Все же из нескольких боровшихся в нем желаний верх одержал гнев. Белый Призрак считал Чаноса преданным человеком и доверял ему. Но индейца было трудно винить – он сразу честно сказал, что искушение слишком велико. Противиться магнетическому притяжению Мориа и в самом деле было просто невозможно! Но как могла Мориа, его будущая жена, оказаться в объятиях индейца? Если бы она чувствовала что-нибудь к Девлину, она сейчас должна была сопротивляться.

– Мориа! – разнесся по пещере звучный голос Девлина.

Поскольку Чанос и Мориа приняли к этому моменту внутрь слишком большое количество тисвина, они оба отреагировали не сразу. Когда Чанос наконец оторвался от губ Мориа, чтобы оглянуться через плечо, на его лице не было заметно ни капли раскаяния. От этого Девлин совсем лишился рассудка. К тому же его выводили из себя и легкомысленная улыбка на губах Мориа, и какая-то непонятная паста, покрывающая ее глаза. Когда обычно проворный индеец медленно поднялся на нетвердых ногах, Девлин понял, что Чанос перебрал спиртного и говорить ему что-либо сейчас совершенно бесполезно. Бросив быстрый взгляд на Мориа, Девлин убедился, что индеец угощался не в одиночестве. Черт бы побрал их обоих! Он отправился на выполнение столь опасного дела, а эти двое...

Девлин не стал долго раздумывать, чем эта пара занималась в те несколько дней, пока он отсутствовал. Положение, в котором он их застал, свидетельствовало об этом достаточно красноречиво.

Как бы Чанос ни был пьян, он разглядел угрожающий блеск в глазах Белого Призрака. Расправив плечи и подняв голову, апачи направился к выходу из пещеры – чтобы их мужской разговор не услышала Мориа. Хотя не было похоже, что она вообще способна что-то слышать – по крайней мере ей не удавались даже попытки сесть прямо и принять независимый вид, как она делала это всегда.

Как только Чанос выбрался из пещеры, Девлин последовал за ним.

– Я предупреждал тебя. – Эти слова Чанос произнес на языке апачей.

– А я так тебе доверял! – Девлин пристально глядел в помутневшие глаза индейского знахаря.

– Все, что я сделал, – это поцеловал ее несколько раз, – заплетающимся языком запротестовал Чанос.

– Всего лишь! – прошипел Девлин сквозь зубы.

По лицу индейца не было заметно, чтобы он особо раскаивался, и Девлина снова охватил гнев.

– Если бы я не появился, ты бы этим и ограничился? Ты бы вспомнил о том, что перед тобой – будущая жена твоего кровного брата? – со злостью выдохнул он.

– Тебе не следовало оставлять ее со мной, – возразил Чанос. – Я – твой брат, но я всего лишь человек, а не камень. Это удивительная женщина, и ты это знаешь лучше, чем кто-то другой.

Девлину трудно было что-либо возразить, но он отнюдь не успокоился.

– Мне ясно одно: я не могу доверять тебе, когда мы будем готовиться к нападению Беркхарта. Черт побери, теперь оказывается, что я не могу доверять и ей!

Было видно, что от свежего ветра из головы Чаноса быстро улетучивается хмель.

– Так этот палач снова собирается в поход... – Это был не вопрос. Это было утверждение.

– Как только начнет расти новая луна, – подтвердил Девлин, все еще не в силах справиться с гневом. – Как я хочу, чтобы правление этого мясника в стране апачей наконец закончилось... И чтобы ты перестал пялиться на мою невесту и помог мне подготовить конец Беркхарта!

Индеец невольно бросил взгляд в сторону пещеры. Он не чувствовал никакого раскаяния по поводу того, что держал эту красавицу в своих объятиях. С самого начала апачи был с Девлином совершенно честен. Мориа вызывала в нем желание, и он откровенно сказал об этом Белому Призраку. Но Чанос был достаточно умен, чтобы понимать – уступчивость Мориа была вызвана хмелем, и ни на какое ответное чувство он рассчитывать не мог.

– Ее не за что винить, – буркнул Чанос.

– Как это благородно с твоей стороны, – хмуро усмехнулся Девлин. – Когда я вас увидел, то не заметил на ее лице и тени неудовольствия.

Губы Чаноса расплылись в улыбке.

– Это потому, что я умею производить впечатление. Белый Призрак – не единственный, кто обладает магической силой. – Он оглянулся на Мориа, и улыбка медленно сошла с его губ.

Мориа выглядела в этот момент смешной и жалкой.

– Женщина с волосами цвета солнца и глазами, подобными ясному небу, никогда не останется одна, – заметил Чанос. – Если ты ее покинешь, рядом немедленно окажется кто-нибудь другой. Как только ты ее обругаешь, сразу найдутся любители ее утешить. Не забывай об этом, друг.

Сказав это, Чанос повернулся, чтобы удалиться, но резкий голос Девлина заставил его замереть на месте.

– Я отведу ее к себе домой, – произнес Девлин. – Там она будет в безопасности, пока наш поединок с Беркхартом не закончится.

Чанос бросил взгляд на девушку, которая тем временем безуспешно пыталась подняться на ноги. Слепота и хорошая порция тисвина делали эту задачу грудновыполнимой. Мориа не могла видеть землю, и потому ей было трудно сохранить равновесие.

– Скажи своей красавице «до свидания» от моего имени, Белый Призрак. Скажи, что я... – заметив, что Девлин насупил брови, Чанос замолчал. – Ничего не говори. Может быть, если ты окажешься неосторожен, я скажу ей это сам.

Произнеся эту малопонятную сентенцию, которая снова наполнила сердце Девлина подозрениями, Чанос бросил на Мориа взгляд, полный восхищения и тоски.

В прошлом Девлину никогда не грозили соперничеством. Столь откровенный вызов он получил впервые, и это не было шуткой. Очевидно, Мориа знахарь тоже чем-то привлекал.

Сжав кулаки, Девлин с трудом сдержал гнев. Ему нестерпимо хотелось тряхнуть Мориа с такой силой, чтобы она немедленно протрезвела. Но если он даст выход своему раздражению, Чанос и впрямь поспешит ее утешить.

– Иди смой с лица это вонючее варево. – Грубо схватив девушку за руку, Девлин потащил ее из пещеры.

– Чанос считает, что его средство поможет вернуть зрение, – заплетающимся языком возразила Мориа. Она еще находилась под воздействием тисвина и была не в состоянии понять, что Девлин на нее сердит.

– Чанос считает, – с иронией повторил Девлин. – Великий знахарь Чанос! – Он презрительно фыркнул. – Ты говоришь о нем, как о настоящем враче.

Эти злые слова заставили Мориа нахмуриться.

– Ты не хочешь больше меня видеть, Девлин? – медленно произнесла она.

– Хватит задавать глупые вопросы.

Девлин повернулся столь быстро, что Мориа налетела на него, ударив головой в грудь. Поскольку она потеряла при этом равновесие, то Девлин схватил ее, с силой прижав к своей груди. В нем в эту секунду боролись самые противоречивые желания. Он готов был подвесить Мориа над тлеющими углями, чтобы подвергнуть ее мучительной пытке за измену с Чаносом, и вместе с тем бронзовый гигант хотел доказать своевольной красавице, что Чанос не в состоянии с ним сравниться. Поразмыслив долю секунды, Девлин решил пойти по второму пути. Эта золотоволосая нимфа стала лучом света в его тяжелой, полной испытаний жизни. К тому же он успел к ней привязаться и сейчас не представлял, как сможет остаться один.

– Ты хотя бы скучала по мне, негодяйка? – произнес Девлин, стараясь говорить как можно мягче.

Когда он тронул ее подбородок, чтобы заглянуть ей в глаза, Мориа показалось, будто она тает в его руках. Да, Чанос был очень обходителен и нежен, но не им было занято ее сердце. Только присутствие Девлина способно озарить ее радостью, только он один способен разжечь в ней безумные желания.

Ее руки обвили его шею, пальцы скользнули в волнистые волосы, а тело само выгнулось навстречу Девлину. Мориа в эту минуту могла поклясться, что видит искры в той темноте, которая застилала ее глаза. Она даже могла различить какую-то нежную мелодию, издалека доносящуюся до них.

Именно в этих руках она хотела быть, хотя и уступила магии поцелуев Чаноса. Именно разница между тем, как отозвалось ее тело на поцелуи индейца и на это простое прикосновение Девлина, не оставляла в ней никакого сомнения, что она испытывает страсть к стоящему перед ней таинственному человеку. Его близость словно зажигала ее огнем. Он снова заставил ее поверить в счастье, хотя ей приходилось напоминать себе, что оно может длиться очень недолго.

Впрочем, что вообще может длиться долго? Как ветер меняет свое направление, так меняется и жизнь, становясь то лучше, то хуже. И потому надо стараться не упустить те редкие минуты радости, которые дарит судьба. Она останется с Девлином, пока тот будет продолжать испытывать к ней физическое влечение – до момента, когда он насытится сознанием своей победы и начнет искать новый объект для завоевания.

Стоя на краю утеса, Чанос глядел, как Девлин обнимает Мориа. Когда он увидел, что она позволяет Девлину намного больше, чем позволяла ему, его сердце кольнуло болью. Было похоже на то, что Белый Призрак выиграл сражение за благосклонность золотоволосой девушки. Полный горестных мыслей, Чанос заставил себя отвести взгляд и неслышно скользнул в расщелину среди скал.

– Я невероятно скучала по тебе, – призналась Мориа. Ее дыхание было прерывистым от страсти и от тисвина.

В нем вдруг заговорила гордость.

– Тогда почему ты позволила Чаносу целовать себя? – укоризненно спросил Девлин. – Только не говори мне, что, поскольку ты слепа, то не разобрала, где я, а где он.

Неужели он ее ревнует? Мориа хотелось бы на это надеяться. Она не желала, чтобы Девлин считал, что ее благосклонность ему гарантирована.

– Сколько, ты говорил, у тебя было женщин до того, как ты встретил меня? – ответила она вопросом на вопрос.

Девлин натянуто улыбнулся, ругая про себя и свой несдержанный язык, и свою уязвленную гордость.

– Мне не нравится, когда я вижу, что тебя целует другой человек, – произнес он, стирая с ее глаз лечебную мазь.

– Если бы ты был слеп так же, как я, тебе бы не пришлось этого видеть, – дерзко выпалила она и тут же внезапно икнула. – Извини.

Несмотря на свое мрачное настроение, Девлин рассмеялся. Мориа выглядела очень забавной, когда в ее голове бродил хмель. Да и как можно было сердиться, глядя на ее глуповатую улыбку и перепачканное лечебным снадобьем лицо!

– Ты неисправима, – произнес он.

– Что ж, хоть этим я могу гордиться, – невесело ответила Мориа.

Взяв девушку за руку, Девлин повел ее вниз по склону к ручью. Мориа поддалась неохотно – в эту минуту единственное, чего она хотела, – это повалиться на землю и заснуть.

Как только Девлин намочил кусок материи и вытер лечебное снадобье с ее лица, Мориа немедленно растянулась на земле рядом с ручьем.

– Что за таинственные дела были у тебя в Санта-Рите? – поинтересовалась она.

– Главное из дел я еще не выполнил. Мне это только предстоит. Но для этого мне придется отвести тебя на ранчо. Мы отправляемся на рассвете.

– Ты отправляешься. Я остаюсь здесь, – твердо произнесла Мориа.

– Тебе будет безопаснее в моем доме.

Сев на землю рядом с девушкой, Девлин заметил упрямое выражение на ее лице.

– Я никуда не пойду. Я остаюсь в горах, – снова повторила она.

Девлин с досады стукнул кулаком по оказавшемуся рядом валуну:

– Боже милосердный, женщина, готов биться об заклад, что ты споришь со мной только потому, что тебе хочется противоречить! Если я приказываю тебе остановиться, ты заявляешь, что хочешь идти. Если я приказываю идти, ты останавливаешься – лишь бы сделать все наперекор.

– Думаю, тебе просто нужно не приказывать мне, а просить, – с легкой усмешкой ответила Мориа.

Девлин устало вздохнул:

– Хорошо. Тогда не будете ли вы так любезны оказать мне большую милость и остаться на моем ранчо до того, как я вернусь?

Лицо Мориа просветлело от улыбки. Протянув руку, она попыталась коснуться гиганта кончиками пальцев.

– Я буду так любезна и окажу вам эту милость. Но вы будете должны мне за это дорого заплатить, о Белый Призрак, великий мудрец и мститель за всех несправедливо обиженных. А также самый похотливый блудник в этих горах. И тогда я сделаю все, что вы захотите.

Простого прикосновения пальцев Мориа к его губам оказалось достаточно, чтобы по всему телу Девлина прокатилась теплая волна.

– Назови свою цену, – произнес Девлин; его голос дрогнул.

Она обвила руками его шею и притянула к себе.

– Думаю, твое тело будет достаточной ценой.

Девлина словно одурманило. В его памяти тут же со всей ясностью вспыхнуло воспоминание о том, с какой страстностью отвечало ее тело на его ласки в ночь перед его путешествием в Санта-Риту, и о переживаниях во время мучительных ночей, которые ему пришлось провести без нее. Он снова почувствовал прилив желания. Да, она была с Чаносом, но своими поцелуями он сотрет из памяти Мориа все воспоминания о прикосновениях этого знахаря, так что она будет помнить лишь его одного...

Однако Мориа и так знала, что любить она может лишь этого гиганта со светло-карими глазами и черными как смоль волнистыми волосами. Когда его тело накрыло ее, в ней немедленно поднялся целый вихрь восхитительнейших ощущений. В его отсутствие Мориа скучала по Девлину гораздо больше, чем он мог предположить. Самым чудесным было воспоминание о той ночи, когда они столь обезумели от страсти, что, исчерпав все силы, долго лежали неподвижно, не в состоянии пошевелиться.