Я звоню Лоре. Парикмахер больше не живет с ней, она говорит мне:

— Тебе достаточно сказать только одно слово… Скажи мне: «Я люблю тебя», — и я вернусь.

Но я не умею любить.

Мы говорим друг другу похабные слова, но, перенесенные через всю Европу телефонными проводами, они врываются к нам в уши живительным ветром. Мы оба возбуждаемся и кончаем одновременно.


На следующий день, во второй его половине, преодолев сопротивление толпы вопящих голландских туристов, я отправляюсь к оконечности Европы — маяку на мысе Святого Винцента. Говорят, что тела некоторых святых после смерти издают удивительно нежный запах: аромат святости. Я спускаюсь туда, где парапет укреплений и стена здания смыкаются: самая западная точка, до которой можно добраться. Однако по мере того как я продвигаюсь к этой заветной точке, воздух наполняет все более знакомый мне запах. Это запах мочи, который не может прогнать даже сильный ветер. Это запах моих «диких ночей».