Габриэль слышал глухой стук падающего тела. Не раздумывая, он вышел в коридор, глядя на лежащую без чувств Катриону. Медленно, он подошел к жене, а затем опустился рядом с ней на колени. Сжав руки, он сильно зажмурился. Жизнь, чертовски жесткая штука. Или же просто насмешливая сучка. Значит так тому и быть.

Просунув руку Катрионе под ноги, Габриэль удобнее обхватил ее и поднялся. Теперь, жена всегда будет под у него под рукой.

Габриэль вошел в свой дом, игнорируя удивленные взгляды прислуги. Так же молча, он поднялся в комнату, которая должна была принадлежать его жене. В глазах гостей этого дома, так оно и было. Опустив Катриону на кровать, он отошел в сторону и потянулся к шнурку звонка. Лакей появился уже через мгновение, даже несмотря на то, что уже давно была поздняя ночь.

— Приготовь ванну, миледи требуется освежиться, — властно бросил Габриэль, а затем захлопнул дверь, отправляя лакея выполнять его поручение.

Встревоженная голосами, Катриона открыла глаза, непонимающе осматриваясь вокруг. И только потом она узнала обстановку комнаты в главном доме. От ужаса, она резко выпрямилась. Голова вновь закружилась. Застонав, Катриона упала обратно на подушки, совсем не понимая, что с ней происходит.

— Только не трогайте меня, — прошептала она. Собрав последние силы, она практически скатилась с кровати. А потом, не обращая внимания на мужа, поспешила к двери.

Чертыхнувшись, Габриэль бросился следом за ней. Обхватив Катриону за талию, он потащил ее кровати.

— Успокойся, черт бы тебя побрал, — рявкнул Габриэль, прижимая жену к кровати. Его взгляд выхватил красные полосы на ее запястья, пока она пыталась вырваться от него. Тяжело сглотнув, он помотал головой, смахивая ненужные воспоминания. Только не снова.

— Вы же уже отпустили меня, — прохрипела Катриона, все сильнее желая избавиться от тяжести мужского тела. Она до боли устала от того, что мужчины пытаются использовать ее в угоду своих желаний. Все, что она хотела, увидеть свою мать и узнать, что с ней все в порядке.

— Ты потеряла свой шанс, милая жена. Ты останешься здесь, столько, сколько мне это будет нужно, — Габриэль сжал руку на ее запястьях, — Если понадобится, то я тебя свяжу.

Катриона вздрогнула от ужасного обещания, которое озвучил муж. Запястья заболели, и она точно поняла, что еще раз ощутить веревки точно не сможет.

Отвернувшись от мужа, она уставилась на стенку. Когда дверь гардеробной хлопнула, Катриона поняла, что осталась в комнате одна. Похоже, муж не сомневался в том, какое решение она примет. Катриона и сама знала, что пока у нее просто не хватит сил сбежать.

***

Кейтлин проснулась, с ужасом понимая, что не может сдержать дрожь ужаса. Мрачное предчувствие сотрясало ее тело, так сильно, что женщина не смогла удержать стон ужаса. Поспешно, она прикрыла рот ладошкой, но оказалось, что уже поздно. Александр, который лежал совсем рядом, приподнялся и хмуро посмотрел на нее.

— Что случилось?

Кейтлин попыталась отвернуться, но сильная рука, внезапно опустившаяся на ее плечо, помешала. Кейтлин поняла, что ей все же придется ответить этому настойчивому мужчине.

— Мне страшно. Я знаю, Катриона, моя дочь, она в опасности.

Александр нахмурился, но руку не убрал. Кейтлин испуганно выдохнула, боясь того, что сама произнесла. Что если это и правда так? Она сама не поняла, что задала этот вопрос в слух. Не выдержав, Кейтлин повернулась на бок, и зажмурилась, пытаясь совладать со слезами.

— Я хочу увидеть ее, — прошептала Кейтлин, сжимая кулаки.

— Тебе придется подождать, — пробормотал Александр. Властно, он заставил Кейтлин вновь перевернуться на спину. Он никогда не позволял ей отдаляться от него. Александр хотел видеть ее лицо, всегда.

Нависнув над ней, он пристально вгляделся в испуганное лицо Кейтлин, а затем осторожно прижался поцелуем к ее губам. Каждую ночь, он медленно, но верно приучал ее к своим прикосновениям. И сейчас, Кейтлин слегка расслабилась, невольно начиная ему отвечать. Большего Александру и не надо было.

Кейтлин застонала, когда почувствовала, что поцелуй Александра изменился. Из нежного, он стал грубым и напористым. Мужчина сминал ее губы, и Кейтлин инстинктивно подчинилась. Приоткрыв рот, она встретила движение его языка, с мучительным стоном возвращая ему это прикосновение. Александр застонал и подняв руку, запустил пальцы в длинные женские волосы, не позволяя Кейтлин отступить. Ему нравилась ее отзывчивость, но он хотел большего. Намного большего. Но, что-то мешало ему. Наверное, впервые в жизни он испытывал сильные угрызения совести. Ведь ему лучше, чем кому-либо было известно где и с кем находилась дочь Кейтлин.

Только лишь поэтому, он отпрянул от Кейтлин. Нежно, он лег рядом с женщиной, и хрипло пробормотал:

— Спи.

Глава 41

Женщина лежала рядом с Джоном, раздумывая над тем, что ей сегодня вечером довелось увидеть в зале таверны. Осторожно, она посмотрела на дремавшего мужчину, пытаясь не выдать своего любопытного взгляда. А любопытство все больше съедало ей. Наконец, не выдержав, она перевернулась на бок, лицом к Джону, даже не пытаясь поправить одеяло, которое съехав вниз, теперь мало что скрывало. Она знала, как влияет обнаженное женское тело на мужчин. Улыбнувшись, она томным соблазнительным голосом, прошептала:

— Кто этот мужчина, который устроил здесь такой разгром?

Джон всхрапнул, выныривая из приятного дурмана. Он чувствовал себя слишком расслабленным, чтобы о чем-то разговаривать. Джон уже собирался отвернуться и уснуть, как его взгляд упал на красивую женскую грудь. Проклятье, Оливия, чертовка которая сейчас лежала в его кровати умела привлечь внимание. Он и после первого раза не жалел о деньгах, который потратил на нее, теперь же только удостоверился в своих мыслях. Он не знал, кто она и откуда пришла, но ее услуги, которые с радостью предложила в обмен на кров и несколько монет, оказались очень даже заманчивы.

— Тебе лучше не знать этого, — пробормотал Джон. Грузно перевернувшись, он протянул руку, обхватывая приятную округлость женского тела. Оливия резко втянула воздух, и тут же закрыла глаза, старательно скрывая за тихим стоном, отвращение. Стоны нравились мужчинам, и она не сомневалась, что такой глупец, как хозяин таверны, примет этот звук за наслаждение. Усмехнувшись, она выгнулась, подставляя свое тело мужским рукам. Позволив Джону немного отвлечься на ее прелести, она снова продолжила свой расспрос.

— Почему же? Он настолько богат?

Джон тяжело сглотнув, с трудом понимая, о чем именно Оливия его спрашивает. Последний человек, которого он хотел сейчас вспоминать, так это маркиз Рейвенсток. Он так легко и просто разрушил таверну, словно для него это был всего лишь карточный домик. Прищурившись, Джон осмотрел женщину, а затем усмехнулся, понимая, чем вызван подобный интерес.

— Не просто богат. У него столько денег, сколько ты никогда в жизни не сможешь заработать своим прекрасным телом.

— Та девушка, его шлюха? — спросила Оливия, пытаясь увернуться от назойливого поцелуя, которым пытался прижаться к ней Джон. — Эта девчонка? Когда-то, она была такой же шлюхой, как и ты. Теперь же она его жена, — раздраженно бросил Джон. Оливии это совсем не понравилось. Похоже, его интерес к ее телу начал утихать из-за тех расспросов, которые она ему учинила. Она уже столько лет привыкла продавать свое тело, что знала верные уловки, которыми могла разговорить мужчину.

Вытянув руку, она провела пальцами по тому, чем несомненно гордился Джон. От его резкого вздоха, Оливия усмехнулась. Чертов ублюдок. Проведя пальцами по всей длине, она сжала руку. Джон резко втянул в себя воздух.

— Как, как же его зовут? — обхватив Джона за шею свободной рукой, Оливия притянула его к себе, раздвигая ноги, чтобы он расположился так, как ему удобно. Чем Джон тут же воспользовался. — Прежде ответь на мой вопрос, — прошептала она, в то время, когда мужчина уже был готов овладеть ею.

— Маркиз Рейвенсток, — прошипел Джон. Потом схватив ее за подбородок, заставляя замолчать, — А теперь, делай то, за что я тебе сегодня хорошо заплатил, шлюха.

Прошло немало времени, прежде чем Джон успокоился и захрапел. Перекатившись на другую сторону, она уставилась в стенку, прямо перед собой. Образ мужчины стоял перед ее глазами, затмевая все другое. Не будь он так похож на своего отца, она никогда не узнала в нем того, от кого как ей казалось она избавилась навсегда.

Маркиз Рейвенсток. А ведь когда-то его звали совсем иначе.

Оливия усмехнулась. Проклятье, но похоже ее сын смог устроить себе лучшую жизнь чем она сама.

***

Следующим утром, Катриона едва смогла разлепить глаза, с трудом сбрасывая неприятную дремоту. У нее так и не получилось спокойно заснуть, даже несмотря на то, что после ухода мужа, она все же заставила себя принять ванну, приготовленную лакеем. Горячая вода, предназначенная для того, чтобы расслабить ее тело и прогнать ощущение дикого холода, подействовала совсем иначе. Каждая минута, что ей пришлось потратить на принятие ванны, казалась ужасной, ведь она никак не могла избавиться от ощущения, что Габриэль может войти в комнату. В любой другой момент Катриона с удовольствием бы смыла с себя грязь и память о мужских прикосновениях, которых в этот вечер оказалось слишком много для нее одной.

Глаза защипало от слез, но Катриона запретила себе плакать. Поднявшись с кровати, она подошла к гардеробу. Конечно, она бы с радостью надела то платье, которое было на ней вчера, но едва бросив на него взгляд, поняла, что оно совсем непригодно для носки. Вздрогнув, Катриона отвернулась. К сожалению, ей больше никогда не удастся смыть грязь ни со своего тела, ни с одежды.

Не особо задумываясь над выбором наряда, Катриона схватила первое попавшееся под руки платье. К счастью, оно тоже оказалась домашним и не требовало корсета. Торопливо одевшись, Катриона подошла к двери, которая разделяла комнаты жены и мужа. Горечь наполнила Катриону. Она никогда не будет настоящей женой. Вчера, торопясь наказать ее, Габриэль даже не подумал выслушать правду. Она просто была ему не нужна.

Катриона поморщилась от обиды и злости. Неужели в глазах Габриэля она выглядела такой распущенной? Наверное, именно так и было.

Толкнув дверь, Катриона вошла в комнату мужа, стараясь не позволять себе погружаться в воспоминания. Именно в этой комнате ей довелось провести свою первую ночь в доме Габриэля.

Ее взгляд упал на массивную кровать. Наверное, здесь должна была произойти их первая брачная ночь. Наверное, так бы и произошло, если бы муж испытывал к ней хоть каплю уважения. Ничего из этого так и не случилось.

Вздрогнув, Катриона отвела взгляд от кровати и с удивлением поняла, что кроме нее и неприятных воспоминаний, в комнате никакого не оказалось. Сожаление охватило Катриону. Она хотела поговорить с мужем как можно скорее, пока у нее осталось хоть немного храбрости.

Не собираясь медлить и растратить эти небольшие остатки, Катриона поспешно вернулась в свою комнату, все же пока не решаясь выйти через дверь мужа. Она знала ещё одно место, где могла найти мужа. Его кабинет. Ведь именно там было положено заседать его светлости, чтобы иметь возможность принимать решения о жизни других людей.

Катриона пересекла свою комнату, и вышла в коридор. Не боясь, что ее кто-то остановит, она подошла к кабинету мужа, а затем, не раздумывая, толкнула дверь, даже не постучав.

Муж сидел за столом, хмуро рассматривая лежащие перед собой документы. Катриону, застывшую в дверном проеме, он не удостоил ни взгляда. Сжав ручку двери, Катриона позволила себе немного рассмотреть мужа. Похоже, в отличие от нее самой, он эту ночь провел спокойно. Иначе, как ему удавалась выглядеть таким красивым и мужественным. И таким надменным. Наверное, ещё некоторое время назад, она не посмела бы подойти к нему, но только не теперь. Шагнув в кабинет, она плотно закрыла за собой дверь.

— Я не хотела встречаться с Майклом, — выдавила из себя Катриона, ощущая необходимость хотя бы попытаться рассказать мужу правду. Пусть и прошлой ночью у нее это не вышло. Сейчас, когда муж, казался более сдержанным и невозмутимым, она должна была попытать удачу.

— Меня это совершенно не волнует, — Габриэль продолжил рассматривать документы, по-прежнему не глядя на жену, — Ты была там. Остальное не важно.

— Важно, черт бы вас побрал, — Катриона резко втянула в себя воздух, понимая, что муж уже вынес ей обвинительный приговор. И, похоже не успокоится вчерашним наказанием.

— Не думаю, что шлюхи из таверны могут хранить верность мужьям, — теперь, Габриэль посмотрел на нее, и от этого пронзительного взгляда Катрионе стало не по себе. Лучше бы он вообще не смотрел на нее, — Но, тебе все же придется. Как бы сложно для тебя это не оказалось.