– Тебе не за что извиняться.

Некоторое время он ведет машину молча. Потом улыбается.

– Ты потрясающе выглядишь!

– Спасибо, – говорю я, улыбаясь в ответ. – Ты тоже.

На нем темный костюм с сорочкой мятного цвета и серый галстук. Выглядит отлично.

Танцы проводятся в школьном физкультурном зале, что могло бы обломать весь кайф, если бы тот, кто занимался его оформлением, не проделал поистине впечатляющую работу. Только баскетбольная разметка на полу напоминает о том, что здесь проходят уроки физкультуры. Помещение выглядит совершенно волшебно: повсюду мерцающий свет, на столах свечи и вазы с белыми цветами. Зал наполнен ритмичными звуками громкой музыки, и едва мы с Шоном входим, как оказываемся в толпе танцующих. Из-за приглушенного освещения и вечерних нарядов некоторых гостей почти невозможно узнать, но вот Тейлор с Заком и Ринзи с Тревором я вижу сразу. Но они меня не волнуют. Я танцую с Шоном, он смотрит на меня… Все идеально!

В какой-то момент диджей ставит песню, которую я совсем не знаю. Но Шон прямо-таки сияет.

– Ты умеешь танцевать свинг? – обращается он ко мне, перекрикивая музыку.

– Свинг?! – не могу поверить я.

Никогда раньше я не встречала никого, кто танцует свинг. Сейчас я вижу, что, хотя многие покинули танцевальную площадку, оставшиеся пары кружатся, держась за руки, подпрыгивая, вращаясь и скользя по полу, как я видела только в кино.

– Когда мы были детьми, это был очень популярный танец, – признается Шон. – И я вместе с другими мальчишками даже брал уроки. Тогда я их жутко ненавидел, а теперь это кажется довольно забавным. Хочешь попробовать?

Он протягивает мне руку с улыбкой искусителя. Мысль о том, что он будет вот так кружить меня на танцполе, кажется мне соблазнительной.

– Но ты отдаешь себе отчет в том, что я – самый неловкий человек из всех живущих на этой земле? – перекрикиваю я музыку.

– Позволь мне просто вести тебя, – отвечает он.

Я беру его за руку.

В киноверсии моей жизни следующие четыре минуты представляли бы собой головокружительный вихрь. Единым целым мы снова и снова проносились бы по залу, а окончание танца застало бы меня в крепких руках партнера в позе, напрочь опровергающей закон земного притяжения.

В реальности же…

– Ой! Ой, прости, пожалуйста! Подожди, не так быстро… Ой! Ай!

Я и двух шагов не могу сделать, чтобы не наступить ему на ногу. Мы постоянно стукаемся головами. Сколько бы раз он ни призывал меня расслабиться и просто позволить ему вести, я все равно не могу этого сделать. Говорит ли это о моей независимости и неумении довериться? Несомненно.

Также это говорит о том, что я ужасная партнерша.

– Забудь! – говорит он. – Дождемся следующего танца.

Он не насмехается надо мной и не делает ничего плохого, но я вижу, какими глазами он смотрит на другие пары, и понимаю, что он разочарован. А потом я вижу Ринзи. Очевидно, Тревор в детстве тоже прогуливал уроки танцев, потому как сейчас он вовсю болтает с Заком, в то время как его подруга с завистью наблюдает за танцующими. Я замечаю, как она ловит взгляд Шона, и вздрагиваю.

– Ты должен с ней потанцевать, – импульсивно выпаливаю я.

Шон явно удивлен:

– Да? Ты не против?

Удивительно, но нет. Ведь он здесь со мной, а Ринзи – с Тревором. Да и танцевать он сначала хотел со мной…что здорово.

– Спасибо!

Он подходит к Ринзи, шепчет ей что-то на ухо и протягивает ей руку. Она оглядывается на Тревора, словно хочет попросить его разрешения, но он не обращает на нее ни малейшего внимания. Тогда она пожимает плечами, берет Шона за руку и в следующую секунду из учащихся старших классов средней школы они на глазах превращаются в профессиональных танцоров, которые легко передвигаются по танцполу, словно в шоу «Танцы со звездами».

В отличие от меня, Ринзи откликается на каждое движение Шона. За исключением тех моментов, когда они расходятся на расстояние вытянутых рук, они не сводят друг с друга глаз, словно читая мысли друг друга. Создается впечатление, что последние лет десять они только и делали, что репетировали этот танец.

И при этом они выглядят пугающе счастливыми.

Я напоминаю себе, что это была моя идея. Именно я предложила ему пригласить ее потанцевать.

Но это не значит, что я должна на это смотреть.

Я направляюсь к столу с закусками. Джек тоже там. Он допивает свой пунш, а Амалита рядом откусывает мелкие кусочки от печенья.

– Привет, Отем, – здоровается Джек, вытирая рот рукавом пиджака.

Амалита внимательно на меня глядит.

– Ты не против того, что они там выплясывают вместе?

Я качаю головой.

– Совершенно не против. Да и песня уже заканчивается. А где Джей-Джей?

Амалита головой показывает в сторону танцпола. Джей-Джей танцует с хорошенькой шатеночкой с короткой стрижкой. На ней платьице с бахромой, бусы и сверкающий ободок на голове. Она выглядит очаровательно, словно перенеслась на машине времени из двадцатых годов.

– Это что, Кэрри Амерник? – восклицаю я, узнав ее.

– Да, – отвечает Джек недовольным тоном.

– Джей-Джей вместе с Кэрри? – спрашиваю я. – Я думала, он пришел с вами, ребята.

– Она пригласила его в последнюю минуту, – объяснила Амалита.

– Составить ей пару? – удивляюсь я. – Они что, теперь встречаются?

– Ну, это замена игрока, – ворчит Джек. – Ее партнер подхватил простуду. И догадайся, кого она позвала вместо него: меня, который с удовольствием составил бы ей пару, или Джей-Джея, который порвал с ней в прошлом году?

– Он порвал с ней в прошлом году? – спрашиваю я, пытаясь представить себе Джей-Джея в роли бойфренда.

– Вы только послушайте ее! – говорит Амалита. – А ты что, ревнуешь?

– Нет, – усмехаюсь я, угощаясь пуншем.

Я не ревную. Мне просто интересно. Кэрри танцует свинг почти как я… То есть с грацией слона в посудной лавке. Но Джей-Джея это, похоже, совсем не волнует. Он движется медленно и значительно отстает от ритма, чтобы не спеша обучать ее каждому шагу. Правда, это не помогает, но его это не расстраивает. Каждый раз, когда она спотыкается, они вместе хохочут. Когда танец наконец заканчивается, она падает ему в объятия, и они крепко обнимаются.

Не как влюбленные. Как друзья. Может, ей и хотелось бы романтики в отношениях, но они расстались в прошлом году. И теперь он ведет себя по-дружески.

Заиграл медленный танец. Наверное, теперь Джей-Джей и Кэрри присоединятся к нам. Я поправляю платье. Джей-Джей его еще не видел, думаю, ему понравится. Может, даже составит анаграмму насчет того, как классно оно на мне смотрится. Надо и мне подготовить ему достойный ответ о том, как он выглядит в костюме. А выглядит он хорошо. Ну, конечно, у него не такое потрясающее тело, как у Шона, но все же… Ему идет.

Вместо того чтобы присоединиться к нам у стола с закусками, Джей-Джей и Кэрри остаются на танцполе, не разжимая объятий. Он опускает руки ей на талию, а она обнимает его за шею.

Он, похоже, даже не знает, что я здесь стою с Джеком и Амалитой. Он пристально смотрит в глаза Кэрри, и только когда она прижимается совсем близко и кладет ему голову на грудь, он закрывает глаза.

– Отем, проснись! – окликает меня Амалита. Ко мне направляется Шон.

– Эй, ты видела? – спрашивает он. Его волосы взъерошены. Он слегка ослабляет галстук.

– Да! – отвечаю я, возвращаясь в реальность. – Вы классно танцевали.

– Результат многих часов репетиций в подвале, чтобы достойно выступить перед родителями, которым хотелось убедиться в том, что их деньги потрачены не зря.

Я улыбаюсь ему.

– Выглядело так, как будто вы получили массу удовольствия от танца.

– Так и было. Хотя гораздо большее удовольствие я получил бы от танца с тобой.

Он протягивает мне руку. У меня в животе бабочки порхают, когда он ведет меня на танцпол.

Он обвивает меня руками за талию. Прежде чем положить свои ему на плечи, я наконец решаюсь на то, что мне хотелось сделать с самой первой встречи: я провожу ладонями вдоль его рук, сверху вниз. Невероятно! Даже через ткань пиджака я ощущаю рельеф его мускулов.

– У меня что, на рукаве что-то? – спрашивает Шон.

– Да так, – отвечаю я. – Просто пушинка. Уже сняла.

– Спасибо!

Мы покачиваемся в такт музыке. Теперь я не испытываю никаких трудностей с тем, чтобы позволить Шону вести. Небольшая амплитуда движений, вот в чем секрет.

– Я очень рад, что ты здесь со мной, – тихо произносит Шон.

– И я рада, – шепчу я в ответ.

Он пристально на меня смотрит. У меня перехватывает дыхание.

А затем его губы касаются моих, и все остальное вокруг перестает существовать. Есть только наш поцелуй.

13

– Ты выглядишь счастливой, – замечает Джей-Джей, когда мы встречаемся в понедельник.

– Это потому, что у меня были замечательные выходные, – отвечаю я, покачиваясь с пятки на носок.

– Хорошо провела время на Зимнем балу?

Я киваю.

– Отлично! Жаль, что мы там так толком и не пообщались.

– Без проблем! – говорит он. – Ты потрясающе выглядела.

– Спасибо. Не знала, что ты смотрел на кого-то, кроме Кэрри Амерник. Или назовем ее «Мэр, рак и ерник»?

Джей-Джей ухмыляется.

– Ты нашла в Интернете анаграмму на имя Кэрри?

– Откуда ты знаешь, что я ее нашла? – говорю я. – Может, я только что сама ее придумала?

– Сейчас проверим твои способности. «Джей-Джей Остин хорош в бабочке». Давай, составляй анаграмму.

Я стараюсь переставить буквы в голове. Они складываются в какие-то абсолютно бредовые комбинации, которые очень отдаленно напоминают реально существующие слова.

– Мне просто нужно больше времени, – заявляю я. – Но бабочка тебе действительно очень идет. – говорю я. – В «Денниз» ты в ней отлично смотрелся.

– Это Ам прислала тебе наши фотографии?

Я киваю.

– А как насчет тебя и Кэрри? Вы что, встречаетесь?

Он подбрасывает ногой в воздух пустую пластиковую бутылку, выброшенную кем-то на обочину.

– Не знаю еще. Она хотела бы. Посмотрим. А вы с Шоном?

Я пожимаю плечами.

– Не уверена. Он пригласил меня вчера в гости к себе домой. И это было здорово. Но мы просто смотрели футбол.

– Какой матч?

– Американский футбол.

Джей-Джей смеется.

– Чувствую, ты настоящая фанатка.

Я глубоко вздыхаю, не уверенная, задавать ему следующий вопрос или нет.

– Скажи, это странно, что он не пытался меня поцеловать?

– Но он тебя поцеловал.

Я чувствую, как краска приливает к моим щекам.

– Ты видел?

– Ты явно недооцениваешь мое зрение, – поводит бровями Джей-Джей.

– Ну да, поцеловал, – соглашаюсь я. – Но только на балу. А вчера у него дома – нет. Я нахожу это странным.

– Необязательно, – возражает Джей-Джей. – Ну то есть я бы на его месте, раз уж бутылка открыта, пил бы безостановочно. Но это я. А он может относиться к этому совсем по-другому.

– Ладно, не буду сейчас комментировать сравнение с открытой бутылкой и желанием выпить, поскольку ценю твое мнение, но вообще-то это явный перегиб.

– Принято к сведению, – говорит Джей-Джей.

Мы идем медленнее, чем обычно, поэтому в школе нам приходится сразу бежать на урок. Жалко, я собиралась проверить, ждет ли меня Шон у шкафчиков. Надеюсь, хотя бы место в классе он мне занял.

Когда я вхожу, все тут же начинают на меня глазеть.

Все, кроме Шона. Он сидит за партой с опущенными глазами.

Место рядом с Шоном занято. Единственное свободное место есть в первых рядах, и я направляюсь к нему, чувствуя себя пловцом, который пытается выплыть из моря презрения.

Мне хочется вылезти из собственной кожи. Я помню это чувство. Ринзи наверняка постаралась. Очередное фото. Или очередной слух обо мне. Это бы объяснило всеобщий настрой. Но это невозможно! Я же записала в блокнот пожелание, чтобы она перестала делать мне гадости. Под этим можно подразумевать любые козни, но сейчас, ощущая на себе тяжелые взгляды, я уверена, что она что-то подстроила.

Когда мисс Ноулз проверяет по журналу присутствующих, смятый в комок листок бумаги перелетает через мое плечо и падает на парту передо мной. Я разворачиваю его. Он содержит всего одно слово. Ругательство.

Я комкаю его и бросаю на пол. Какую гадость придумала Ринзи?

Когда мисс Ноулз отпускает нас с занятий, несколько учеников «случайно» задевают меня плечами, проходя мимо. Мои учебники разлетаются в разные стороны. Никто даже не пытается помогать мне их собрать. Даже Шон.

Когда я наконец выхожу в коридор, Шона там нет. Зато есть Амалита.

– Скажи мне, что это не ты, – требует она. – Вернее, я знаю, что это не ты. Просто хочу это от тебя услышать.

– Понятия не имею, о чем ты!

– Хорошо. Ладно. Но ты должна знать. Пойдем со мной. Vaminos![59]