— Поэтому, когда правильно потянуть за нескольких, они создадут "эффект Домино". Толпа станет неуправляема, и в такой формации наступает анархия. Это приводит к тому, что произошло с вашими друзьями. Булинг в сети тем и страшен, что люди чувствуют безнаказанность. Это развязывает им руки и даёт чувство вседозволенности. Если вас оскорбляют, издеваются в реальном мире, вы видите лицо преступника. В кибермире его лицо — матрица из единичных кодов и множества имён и масок. Отследить такого человека может только ещё один Кукловод.


— Это то о чем нам рассказал Сонбэ, — подал голос Лео, и я вспомнил разговор с Саем, перед отъездом на Чеджу-до.


— Без вашей помощи, мне не понять ничего. Вы общались с ними ближе всех, и только вам известны детали их жизни, о которой возможно не знали даже их родители. А это может очень помочь. Потому что даст мне зацепки, чтобы понять, как преступник выбирает следующую жертву. Я провела анализ всех личных страниц погибших в сети, и сходства не нашла совсем. Каждый из них публиковал совершенно разные записи, и они не касались личной жизни. Тогда остаётся открытым вопрос, как Слепой узнал об отношениях Арым и Шина? И почему выбрал именно их?


— Но ведь до смерти…


— Да, — Тереза перебила Дже и продолжила, — До смерти ваших друзей погибло ещё трое артистов. И здесь связь очень четкая. Все они хотели стать артистами вашего агентства.


— Кан Арым это говорила и не раз, — шокировано прошептал Лео, смотря на меня.


А что я? Мне было не понять этого всего, потому что не видел явных причин трогать нас. Видимо в жизни нашего Сонбэ действительно были люди, которые опасны настолько, что даже У Бом предупреждал меня о том, что все может закончиться очень плохо.


"Неужели брат что-то знает?" — я резко перевел взгляд на свой сотовый, но потом остановился, — "Нет. Сейчас нельзя раскрывать рот. Тереза не часть бутафорской постановки. Это реальный агент, и каждое моё слово при этой женщине, может стоить безопасности моей родной семьи. Как бы я к ним не относился, но подвергать такой опасности не посмел бы никогда. Она американка, работающая на свое правительство. В любом случае такой человек, предаст ради своих быстро и без сожалений…"


Почему-то я был убежден, что с этого момента не стану доверять этой женщине ни за что. Подчинить? Кого? Она слишком опасна и с такой особой лучше не связываться совсем. Ответить на ее вопросы, и забыть идиотское чувство интереса, которое только усиливалось во мне. Азарт, узнать, что скрывается под черной маской.


"Долой эту глупость… Я потерял брата, и теперь единственное чего желаю — найти того, кто в этом виноват…"


Однако я и предположить не мог, что это было только началом для нерадивого идиота Чон Тиена. Видимо теперь небо взымало плату за мой успех и то, каким мошенником я оказался, украв у него больше, чем мне было положено.


Утром я не чувствовал тела совсем. Поднялся в кровати и не понял, что вообще спал. Не было ощущения, что хоть немного отдохнул. Казалось вчера и не заканчивалось, а когда вышел на рассвете в гостиную, привычно открыл дверь ванной, и даже не заметил Терезу в кресле.


Никогда не видел, чтобы люди спали сидя. Однако именно эта картина и была перед моими глазами. Тереза сидела в кресле. Нога закинута на ногу, руки сложены под грудью в замок, а осанка при этом все равно ровная. И чувство такое, что Тери и не спит вовсе, а просто сидит с закрытыми глазами.


— У тебя очень мягкая походка, Тиен, — я реально вздрогнул, так, как глаза Терезы оставались закрытыми, а маска продолжала скрывать лицо, — Ты ходишь плавно, и у тебя шаг шире, чем у Дже, который чуть дух не испустил, когда пятнадцать минут назад тоже ходил в туалет. Он то топчется, как слон по паркету.


Она пыталась меня отвлечь. Явственно ощутил это, потому что Тереза говорила неформально, будто мы давние друзья.


— Тебе удобно спать… вот так? — повернулся всем корпусом, и стал ждать, когда снова увижу волны синей бурлящей воды в её взгляде.


— Это наверное, самое удобное место, на котором я спала во время прохождения любой службы, — она продолжала говорить тихо, и глаз не открывала.


— А что, американское начальство не предоставляет своим агентам даже кровать?


— Нет. Мы спим в казармах на сыром полу, как универсальные солдаты, закаляясь холодом, грибком и сыростью.


— Очень остроумно, — я скривился, открывая дверь, но вдогонку мне прилетело совершенно неожиданное заявление:


— Ты глуп и недалёк, если думаешь, что я не замечаю, как ты на меня смотришь. Потому, думаю, мне стоит обозначить рамки нашего общения, господин охраняемый объект. Если ты нашел историю своего наставника и его жены романтичной, то я тебя разочарую. В осуществлении твоей мечты подражать ему можешь забыть. Я не Энжела, и на слащавых красавчиков увы не падка.


Мне было противно слушать глупый трёп этой бабы. Она говорила так, словно имеет право судить об отношениях других людей. Мало того…


— Кто тебе вбил в голову, что ты кому-то здесь интересна, как женщина? — я разозлился, меня выбесило ее отношение к тому, что происходило.


Своим поведением, Тереза заставляла меня забыть о боли, которую я должен помнить и хранить теперь всегда. А говоря подобные вещи в лицо мужчине, она ещё и обесценивала себя же в моих глазах.


— А разве нет? — взгляд Терезы прошил насквозь, а я сжал челюсть, в попытке унять гнев.


У нас были разные охранники. Однако они неизменно придерживались корпоративного общения и рамок. Никогда не выходили за пределы дозволенного и вели себя, как те, которые не спали всю ночь, подпирая нашу дверь прямо сейчас.


— Я говорил тебе уже, и повторю. Ты охранник, работник, который подписал со мной контракт. Мне плевать кто ты на самом деле за этими стенами. Здесь и рядом со мной — ты мой телохранитель, и я не стану терпеть неформального общения от работника, который мало того что женщина явно младше меня, так ещё и ниже по статусу. Ты не знаешь правил нашего этикета, так я тебе их сейчас легко объясню, Тереза. Ты обязана разговаривать со мной на "вы" и уважительным тоном, при этом, заметь, я не заставляю тебя даже кланяться. Ты все равно этого не научишься. Не то воспитание. Я знаю многих американцев, и с детства мне претит ваша культура. Она как раковая опухоль уничтожает то самое ценное, что должен помнить каждый. Прикрывать всё словом "свобода" модно и очень удобно. Но именно из-за вашей моды на "свободу" люди забывают, что у них есть ещё моральные обязательства перед всеми кто их окружает. Вот чему учила когда-то наша культура. Уважению того, кто этого достоин.


— А ты стало быть достоин моего уважения? Да? — такой язвительный тон, я слышал от этой особы впервые, — Нет… Погоди… Я значит, должна уважать тебя и пресмыкаться, лишь потому у тебя в штанах член, и ты родился и вырос в семье богачей? Таков этикет вашего общества? Это его устои? Или я где-то ошибку допустила, господин Чон.


— Нет. Всё верно. Ты, как мой работник, обязана уважать меня лишь потому, что я дал тебе эту работу. И да, ты обязана уважать меня лишь потому что я мужчина.


Я начинал опять злиться. Тереза действовала на меня как детонатор. Когда она раскрывала рот, мне иногда так и хотелось заткнуть ее чем-то. Ужас! Это не воспитание, это просто пропасть в бездну! Как можно такое заявлять в лицо мужчине. Интересна? Кому? Мне? Теперь я и на этой женщине крест поставил.


"Правильно делал, что не прикасался никогда к иностранкам. Мало мне того, что иногда могут вытворить наши женщины, так ещё иметь дело с той, которая мне совершенно не понятна!"


— Вижу я заставила тебя принять правильное решение… — Тереза опять закрыла глаза, а я толкнул дверь ванной сильнее, напоследок бросив:


— Однозначно.


Встал у зеркала и опять стёр с него капли воды. Не заметил даже, как она повлияла на меня опять. Дикость от происходящего, и чувство стыда опять затопили мои мысли, когда я убедился, что пятиминутный разговор с кумихо в гостиной, заставил забыть о боли напрочь. Тереза вытащила все мои самые паршивые черты наружу, и буквально вынудила прийти в себя.


— Я запутался… Не понимаю, что делать дальше.


" — Не нужно ничего делать, Хён. Просто помни меня… Ты ни в чем не виноват…" — я посмотрел в зеркало опять, но никого там не увидел, кроме мужчины в черном махровом полотенце на бедрах. Естественно Шина не могло быть здесь.


А мужчина из зеркала смотрел на меня моими глазами, выглядел как я, и был мной. Однако, я больше не хотел видеть это отражение. Мне оно перестало нравиться, вызывать гордость и удовлетворение собой.


Всё это внешность — оболочка. В нашей стране она важна. Если ты выглядишь хорошо и здоровым, ты надёжный человек. Если ты красив и успешен — тобой будут восхищаться. Однако к чему привело это восхищение? К тому, что умерло пятеро человек, которые перестали быть эталоном для подражаний и восхищений.


Начался ещё один день, который мне не стереть из памяти никогда. Вернее даже не день. Вся последующая неделя изменила мир вокруг меня до неузнаваемости. Если раньше в здании агентства звучала музыка из каждого зала, проводились репетиции, а работники весело проводили время за перерывом на обед, как семья. То сейчас… После похорон, которые даже не смогли провести без прессы, агентство в стены которого я вошёл ещё мальчишкой, опустело полностью.


Лео, который шел рядом со мной, чертыхнулся, вытащив белую перчатку для похоронной процессии из кармана своего пальто.


— Это плохая примета, — прошептал брат, — Очень плохая.


Я ничего ему не ответил, а лишь прижал к себе и обнял. Сжал в объятиях настолько крепко, насколько мог. Лео всегда был самым эмоциональным среди нашей четверки.


"Теперь нас… трое. Если мы вообще ещё существуем, как группа и артисты…"


— Парни! — на лестнице показался менеджер Пак, точно в такой же черной одежде, и кивнул, чтобы мы поднимались в кабинет Сонбэ.


На лице Чупса, а так в шутку называли его старшие наставники, не было ничего хорошего, а значит, надежды на то, что Сай-ши не закроет агентство нет. Сонбэ принял решение, и скорее всего от него отступаться не станет.


Однако я и не подозревал, что кроме нас против закрытия были все. Даже госпожа Ли, которая стояла у окна рядом с женой Джей-ши явно не была настроена на такой исход. А всё потому, что и я видел перед собой разбитого и доведенного до отчаяния человека.


"Как он вообще ещё держится в таком состоянии?" — я прошел в глубь помещения, поклонившись, и встретился взглядом с Лиен Хо, который покачал головой, и кивнул нам на кресло, которое они оставили для Лео.


— Я специально не собирал всех в крыле Волков, потому что не вижу смысла растягивать этот разговор надолго, — Сонбэ поднялся и закончил сухим, почти мертвым голосом, — Я отпускаю вас всех. Вы не должны видеть, как в ваших вещах роется полиция, а это будет, потому что в самоубийствах общественность и фанаты стали винить именно агентство. Вот, что утром появилось в новостях, пока проходили похороны.


Сай-ши обернул к нам экран своего рабочего ноутбука, и я убито прикрыл глаза.


"Твари…" — пронеслось в голове, когда я опять посмотрел на экран, где пестрел заголовок о том, что агентство "SMANGEL" не уделило достаточного внимания ситуации вокруг своих артистов.


— Репортёры и пресса уничтожили нашу репутацию напрочь, — Тай взял в руки ноутбук Сонбэ, и переглянулся со своими парнями.


Молча, каждый в кабинете посмотрел друг на друга. Но все боялись даже смотреть на наставника. Парни из "SFire" заговорили первыми и как ни странно это был До Шик.


— Я не согласен подписывать контракт с кем-то другим. Это всё просто слухи…

— Нет, — глава сетевиков, которая тоже была иностранкой, покачала головой, и продолжила, — Сегодня утром подписали официальное постановление об открытие дела против агентства. Завтра с утра здесь будет департамент по борьбе с коррупцией, а под стенами уже заявлен не просто пикет, а митинг, чтобы выдать Ли Шин Сая властям и открыть дело на него и Энджелу.

— Но как же глава "Джиллиан"? Он не станет вам помогать, Сонбэ? — Кай тоже посмотрел на экран ноутбука, который ему отдал Тай.

— Нет, если Шин Дан хоть как-то вмещается в это дело, пострадает компания его дочери. Я не готов просить о помощи друзей, если это несёт такую опасность для них самих.