Каждый, находившийся здесь, уже сейчас понимал, что это конец. Мы хорошо видели, что Сай-ши принял окончательное решение.


— Завтра вечером, после проведения официального обыска, я дам пресс-конференцию о закрытии лейбла и агентства. Каждый из вас волен выбрать того, с кем хочет продолжить работу, сам. На то, чтобы уладить все вопросы юридически, адвокат Кан Ван Сик выделил месяц. За это время вы получите, заработанные упорным трудом, деньги в полном объеме.


— Сай… Остановись!


— Я сказал не лезть в это, Чон Са! Повторю ещё раз! Я принял решение, и не намерен его менять! Хватит с меня смертей… — почти шепотом закончил Сонбэ и посмотрел на свою жену, а потом молча захлопнул крышку ноутбука, даже не взглянув ей в след, когда она демонстративно покинула кабинет первой.


— Все свободны! — отрезал Сонбэ и кивком указал Чи Джин-ши, чтобы он выпроводил всех.


Однако, я хотел поговорить с ним. Для меня это было крайне важно, потому что я видел — наставник совершает ошибку. Это разрушит его и он сам не заметит, как погубит то, что создавал почти десятилетие.


— Тиен, вам с парнями пора, — менеджер Пак обратился к нам, потому что последними в кабинете остались именно мы.


— Могу я с вами поговорить, Сай-ши? — проигнорировав слова Чи Джин-ши я подошёл к столу Сонбэ, а Сай-ши достал стакан и влил в него не меньше половины крепкого маколи.


— Тиен, прости, но я не в состоянии говорить сегодня совсем.


— Мне нужно всего несколько минут, Сонбэним! — я поклонился ему, и Сай наконец-то поднял на меня взгляд, — Прошу!


Сонбэ выпил залпом спиртное и проследил за тем, как опустевший кабинет покинули мои парни.


— Если ты хочешь начать меня отговаривать, Тиен, то должен знать, что твой отец выставил мне ультиматум. Если я не расторгну с тобой контракт, прессинг со стороны общества только усилится.


Конечно, я ждал именно этого, после того, что та женщина, а теперь я называл Терезу именно так, наплела Дже о его родне.


— Потому, тебе стоит сперва поговорить с отцом, а уже потом отговаривать меня от моего решения.


— Сонбэ… — я опустил взгляд на свои руки, и стал вспоминать, как впервые попал в его зал.


— Я хочу поделиться с вами одним воспоминанием, — горько улыбаюсь, а мужчина не понимает что вообще происходит.


Сай стоит напротив меня. Нас разделяет его стол, по которому бегают блики, которые отбрасывают, пропуская солнечный свет, разноцветные витражи стеклянного потолка.


Он молчит и держит в руке стакан. Резной узор на стекле тоже играет бликами радужного света. Тогда… В тот день сцена тоже сверкала. Это был японский "Tokyo Doom". Его первый большой тур по Японии, и самый кассовый концерт, с таким количеством зрителей, о котором я, как трейни, мог только мечтать.


Я стоял рядом с длинным подиумом и смотрел на то, как он танцует и поет. В тот день, Чон Тиен понял чего хочет, и кто вдохновил его, когда он уже был готов сдаться. Именно это воспоминание я и пересказывал наставнику, в конце произнеся лишь несколько слов.


— Нас не понять простым людям. Для нас стоять на сцене это не просто выступать как вещь, продавая себя. И вы показали мне это. В тот день я захотел быть рядом с вами на той огромной сцене, ещё не понимая цены, которую вы заплатили за это место. Я был глуп, жалок и жаден. Мне хотелось быть вами, но когда жадный и глупый мальчишка переступил порог этого места, он понял, что не хочет быть вами. Я захотел стать настоящим. И вы показали мне как это — любить то, что я делаю. Ведь я вообще не понимал что это…


— Тиен, — Сай-ши медленно положил стакан на стол, и вышел из-за стола, — Пойдем со мной.


Я проследил за наставником, а он открыл мне дверь кабинета, приглашая следовать за ним.


Мы молча спустились на первый этаж его бывшего личного крыла, и он достал из кармана пластиковую карту. Провел по замку и дверь в старый репетиционный зал открылась автоматически.


— Постойте. Но ведь мы никогда… — я разулся и вошёл, следом за Сонбэ, пока он дошел не спеша до средины паркета и посмотрел на потолок, который находился на высоте не менее десяти метров. Фактически этот зал был в половину высоты здания.


— Это место я закрыл много лет назад, сказав себе, что впущу в него только того человека, который действительно будет дорожить моим подарком.


— Я не понимаю вас… — и это было правдой.


Как дурак я наблюдал за тем, что происходило дальше. А когда Сонбэ раскрыл панель в стене и включил систему на потолке, я замер от того, что увидел. Кроваво красная ткань падала прямо с потолка, развиваясь в воздухе подобно языкам пламени.


— Это то место, где все те годы, что был одинок, находил отдушину. Сюда я приходил, когда тоска внутри пожирала нестерпимой болью, когда опускались руки, и хотелось лечь и не открывать глаза больше никогда. Здесь… Впрочем это уже не то, что я должен рассказывать тебе. Мы пришли сюда не за этим. Я привел тебя в эти стены, — Сай прикоснулся к одному из полотен и сжал крепкую ткань в руке, — Чтобы объяснить, почему отговаривать меня бесполезно, Тиен.


— Что происходит, Сонбэ? Просто поделитесь с нами. Я уверен…


— Ты похоронил сегодня брата, Тиен, — Сай-ши резко обернулся ко мне и в его взгляде я увидел именно то, что видел всегда на сцене — силу.


— И ты должен понимать, что я не намерен больше терять никого из вас! Если сейчас я не остановлю это, то могут пострадать и другие люди. Если это случится, то вот эта тряпка, — он скривился и сжал ткань настолько сильно, что его рука побелела, — …цена ваших жизней. Неужели ты мог подумать, что эти стены, это чёртово место, которое я годами пытался уберечь, сохранить от грязи, вытравить из него всю чернь, дороже чем вы?! Если хоть ещё кто-то из вас пострадает, я собственными руками сожгу всё здесь. Ты этого хочешь?


Сай продолжал говорить, а по мне холод бежал от пят и до макушки, настолько сильным было то, как он это делал.


— Вот! — я и опомниться не успел, как мне протянули ту самую пластиковую карту, — С этого дня, это место твоё, Тиен. Даже если здание агентства купит другой человек, это помещение не тронет никто и ты сможешь приходить сюда, чтобы продолжить обучение и тренировки.


— Это не то, для чего я начинал разговор! — я не выдержал и выдернул карту из рук Сонбэ, — Я хотел чтобы меня учили вы!


— И я учил… — вдруг совершенно спокойно и с улыбкой ответил мужчина, — Просто вспомни, Тиен. Все эти годы я учил именно тебя, и готовил именно тебя к тому, что ты держишь в своих руках.


Сай-ши прошел мимо, но остановившись по правую сторону у моего плеча, тихо прошептал:


— Иди к парням. Им сейчас очень трудно. Не оставляй их одних сегодня. И… я надеюсь ты будешь счастлив в браке. Только помни… — я будто окаменел от его последних слов, — …помни, что любовь нельзя навязать никому, и вера в то, что чувство появится со временем — чушь, Тиен. Чувства со временем только гаснут, если их не поддерживать и не стремиться сохранить.


Я продолжал стоять посреди паркета, а за моей спиной хлопнула дверь и запищал электронный замок. Не знаю, чего хотел добиться этим разговором, но явно уделали меня. Потому что, даже о моей свадьбе Сонбэ знал больше, чем я сам.


Уже выходя из здания, привычно бросил взгляд на фигуру в черном, которая стояла у дверей нашего с парнями фургона.


"Чувства нельзя навязать… А в её глазах грусть. Почему? Мы ведь чужие ей люди, а теперь вообще не нуждаемся в её услугах больше… Тогда почему Тереза ведёт себя настолько участливо?"


Пока ехал обратно в апаты, чтобы собрать вещи, и впервые за несколько лет вернуться домой, вертел в руках пластиковой ключ-картой. Это заставило проснуться память и поднять из своих глубин все те годы, что я провел в стенах места, которое действительно сделало меня мной.


Улыбки моих братьев, когда у нас появился первый фандом, счастье от того, что мы получили первую награду за альбом, над которым работали как проклятые. Все те минуты, проверенные рядом с ними.


— Мне жутко не хватает его бардака… — Дже положил свой чемодан у двери и вернулся не спеша в гостиную, где я стоял над своим.


Лео уже час не выходил из своей комнаты, и я понимал почему. Мне и самому было сложно прощаться с этими апатами. В них мы проводили каждый свободный вечер, дурачились как дети, и отдыхали порой с таким количеством народа, что здесь негде было встать.


Оборачиваюсь и смотрю на несколько невысоких диванов, вспоминаю акустическую гитару Шина, которая стояла у стены, рядом с плазмой, и внутри становится так паршиво, что хочется выть.


"Всё разрушено… Наверное, теперь всё и правда разрушено навсегда…"


Я не знаю, что происходило дальше. Как только мои ноги переступили порог дома моих родителей, зарекся даже включать ТВ, или выходить в сеть. Единственное, что сделал и теперь имел на это полное право, снёс свою официальную страницу, удалил каждую фотографию и всё что оставил — скупую запись на белом фоне:


"Спасибо за вашу любовь и поддержку. Пользователь покинул сеть…"


Если она и правда способна убить, то лучше мне больше не входить в неё и продолжать жить, храня в сейфе подарок моего наставника. Потому что я не вернусь. Начинать всё с начала? Сольно? Это как предать парней и себя. Это как предать семью, в которой я был частью одного целого.


В комнате раздался тихий звук стука в дверь, а я отбросил сотовый на кровать и поднялся, чтобы открыть, очевидно прислуге.


Однако и не ждал увидеть на пороге отца. Абуджи дождался когда я поклонюсь и пропущу его в комнату. Таковы были правила этого дома, и я их выполнил.


— Наконец, ты взялся за ум, и я вижу, что моя беседа с твоим наставником не прошла зря.


Я еле сдержался, чтобы не хлопнуть дверью со всей силы. Меня разрывало желание высказать всё отцу в лицо. Но что я мог? Даже раскрыть рот в его сторону со словами — "ты не прав" — сродни преступлению.


— Я могу задать тебе вопрос? — закрывая дверь я молился, чтобы не услышать снова о молодой госпоже Напрхри.


— Если он касается твоей свадьбы, то теперь тянуть с этим не стоит. Раз ты свободен и завершил свою… — отец обернулся и смерил меня цепким взглядом, — …карьеру шута на сцене. Потому я уже поговорил с родителями Амины́, и они ждут нашего приезда в Таиланд. По их правилам ты должен войти в дом невесты и отдать дань уважения её родителям. Там немного другие правила…


— И ты наверное, уже и дату назначил? — я сжал руку в кулак и холодно усмехнулся.


"Просто нужно смириться. В конце концов в постель эта девка со мной точно не ляжет. Если я захочу простого животного секса, найду себе куклу аппетитнее, чем тайская шалава, которую очевидно никто не трогал, но трогала она. Хотя не факт…"


— Хорошо! Когда вылет? — холодно спросил и снял с руки наручные часы, затем снимая и рубашку.


Отец наблюдал за моими действиями и явно находился в недоумении.


— И ты не станешь возражать?


— Зачем? — я раскрыл двери гардеробной и решил, что с меня хватит этого дерьма.


— Из всех своих сыновей, я думал что самые большие проблемы в этом вопросе случатся с тобой.


— Как видишь, — я повернулся к отцу, надевая другую рубашку, и с ухмылкой закончил, — Проблемы нет. Однако она появится в другом аспекте. Прости за моё поведение отец, но я должен это сказать. Спать с этой женщиной я не собираюсь.


— Вот то, что я ждал услышать, — хохотнул абуджи, и вложив руки в карманы, встал у моего окна, — Когда я женился на твоей матери, говорил точно так же. "Не хочу", "не собираюсь", "не буду"… Однако жизнь решила за меня, и моя женщина подарила такому неудачнику как я троих прекрасных сыновей.


— Тебя потянуло на сантименты, отец? — я сложил руки на груди, и присматривался к тому, какое пальто надеть к рубашке и джинсам.


— Ты не веришь мне…


— Ни единому слову. Извини, но сегодня человек, который по сути должен был быть мне чужим с самого начала, сказал совершенно другие вещи. Видимо любовь для вас с ним совершенно разные понятия.


— Дерзишь? — папа повернулся и на какой-то краткий миг, мне захотелось сказать ему настолько я действительно благодарен за то, что он сделал для нас с братьями.