— Если британские граждане нарушат наши законы, я поручу этому коммодору сообщить королеве, что это ее вина, — категорически заявил наместник. — Она будет обязана принести извинения императору Даогуану и передать английских преступников в его руки. От нее также потребуют предложить компенсацию священному правителю Срединного царства, перед которым должны склонять головы все монархи.

Чжао был в ужасе от неспособности наместника понять западный образ мыслей. Ни один уважающий себя иностранец не унизит себя тем, что распластается перед высокопоставленным императорским представителем или перед самим императором.

— Может так случиться, — сказал он осторожно, — что британский коммодор и другие, кто командует солдатами и моряками Запада, откажутся выполнить наши требования.

— Если они сделают это, наши военные джонки отправят их корабли на дно моря, а наши солдаты разобьют их войска, — заявил Лин вызывающе.

Сердце торговца упало.

— Их орудия, — сказал он, — более мощные и точные, чем наши пушки. Их солдаты лучше обучены, и у них гораздо более современное оружие, чем наши древние ружья и пики.

— Возможно, прольется кровь китайцев, — признал наместник. — Но вместо каждой нашей военной джонки, потопленной чужестранцами, появятся две новые. Я полон решимости положить конец перевозу опиума, как бы ни велика была цена.

По пути домой Чжао не оставляла мысль, что цена окажется очень высокой для Китая.

Лайцзе-лу пришла в кабинет отца сразу после его возвращения.

— В моем сердце поселился страх, — сказал он ей и повторил свою беседу с наместником.

Она сразу же поняла, что поставлено на карту.

— Будет война между Срединным царством и странами Запада.

— Я разделяю это опасение, — ответил ее отец. — Я считаю, что перевозка опиума прекратится только после разумных переговоров с Западом, а это мы можем сделать, показав их правительствам, что торговля опиумом порочна.

— Англичане, у которых больше всего фабрик в Вампу и чьи военные корабли находятся в наших водах, первыми начнут воевать с нами, — сказала Лайцзе-лу.

Чжао кивнул:

— Новый наместник, судя по всему, убежден, что их королева должна считать Небесного императора своим повелителем, и он совершенно не понимает, что этому никогда не бывать.

— Я сегодня же пойду в храм Спокойствия и Мира и зажгу душистые палочки в честь богов. Я буду молиться, чтобы они не допустили войны между Срединным царством и Соединенными Штатами.

— Да будут услышаны твои молитвы, — сказал ее отец.

Она выпрямилась, глаза засверкали.

— Даже если боги останутся глухи к моим мольбам, — сказала она, — я не допущу, чтобы что-то встало между мной и Джонатаном. Даже если наши страны начнут воевать друг с другом, наша любовь так велика, что мы все равно поженимся.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Паника 1837 года охватила Соединенные Штаты, и президент Мартин Ван Бурен был не в силах остановить усиливавшийся экономический спад. Разорялись банки, закрывались фабрики на Восточном побережье, и повсюду фермеры теряли свои дома. Бывший президент Эндрю Джексон поддержал тех, кто призывал народ Америки успокоиться, сказав в своем заявлении, что растущая страна сильна и что улучшение финансового положения зависит и от самих граждан. Но паника продолжала нарастать.

Депрессией не были затронуты лишь некоторые из отраслей, а судостроение, напротив, переживало бум. Росло признание необходимости расширять международную торговлю, и клиперы прекрасно подходили для этого, потому что могли доставлять американские товары практически в любое место земного шара быстрее, чем любые другие суда. Спрос на клиперы был огромным, и их начали строить на верфях Нью-Йорка и Бостона, Марблхеда и Ньюпорта.

Но ни одна из компаний не процветала так, как компания «Рейкхелл — Бойнтон», чей клипер «Летучий дракон» задал тон и продемонстрировал достоинства этих великолепных новых кораблей. Первый из новых клиперов был спущен на воду по графику, а на следующий день уже были заложены следующие, и у корабелов не было передышки. Джонатан Рейкхелл стремится расширить доки, чтобы одновременно строить пять новых клиперов, но его отец, не склонный к быстрому расширению, отговорил его.

Первый из серии новых клиперов был отправлен в Англию с командой, подготовленной на верфях компании «Рейкхелл — Бойнтон» в Нью-Лондоне. Чарльз Бойнтон надеялся вернуться в Америку, чтобы вести корабль в его первом плавании, но был слишком занят дома и отложил принятие командования до прибытия корабля, когда он будет готовить его к долгому плаванию в голландскую Ост-Индию. «Ничего, — писал он своему кузену, — не лишит меня удовольствия лично доставить клипер Толстому Голландцу в Джакарту».

— Все Рейкхеллы просто дьяволы в работе, — сказал Клиф — отец Руфи Баркер — ей и Эдмунду, который был дома в коротком отпуске, перед тем как принять командование «Летучим драконом», который теперь осуществлял трансатлантические перевозки. — Господин Джеримайя никому не дает передышки, так же как раньше его отец. Но этот Джонатан просто маньяк. Работа, работа, работа! Клянусь, этот человек ни о чем больше не думает, кроме работы.

Главный плотник говорил правду. Джонатан уходил на верфь утром вместе с отцом, возвращался в полдень, чтобы быстро перекусить и поиграть с сынишкой, но он редко возвращался вместе с Джеримайей в конце дня, оставаясь на верфи так долго, что пришлось изменить распорядок семьи. Ужин теперь подавали на час позже, чтобы ему было удобно.

Плотники и столяры, работавшие на четырех разных стапелях, никогда не знали, когда он снова появится, и казалось, что он присутствует одновременно на всех четырех стройках сразу. Требовательный и строгий, он контролировал каждый этап строительства клипера и не допускал никакого послабления. Он вовсю загружал своих людей, но был и заботлив. И когда Брэдфорд Уокер предложил понизить плату, так как из-за общенациональной паники было очень много безработных плотников, Джонатан настоял на повышении платы своим людям. Они ответили на его заботу тем, что стали работать еще усерднее.

Верфь была открыта шесть дней в неделю, и Джонатан организовал бы и воскресные смены, если бы общественное мнение в Новой Англии не было так строго к соблюдению священного дня отдыха. Тем не менее он был готов делать то, на что не решались другие, и каждое воскресенье после обеда отправлялся на верфь. Все чаще он стал брать с собой сына, и к ужасу Луизы, Джулиану страшно нравилось, когда ставились паруса. Дважды, когда новые клиперы выходили в море в пробное плавание, Джонатан брал с собой Джулиана.

Чаще всего Джонатан брал работу и домой. Переоборудовав одну из гостиных комнат, все вечернее время он отдавал контролю за деятельностью своего растущего флота. Он вел активную переписку с торговцами в Карибских странах и в Европе. В этой работе, как и во всей его остальной деятельности, он был очень дотошным, не упуская из виду даже мельчайших деталей.

У него пропал аппетит, под глазами появились круги, лицо выглядело изможденным, а на висках начала пробиваться седина. И все равно он нещадно, безжалостно загружал себя работой, она просто поглощала его.

Джеримайю это все больше и больше беспокоило, и он решил поговорить с Луизой.

— Меня беспокоит Джонни, — сказал он. — Неужели ты не можешь убедить его работать поменьше.

Молодая женщина вздохнула:

— У меня нет на него никакого влияния, папа Рейкхелл. И кроме того, работа делает его счастливым, так что, думаю, мне не следует вмешиваться.

Зная, что его сын и невестка спят отдельно, а их отношения, насколько он мог судить, были прохладными и вежливо безликими, он больше не пытался убедить Луизу поговорить с Джонатаном.

Вместо этого, когда отец и сын как-то утром шли на верфь, Джеримайя сказал:

— Зайди ко мне в контору на несколько минут.

Постараюсь не слишком нарушить твой рабочий график.

Джонатан, похоже, не понял иронии.

— Джонни, — сказал Джеримайя, устраиваясь за письменным столом, — я подумал: не пора ли нам нанять тебе помощника.

— Спасибо за заботу, папа, но я не смог бы переложить на помощника те обязанности, которые должен выполнять сам.

— Ты пытаешься делать слишком многое!

Джонатан пожал плечами и тускло улыбнулся:

— Мой отец всегда учил меня, что есть только один способ работать. Надо засучить рукава и браться за дело.

— Ну так твой отец тебе сейчас говорит, что ты взвалил на себя больше работы, чем можешь выполнить. Ты очень похудел, и иногда я слышу, как ты бродишь по дому среди ночи.

— А, это. — Здесь у Джонатана было готово разумное объяснение. — Я работаю над совсем новой конструкцией для нового поколения наших клиперов и думаю, что наконец решил все проблемы. Я планирую продлить нос еще на два фута и добавить еще лиселей, чтобы увеличить мощность и скорость. Сделав нос более резко задранным, чем раньше, я уменьшу контакт корпуса с водой, и это даст возможность сделать дно еще более плоским. По моим подсчетам, я создам дополнительное место в трюме для груза еще на одну-две тонны, не потеряв при этом ни одного узла скорости.

Это было замечательное достижение, и Джеримайя не мог не похвалить его.

— Поздравляю. Ты ушел далеко вперед от наших конкурентов. У нас сейчас столько заказов, что еще три года мы будем очень заняты.

— Новая конструкция, несомненно, вновь увеличит спрос, папа. Именно поэтому я думаю, что пора нам расширить наши мощности.

— Чтобы ты нагрузил на себя еще больше и раньше времени загнал в могилу? Я даже и думать не буду о расширении, пока ты не изменишь свой рабочий график так, чтобы мог насладиться и радостями жизни, Джонни. Подумать только, в прошлое воскресенье ты так торопился уйти на верфь, что даже не захотел задержаться на пикнике, устроенном Джудит на морском берегу и попробовать ее пирога с изюмом. А ведь я помню дни, когда ты мог один съесть целый пирог с изюмом.

— Наверно, еда сейчас уже не так важна, как раньше, — нескладно ответил Джонатан. Затем, слабо улыбнувшись, он сказал: — Через полгода я начну донимать тебя просьбой о расширении мощностей.

Его отец развеселился:

— А почему ты делаешь мне одолжение и не будешь раздражать меня просьбами еще полгода?

— Как только я начну строительство по новой конструкции, — сказал Джонатан, — я намерен побаловать себя.

— Надеюсь, отправившись отдохнуть с Луизой и Джулианом?

— Нет, сэр, построив особый клипер. Это будет единственный в своем роде корабль, не похожий ни на один другой.

Джеримайя увидел на лице сына настоящую улыбку, но в его глазах была странная грусть, и невозможно было понять, о чем он думал.

— После того как он будет построен, я сожгу все свои чертежи, и такого другого корабля больше никогда не будет. Он будет уникальным.

— А для чего нужно строить этот необычный корабль?

— Я хочу его построить. — Резко встав, он ушел осматривать корабли, стоявшие на стапелях.

Джеримайя понял, что ничего не смог добиться этим разговором, и также было очевидно, что Джонатан не намерен обсуждать «особый» клипер или причины его строительства. Чарльз Бойнтон, к мнению которого мог прислушаться Джонатан, был в море, он вел клипер, построенный для Толстого Голландца, в Джакарту. Так что единственный человек, к которому мог обратиться Джеримайя, это Джудит, его дочь.

— Не знаю, послушает ли меня Джонатан. Я не имею на него никакого влияния еще с тех пор, когда мы были детьми. Я вижу, что он совершенно изменился после возвращения с Востока. Но не похоже, чтобы онутратил здравый смысл, которым Господь в своей доброте наградил всех Рейкхеллов, так что, может быть, мне удастся достучаться до него. Пригласи нас на обед в это воскресенье, и я отведу его в сторонку для разговора, даже если мне придется при этом связать его.

Приглашение было сделано, и Уокеры пришли в дом Рейкхеллов после службы в церкви. Обед прошел оживленно благодаря присутствию Джулиана, отец которого счел, что мальчик уже достаточно большой, чтобы присутствовать на обеде в воскресенье. Джудит казалось, что по-настоящему Джонатан получает удовольствие только от своих отношений с маленьким Джулианом.

Когда все поднялись из-за стола, Джонатан, как и предполагалось сказал, что намерен сходить на верфь.

— Я пойду с тобой, — подхватила сестра.

Он удивленно поднял бровь.

— Мне нужно двигаться, — добавила она и, взяв свою накидку, лишила его возможности помешать ей пойти с ним.

Оба молчали, пока не вышли на улицу, и там Джудит сказала:

— Вместо того чтобы идти на верфь, давай пойдем на берег.