Кэрол Финч - Дикий мед

– Ты обманула меня дважды, Золотые Волосы, – обратился Макадо к Мориа. – Так ловко обвести меня вокруг пальца раньше не удавалось никому.

– Я думаю, зрение вернулось ко мне благодаря чудесной мази Чаноса. – Мориа с благодарной улыбкой посмотрела на знахаря.

Макадо эта улыбка просто зачаровала. Он провел пальцем по овалу ее лица.

– Я хочу, чтобы ты пошла со мной, Золотые Волосы. Я докажу тебе, что я могу быть и нежным, – негромко произнес он. – Ты нужна мне.

– Лучше бы тебе не разговаривать с ней, пока Белый Призрак без сознания. – Чанос укоризненно посмотрел на Макадо.

Хотя Макадо был не слишком доволен неожиданным вмешательством, ему пришлось замолчать.

– Отправляйся спать, Ангел Ветра, – обратился Чанос к Мориа. – Мы присмотрим за Белым Призраком.

Чувствуя, что у нее и в самом деле не осталось сил после всех перенесенных волнений, Мориа опустилась на лежащий у стены тюфяк и закрыла глаза. Покидать Девлина, пока он не восстановит силы после ранения, она не желала, несмотря на все его пренебрежение к ней.

Мориа очень скоро поняла, что уснуть ей будет нелегко. Перед ее глазами чередой проходили события последних дней. Ей будет невероятно трудно выбросить из головы этого человека. Но она обязана это сделать. Им не суждено быть счастливыми вместе. Если Белый Призрак способен забыть ее столь скоро, то как она доверит ему свою судьбу? К тому же и Джессика относится к ней крайне враждебно.

С этими безрадостными мыслями Мориа начала погружаться в сон, удивляясь лишь, почему больше всего в жизни ей хочется того, что ей недоступно.

Сдавленный стон Девлина разбудил Мориа. Открыв глаза, она обнаружила, что Макадо и Чанос куда-то исчезли, оставив ее наедине с мечущимся в жару больным.

Первое, что решила сделать Мориа, это дать Девлину напиться. Хотя он и был без сознания, ей удалось заставить его сделать несколько глотков.

Скоро Девлин стал бредить. Мориа пришлось его успокаивать, и она смогла уделить для сна всего лишь несколько часов. Проснувшись утром, она, к своей радости, услышала, как Девлин недовольно ворчит по какому-то поводу. Жар уже прошел, и к Белому Призраку вернулось сознание, а вместе с ним и отвратительнейшее расположение духа. Когда он попытался подняться на локоть, Мориа поспешила остановить его.

– Ты потерял много крови, а от инфекции у тебя начался сильный жар, – сказала она. – Для тебя сейчас самое лучшее – спокойно лежать до тех пор, пока силы не восстановятся.

– Со мной все в порядке, – попытался сопротивляться Девлин.

– Конечно, конечно, – ответила Мориа. – Именно поэтому у тебя такое бледное лицо и синие круги под глазами. Теперь ты уж точно Белый Призрак.

– Тогда ты должна стать Ангелом Ветра, ангелом-хранителем, который будет опекать меня, пока я не встану на ноги, – произнес Девлин. – Надеюсь, ты не возьмешь золото, чтобы удрать с ним, пользуясь тем, что я не имею возможности тебе помешать? – Он поднял на нее глаза. – Почему ты этого еще не сделала? Из жалости?

– Конечно, из жалости, – согласилась она.

Девлин внезапно нахмурился.

– А когда это ты вновь обрела зрение? Может, на ранчо ты просто притворялась – ждала, пока я уеду, чтобы вернуться к золоту апачей? Все твои слова о любви, как я сейчас вижу, оказались притворством. На самом деле ты просто тянула время, выжидая, когда я отправлюсь на поединок с Беркхартом. Тебе удался бы твой замысел, не попади ты в ловушку, которую я расставил для подполковника.

Ошеломленная Мориа молча слушала его обвинения.

– Неправда! – вдруг взорвалась она. – Я любила тебя с самого начала, и я никогда ни в чем не думала тебя обманывать! Мое зрение вернулось только две недели назад. Я покинула ранчо потому, что у меня не оставалось никакого другого выхода. А в горы я вернулась от отчаяния.

– Ну, у тебя были и другие возможности, – недоверчиво буркнул Девлин.

– Это у тебя были возможности, – прервала его Мориа. – После того как я оставила тебя, ты стал развлекаться с каждой индейской девушкой отсюда и до Тусона.

– Я не делал этого, – энергично возразил Девлин. – Я вообще не приближался ни к одной индианке.

– Макадо мне все рассказал! – выпалила Мориа.

Девлин закатил глаза к небу.

– Так ты веришь не мне, а Макадо? Он хочет прибрать тебя к рукам, а ты не смогла этого понять. И Чанос хочет того же, и даже мой родной брат, черт бы их всех побрал! – Глубоко вздохнув, Девлин откинулся на соломенный тюфяк. – И почему я с тобой спорю? Тебя все равно ни в чем не переубедишь. – Отвернувшись, Девлин показал рукой на выход из пещеры. – Если ты хочешь меня покинуть, то сейчас самое время. Больше за мной ухаживать не надо. Поскольку ты уверена, что нас привязывала друг к другу одна лишь жалость, теперь ты можешь идти куда хочешь, и я не буду тебя останавливать.

Прозвучавшее в голосе Девлина пренебрежение окончательно вывело Мориа из себя.

– Кто ты такой, чтобы указывать, когда мне надо уходить? Если я решу сделать это, то не стану спрашивать твоего разрешения.

– Тогда считай, что я с тобой уже простился. Когда я проснусь, надеюсь, тебя здесь не будет.

Повернувшись лицом к стене, Девлин закрыл глаза.

Мориа некоторое время молча глядела на него. После этих слов ей следовало бы немедленно подняться, но пока Макадо и Чанос не появятся в пещере, она не может оставить раненого в одиночестве. Однако благодаря его словам одно она поняла наверняка – его чувства к ней не могли быть любовью. Если бы это было не так, он никогда не стал бы произносить то, что сказал минуту назад.

Тяжело вздохнув, Мориа поднялась на ноги, раздумывая, не искупаться ли ей в озере. После больших потерь, понесенных от руки Девлина, змеи перебрались куда-то в другое место. Однако Мориа не успела сделать и нескольких шагов, как ее остановил голос Девлина:

– Черт возьми, Мориа, не выходи отсюда, пока я не наберусь сил. Ты опять попадешь в какую-нибудь историю, а я не смогу тебе помочь.

Обернувшись, Мориа прямо посмотрела ему в глаза.

– Мне показалось, ты сам просил меня уйти.

– Ты желала это услышать, – поворачиваясь на тюфяке, ответил Девлин, – но я не хочу, чтобы ты исчезла навсегда. Я действительно тебя люблю, что бы ты об этом ни думала, и не могу себе представить, что за жизнь может быть у меня без Ангела Ветра. Ты настолько отличаешься от других женщин, что я даже не смогу и взглянуть в их сторону.

Губы Мориа тронула печальная улыбка.

– Даже если я поверю тебе, между нами все равно останется непреодолимая преграда. Твоя сестра меня просто ненавидит. К тому же в Тусоне у меня появился еще один враг. Он пытался меня убить.

Девлин нахмурился.

– Кто?

Мориа неопределенно пожала плечами:

– Я была еще слепа и не смогла узнать его.

– Так вот, с Джессикой у тебя больше не будет проблем, – заверил ее Девлин. – Единственное, что сейчас имеет значение, это то, что ты чувствуешь ко мне.

Мориа недоверчиво прищурилась. В последний раз, когда она видела Джессику, та прямо пылала ненавистью.

– Не знаю, что ты ухитрился сказать Джессике такого, что смогло бы ее переубедить, – усомнилась Мориа. – Она относится ко мне очень плохо и, думаю, будет относиться так всегда.

– А что, если она сейчас думает о тебе даже лучше, чем о нас, своих братьях?

– Да? – удивленно переспросила Мориа, опускаясь рядом с Девлином.

Он грустно кивнул.

– Я пытался объяснить ей свои чувства к тебе. Потом речь у нас зашла об отношениях между полами. Похоже, я очень плохой рассказчик. После моих объяснений Джессика возненавидела все мужское население Америки.

Девлин тяжело вздохнул.

– Мы думали лишь предостеречь ее... а в результате Джессика заявила, что теперь вообще не хочет видеть мужчин и что она разыщет тебя и поселится вместе с тобой в горах.

На лице Мориа появилась насмешливая улыбка, когда она попыталась представить себе, какой разговор состоялся у братьев с сестрой.

– Ты должна вернуться со мной, хотя бы для того, чтобы утихомирить Джессику, – просящим тоном сказал Девлин, протягивая руку, чтобы коснуться мягких, как лепестки роз, губ Мориа. – А я буду доволен, даже если ты останешься рядом со мной хотя бы из жалости. Я чувствую себя совершенно несчастным.

Он грустно покачал головой, глядя в красивое лицо Мориа.

– Удивительно, но ты и вправду сомневаешься, что тебя можно полюбить, и даже на какое-то время сумела меня убедить, что я испытываю к тебе только жалость и физическое влечение. На самом деле мои чувства гораздо глубже. – Он повернул Мориа к себе. – Посмотри в мои глаза и попробуй сказать, что ты не видишь в них любви.

Мориа подняла глаза и сразу почувствовала, как сильно забилось ее сердце. Теперь, когда к ней вернулось зрение, она стала способна видеть то, чего не замечала раньше. Не было никакого сомнения, что взгляд Девлина светился любовью и нежностью.

Белый Призрак улыбнулся. Он прочитал ее мысли. Наконец она поверила, что он ее любит.

– Эти две недели без тебя были для меня настоящим кошмаром, – произнес Девлин. – Я никак не мог сосредоточиться на поединке с Беркхартом – мыслями я все время возвращался к тебе. Ты нужна мне, Мориа. Прошу тебя, останься. Без тебя моя жизнь теряет всякий смысл. Только расставшись с тобой, я понял, как сильно к тебе привязался.

Мориа почувствовала, что ее переполняет нежность к этому удивительному человеку. Когда его губы коснулись ее, Мориа испугалась, что ее сердце может разорваться. Но уже в следующее мгновение она всецело отдала себя желанию, вызванному страстными поцелуями Девлина.

Раненая нога Девлина по-прежнему болела, но он сумел забыть боль. Его руки проникли под ткань фланелевой рубашки Мориа, чтобы коснуться ее мягкой шелковистой кожи. С губ Мориа сорвался негромкий вздох, когда, сбросив с ее плеч одежду, Девлин начал благоговейно ласкать ее тело. Его поцелуи жгли ее, и Мориа казалось, что Белый Призрак целует ее в нескольких местах одновременно.

Она чувствовала необыкновенный покой в его сильных руках. В эту минуту Мориа ощущала, что способна преодолеть все трудности, которые еще встретятся на ее пути, – ведь теперь она была уверена, что Девлин ее любит. Она тоже любила его, любила тем более страстно, что ей казалось, будто прошлая их встреча была не меньше чем полвека назад. Но теперь она с Девлином не расстанется никогда.

– Я люблю тебя, Мориа, – шептал Девлин. – Я просто схожу с ума от любви к тебе.

Мягкий, чарующий блеск его янтарных глаз, нежность его прикосновений и проскальзывающее в голосе желание словно подтверждали срывавшиеся с его губ слова. Душа Мориа постепенно оттаивала. Она наконец нашла свое счастье, которое было ценнее, чем все золото апачей.

– Я уже не смогу покинуть тебя, даже если и попытаюсь, – прошептала Мориа. – Ты главное, что мне нужно в жизни. Ты моя первая и единственная любовь...

Это ее чуть слышное признание мгновенно зажгло Девлина огнем страсти. Чуть коснувшись губами ее шелковистой кожи, он начал одаривать тело Мориа поцелуями столь благоговейными, словно держал в руках священную реликвию. С его губ срывались слова, выражавшие все те чувства, которые ему приходилось сдерживать две долгих мучительных недели. Наконец-то она поверила в его любовь! Девлину хотелось прокричать это во весь голос – тогда его слова унеслись бы к горам и эхо многократно повторило бы их.

Мориа умиротворенно вздохнула, когда руки Девлина начали ласкать ее. Тело без труда поддалось им, словно глина рукам опытного гончара. Чувствуя, что задыхается от магических прикосновений, Мориа выгнулась навстречу могучим мускулам Девлина, желая скорее почувствовать его внутри себя, слиться с ним воедино. Придерживая рукой раненую ногу, Девлин повернулся и оперся спиной на стену пещеры. На его губах появилась многообещающая улыбка. Притянув руками Мориа, он заставил ее сесть на себя.

– Теперь, моя прекрасная повелительница, ты будешь вести в нашем танце. Делай со мной все, что пожелаешь...

Девлин снова привлек ее к себе. От движений его твердого мускулистого тела по ее, мягкому и податливому, по коже Мориа пробежала дрожь. Она словно впала в безумство: ее тело начало жить своей собственной жизнью, а губы принялись осыпать тело Девлина поцелуями, лихорадочно шепча слова любви.

Испугавшись, что она может причинить боль его раненой ноге, Мориа попыталась отстраниться, однако, обхватив ее за спину, Девлин не дал ей этого сделать.

– Не уходи, моя любовь, – хрипло прошептал он. – В таком положении я не чувствую боли.

Мориа с подозрением вгляделась в глаза Белого Призрака, затем запустила пальцы в его волосы.

– Ты пытаешься использовать свое ранение, – поддразнила она его, – и хочешь вызвать во мне жалость.

Девлин поднял брови.