Я обняла Энджи, и получила такие же объятия в ответ. В тишине пустого помещения, мой взгляд изучал потолок с мозаикой из витражей. Сейчас там не было тени солнца.


— Омма?*(Мама?) — дверь открылась и мы увидели в проходе Сару и малыша Чжона, которого Эн тут же взяла на руки, поспешно вытирая слезы со своего лица.


Я же спрятала стаканы и бутылку обратно, а затем привычно надела черную маску.


— Ты уверена, что не хочешь узнать, что мне наговорила Вера? — мы спускались по лестнице, и я наблюдала за тем, как Сара перепрыгивает по три ступени, играясь.


— Вера больна, Тереза. Поэтому её словам нельзя верить вообще. Когда я последний раз видела её, она приняла меня за гостя на своей свадьбе с Чжон Воном. Вряд ли Вера могла сказать, хоть что-то адекватное.


— И ты не собираешься искать дальше? А как же дети? Допустим Шин Сая посадят. Ты уверена, что на этом вас оставят в покое?


— Мне пригрозили, Тереза, — бросила глухим голосом Эн.


Я остановилась на последней ступени лестницы, ведущей в главный вестибюль агентства, а Энджи повернулась ко мне, прихватив сына удобнее, и продолжила:


— Мне вчера звонил начальник штаба. Они пригрозили мне, что если я не прекращу использовать ресурсы нашего ведомства в личных интересах, они устранят проблему сами.


— Посадят и тебя, — я сложила руки на груди, а наставница кивнула.


— Они уже уволили меня, и одно резкое движение может стоить слишком многого. Я не могу позволить, чтобы Сару и Чжона воспитывала та женщина.


— Та женщина? — я нахмурилась от чисто корейского словечка, а Эн скривилась и мы пошли дальше.


— Мать Сан Ми.


— Кан Ми На? Но она ведь им никто?


— Она мать их кровной сестры. Этого достаточно, чтобы отдать детей ей под опеку.


— Мы говорим об ужасных вещах, Энджела. Тебе не кажется? — уже в дверях черного входа, я заметила Волков и ещё пару бывших работников, которые загружали последние коробки с вещами в большой микроавтобус.


— Это станет реальностью, если я не остановлюсь, — тихо ответила женщина, а я надела кепку, и проследила за дураком, который завидев объект своего негодования, растаял, как снег по зиме.


Сай что-то бросил на корейском Ким Таю и пошел в нашу сторону.


— Я уеду через два дня! — подняла руку сразу, чтобы предотвратить новый виток семейной драмы, — Так что успокойтесь, господин Ли.


— Спасибо, Тереза.


— Меня не за что благодарить, Сай. В конечном итоге, я не смогла ни чем вам помочь. Но…


Сай замер, беря на руки Чжона, и посмотрел на меня немного иначе. Сейчас, я видела, что он готов выслушать меня.


— Вы совершаете ошибку, расставив приоритеты именно так. Это ваш выбор и ваше право, Сай-ши… Но, поверьте человеку, который знает что такое потерять действительно всё — вы будете жалеть. И ни один день, или даже неделю. Вы будете жалеть всю жизнь. Ваша самоотверженность никому не нужна. Люди не умеют быть благодарными, а благими намерениями выстелена дорога в ад, Ли Шин Сай. Подумайте… Хорошо подумайте ещё раз. Потому что потом может быть слишком поздно.


Более с этим глупым мужиком, мне говорить было не о чем, поэтому я в поклоне решила уйти. Но… заметила другого идиота. Тиен затормозил на парковке у главного входа в агентство, и уже собирался идти к нам, когда я покачала головой, смотря прямо ему в глаза.


— Идиот… — прошипела, и найдя глазами Эн, кивнула в сторону Тиена.


Ким Тай положил две коробки на асфальт, и прошел мимо меня, выругавшись на корейском.


— Писаки! — он указал мне в левый проход между аллеями, где засели папарацци.


"А теперь, ты вдвойне дурак, Тиен! Если его увидят рядом с агентством сейчас, то сцапают тут же!"


Однако, как только я хотела сама остановить Тиена, это сделал Шин Сай. Он позвонил парню, и тот завёл своё корыто и стал выезжать на дорогу.


"Сумасшедшая жизнь! Постоянно ждать что тебя обступят со всех сторон прямо на улице толпы фанатов, или писаки!"


Теперь понятно, почему они настолько подвержены риску давления извне. В Корее общественное мнение — это пятая власть! Попробуй не соответствуй их стандартам!


Вспомнились слова Тиена про свободолюбивую нацию. И это и правда так, вот только моё общество не поливает дерьмом всех и вся за малейшую провинность. Оно наказывает! Закон работает так, что обществу в Америке и рта раскрывать не надо, чтобы обдолбанное отродье богатого полудурка получило по заслугам. Так что же лучше, или хуже? Очевидно, ответа на этот вопрос нет.


А всё потому что люди не идеальны всюду. И вопрос не в национальности, цветах флага, или законах. Вопрос в уровне человечности самого человека.


Это слово — человечность — не выходило из моей головы всю последующую ночь. Давно такого не было, чтобы я просыпалась в холодном поту, от того, что мне снилась война. Это страшно… Открывать глаза, задыхаясь в собственной постели, и хвататься за мокрые простыни от того, что секунду назад ты был опять там — в месте, где человек это мишень для свинца.


Крики, взрывы и смерть… Ненавижу вспоминать это, но и забыть подобное невозможно.


Я поднялась со своего кокона из покрывал и открыла ставни. Светало, и на улице моросил мелкий дождь. Свежий воздух заставил замёрзнуть ещё сильнее, но это полезно. Эти ощущения помогут мне вернуть реальность.


"Хорошо, что я увидела и познакомилась и с такими людьми…" — мысль мелькнула быстро и я опять вспомнила парней и Тиена.


"Жаль, что подобное знакомство оказалось таким коротким."


Закрыла ставни и надев футболку, вышла в гостиную. Прошлась по пушистому ковру босыми ступнями и открыла шкаф, чтобы налить воды из кулера.


Тишина не давила. Мне почему-то дико нравилось это место, но спокойствие нарушила система оповещения. Я всегда ставила ловушки, чтобы знать, когда меня попытаются выследить.


Поэтому звук, который разносился по небольшому помещению говорил мне лишь обо одном: " Его не устроило то, что Сая просто посадят. А значит, я права, и нельзя на этом останавливаться. Тюремное заключение ничего не даст…"


Я сделала несколько глотков воды, и вошла в сеть. Естественно тут же нашла то, что мне нужно.


— Значит, теперь ты взялся за страницы Джея и его жены. Но они не твоя цель…


Я села за стол и открыла несколько социальных сетей, в которых началась активность подписчиков. Естественно все имена, адреса и ники обрабатывались автоматически.


Однако теперь у меня была зацепка, и предполагая что это программа, я решила проверить слова безумной сасэн.


— Вера… Вера… А ты не так проста оказалась, — я пролистала все страницы работников агентства и откинулась на спинку стула, с холодной ухмылкой наблюдая за тем, какое дерьмо массивно и в одночасье полилось всюду.


— Топит всех… — продолжала наблюдать, а червячок-то отсчитывал и сопоставлял всё.


"Если у этой программы есть создатель, который и написал "Слепого", то матрица бота и его работы должна включать всё — в том числе пароли от всех страниц. А значит, их либо взломали, либо это сделал тот, кто бывал в агентстве каждый день…"


Явственно представляю фигуру перед глазами. На мониторах продолжает литься хейт, спровоцированный "Слепым", а у меня в голове свой фильм.


"Размытая фигура входит в агентство. Вероятно он, или она — работник. Спокойно идет по вестибюлю. Здоровается с коллегами. Этот человек не тихоня, и не серая мышь. Такие люди не способны делать что-то скрытно. Интраверт зачастую боится лезть в чужое пространство, чтобы не залезли в его. Потому размытая фигура — это яркая личность. На него никогда не падет подозрение. Потому что он специально у всех на виду. Постоянно. Естественно чтобы отвести от себя любые подозрения. Он, или она, двигается по агентству, где-то пьет кофе, кому-то принесет и угостит, и его тут же попросят чем-то помочь. Например, что-то отправить с рабочего места, потому что не успевают. И естественно! Конечно же он или она поможет…"


— Так ты и запустил "Слепого" в систему агентства, — я сфокусировала взгляд, вернувшись обратно в реальность.


Со своего рабочего места такой работник не запустил бы вирус никак. А это не просто программа по типу червя, это вирус, способный проникнуть и приспособиться к работе антивируса.


"Слепой попал в систему не через сеть. Его внедрили вручную…"


Потому нас и водили за нос невообразимой географией серверов. Не было никаких серверов. Вирус играл с нами, как с котятами, прямо изнутри самой охранной системы агентства.


"Мало того… На этот раз, я точно должна быть права!"


Я вошла на страницу Кан Арым, которую её агентство и не собиралось удалять и стала рыться в постах девушки. Их было около полутора тысяч, но всё-таки мне удалось отыскать ту запись, которая и запустила весь хейт год назад. Это было фото девушки с парнями "SDragon" в зоне "бэк-стейдж". Она и Шин стояли рядом слишком близко. Я просмотрела комментарии и нашла момент, когда Арым написала, что это фото попало сюда по ошибке.


— А удалить ты его не смогла, девочка. Потому что вирус не давал этого сделать ни с одного твоего гаджета, который был тоже им заражён. Бинго!


"Всё просто… Всё гениальное всегда просто. Преступник нашел шестерку, которая работает в агентстве, и подходит по всем параметрам. Шестерка запускает вирус вручную в систему агентства, и естественно "Слепой" попадает в каждый компьютер, сотовый или планшет, который хоть раз входил в сеть, через агентство. Таким образом, "Слепой" и попал в гаджеты Кан Арым. А дальше дело за малым. Люди постоянно находятся в сети, почти не отключая интернет соединение. "Слепой" нашел нужное фото на носителе девушки, опубликовал его сам, и запустил массированный хейт, через всю базу "ip" адресов и хейтеров, и фанатов. Так как он был подключен ко всем носителям, естественно у преступника были все пароли на руках."


Нажав на запуск сканирования своим "червём", пыталась отыскать компьютер, с которого был запущен вирус.


— Ну же малыш, не даром тебя так долго создавали. Найди мамке плохого дядю, который наворотил мно-о-ого… Слишком, мать его, много проблем.


Я допила воду залпом, и когда положила стакан обратно на стол, рядом с клавиатурой, застыла, смотря на "ip" адрес, который проверялся в первую очередь, потому что на ноутбуке Шин Сая находилась вся документация, и файлы этого носителя были самыми важными.


— Теперь осталось узнать дату, когда был запущен вирус, и поднять видеозаписи из камер-видеонаблюдения в кабинете.


Вернувшись к той самой публикации на странице девушки, прошептала:


— Двадцать первое июня, значит.


Я поднялась и присмотрелась к экрану. Что-то в этом всём так и кричало мне о том, что нельзя уезжать. Нельзя бросать Эн одну и позволять ситуации развиваться самостоятельно. Но наши спецслужбы не привлечь. Если Энжелу отправили в отставку, значит дело действительно не касается чего-то глобального, а связано сугубо с агентством. Если так, то действия наших оправданы. Она и правда стала пользоваться ресурсами в личных целях.


На то, чтобы собраться в дорогу у меня ушло полчаса, за которые я решила, что если найду хоть одну вразумительную ниточку в Пусане — не уеду. Всё началось именно с Кан Арым. Просто девушка оказалась более стойкой к воздействию булинга, чем три другие жертвы. Продержалась до последнего, пока ситуация не вышла из-под контроля полностью.


Садясь за руль, я замерла взглядом на книге, том самом сборнике, который лежал не сидении рядом. Смотрела долго, пока глаза не защипало от пристального взгляда. Только потом надела маску, завела машину и в рассветном осеннем тумане, поехала вниз по склону с улицы.


Дорога до Пусана не была столь тяжёлой. Я могла бы сесть на прямой поезд, и уже меньше через три часа быть на месте. Но это не дало бы мне ощущения контроля. После разговора с Джоном, у меня появились новые опасения. Ведь в чем-то он был прав. Меня легко могли узнать свои, лишь взглянув на снимки в сети. А ведь я хорошо пряталась это непродолжительное время. Вероятно это были фото корреспондентов из аэропорта, в тот день, когда была давка.


Это опять вернуло меня к размышлениям о глупостях.