Страх уничтожает. Он разрушает точно так же, как эгоизм. И это факт, который я понял и принял, хотя и слишком поздно. Настолько, что для того, чтобы стать собой, мне нужно было понять, что такое любовь.


Я всегда говорил, что не знаю, что это. Однако, нагнувшись над раковиной, и схватившись за нее руками, во мне именно это чувство и кипело. Ведь лишь одна мысль о том, что этот звонок был правдой дала мне возможность понять и Шина, и Терезу.


Хотя их поступки были совершенно разными. И скорее я бы наоборот решил, что они словно отражение друг друга. Однако, я должен был признать, что сильное чувство способно сделать из человека и убийцу, и самоубийцу.


Я не хотел такой любви для своей женщины. Она токсична и неправильна, однако понял и другое — именно такой любовью я заболел.


Потому что осознал для себя одну вещь после всего что мы пережили — я токсично помешан на Терезе, и это моё настолько, что я не собираюсь ни отдавать её кому-то, ни позволять, чтобы с ней что-то случилось.


Я могу хотеть идеальной утопии, потому что только разглядел в чем суть такого чувства. Могу желать, чтобы завтра вырос новый замок из песка, и я, как и раньше, закрывая глаза на реальность вокруг, увез бы Тери на край земли, подальше от жизни за этими стенами.


Однако реальность другая. В ней Тиен — айдол из агентства, на которое охотится тварь, и скорее всего не одна. А Тереза — телохранитель, который может погибнуть в любой момент, если Тиен не прекратит смотреть на мир, сквозь призму идеальной утопии, которую желает для своей женщины.


"Либо я приму реальность с ней такой, как она есть. Либо Тереза пострадает именно из-за меня…"


Утопии не будет. Это не про нас, и я с самого начала это знал. С той самой минуты, как понял, какой токсичной любви желаю. Именно такой, в которой мне будет плевать на весь мир. А моим миром будет Тереза.


И она им стала, как только вернулась обратно. Вернулась ко мне целой и невредимой.


— Ты уверена, что парень — сын Хан Чжон Мёна? — я проводил рукой по обнаженной спине Тери, очерчивая пальцами линии, задевая изгибы и наслаждаясь тем, что Тереза лежала на мне, и спокойно дышала.


— Да, — она подняла лицо и опираясь на руку, легла удобнее.


В этот момент во мне боролось два желания. Одно противоречило другому. Первое касалось стремления продолжить наш обмен теплом и холодом, а другое — проанализировать то, что Тереза рассказала сразу, как мы вернулись в студию.


И признаться, последнее прямо сейчас мало волновало, учитывая, что на мне лежало обнаженное совершенство, с заспанными глазами, которые блестели точно так же, как звёзды, на которые мы смотрели ещё прошлой ночью.


Желание всё время прикасаться к Терезе оказалось нестерпимым. Я хотел постоянно ощущать, как холодная кожа Тери нагревается под моими руками, как её губы становятся всё более насыщенного красного цвета из-за моих поцелуев.


Я поднял руку и поправил одну из прядей волос, которые мешали ей и лезли в глаза.


— Это неописуемая дикость… — слова давались мне трудно ещё и потому, что я не мог никак поверить в то, что услышал от Терезы.


— Дикость или нет… — маленькие пальчики прошлись по моей груди, а глаза снова встретились взглядом с моими, — …но это правда, красавчик. Хо Сок сын Чжон Мёна и этому есть даже свидетель — женщина, которая работала медсестрой в родильном отделении. Именно она в последствии и усыновила мальчика, который потом взял и сбежал.


"Наши судьбы с ним дико похожи. Я лишился семьи точно так же. Теперь я знал, что никто. Ведь как я могу признаться хоть одной живой душе в том, что мой отец настоящая тварь? Как мне это сделать?" — мысли всплыли в голове непроизвольно, и я прошептал:


— Если это правда и парнем действительно манипулируют, мы должны вытащить его, пока Хо Сока не убили, — рука Тери остановилась у моего левого соска, а указательный палец очертил его, пока сама Тереза мне не ответила:


— Я ожидала от тебя немного другой реакции, — она подняла взгляд снова, а я замер, — Честно думала, что ты предложишь оставить парня, как наживку.


— Раньше, — я взял её руку в свою и поцеловал пальцы, которые так нежно меня поглаживали, — Я бы ответил именно это. Но сейчас… Думаю надо помочь ему. Он часть семьи Сонбэ. Если Сай-ши столько лет скрывал его в своем доме и помогал, значит парень занимает в его жизни не последнее место, Тереза.


Мой взгляд блуждал по её лицу, и я пытался понять, что нас ждёт дальше. Если вскрылись такие вещи, и случилось это именно после смерти Сонбэ, значит мы очень близко к тому кто сотворил подобное с нами. Нельзя упускать такой шанс. Я всё думал, а потом опомнился лишь от одного прикосновения тех самых пальчиков к моим губам. Тереза медленно провела подушечками по линии нижней губы, а потом они поднялись выше, слегка задевая и дразня кожу. Совершенно простое движение, которое не вызывает ни возбуждения, ни того дикого желания, с которым я хотел эту женщину, а просто позволяет понять, что она часть меня.


"Наивный придурок, ищущий тепла. Неужели такие, как я еще существуют?"


— Перестань… — вдруг прошептала Тери, и я снова заметил перемены в её поведении и мимике.


Тереза выглядела совершенно иначе. Мягкая и маленькая, тихая и спокойная, и такой она стала, как только вернулась из Пусана.


— Что такого случилась в Пусане, что ты вернулась оттуда другим человеком, крошка? — мой шепот заставил её тело напрячься.


Я почувствовал как оно натянулось подобно струне. Мягкие прикосновения её кожи ко мне, стали другими, а сама Тери опустила лицо на мою грудь, и я ощутил как горячее, даже слишком обжигающее, дыхание прошлось по моей коже.


— Мне страшно представить, как ещё можно использовать людей в этом мире, Тиен. Я говорила с женщиной, которая рассказала мне красивую сказку с трагическим концом. Поведала о том, как два человека посмели полюбить, и за это их просто уничтожили, заставив страдать их ребенка.


Я поднял руку и накрыл затылок Терезы ладонью, потянул выше и обнял настолько крепко, насколько мог. Я знал, что эта женщина уже избита судьбой настолько, что не удивителен ни её холод, ни её отстранённость и грубость. Теперь я понимаю, что отогреть холод невозможно. Его можно только вытеснить и заменить теплом. И если я тепло для этой женщины, то так тому и быть. Лучше замёрзнуть самому, чем позволить остаться ей одной.


"Ответственность, Тиен! Когда мужчина берет на себя ответственность — это навсегда. Не на час, не на день, и не на год. Если ты начинаешь что-то, оно должно быть доведено до конечной точки…" — слова Сонбэ звучали в голове настолько явно, будто он стоял рядом со мной, и продолжал говорить, пока Тереза опутывала моё тело своим, и просто лежала на мне, в моих руках, и не вчера… Она была рядом сейчас. И будет рядом и завтра.


— Рассвет… — Тереза повернула лицо к окну и посмотрела на то, как первые лучи солнца начинают окрашивать небо и оживлять его.


— У нас ещё есть время… — прошептал в ответ, и стал мягко перебирать пряди её волос между пальцами, играть ими. Мой взгляд остановился на том, как белое покрывало скрывает её фигуру, но не очертания тела.


Это настолько красиво, что я просто застываю взглядом именно на этом, наблюдая за каждым движением её спины, когда она дышит, за тем как из-под ткани выглядывает острая коленка. Молочно-бледная кожа и крохотная родинка на изгибе коленного сустава, которую я заметил только сейчас.


Прищуриваюсь и поднимаюсь взглядом выше. Осматриваю изгибы поясницы и округлых ягодиц. Это вызывает во мне новый отголосок желания, который тут же ощущается толчком всей крови в пах. Тереза ворочается и задевает эрекцию ещё больше, а я сжимаю челюсть, потому что она уснула. Однако это не помогает совершенно, потому что свет всё больше наполняет комнату, и я вижу. Могу смотреть сколько влезет на сокровище, которое так желал и получил.


Тери смешно зевает и забирается на меня полностью, нагло накрыв собой, и обвив руками под спиной.


— Руки затерпнут, малыш, — шепчу в волосы, на что получаю совершенно обескураживающий ответ.


— Если я их не обуздаю, мы отсюда и до завтра не выберемся, — она сперва целует маленькую ложбинку солнечного сплетения, буквально вынуждая меня схватиться за её талию и повести руками вверх и вниз, наслаждаясь нежностью и теплом её тела, которое наконец-то согрелось.


— Ты руки спрятала мне под спину, а сама в ход пустила рот? Это… Как-то нелогично… — хохочу, но умолкаю от того, что Тереза обхватывает тот самый сосок, с которым игралась рукой, губами, а потом и вовсе мягко прикусывает его, следом зализывая, как рану.


Я и не знал, что у мужиков есть эрогенные зоны, но когда чуть не задохнулся от того, как член только сильнее стал наливаться кровью, а перед глазами уже поплыло, окончательно в этом убедился.


— Ты права… Мы отсюда не выйдем! — выдохнул в её губы и схватил только сильнее.


Так словно Тереза могла исчезнуть в любой момент. Умом я понимал, что подобного сейчас не может произойти, и что мои руки действительно прикасаются к ней. И с каждым разом Тери меняется. С каждым моим новым прикосновением она становится ещё ближе, ещё роднее, и еще мягче.


Об этом говорит то, как робко Тереза открывается мне на встречу, как её ладони проводят по моей спине и ласково сжимают пальцами, когда наша связь становится полной. В её взгляде играет радость, а улыбка появляется на лице тут же, как я начинаю дурачиться и кусать маленький нос, пока желание и чувство не выбрасывает из мозга любые мысли, кроме стремления слышать только её голос и тяжёлое дыхание, как доказательство того, что я и правда владею этой нежностью и лаской. Ведь такой мою Тери знаю только я.


Только я вижу, как её обнаженное тело покрывается испариной, как тонкие пальцы сжимают край покрывал. Только я могу смотреть на лицо, и в глаза с проволокой страсти и наслаждения. Только мне позволено ловить тихий, но резкий всхлип губами, когда наши движения невозможно контролировать из-за дрожи и волн удовольствия.


Только я могу смотреть на то, как она замирает в моих руках, подо мной, и прекращает дышать лишь для того, чтобы спустя короткий миг сделать глубоких вдох и прижать меня сильнее к своему телу. Поцеловать и счастливо улыбнуться, когда мы пытаемся выровнять дыхание и успокоить бешенный стук в груди.


Только я буду смотреть в глаза с холодным и сосредоточенным взглядом, пока вхожу в концерт-холл. Лишь я могу видеть подобное, но вспоминать совершенно другой взгляд. Вспоминать другую женщину. Наверное, даже не в памяти дело. Я стал видеть Терезу совершенно по-другому. Теперь рядом со мной шел не телохранитель. По правую руку, буквально в двух метрах от меня шла моя женщина. И я мог вспомнить каждую деталь и часть её тела, под этими идиотскими тряпками, которые только мешали узнать всем насколько Тереза красива.


— Тиен! Я очень прошу тебя, будь осторожен. В зону селебрити охрану не впустят из-за съёмки, поэтому меня не будет рядом…


— Крошка… — я повернул к ней голову и тихо ответил в наушник, — Нужно быть идиотом, чтобы устроить покушение в прямом эфире "камбэк-стейдж".


— Ты очень ошибаешься, красавчик. Теперь ты и правда настоящая мишень, потому что меньше чем через две недели, вы заявите об этом во всеуслышание. Я тебе говорила, если мы упустим момент с Хо Соком…


— Я помню, Тери, — я снова посмотрел на нее, но из-за проклятой маски не видел лица Терезы.


Только глаза, которые смотрели с тревогой в мои, и я понимал, что дико счастлив знать, что у меня действительно появился человек, который способен так заботиться и переживать обо мне. Видимо раньше, когда я жил с парнями, не замечал даже их отношения ко мне. Раньше я не ценил ни одного слова из того, что мне говорил Сонбэ, хотя помнил каждое. Раньше…


"Но не сейчас…"


— Хорошо, Тереза. Я буду крайне осторожен. Тем более сегодня нас тут только четверо, и это упрощает вам задачу, госпожа телохранитель.


Я посмотрел на тех, кто стоял за спиной Терезы, и в них узнал нескольких бодигардов парней из других групп.


— Всё будет хорошо! Поверь мне…


— Конечно! Всё будет хорошо, когда я проверю каждый угол этого чертового зала, — опять резким тоном отрезала Тери, а я опомниться на успел, как она исчезла из вида.