Выразительный рот Эверли расплылся в довольной улыбке. Морщинки появились вокруг его глаз. Сердце Аманды дрогнуло в груди, и она быстро отвела взгляд. О, да поможет ей Господь, не влюбиться в эту улыбку. Он должен еще искупить свою вину. Она не может пока доверять ему.

Экипаж остановился перед пансионом. Капитан посмотрел в окно, его хорошее настроение исчезло.

— Вы здесь живете? — просил он недоверчиво.

Гордость выпрямила позвоночник Аманды.

— Это единственное место, которое моя бабушка и я можем себе позволить.

Эверли взял ее руку в свою и увидел мозоли на пальцах от работы. Прикосновение его теплой, шершавой кожи вызвали у нее головокружение. Она отдернула руку.

— Вы работаете, чтобы поддержать свою семью?

Его глаза были прикрыты, выражение лица непроницаемо.

Шея Аманды пошла пятнами от стыда.

— У меня не было никакого выбора, капитан. Корона отобрала наши земли и деньги, которые мы имели. Столкнувшись с выбором, работать или голодать я выбрала первое. Если хотите знать, я работаю швеей. Теперь, если у вас нет более грубых или неуместных вопросов, должна просить вас простить меня, мне пора.

Аманда выскочила бы из кареты в ту же минуту, как лакей открыл дверь, но Эверли положил руку ей на плечо.

— Я сожалею, — сказал он просто. — Вы сделали то, что были должны.

Это было уже слишком.

— Мне не нужна ваша жалость, капитан, — отрезала она. — Только ваша помощь. Грин-парк, завтра. Не заставляйте себя ждать.

Девушка увидела мельком удивленное выражение лица капитана, прежде чем вбежала в дом. Она пробурчала проклятье себе под нос.

Капитан ожидал, что она будет в долгу перед ним? Без сомнения, он считал себя очень великодушным, помогая бедной женщине в беде.… Такой высокомерный, снисходительный…

Аманда приостановилась на лестничной площадке, борясь с гневом, который готов был вылететь, как джин из бутылки. Да, капитан высокомерен. И снисходителен. Но независимо от ее мнения о нем, сейчас он единственный, кто может помочь добиться оправдания ее отца.

Аманда продолжила свой подъем более медленно, задаваясь вопросом, как сказать бабушке, что они не собираются ехать обратно в Дорсет.

Глава 6

Инстинкт побудил Джека ухватиться за трость, когда его карета резко повернула, ибо его ум был занят. Воспоминания о прекрасном лице мисс Аманды Тремейн отпечатались в его сознании, невзирая на то, как сильно он пытался их прогнать. Черт, она была то кокетливой, без тени недоверия в ее темных глазах, то колючей, как морской еж.

Чем больше он думал о девушке, тем больше она озадачивала его. Ходячее противоречие. Прекрасное, но мрачное. Молодое, но бескомпромиссное. Противоречие, которое может сбить с ног любого мужчину. Как она может быть настолько идеалисткой, увереной в своих способностях, и так безрассудно, полностью закрывать глаза на опасность, которой подвергает себя, не говоря уже о возможных последствиях своих действий?

Эверли было трудно поверить, что худенькая девочка поставила перед собой такую монументальную задачу и добивается выполнения ее любой ценой. Когда он встретит Аманду в парке, то сделает все возможное, чтобы убедить ее, что с нее достаточно, и она должна позволить ему одному продолжить бой. Это уже не ее борьба. Если Локк или любой из его приспешников узнает о письмах, мисс Тремэйн будет в серьезной опасности. Он должен защитить ее, ради ее же блага.

Его карета остановилась, и Джек осмотрел вычурный фасад джентльменского клуба Блудл. Он не был здесь несколько месяцев, с тех пор как…Ну, он бы предпочел не вспоминать тот последний раз, когда был здесь. Капитан вытащил записку из своего кармана, переданную ему чуть раньше сегодня Грейсоном Макаллистером.

Встретимся на улице Сент-Джеймс № 28 в 4 часа.

Сообщение было без подписи, но, очевидно, что оно от Карлайла. Снова секретность.

Эверли вышел из кареты. Он почувствовал, как у него свело челюсти, когда он стал подниматься по лестнице. Из всех потенциальных мест встречи в Лондоне, почему Карлайл выбрал именно этот клуб? Не важно. Джек передал шляпу и плащ слуге, но оставил инкрустированную перламутром трость. В воздухе пахло дождем, боль в ноге усилилась. Он устал от этого.

— Томас покажет вам путь, капитан, — сказал швейцар, прежде, чем Эверли произнес хоть слово.

Значит его ждали. В незнакомых водах, капитану не нравилось, когда его поджидали. Эверли последовал за лакеем на верх по лестнице в частный салон в задней части здания. В комнате было пусто. Лакей поклонился и ушел, закрыв за собой дверь. Джек устроился в кресле у камина.

Он никогда не был раньше в этой комнате. Она была намного меньше, чем любая из других комнат, но теснота не беспокоила Эверли. В конце концов, каюта фрегата была немногим больше этой комнаты, но с более низким потолком и худшим запахом. Нет, проблема была не в комнате, а в обстановке. Мебель из красного дерева с темной кожаной обивкой, черный мраморный камин, и тяжелые бутылочно-зеленого цвета бархатные шторы, которые обрамляли единственное окно, все это способствовало довольно мрачной атмосфере. Кому-то, может, и было в ней уютно, но Эверли ощутил приступ клаустрофобии. Он заерзал на стуле, осознав внезапное стремление оказаться в ярком, открытом море и почувствовать ветер в лицо.

Минуты потекли, как мед с ложки, и чем дольше капитан ждал, тем больше раздражался. Где, черт побери, Карлайл? Он еще раз проверил свои часы. Прошла четверть часа. Сидеть было жестко и неудобно, он поднялся со своего места и рванул звонок, чтобы позвать слугу.

Пожилой слуга, сгорбившийся от возраста, но все еще бодрый, откликнулся на призыв капитана.

— Да, сэр?

Эверли нахмурился.

— Я никогда не видел вас здесь раньше.

— Я служу здесь более сорока лет, сэр, — сказал слуга с большим достоинством.

— М-да. Неважно. — Джек встал перед камином. — Я должен был встретиться здесь с неким господином, но он не приехал. Нет ли сообщения для меня?

Лакей закрыл за собой дверь.

— Терпение — это добродетель, капитан, особенно в моем деле.

На глазах Эверли человек выпрямился, его сгорбленные плечи исчезли, и он стал на фут выше, затем подошел к Джеку уверенной походкой.

Ошеломленный Эверли сжал набалдашник трости.

— Карлайл?

Граф кинул на Джека насмешливый взгляд, затем приложил палец к губам.

— Тише капитан, пожалуйста. Извиняюсь за обман, но я должен был быть уверен, что вы не были раскрыты, и что мы сохранили полную конфиденциальность.

Капитан осмотрел Карлайла с верху до низу, от напудренного парика до полинявшей черной ливреи, его недоверчивый взгляд остановился на замысловатом гриме, превратившем графа в старика, с морщинами и старческими пятнами.

— Сорок лет службы, однако….. У вас есть склонность к драме, милорд.

Карлайл усмехнулся, показывая пожелтевшие зубы.

— Я сбежал, чтобы присоединиться к передвижной труппе театра, когда мне было пятнадцать лет, и мне на самом деле удалось научиться кое-чему, прежде чем мой отец нашел меня и потащил домой.

Глаза капитана сузились.

— Почему вы были так уверены, что я буду ждать?

— Вы не тот тип человека, чтобы оставить дело в порыве досады, — ответил граф. — Эта миссия слишком важна для вас и Англии. Я бы присоединился к вам раньше, но некоторые господа в игровой комнате были довольно требовательны, и задержали меня.

Граф, должно быть, заметил удивление Эверли, ибо он продолжил.

— Эта моя маскировка уместна для данного окружения. С новым притоком членов, руководству клуба пришлось нанять больше сотрудников, поэтому новое лицо, тем более старика, вполне обычно. Никто не узнает меня, одетым так.

— Совершенно верно, — согласился Джек. — Теперь, когда вы здесь расскажите, как я должен действовать в этом весьма непростом деле?

Глаза Карлайла светились лукавством.

— Как это часто бывает, адмирал Локк также является членом клуба.

Эверли поднял бровь.

— Но почему мы встречаемся здесь?

— Это необходимо, капитан. Локк является одним из самых требовательных господ в игровом зале. Азартные игры одно из его любимых занятий, и у него есть вкус к игре. Он думает, что многие аристократы считают себя выше его, поэтому Локк предпочитает компанию офицеров военно-морского флота. Они настолько же тупые, как и некоторые дворяне, но с меньшим количеством претензий.

Джек ответил невеселой улыбкой.

— По большей части.

— Я также узнал, что бал адмирала был не столь успешен, как ему хотелось бы. Кажется, большая часть бомонда не была впечатлена его гостеприимством, и Локк не сумел завести много благоприятных связей. Кажется, бóльшинство высшего света считает его выскочкой.

— Так неудачно для стремлений Льва, — пробормотал Эверли.

Карлайл кивнул.

— В точку. Объявить его героем, это одно, но общаться с ним, или даже отдать за него свою дочь совсем другое. Эта ситуация работает в нашу пользу. В результате разочарований прошлой недели, Локк планирует дать меньший, более интимный вечер в субботу для узкого круга друзей, которые разделяют его вкусы. Это будет прекрасная возможность для Вас, чтобы вернуться в дом.

— Карточная вечеринка? — он ждал подробностей.

— Можно назвать и так, если угодно. Из того, что я был в состоянии раскрыть, ее организацией занимается его пресловутая любовница, миссис Дэнверс, превращая его дом в игровой клуб на этот вечер. Карты, кости и дамы сомнительной репутации будут в счет платы за вход.

Эверли встретился с глазами графа. Ему не нужно было угадывать, что Карлайл ждет от него.

— Как мне получить приглашение к нему. на гулянья?

— Просто капитан. Все, что вам нужно сделать, это присоединиться к Локку за столиком внизу. Умеете играть в «очко»?

— Довольно неплохо, я полагаю.

— Отлично. Вы также должны знать, что Локк стремится общаться с людьми с довольно плохой репутацией. Играйте роль недовольного капитана, а также выигрывайте в карты, и я уверен, ваши добродетели подскажут Локку дать вам приглашение.

Карлайл улыбнулся. Капитан подавил хохот.

— Не знай я вас, милорд, клянусь, я был бы просто оскорблен.

— Удачи, капитан. Будем надеяться на результат.

Джек наблюдал, как Карлайл сгорбился и опустил плечи, в считанные мгновения превратившись в старика-лакея, каким он входил в комнату. Результат был такой же, как превращение бабочки обратно в кокон.

Капитан поправил галстук, надеясь, что не переоценил свои навыки игры на зеленом сукне.

— Так я…

Он повернулся, чтобы сказать что-то еще Карлайлу, но граф исчез. Дверь в коридор была открыта.

— Как кровавый призрак, — проворчал капитан. — Вероятно, он проходит сквозь стены.

Эверли было не трудно найти стол Локка, за которым играли в «очко», шум от него был слышен даже на лестнице. Подходя к этому столу, капитан внимательно изучал группу, вглядываясь сквозь густой туман сигарного дыма, который парил вокруг них. Он узнал несколько человек, и эта компания не понравилась ему.

Перед Эверли сидел капитан Пейтон, круглолицый преждевременно поседевший человек, который порол свой экипаж за малейшую провинность и имел репутацию подонка. Рядом с ним сидел капитан Ламберт, четвертый сын графа, претенциозный хлыщ, поднявшийся благодаря влиянию. Напротив Ламберта лейтенант Эдвард Хейл, один из протеже Локка, молодой человек с опасным характером и страстью к высоким ставкам в азартных играх. Полноценное трио, размышлял Джек. В центре внимания всех был адмирал Локк, который посчитал карты и поднял ставку.

— Слишком круто для меня, — фыркнул один из джентльменов, покачивая головой.

— Почему же, старый пират! — воскликнул Ламберт. — Ставка будет не высокой.

— С меня достаточно, — проворчал поручик среднего возраста, с отвращением бросая свои карты и отходя от стола.

Эверли переместился для лучшего наблюдения.

— Судя по всему, у Невилла кишка тонка для высоких ставок, — сказал лейтенант Хейл с тонкой злорадной усмешкой. — Возможно, он должен играть только в «Папессу Иоанну» со своей мамой по воскресеньям.

Низкий раскат смеха приветствовал это замечание. Капитан Ламберт подавил зевок.

— Заткнись и играй, Хейл. Если бы ты был наполовину так же хорош в картах, как в хлопанье челюстью, то не потерял бы пятьсот фунтов.

Хейл ощетинился.

— Следи за собой, Ламберт, — прорычал он. — Мне все равно, какой у тебя титул или кто твой отец, ты пожалеешь о своих издевках.

— Господа, господа. Это просто товарищеская игра, помните? — Локк показал свои карты с легкой улыбкой. — Двадцать один. Думаю, что удача благоволит ко мне, и двойные ставки тоже.