магвайр-Форд принадлежит не мне, а моей жене леди Линдли. И если у вас не будет на этот счет других приказаний, все инструкции по управлению имением вы будете получать от нее. Вам понятно? — Маркиз внимательно смотрел на чиновника. Ему не нравился этот человечек. Да и что правительство Якова могло знать о людях, которых назначало в Ольстер? Маркиз Вестлей подозревал, что очень немного. Хотя Фини должен был доказать, что он порядочный человек.

Чиновника поразили слова англичанина. Как, женщина владеет Магвайр-Фордом? Наверное, господин пошутил. Женщины хороши для многих вещей — они могут готовить еду, шить, с ними можно крутить любовь, но чтобы женщина могла управлять имением? Это было просто невероятным. Он вопросительно посмотрел на нового хозяина:

— Леди Линдли владелица? — Конечно, это шутка. Англичанин каким-то образом его испытывает.

Однако маркиз кивнул пришедшему в ужас чиновнику.

— Да, — подтвердил он, медленно растягивая слова.

— Кучер знает дорогу, мастер Фини? — вступила в разговор Жасмин. — Как долго ехать до Магвайр-Форда? Мне говорили, что в замке можно жить. Вы, конечно, наняли для меня слуг?

Фини раскрыл рот, как вытащенная на сушу рыба, и тут Жасмин заметила стоявшего рядом очень высокого молодого человека с копной рыжих волос. Они встретились взглядами, и молодой человек поклонился с изяществом придворного из Уайтхолла.

— Рори Магвайр, миледи. Меня наняли, чтобы управлять вашей каретой. Отсюда до Лох-Эрна нет ни одной дороги, с которой я не был бы знаком, уверяю вас. Если мы выедем прямо сейчас, путь займет дня два-три. — Он снова поклонился Жасмин, и его глаза блеснули.

— Тогда нам лучше отправляться сейчас же. Но я предпочитаю ехать верхом, а не трястись в пыльной карете. Вы ездите верхом, Рори Магвайр?

— Да, миледи.

— А вы, мастер Фини, справитесь с каретой сами? Конечно, справитесь, — ответила она за него.

— Справиться с каретой? — возмущенно залопотал Фини. — Мадам, я земельный королевский чиновник, а не конюх. — Женщина оказалась, по всей видимости, легкомысленной. Пусть распоряжается в своем доме и саду, но не более. Он выпрямился и неодобрительно посмотрел на Жасмин. Но, к удивлению, она не стушевалась, не опустила странных голубых глаз. Наоборот, на мгновение они стали жесткими.

Она обернулась к мужу.

— Рован, ты поскачешь на Козодое, а я поеду на Эбони. Торамалли, ты отправишься в карете. Мастер Фини, поберегите ее. — Торамалли со мной с детства и очень мне дорога. Заботьтесь о ней, как о собственном ребенке. Рори Магвайр, выберите себе любую кобылу, но обращайтесь с ней осторожно. Если повезет, жеребята от нее скоро будут пастись и жиреть на ирландских лугах.

Рори Магвайр был не в силах сдержать улыбку. С этой горячей девчонкой у английского лорда, наверное, хватало забот. Он исподтишка посмотрел на Рована Линдли, прикрыв глаза невероятно густыми ресницами, и вскочил на выбранную кобылу. Она была не англичанкой, но ирландец заметил, что лорд Линдли души не чаял в жене. Но кто же она? В ее облике было что-то ирландское, но примешивалось и что-то другое.

Жасмин поблагодарила капитана Смолла за благополучное плавание.

— Я могу в любое время доставить вас обратно в Англию, но учтите, к концу года море становится неспокойным. И не все плавания проходят так гладко, как это, — объявил он.

— Может быть, потребуется, чтобы вы привезли мне детей. Надо только посмотреть, какие условия в Магвайр-Форде. Я не хочу оставлять детей одних. Но чтобы успешно начать дело по разведению лошадей, придется здесь прожить года два.

— До сентября, миледи, а то для малышей погода станет слишком суровой, — заметил капитан и почтительно откланялся.

Два конюха, приехавшие с ними из Кэдби, впрягли лошадей в карету.

— Кобыл можно привязать сзади, — распорядилась Жасмин. — И не погоняйте слишком, мастер Фини. Я не хочу, чтобы мои маленькие красавицы задохнулись. — И она любовно похлопала каждую кобылу.

Вскочив на Эбони, Жасмин улыбнулась мужу и вопросительно посмотрела на Рори Магвайра, ожидая, чтобы тот показал дорогу. Они были в нескольких милях от бухты, когда засияло солнце. Однако через несколько миль вновь собрались облака, и стал накрапывать дождь, но не английский ливень, а скорее влажная дымка.

— Это мы называем мягким днем, — объяснил им Магвайр.

— И здесь так всегда? — спросил маркиз.

— Да, милорд. Ирландия и восхитительная, и проклятая страна. По крайней мере такой ее находят англичане, — вежливо ответил юноша.

— А вы из тех Магвайров, которые владели Магвайр-Фордом? — Жасмин решила прямо поставить вопрос. Одно дело рассуждать о захватчиках и переходе земли из рук в руки, совсем другое — лицом к лицу столкнуться с бывшим владельцем твоей собственности.

— В Ольстере много Магвайров, миледи, — ответил молодой человек. — Бывшим хозяином ваших земель был сам Конор Магвайр. Он почти год назад уехал из Ирландии. Уверяю вас, вы не окажетесь в неудобном положении. — Его глаза оставались прикованными к горизонту.

Они скакали несколько часов, прежде чем Рори въехал во двор фермы, и навстречу им с потупленными глазами выбежала высокая девочка с кувшином пива, а за ней малыши с тарелкой, на которой лежали ломтики хлеба и сыра.

— Таких трактиров, к которым вы привыкли, здесь не водится, — объяснил им ирландец. — Я договорился с семьей фермера, чтобы они вас днем накормили.

— Я хочу сойти с лошади, — сказала Жасмин, и Рован быстро соскочил со своего жеребца, чтобы помочь жене. — Мы можем здесь где-нибудь присесть, мастер Магвайр? Опять начинается дождь. Я не против скакать под дождем, но пикник под дождем меня вовсе не привлекаете — Жасмин раздраженно встряхнула влажную юбку из зеленого бархата. Она ненавидела скакать в дамском седле, а мокрая юбка выводила ее из себя.

— Можно поесть в доме, — ответил Рори Магвайр. — Но это жилище бедняка, как и большинство домов в Ирландии Леди может поразить его убожество.

— Ваша заботливость похвальна, мастер Магвайр, — раздраженно ответила Жасмин. Кучер вел себя не по чину, но ее предупреждали, что ирландцы нация гордых людей.

Домик фермера оказался каменным с соломенной крышей. Внутри на грязном полу у единственного очага собралась семья: беременная женщина и несколько детей. Хозяева смотрели на гостей широко раскрытыми глазами, и женщина, как будто в страхе, притянула к себе детей. Из мебели в комнате был лишь стол и несколько лавок.

— Можно, я присяду и обогреюсь у огня? — спросила у женщины Жасмин и решила, что та совершенно запугана.

— Она вас не понимает, — объяснил Рори Магвайр. — Она говорит только по-ирландски. — И он повернулся к женщине. Англичанам показалось, что из его уст стала вылетать сплошная тарабарщина. Женщина что-то ответила, и ирландец перевел:

— Миссис Тулли приглашает вас в свой дом и просит присесть у очага. Она приносит извинения за скудость угощений, но это все, что у нее есть.

Жасмин улыбнулась женщине и детям и, устроившись у огня, сказала:

— Переведите ей, мастер Магвайр, что я ценю ее гостеприимство. Такой вкусный хлеб я никогда еще не ела.

Он повторил ее слова хозяйке на ирландском языке. Та выслушала и затем спросила:

— Что это за англичанка, которая просит позволения войти в дом вместо того, чтобы просто в него ворваться, и еще благодарит меня?

— Ее светлость — новая владелица Магвайр-Форда, Сюзанна Тулли, — ответил он. — Я сам ее встречал, но оказалось, что она не совсем та, кого мы думали получить в Магвайр-Форде. — Он улыбнулся миссис Тулли и принялся за еду.

Когда они закончили и готовились двинуться дальше, Рован Линдли спросил:

— Женщине заплатили за ее доброту?

— Обычно проезжие англичане просто берут, что им нужно. Не обижайтесь, милорд, это правда, — ответил Рори Магвайр. — Если вы все-таки хотите ей что-нибудь дать, ей это очень пригодится. Мужа больше с ней нет, и она бьется одна. А вы видите, она может родить каждую минуту.

— А где же ее муж? — спросила Жасмин.

— Говорят, прошлой осенью покинул Ирландию вместе с предводителями, миледи.

— И оставил одну жену и детей? — возмутилась Жасмин.

— Она не уехала бы отсюда, — прозвучал ответ. — Таких здесь много — одиноких женщин с детьми. Они изо всех сил стараются поддержать хозяйство. Пока живы их мужья, они не могут вновь выйти замуж и перебиваются одни. Они живы, пока могут арендовать землю у английского лендлорда. Миссис Тулли еще повезло: ее ферма стоит при дороге. Она может кормить путников, иногда оставляет их на ночлег. Это помогает сводить концы с концами, а дети работают на земле.