Вот они и на земле. Рокеры с трудом выползали из кают, хватаясь за перила на борту гондолы, по трое с каждой стороны. Турецкие акробаты, не теряя времени, побежали к носу, вытащили трос, протянули его на пятьдесят метров в направлении ветра и зацепили за валявшийся на берегу огромный ствол дерева, принесенный течением. На крышу накидали камней, и дирижабль замер, словно громадный кит. Солнце припекало, выглядывая из-за гор, снег таял, от заиндевевших камышей поднимался пар. А вокруг – тишина.

Чтобы снова поднять дирижабль в воздух, нужно было пополнить запасы гелия, но где его достать? Видимо, придется осесть тут надолго.

У рокеров еще над Казахстаном закончилась наркота, и перспектива остаться в горной ловушке, куда не забредет даже самый отважный дилер, их совсем не радовала.

Но эта проблема была ерундой по сравнению с тем, что гигантский дирижабль могли в любой момент обнаружить американские или российские спутники. Если снимки попадут в СМИ, китайцы вычислят их укрытие и игра в прятки быстро закончится. Именно из этих соображений турки выбрали для посадки гористый каньон. Пограничную зону судно пересекло ночью, спутниковые камеры вряд ли зафиксировали последний отрезок пути, разве что их утреннюю траекторию можно было как-то проследить, но и то вряд ли.

Оставалось придумать, как лучше замаскировать «Фею». Басист Сакке Ярвелайнен предложил перенести дирижабль на берег, тогда сверху его можно принять за плес естественного образования. Серая «Фея» сольется с замерзшей рекой, да и по форме она напоминала береговой изгиб. Огромная тень прекрасно впишется в общий антураж. Все вместе взялись за нос и перетащили судно на двести метров вниз по течению, там оно и осталось лежать, как будто сотни лет было дюной. Только имея бурное воображение, сотрудники НАСА или Байконура могли различить на снимке гигантский дирижабль. Опасность миновала, путешественники могли вздохнуть с облегчением.

Никто, конечно, не собирался оставаться в ущелье навечно: еще предстояло пересечь китайскую и непальскую границы, долететь до Индии или другой безопасной страны, а для этого нужен гелий. Рокеры взяли выполнение этой задачи на себя – вдруг заодно посчастливится разжиться какими-нибудь веществами, чтобы хоть немного скрасить ожидание. Они вспомнили, как в 60-е их отцы и матери летали за волшебной травой сюда же, в Непал.

Рокеры вызвались ставить лагерь – тут была нужна слаженная работа, а они прекрасно знали, что значит команда, сколько раз им приходилось репетировать и играть вместе. Ведь если каждый будет гнуть свое, ничего не выйдет, концерт будет испорчен, да и публика этого не любит. Только когда вступают ударные или гитарист отжигает свои дьявольские пассажи – тут все могут оторваться по полной. Барабанщики со знанием дела собирали поваленные по берегу замерзшей реки деревья в груду, а гитаристы оттаскивали их дальше, к месту будущей стоянки. Вблизи дирижабля костер решили не разводить, а то искры нечаянно могли спалить нежную оболочку «Феи» или прожечь в ткани дыры. Финны, которым за жизнь пришлось столько раз разводить костры, это прекрасно понимали. Оказалось, что братья Яри и Йоукко Ланкинен из города Кестиля имели большой опыт выживания в лесу. В детстве они часто ездили с отцом на рыбалку и провели у костра много белых ночей. Басист Сакке Ярвелайнен оказался прирожденным руководителем. Солист Кари Юла-Пупутти когда-то был скаутом. С такой командой в лагере очень скоро выросла огромная поленница сухих дров – теперь надолго хватит. В отдельную кучу свалили сухостой и хворост для розжига. Из дальней долины натаскали травы и накидали вокруг костра, чтобы можно было прилечь. Видимо, трава была любимым лакомством яков – в ней оказалось довольно много сухого помета.

Убедившись, что дирижабль крепко привязан и больше не улетит, турки забрались внутрь и достали деликатесы, купленные на алма-атинском базаре. Воздушные акробаты принялись за дело – экипажу было необходимо хорошенько подкрепиться.

Мясо яка дымилось на костре, источая божественный аромат. Турки собрали на берегу реки гладкие камушки и положили их на угли. Сверху разложили сочные куски баранины, сыр и экзотические фрукты. Рокеры откатили бочонок кумыса к реке, чтобы охладился.

Томительно тянулось ожидание, пока кумыс охладится, деликатесы хорошенько прожарятся и путешественники смогут приступить к первой трапезе в тибетском каньоне. Когда момент настал, герои затихли и чуть ли не со слезами на глазах приступили к дегустации среднеазиатских блюд. Вечером рокеры исполнили несколько финских народных песен, адаптировав их под горный пейзаж. Сытые турки забавы ради встали в пирамиду около «Феи равнин». Все трое казались единым целым на фоне поверхности реки и гигантской туши дирижабля.

После вечерней сиесты стали думать, как продолжить путешествие. Очевидно, что в таких условиях, на этой широте раздобыть жидкий гелий было почти нечеловеческой задачей. Судя по картам и спутниковым сигналам, до ближайшего города Юмла было от семидесяти до ста километров. Но карты могли обманывать. Ближайший населенный пункт мог оказаться и в ста пятидесяти километрах. Как бы то ни было, здесь, в самой гористой местности земли поход за газом мог оказаться в два раза длиннее, чем обещали карты и GPS.

Финско-турецкому экипажу предстояло совершить первый в жизни многодневный пеший переход и, возможно, заняться скалолазанием. Тащить с собой провизию, спальники и баллоны с жидким газом – нереально. Турки предложили залить остатки гелия в центральный и носовой отсеки дирижабля, хвостовой оставили пустым, его можно позже заполнить водородом. Найти в Непале или Индии жидкий водород и притащить в каньон будет гораздо легче, так как он вполовину легче гелия, осенило Ослана Барана. Значит, и сила поднятия у него в два раза больше, и баллонов понадобится в два раза меньше. Але-Гоп добавил, что водород еще и гораздо дешевле. Насосы работали безотказно, управились быстро. Залить водород в хвостовой, а гелий в носовой отсек было мудрым решением. В случае аварии носовая часть не взорвется даже при столкновении со скалой.

Скандал на казахско-китайской границе, не без традиционных элементов воздушного боя, разгорелся в тысяче километров от того самого каньона, где приземлилась «Фея равнин». Схватка произошла на территории Китая, вблизи огромной летной базы, в северных горах города Аксу, вот почему китайские истребители вели себя так агрессивно. О происшествии был составлен подробный отчет для военных служб города, которые, в свою очередь, ужасно удивились, что дело приняло подобный оборот. К тому же об этом стало известно на высшем уровне, в Министерстве иностранных дел. Были в курсе даже помощники министра.

Событие вызвало большой переполох в китайском МИДе. Почему гражданский дирижабль пытались задержать таким варварским способом? Неужели пограничники не сообразили, что это финское судно, ясно же, что летело оно с запада, а не из Тайваня или из Японии? Без вооружения, без военных инструкций и четкого маршрута оно болталось в воздухе на грани крушения, потеряв управление и отдавшись на волю ветра, который нес его в объятия гостеприимной китайской империи. Пограничные войска должны были это понять.

Дирижабль Лильероза, или Ли-Ле-Луза, надо было принять с распростертыми объятиями и в традициях китайского гостеприимства под белы рученьки препроводить в ближайший аэропорт. Вместо этого пограничники устроили дурацкую воздушную пляску.

В министерстве сказали, что была упущена исключительная возможность выразить китайское почтение и готовность к сотрудничеству. С точки зрения дипломатии они потерпели полный крах. Если бы дирижабль сел на китайской земле, экипаж и путешественников можно было бы принять как героев, одеть в национальные китайские костюмы и привезти с праздничным конвоем в столицу. За это время местные инженеры успели бы основательно изучить строение западного дирижабля, что представляло большой интерес для ВВС страны. Китай, в свою очередь, стал бы для маленького северного государства самоотверженным спасителем. А вся мировая общественность восхищалась бы бескорыстием китайского народа. В министерстве решили срочно начать поисковую кампанию, во что бы то ни стало спасти дирижабль, оказать соответствующее гостеприимство экипажу, а заодно изучить строение судна. Пилотов истребителей наградили медалями за самоотверженность и целенаправленные действия – и шестнадцатью годами исправительных работ. Приговор немедленно привели в исполнение. Министерство иностранных дел Китая коротко сообщило миру: финский дирижабль был принят в китайском воздушном пространстве согласно положенным мерам безопасности. Так как судно было неуправляемо, пришлось оставить все попытки спасения. Китайские воздушные силы делают все возможное, чтобы спасти экипаж, пассажиров и само судно, оказавшееся в безвыходном положении. Несчастные пилоты истребителей содрали со своей формы почетные нагрудные знаки и приняли в руки щетки с длинными ручками. Притихшие и немного удивленные они под вооруженной охраной ушли отрабатывать свои шестнадцать лет на уборке ангаров летной базы Аксу.

Кости финских драгун из Саво

Директор проекта Хемми Элстела и старший сержант Ропе Рюнанен сразу после завтрака отправились по трассе е51 в сторону Лейпцига. Миновав внешнее кольцо Берлина, Ропе отдался на волю нахального зеленого «Сааба». Он получал истинное удовольствие от езды на максимальной скорости и без всяких ограничений. Ропе был опытным водителем, побывавшим в сотне аварий. Автомобиль клонил нос к земле и жадно поедал километры в левом ряду, где ехали те, кто спешил и у кого была машина, позволяющая спешить. Ропе Рюнанен буквально летел на скорости куда больше двухсот километров в час, и машины помедленней скромно уступали ему дорогу. Правда, гонщику периодически приходилось поглядывать в зеркало заднего вида – вдруг появится кто-то более резвый, но таких было мало.

Хемми все это совершенно не смущало. Мимо пролетала вся Германия, и он с интересом изучал карту. На правой полосе рычала бесконечная очередь из фур, которая сливалась и становилась похожа на поезд.

Рюнанен спросил, правда ли, что Лильероз собирается взять в партнеры Красный Крест и создать на новом дирижабле полевой госпиталь, как издевательски предположил Солехмайнен. Элстела честно ответил, это Мимми и Тиина Лильероз заразили фабриканта новой идеей.

– А что, хорошо придумано! Вот тебе и реклама, и помощь пострадавшим в катастрофах. На дирижабле можно развозить кровяную плазму по руинам и заодно расхваливать черепицу из Леминки, – рассуждал Хемми.

У Ропе была знакомая медсестра, может, пригодится для полевого госпиталя.

– Вообще-то я с ней уже несколько лет как тайно помолвлен. В следующем году четыре года отмечаем.

Хемми подумал, что и ему в свое время не стоило торопиться с браком, тогда не было бы ни этой глупой женитьбы, ни развода – и какая экономия! И кто же эта терпеливая особа?

Ропе сказал, что, раз новый дирижабль обещает интересную работу для его будущей жены, он расскажет по-дружески, только между ними.

– Хвастаться не стану, но Лаура Ули-Вайнио очень хорошо разбирается в снотворных. Она долгое время работала анестезиологом в диагностическом центре города Оулу.

Хемми Элстела занес имя и контакты в ноутбук – для нее наверняка найдется работа, когда новый дирижабль полетит в зону землетрясений.

– А можно спросить, сколько твоя Лаура весит?

Хемми пояснил, что общий живой вес экипажа является важным фактором при строительстве дирижабля. Слишком полных людей они не могут взять в команду, ведь это означает увеличение общего веса судна. Ропе уверял, что его тайная невеста является прекрасной кандидатурой для работы в полевом госпитале, вместе с одеждой она весила от силы семьдесят килограммов. Он обещал позвонить ей и попросить взвеситься, если нужны более точные данные. Сам он весил восемьдесят пять кило.

– Плюс-минус, но, если надо, могу еще похудеть.

Хемми Элстела ответил, что плюс-минус один килограмм не повлияет на общий вес экипажа, только те, кто весит больше ста кило, представляют проблему, да и неудобно им будет передвигаться в условиях ограниченного пространства, хотя почти все без исключения толстяки известны своим веселым нравом и пониманием жизни.

До Лейпцига они доехали довольно быстро и уже к обеду были на месте. Элстела взял справочник, нашел отель «Ибис Лейпциг Центр», который, понятное дело, находился в самом центре города, на Брюлштрассе, и забронировал номер. В это время года было легко найти приют и людям, и машинам. Ропе Рюнанен припарковал «Сааб» перед отелем. Друзья занесли чемоданы в номер и вернулись чтобы завезти машину в гараж. Под дворником уже торчало полицейское уведомление, в котором официально сообщалось, что машина припаркована в неправильном месте и ее следует в ближайшее время перевезти на официальную парковку. Ропе Рюнанен фыркнул и скомкал листок в маленький шарик.