Уже у входа ей показалось, будто изнутри доносится чей-то голос. Кто бы это мог быть? Коблинс в такое время вряд ли на ногах. После обеда он всегда храпит в кресле на кухне. Сгорая от любопытства, Тила вбежала в гостиную. Возглас радости вырвался у нее, когда она увидела стоявшего там человека.

Роби!

За ним в открытую дверь она, к своему удивлению, заметила дорогую коляску, запряженную породистыми лошадьми. Она кинулась к брату и, крепко обняв его, спрятала лицо у него на груди.

– Роби! Роби! Ты приехал! Как замечательно!

– Я знал, что ты обрадуешься мне, – засмеялся Роби. – Как твои дела?

– Все было ужасно, пока я не увидела тебя! – улыбнулась Тила. – Почему ты приехал? Что случилось?

– У меня дело, – загадочно промолвил он. – И нам еще о многом надо поговорить. Но сначала вели Коблинсу показать моему кучеру дорогу в конюшню.

Тила изумленно уставилась на брата. Но ничего не стала спрашивать. Кому, как не ей, знать: Роби ничего не расскажет, пока сам не захочет. Она тотчас оставила гостиную и сбежала вниз по крутой лестнице, ведущей на кухню.

Как и следовало ожидать, чета Коблинсов мирно похрапывала в креслах, перенесенных из кабинета. На секунду Тила засомневалась, будить ли их, – старые слуги очень любили послеобеденные часы отдыха. Но Роби приехал, он дома, а это гораздо важнее всего остального.

Больше не раздумывая, она тронула Коблинса за плечо.

– Эй, проснись, – тихо молвила она, – сэр Роберт приехал!

– Что? Что вы сказали, мисс? – сонно спросил Коблинс.

– Сэр Роберт приехал, – повторила Тила. – Он хочет, чтобы ты показал его кучеру путь на конюшню.

– Сэр Роберт вернулся! – воскликнул Коблинс.

Пока, охая и кряхтя, он вставал на ноги, проснулась его жена.

– Что же делать, мисс Оттила? – забеспокоилась она. – Сэр Роберт вернулся, а у нас нечего даже на ужин приготовить.

Коблинсы всегда обращались к ней так. Они считали, что называть ее неполным именем – значит проявлять неуважение.

– Мы что-нибудь обязательно найдем, – заверила ее Тила. – Но сначала я должна поговорить с сэром Робертом. Я даже не знаю, останется ли он здесь.

Коблинс уже окончательно пришел в себя и теперь надевал свой сюртук. Давно выцветший и во многих местах заплатанный, этот сюртук тем не менее придавал Коблинсу вид настоящего, вышколенного дворецкого, который умеет выдерживать этикет Большого дома до мелочей.

Он поправил свои поредевшие седые волосы и горделиво направился из кухни в гостиную.

Роби ждал его там.

– Добрый день, сэр Роберт! – с почтением сказал дворецкий.

Тиле всегда становилось смешно, когда Коблинс говорил официальным тоном, – он напоминал ей голос епископа на службе.

– Рад тебя видеть, Коблинс, – приветствовал его Роби. – Будь добр, покажи моему кучеру дорогу до конюшни, чтобы он смог поставить лошадей. А сам он будет спать в доме, потому что крыша конюшни протекает.

– Хорошо, сэр Роберт, – нисколько не удивившись, ответил дворецкий.

Все с тем же достоинством он удалился.

– Если ты и твой конюх остаетесь, – сказала Тила, – я могу лишь надеяться, что вы догадались привезти с собой что-нибудь съестное. Здесь нет ни-че-го – в этом доме нет абсолютно никакой еды.

– Я предвидел это, – лукаво улыбнулся брат, – поэтому привез пару корзин, наполненных весьма недурственными продуктами, например, pate de fois gras!

– Откуда у тебя все это? – растерялась девушка.

– Я купил, – просто ответил Роби.

На какое-то время в гостиной воцарилась тишина.

– Ты что… шутишь? – опомнилась наконец Тила.

– Вовсе нет, я ведь предупредил тебя, что нам о многом надо поговорить, – напомнил брат. – Но для начала давай присядем. Между прочим, совершенно случайно я прихватил бутылку шампанского, которое мы с тобой и выпьем.

– Я, наверное, сплю, – прошептала Тила, – если только ты вдруг не стал миллионером.

– Ну, что-то вроде того, – ответил Роби.

– Да, теперь я абсолютно уверена – все это мне просто снится… – пробормотала Тила.

Они прошли в кабинет матери, который нисколько не изменился после ее смерти: французский мебельный гарнитур по-прежнему стоял там; его нельзя было продать, так же как и полотна эпохи Французской революции, привезенные дедом. Солнце заглядывало в окна, и комната казалась очень уютной. Роби встал у камина и огляделся по сторонам.

Тила закрыла дверь.

– Ты хорошо выглядишь, – сказала она.

– Я знал, тебе понравится мой новый костюм, – довольно усмехнулся он. – Это первое, что я купил.

Тила опустилась в кресло эпохи Людовика Четырнадцатого.

– Ты должен рассказать мне все с самого начала. Я просто… умираю от любопытства!

– В то, что я расскажу, будет довольно непросто поверить, – покачал головой Роби. – Но наша судьба коренным образом переменилась.

– Но как? Что произошло? – нетерпеливо подпрыгнула в кресле Тила.

– Я одолжил дом!

– Одолжил дом? Как это? Теперь что… кто-то будет жить здесь?

Тила не могла собраться с мыслями, чтобы вынести из услышанного какое-нибудь заключение.

Роби засмеялся:

– Я был точно так же удивлен, когда Патрик О'Келли рассказал мне об этом.

О Патрике Тиле доводилось слышать и раньше. Этот друг ее брата был младшим сыном графа О'Келли, ирландского дворянина. Роби говорил, что Патрик часто помогает людям и именно благодаря ему имя Роберта Ставерли было включено в гостевые списки многих домов.

– А как мог Патрик О'Келли одолжить дом? – недоумевала Тила. – И если он сделал такое предложение, то кто мог согласиться на это, учитывая, в каком состоянии находится дом?

– Именно об этом я и спросил его, – признался Роби. – Ответ был прост – американский мультимиллионер.

Тила замерла.

– И это правда? Действительно правда?

– Клянусь честью! – воскликнул Роби.

– Это самая замечательная новость в моей жизни, – радостно пролепетала Тила. – А теперь расскажи все по порядку! – уже приказным тоном произнесла она.

От нее не ускользнуло, как не терпится брату изложить подробности.

– Ну, как я уже говорил раньше, Патрик в связи с безденежьем приложил некоторые усилия, чтобы обзавестись связями с интересными людьми столицы. В Лондоне есть даже такая поговорка: «Если тебе что-то понадобятся от нищего или от богатого банкира, попроси Патрика – и он это достанет».

Тила расхохоталась:

– Ну а дальше что?

– Не помню, говорил ли я тебе, – продолжал Роби. – Патрик ездил в Америку сразу после Рождества. К одной особе из богатого семейства Вандербильдов… Но это совсем другая история.

Роби спохватился: ведь он говорит не с кем-нибудь из своих друзей, а с сестрой – и быстро переменил тему.

– Ну да, Патрик заключил много договоров в Нью-Йорке. А, между прочим, ты же знаешь, немало европейских, в том числе и английских дворян ищут невест среди миллионерш, которыми буквально наводнен этот город.

Тила не слышала ничего подобного.

Заметив удивление в ее глазах, Роби пояснил:

– Я могу представить тебе большой список английских графов и баронов, которые готовы заклевать друг друга ради толстого кошелька какой-нибудь американки.

Девушка слушала, открыв рот, но не прерывала брата.

– Но нельзя скидывать со счетов тот факт, что это Патрик, он всегда найдет что-нибудь новенькое! – заметил Роби.

– Новенькое?… Что? – уцепилась за это слово Тила, видя, что он ждет такого вопроса.

– Ну, оборотную сторону медали, – проронил Роби. – И теперь американский миллионер по имени Клинт Викхэм хочет найти себе необыкновенную английскую жену, дочь маркиза или графа, если получится!

Тила развеселилась:

– Звучит смешно!

– Может быть, но нас это не касается, – пожал плечами брат.

– Так, значит… он снимет… наш дом?

– Именно! Он будет жить здесь все то время, пока ему будут искать жену. И можно быть уверенным, Патрик найдет ему то, чего он хочет.

– Но как… как он будет жить в таких условиях?

– В этом-то и загвоздка. У нас с тобой всего один месяц, чтобы сделать дом таким, каким он был при деде.

– А… он что… заплатит?

– Конечно, заплатит! – непререкаемым тоном произнес Роби. – Он так богат, что царь Фригии Мидас покажется попрошайкой рядом с ним.

– Но… как… это возможно?

– В Америке все возможно, сестричка, – ответил он. – Патрик сказал мне, что Клинт Викхэм унаследовал огромное состояние от своего отца и владеет половиной железных дорог Америки.

Он перевел дыхание.

– А сейчас, как бы в подтверждение истины, что деньги всегда тянутся к деньгам, на его земле в Техасе найдено столько нефти, что о таком количестве никто доселе не слыхивал!

– Это… слишком… хорошо, чтобы быть… правдой! – поразилась Тила. – Здесь, наверное, какой-то подвох.

– Фома ты неверующий! – улыбнулся брат. – Патрик уже все продумал. Мы приведем дом в надлежащий вид. И в придачу ко всему нам придется оборудовать в нем несколько ванных комнат.

– Ванных комнат? – машинально повторила Тила.

Она никогда не видела их. Раньше, при жизни родителей, слуги приносили в спальни большие медные тазы, доверху наполненные горячей и холодной водой. Ванны ставились перед камином, и можно было совершать омовение. Нынче же, когда Тиле хотелось помыться, она сообщала об этом Коблинсу, и тот приносил небольшой тазик теплой воды. Но, видя, как нелегко ему дается поднятие тяжестей, Тила все больше носила воду сама.

– Патрик считает, – продолжал тем временем Роби, – что мы должны разместить в доме не меньше десяти ванных комнат. Для начала этого будет достаточно.

– Но у нас же не хватит места для такого количества дополнительных помещений! – возразила Тила.

– Не глупи! – засмеялся брат. – У нас куча кладовых, и в нескольких спальнях есть гардеробные комнаты, куда уже давно нечего вешать. Ну и, возможно, придется переделать одну или две комнаты для переодевания.

– А зачем ему столько ванных? – поинтересовалась Тила.

Роби улыбнулся:

– Американцы – чистюли, и если Клинт Викхэм не получит своих ванных комнат, то ему не будет нужен Ставерли.

– Тогда давай построим ему хоть миллион ванных комнат и все, что он только пожелает.

– Именно это мы и собираемся сделать, – кивнул Роби. – Но нам надо спешить, и прежде всего я хотел бы знать имена лучших строителей, плотников, художников и архитекторов в округе.

– Я думаю, Коблинс сможет нам в этом помочь, – молвила Тила.

– Пожалуй, – согласился брат. – А я попытаюсь найти того старика из деревни, который делал ремонт в доме при папе. Надеюсь, он еще жив.

– Ты имеешь в виду Уильяма Эмерсона, – уточнила девушка. – Он еще жив, но очень состарился.

– Нам нужна любая помощь, а он, быть может, еще что-то помнит, – воодушевился Роби. – И первое, что они должны сделать, – это отремонтировать окно в моей комнате, там жуткий сквозняк. Я проклял все на свете, когда останавливался там последний раз.

– Добро пожаловать в любую другую комнату, – с горькой иронией предложила Тила, – но смею тебя заверить, в каждой из них что-нибудь да поломано.

– Все будет отремонтировано, – убежденно сказал Роби, – причем мы сделаем это очень хорошо и очень быстро.

– Я еще не спросила, сколько он будет нам платить, – заметила девушка, – хотя это самый важный вопрос.

– Тогда задержи дыхание, – прошептал брат, – потому что цифра довольно впечатляющая.

– Говори же, говори! – взмолилась Тила.

– Так вот, он оплатит весь ремонт и обстановку дома, а за время своего проживания он будет нам выплачивать две тысячи фунтов ежегодно!

Она издала стон радости, и эхо прокатилось по заметно опустевшему дому. Не в силах больше сдерживать себя, Тила бросилась на шею брату и крепко обняла его.

– Мы спасены! Мы… спасены! – ликовала она. – Мои молитвы были услышаны… и все это… благодаря тебе! Какой ты у меня молодец! И какой Патрик О'Келли молодец!

– Он много помогал мне и до этого, – признался Роби, – но никогда еще его помощь не была столь фантастической.

– Да, именно фантастической, – подхватила девушка. – А теперь, раз мистер Викхэм займет наш дом, нам, наверное, придется переехать в домик для гостей. Я всегда любила бывать в нем, а если его приведут в порядок, то он станет просто чудесным! Конечно, я унесу туда некоторые мамины вещи, и все будет в высшей степени замечательно.

Тила была так возбуждена, что голос ее дрожал. Но вдруг она обратила внимание на то, что брат смотрит на нее немного странно. Он молчал, и казалось, нечто таинственное мешает ему говорить.

– Что… такое… что? – вопросительно уставилась на него Тила.

– Я думаю, ты понимаешь, в этом мире ничто не совершенно, – после минутного раздумья сказал Роби. – Есть одно условие, которое необходимо выполнить, чтобы все намеченное стало реальностью.

– Условие? – широко раскрыла глаза девушка. – Какое условие?