— Мне не на что жаловаться. Хорошо, что я работаю.
— Я слышала. В «Тряпье и Лохмотьях». Что это за шоу?
— Обычное представление с песнями и танцами.
— Все идет хорошо?
— Неплохо. Первый ряд кордебалета. Долли поставил меня на замену Лотти Лэнгтон.
— Это ведь хорошо?
— Думаю, да. Я никогда не перестану быть благодарной. Я всем обязана твоей маме.
— Да, именно она заставила Долли взять тебя.
— Она была замечательной женщиной.
Мы обе какое-то время помолчали. Затем я сказала:
— Мы должны постараться забыть прошлое.
— Это нелегко. — Она улыбнулась, пытаясь развеселиться. — Ты должна посмотреть «Тряпье и Лохмотья», пока ты здесь.
— С удовольствием.
— Я могу достать хорошее место для тебя на послезавтра на вечер. Долли сделает это.
Я колебалась. Это будет предлогом остаться, а у меня была только одна причина, почему я хотела вернуться в Леверсон-Мейнор, это — желание увидеть Родерика, которого, как я поняла, мне не хватало гораздо больше, чем я ожидала.
Я быстро сказала:
— Это было бы чудесно, Лайза. Буду с нетерпением ждать встречи с тобой.
— Тогда решено. Послезавтра вечером.
Родерик приехал в Лондон. Я собиралась уходить, когда послышался стук в дверь. Я крикнула:
— Входите!
И тут вошел Родерик.
Моя радость, должно быть, была очевидной. Он схватил мои руки, смеясь.
— Я подумал, что мне стоит навестить тебя, — сказал он. — Я давно тебя не видел.
— Три дня, — сказала я.
— Казалось больше. Когда ты возвращаешься?
— Я… я не знаю.
— Я подумал, что ты приехала сюда, чтобы встретиться с адвокатом. Уверен, что ты это уже сделала? Я решил узнать, что тебя задерживает здесь.
— О, Родерик, как это мило!
Он выглядел печальным, и я подумала, что он собирался что-то сказать, но затем, казалось, передумал. Потом он спросил:
— Что у тебя нового?
— Ты помнишь Лайзу Финнелл?
— Конечно. Она была на заменах.
— Правильно. Я видела ее. Она все еще живет в доме. Робер сказал, что она может там оставаться, пока не найдет себе что-нибудь. Она играет в каких-то «Тряпье и Лохмотьях». Я собираюсь посмотреть спектакль сегодня.
— Одна?
— Это неважно, я многих знаю в труппе. Там, конечно, будет Долли. Он отвезет меня домой.
— Я думаю, тебе нужен сопровождающий. Я пойду с тобой.
— О? Ты хочешь?
— Ничего не хочу больше этого. Я немедленно пойду и договорюсь о местах.
Я почувствовала себя счастливой.
— Не надо. Лайза в кордебалете. Она что-то говорила о билетах. Достаточно просто сказать ей, что нас будет двое.
— Будет очень интересный вечер, — сказал он.
Вечер был восхитительным. Мы пообедали рядом с Гайд-парком и после этого погуляли там, посидели на берегу Серпентайна. За это время он уговорил меня вернуться в Мейнор на следующий день. Должна признаться, что для этого ему потребовалось немного усилий. Мое пребывание в Лондоне убедило меня, что здесь для меня нет ничего, кроме тяжелых воспоминаний, которых невозможно избежать.
Более того, я поняла свое истинное отношение к Родерику. В его обществе я чувствовала себя более счастливой, чем могла себе представить после потери мамы, и я начала осознавать, что он стал единственным человеком, кто был мне так же дорог, как мама.
В тот день в Гайд-парке я была почти счастлива.
Лайза сказала Долли, что я собираюсь посмотреть представление с другом, и он договорился о местах в партере. Я знала, что посещение театра, где играла моя мама, явится для меня нелегким эмоциональным испытанием, и приготовила себя к этому.
Когда занавес поднялся, я сразу узнала Лайзу. Я пристально следила за ней. Она была превосходна. Она пела с особым жаром и танцевала со страстью. Неудивительно, что Долли выбрал ее заменять Лотти Лэнгтон. Лотти была очень профессиональной актрисой, но ей не хватало очарования, которое было у моей мамы.
Пьеса оказалась банальной, но не более, чем «Графиня Мауд», и в ней не хватало изюминки, а это означало, что в ней нет Дезире.
Долли подошел к нам во время антракта. Он хотел узнать, как я поживаю, и смотрел на меня с такой нежностью, что я испытала прилив чувств.
— Что ты думаешь о спектакле? — спросил он.
Родерик подтвердил мои слова, что спектакль очень развлекателен.
— Да, неплохо, — сказал Долли. — Если бы только… — Он печально вздохнул.
— Как дела у Лайзы Финнелл? — спросила я.
— Неплохо, — улыбнулся он. — Совсем неплохо. Она полна энергии. Она, конечно, не Дезире, но кто может с нею сравниться?
Мы немного помолчали, думая о маме.
— Я бы хотела увидеться с Лайзой после представления, — сказала я.
— Зайди в уборную. Ты найдешь ее там. Она во второй уборной для кордебалета. Ты знаешь дорогу.
— Да, разумеется.
— Ну, ладно. Я должен вас оставить. За кулисами обязательно что-то случается. Ни одно представление не обходится без этого. Увидимся еще, Ноэль. Ты знаешь, что для тебя всегда есть место на моих спектаклях.
— Спасибо, Долли.
Он поцеловал меня и удалился, а после спектакля мы пошли в уборную кордебалета и нашли Лайзу.
Она была в восторге, увидев нас.
— Ты должна поужинать с нами, — сказал Родерик.
Ее лицо засветилось от радости.
— Это было бы чудесно! Вы можете подождать немного, пока я переоденусь?
Лайза была очень оживлена во время ужина в тот вечер и даже возбуждена, так как ее карьера складывалась хорошо.
— Конечно, я только в кордебалете, — объясняла она. — Но будут перемены. Тот факт, что Долли поставил меня на замену Лотти, говорил о многом. Я жду только шанса показать, на что способна.
Я не могла не подумать о том шансе, который был у нее в связи с болезнью мамы. Тем небольшим недомоганием, которое привело ее к смерти.
— Когда-нибудь этот шанс представится, — сказал Родерик. — Самое главное быть готовым к нему.
— Да, это правда. Я буду готова. Я хотела бы участвовать в чем-то получше, чем «Тряпье и Лохмотья».
— Это непременно произойдет, — сказал Родерик пророчески.
Она улыбнулась ему:
— Теперь расскажите мне о себе и том удивительном месте, где жили древние римляне.
— Ноэль очень заинтересовалась им.
— Да, призналась я. — Это очень захватывает. Мне позволили очищать некоторые фрагменты керамики и других вещей, которые там были найдены.
— Как удивительно! Мне бы хотелось это увидеть.
— Ты должна как-нибудь приехать, — сказал Родерик.
Я не могла не представить себе реакцию леди Констанс, когда она окажется лицом к лицу с танцовщицей кордебалета из «Тряпья и Лохмотьев». Эта мысль вызвала неприятные воспоминания о том, как была принята я.
Я больше молчала, и Родерик понял, что театр вызвал во мне печальные воспоминания. Наверное, еще слишком рано возвращаться в Лондон. Мне необходимо больше времени, чтобы отодвинуть прошлое. Я правильно решила уехать с Родериком. Пусть и ненадолго.
Леди Констанс холодно приветствовала меня, дав понять, что она надеялась, что я останусь в Лондоне. Герти была рада видеть меня. Именно от нее я узнала последние новости.
Погода стояла ужасная. Дождь пошел на следующий день после моего отъезда и с тех пор почти не прекращался. Река вышла из берегов и возникли сложности с раскопками. Пришлось приостановить их. Грейс споткнулась на лестнице и вывихнула ногу.
Грейс была одной из горничных, которая убирала в комнатах леди Констанс. Она была старше большинства остальных и жила в доме с тринадцати лет.
— Надеюсь, она не очень пострадала, — сказала я.
— Ну, ей надо лежать. Поэтому теперь я должна убирать комнаты ее милости. — Герти скривила лицо.
— И это тебя не радует, Герти?
— Вы знаете, что собой представляет ее милость. Она очень придирчива. Я лучше буду с вами, мисс.
— Спасибо, Герти, надеюсь, что Грейс скоро поправится.
— Скорее бы.
Я зашла к Фионе. Она тепло встретила меня и рассказала о наводнениях и оползнях.
— Это недалеко от мозаичного тротуара. Я очень разволновалась, когда это случилось. Скоро начнутся исследования, но пока земля еще слишком мокрая. Как только она немного подсохнет, там начнутся работы.
— Интересно, найдут ли там что-нибудь еще?
— Возможно. А пока взгляни на этот сосуд для питья. Посмотри, какая замысловатая резьба! Было чудесно собирать его по частям.
Пока она показывала сосуд, появилась миссис Карлинг. В ее взгляде был явный упрек, который, как я знала, означал, что она недовольна мною за то, что я не воспользовалась ее советом держаться подальше.
— Мисс Тремастон была в Лондоне, — сказала Фиона. — Они с Родериком вчера вернулись.
— Приехали вместе, не так ли?
— Да, — ответила я. — Он приехал в Лондон, когда я была там. А вернулись мы вместе.
Пока мы пили кофе, я все время чувствовала, что миссис Карлинг внимательно следит за мной. Видно, она действительно рассердилась, что я не приняла ее совет.
Было утро. Родерик с агентом по делам имения уехал рано утром, а я не знала, чем заняться. Мне бы хотелось покататься верхом, может быть, поездить по окрестным деревням, но я еще не очень хорошо сидела в седле, чтобы отправиться одной.
Я решила прогуляться и навестить Фиону, что стало уже привычкой. Казалось, ей приятно мое общество и явно доставляет удовольствие рассказывать об остатках материальной культуры древнего человека и о том, как она обращалась с ними.
Я спускалась по лестнице мимо комнат, которые занимала леди Констанс, и вдруг заметила, что одна дверь открыта.
Герти, должно быть, услышала мои шаги и вышла на лестницу.
— Мисс, — прошептала она. — Я должна вам показать то, что я нашла. — Она приложила палец к губам и добавила: — Зайдите.
Я колебалась. Это была спальня леди Констанс, где обычно убирала Грейс, а сейчас Герти, заменявшая ее.
— Вы должны посмотреть, — продолжала Герти. — Вас это заинтересует.
Я все еще не решалась.
— Посмотрите… Я вам покажу.
Она вернулась в комнату. Я все еще стояла у двери. Я видела, как Герти подошла к туалетному столику, выдвинула ящик и вынула альбом. Он был довольно большой. Герти раскрыла альбом на столике и через плечо заговорщически посмотрела на меня, приглашая взглянуть.
Я знала, что мне следует отказаться, но, действуя по какому-то внутреннему побуждению, на цыпочках вошла в комнату.
Герти указала на открытый альбом.
Я ахнула от удивления, так как увидела фотографию своей мамы. Я хорошо помнила эту фотографию. Она была сделана, когда мама играла в «Сладкой Лаванде». Это платье с кринолином цвета лаванды. На шее была розовато-лиловая бархатная лента с бриллиантами.
Теперь я уже не могла остановиться и подошла ближе.
«Дезире, Мисс Лаванда, господствует на сцене, — прочитала я. — Ее яркое присутствие может осветить любую скучную пьесу».
Я почувствовала слезы в глазах, и мгновенно поняла, почему фотография моей мамы оказалась в альбоме, который принадлежал леди Констанс.
— Здесь все о ней, мисс, — сказала Герти. — Посмотрите. — Она перевернула страницу. Там были фотографии мамы — одной или с другими актерами и актрисами. «Дезире в «Цветке страсти», «Дезире в «Красных розах для мая». Вырезки из газет были тоже о ней. «Дезире изысканна и принесла что-то свое в известные старые мелодии». «Деревенская девушка, бедная, но истинная Дезире».
В альбоме оказалось множество таких вырезок. Кто-то потрудился тщательно вклеить их в альбом.
Я была полностью поглощена фотографиями, и вдруг меня пронизал ужас. Дрожь пробежала по телу. Инстинктивно, не оборачиваясь, я почувствовала, что за нами наблюдают.
Леди Констанс стояла в дверях.
Она подошла к нам. Ее взгляд упал на альбом. Ледяным тоном она спросила:
— Чем обязана вашему присутствию в моей комнате?
— Э, — проговорила я запинаясь. — Я проходила… и просто остановилась поговорить с Герти.
Герти дрожала. Порывистым движением она закрыла альбом и положила его в еще открытый ящик туалетного столика.
— Я думала, Герти, что вы закончили, по крайней мере, десять минут тому назад, — сказала леди Констанс. — Грейс делает это гораздо быстрее.
Я что-то пробормотала о том, что ухожу. Она кивнула, и я, охваченная смущением и виной, выскользнула из комнаты.
У меня в голове был полный сумбур, когда я вышла из дома. Я почувствовала на разгоряченном лице прохладный ветерок. Какая ужасная ситуация! Как я могла вести себя так глупо? Я позволила себе сунуть свой нос в ее тайны…
"Дочь обмана" отзывы
Отзывы читателей о книге "Дочь обмана". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Дочь обмана" друзьям в соцсетях.