Я видела, как леди Констанс вышла из дома после обеда. Она пошла пешком, так как расстояние между домом и местом раскопок было очень небольшое. Она выглядела решительной, как будто готовилась к битве. Она взяла с собой черный зонт. В тот момент дождя не было, но он мог начаться в любую минуту.

Я подумала, что разговор будет коротким, и я все узнаю от Фионы. Сидя у окна, я целый час прождала возвращения леди Констанс и была удивлена, что ее нет так долго. Дорога занимала полчаса туда и обратно. Прошел час. О чем они могли говорить все это время?

Спустя еще полчаса я решила посетить Фиону. Леди Констанс должна была уже давно уйти, и если по какой-то причине она не сделала этого, я придумаю какой-либо предлог и удалюсь.

Я оделась потеплее, надела теплые ботинки и взяла с собой зонт. Был довольно серый день, и все кругом выглядело совершенно пустынным. Все было насквозь мокрым, и в воздухе, казалось, висела влага, хотя на самом деле дождь уже кончился.

Когда я подошла к мастерской, снова начался дождь. Я раскрыла зонт и двинулась по дорожке, которая вела к дому.

Дорожка выглядела не такой, как всегда. Всюду валялись комья земли. Я подумала, что их, должно быть, намыло дождем.

Я взглянула на бани и мозаичный пол. Они не изменились. Затем — слишком поздно — я заметила перед собой зияющую яму. Я резко остановилась, но земля тут же ушла у меня из-под ног. Я споткнулась, зонт отлетел в сторону, и я начала падать… В темноту.

На несколько секунд я была парализована и обескуражена, пока не поняла, что со мной происходит. Это оказалось одно из тех мест, о которых говорил Родерик. Почва уходила у меня из-под ног. Земля попала мне в глаза. Я на секунду зажмурилась и попыталась ухватиться за что-либо, но мокрая земля выскальзывала из рук.

Мое падение не было стремительным. Оно замедлялось, так как земля опускалась постепенно под тяжестью моего тела. И вдруг падение прекратилось. Я открыла глаза. Я с трудом различала что-либо вокруг. Дыра, в которую я провалилась, пропускала немного света.

Я стояла на чем-то твердом и почувствовала некоторое облегчение оттого, что перестала падать.

Я поняла, что бесполезно пытаться выкарабкаться отсюда. Ничего, кроме мягкой сырой земли, не было вокруг. Не за что было зацепиться.

Я услышала крик:

— Помогите… помогите мне!..

Я узнала голос леди Констанс.

С ней случилось то же самое! Ведь она шла к Фионе тем же путем.

— Леди Констанс, — произнесла я.

— Ноэль? Где вы? Здесь?

— Я упала.

— И я тоже. Вы можете двигаться?

— Я… я боюсь.

Не было нужды объяснять. Она оказалась в таком же положении, что и я. В данный момент мы были в относительной безопасности, но как знать — малейшее движение может вызвать новый обвал и похоронить нас заживо.

Глаза привыкли к темноте. Я стояла на подобии каменного пола. Я увидела медленно двигающуюся фигуру. Это была леди Констанс.

— Вы можете подойти сюда очень медленно? — спросила я. — Мы, кажется, находимся в какой-то пещере. Здесь, у меня, немного светлее. Я боюсь двигаться, так как земля вокруг меня очень рыхлая.

Она начала медленно подползать ко мне. Послышался шум падающей земли. Я затаила дыхание. Я очень боялась, что земля начнет оседать и похоронит нас.

Я сказала:

— Подождите немного.

Она повиновалась, и все стихло.

— Теперь попробуйте опять.

Она была уже близко. Я смутно различала ее.

Она протянула руку и дотронулась до меня. Я схватила ее руку и почувствовала, что ее облегчение подобно моему.

— Что делать? — прошептала она.

— Возможно, кто-нибудь спасет нас, — сказала я.

Она молчала.

— С вами все в порядке? — спросила я.

— Болит нога. Я рада, что вы здесь. Мне не следовало бы… Но теперь — нас двое.

— Конечно, — сказала я. — Я тоже рада, что вы здесь.

Мы помолчали какое-то время, потом она сказала:

— Это, возможно, для нас конец…

— Не знаю.

— Что может произойти?

— Они спохватятся. Когда вернется Родерик, кто-нибудь придет искать нас. Мы должны стоять спокойно. Нельзя ничего трогать.

— Вы стараетесь меня успокоить.

— И себя тоже.

Мы рассмеялись. Это был невеселый смех, защита от судьбы.

— Странно, — сказала она, — что мы вместе оказались здесь.

— Очень странно.

— Я чувствую себя гораздо лучше сейчас. Я думала, что умру в одиночестве, и очень испугалась.

— Всегда хорошо, чтобы кто-то был рядом, даже здесь, — сказала я.

— Может, стоит покричать? — предложила леди Констанс.

— А нас услышат?

— Если мы услышим их, они смогут услышать нас. Там есть дыра. Вон виден свет.

— Пока он есть, есть и надежда.

— Вы разумная девушка, — сказала она. — Я боюсь, что была не очень добра к вам.

— Нет, все в порядке. Я понимаю…

— Вы имеете в виду Чарли и вашу мать?

— Да.

Мы некоторое время помолчали. Она все еще держала меня за руку. Ее близость успокаивала меня.

Она сказала:

— Давайте поговорим. Я чувствую себя лучше, разговаривая… Я знаю, что случилось с бюстом генерала.

— С бюстом?

— На лестнице. Ведь это Герти разбила его, и вы взяли на себя ее вину.

— Но каким образом?

— Я следила сверху и все видела. Зачем вы это сделали?

— Герти была в ужасе, что ее выгонят. Она посылает деньги своей семье. Она боялась, что вы уволите ее, отказав в рекомендации…

— Понимаю. Вы поступили хорошо.

— Ничего особенного. Ведь я скоро уеду. И полагала, лучше, чтобы вы думали, что это сделала я.

— Откуда вы знаете о семье Герти?

— Мы разговорились, и она рассказала о своей семье.

— Вы часто беседуете со слугами?

— Полагаю, это вас шокирует. Но я воспитана в другой среде, где различия в классах не так важны, как человеческие отношения. Люди в доме были людьми, а не слугами и господами.

— Такова была Дезире?

— Да. Она была дружелюбна ко всем.

И вновь молчание. Я подумала: «Жаль, что разговор о моей маме возник в такой момент».

Леди Констанс все еще держала меня за руку.

Неприятно было молчать. Это как бы делало наше и без того отчаянное положение еще хуже.

— Я не имела понятия, что вы знаете о бюсте, — сказала я.

— Я все время следила…

— За мной?

— Да, за вами!

— Я это ощущала.

— Да? Но не подавали виду. Я не могу передать, как я рада, что вы свалились туда же, куда и я. Я очень эгоистичная женщина.

— Нет, нет. Я все понимаю… И рада, что вы здесь.

Она рассмеялась и подвинулась ко мне поближе.

— Странно, не правда ли? Нам лучше продолжить беседу. Когда разговариваешь, страх, кажется, уменьшается… Но он остается. Я думаю, мы, скорее всего, умрем.

— Полагаю, есть шанс на спасение.

— Вы боитесь умереть? — спросила она.

— Не думала об этом до сегодняшнего дня. Человек рождается с мыслью, что будет жить всегда. Трудно представить мир без себя.

— Это называется эгоцентризм, не правда ли?

— Но мы в таком странном положении узнаем друг друга гораздо лучше, чем смогли бы в безопасности, — грустно улыбнулась я.

— Это потому, что мы оказались перед лицом смерти. Это сближает людей.

— Я все время прислушиваюсь, — сказала я. — Если мы услышим что-нибудь наверху, то должны сразу же кричать, чтобы дать знать, что мы здесь.

— Но все же давайте продолжим разговаривать… Вы нашли мой альбом с рецензиями. Вы разглядывали его с Герти…

— Я сожалею об этом. Она позвала меня в комнату и когда я увидела… Было выше моих сил удержаться.

— Что вы об этом подумали?

— Я подумала, что это очень печально, ведь это говорит о том, что вы чувствовали все эти годы.

— Я знала все пьесы, в которых она играла, что о ней говорили и писали. Я все понимала. Она вскружила ему голову.

— Не ему одному.

— Она, должно быть, была удивительной женщиной.

— Она была самой удивительной женщиной в мире.

— Хорошей матерью, не так ли?

— Самой лучшей.

— Это кажется маловероятным. Такая женщина, как она… Что она могла знать о воспитании детей?

— Она знала, что такое любовь!

И опять молчание. Я почувствовала, что она тихо плачет.

— Расскажите мне о ней еще.

И я стала рассказывать. Это было похоже на сон — то, как мы с леди Констанс сидели в темной дыре, разговаривая о моей матери. И это помогало мне так же, как и ей, и в тот момент мы были благодарны друг другу только за то, что были вместе.

Я подумала: если мы когда-нибудь выберемся отсюда, то станем друзьями. Мы уже не вернемся к нашим прошлым взаимоотношениям после всего этого.

Прошло два часа. Мы прислушивались к звукам наверху, но ничего не слышали. Я боялась наступления ночи, так как это означало бы, что нет никакой надежды на спасение до утра.

Родерик вернется домой. Он быстро узнает, что мы обе пропали — его мать и я. Куда он пойдет нас искать? Возможно, направится к этому месту?

— Как давно мы здесь? — спросила леди Констанс.

— Уже более двух часов.

— Я здесь еще дольше. Без вас было самое страшное время.

Ей необходимо было говорить. Она не могла выносить тишину. Она рассказала мне о своей юности в величественном доме ее предков, где всегда не хватало денег. Чарли был очень богат. Не совсем тот социальный уровень, но семья приняла его. Он очень помог, и поэтому они согласились на свадьбу.

— Но вы знаете, я любила Чарли, — продолжала она. — Он самый добрый человек, которого я когда-либо знала. Он так не похож на других. Я вышла замуж за Чарли, потому что моя семья хотела этого, но я влюбилась в него. Более того, я хотела, чтобы и он полюбил меня. Он любил… до какой-то степени. Но, конечно, была еще Дезире.

— Я уверена, что она бы очень расстроилась, если бы узнала, что заставляет вас страдать. Она не хотела никому причинять боль. Жизнь была для нее легким делом. У нее были друзья среди мужчин. Было очень весело. Вы понимаете?

— Не очень. Чарли мой муж… А у нее не было мужа?

— Мой отец умер очень давно. Я его не помню.

— Понимаю. И после этого она считала, что чужие мужья всегда могут стать ее, если она захочет?

— Она никогда так не думала. Она не завладевала никем. Они сами приходили. Все они были друзьями. Жизнью надо наслаждаться, такова ее философия. Она хотела наслаждаться, и чтобы все вокруг нее тоже.

Мы замолчали, напрягая слух.

Ничего.

— Мне показалось, я слышала голос, — сказала я, и мы вновь замолчали, прислушиваясь.

— А… опять!

— Давайте крикнем вместе. Эй! Эй! Сюда! Сюда!

Леди Констанс кричала вместе со мной. Наступила тишина, пока мы ждали, затаив дыхание.

— Кто-то там есть, — прошептала я. — Они, должно быть, ищут нас.

Мы обнялись с облегчением, готовые расплакаться.

Мы сидели обнявшись, напряженно прислушиваясь. Но, увы, ни звука. Разочарование было огромным.

— Давайте крикнем еще раз, — сказала я и крикнула: — Мы здесь! Мы здесь, внизу!

Затем я услышала голос Родерика:

— Ты меня слышишь?

— Да, да!

— Не двигайтесь. Ждите. Мы сейчас придем.

Над головой появилась темная тень.

— Ноэль!.. Мама!..

— Мы здесь! — прокричала я. — Мы здесь… вместе!

— Слава Богу! Не двигайтесь, не шевелитесь. Это опасно.

Наступила пауза, которая, казалось, длилась вечно, но на самом деле прошло не более пяти минут. Затем вновь появился Родерик. С ним были еще люди, я слышала голоса.

Он крикнул:

— Мы спускаем веревки! Обвяжите себя вокруг пояса. Мы вас вытащим!

Мы подняли глаза на отверстие над головой и увидели спускающиеся веревки. Я схватила их. Сначала я помогла леди Констанс обвязаться вокруг талии. Затем сама сделала то же самое.

— Вы готовы? — прокричал Родерик.

— Вы должны идти первая, — сказала я леди Констанс.

— Вдруг земля вновь начнет оседать?

— Я привязана веревкой. Со мной будет все в порядке.

— Ноэль, Ноэль! — Это был Родерик.

— Я здесь, — ответила я.

— Мы поднимем вас одновременно. Держитесь друг за друга и смотрите, чтобы веревки были крепко привязаны. Готовы? Начинаем!

Мы так и были подняты, обнявшись. Камни падали на площадку, которую мы только что покинули. Ближе и ближе к поверхности. И вот наконец мы стоим на твердой земле. Воздух кажется опьяняющим. И, самое удивительное, рядом Родерик. Он обнимает нас обеих.