- Я никогда не рассматривала вас в качестве мужа, милорд, - твёрдо заявила она, даже не боясь реакции мужчины, чьи чувства, возможно, задевала подобным жестоким образом.

Лейтон побагровел, глаза его пылали.

- Но ваши поцелуи… - начал он.

- Я не хотела этого и мне жаль, что вы подумали иначе. Я не стремилась дать вам надежду.

- Вы думаете, что можете так легко играть мной и моими чувствами?

Он выглядел по-настоящему рассерженным, и Тори даже вздрогнула от дурного предчувствия, но намеревалась до конца довести до него свое истинное отношение к нему.

- Я не умею играть с людьми, милорд, - тихо ответила она.

- Лживая сука! - неожиданно резко выдохнул он, сжав руку в кулак, и сделал шаг в её сторону, но тут же остановился, сделав глубокий вдох. Тори была ошеломлена его словами, но он кажется, вовремя успел взять себя в руки. К великому её облегчению. - Вы девушка, я допускаю тот факт, что вы в смятении, но это скоро пройдёт. Я надеюсь, что вы как следует подумаете над нашим разговоре и придете к правильному заключению, поймете, как сильно ошибаетесь.

Тори смотрела ему прямо в глаза, когда сказала:

- Никогда ещё я не ошибалась в своих чувствах. И ничто на свете не изменит моего решения.

После этого разговора она больше никогда не видела его.

Тори словно подменили после того поцелуя. Ею владели горечь и злость на весь мир. Она стала ещё настойчивеё искать общества молодых людей, и снова дело завершилось очередным поцелуем. Причем на этот раз был уже другой поклонник. Она даже не могла вспомнить его имени, вновь захваченная болезненными чувствами предательства и потери. Но как ни странно, на этот раз всё оказалось совсем иначе. Ей даже чуточку понравился поцелуй. И она вдруг поняла, что с разными мужчинами это бывает по-разному.

А потом её вновь поцеловали. На этот раз это был её третий поклонник, веселый и преданный друг Генри Эшборт, который, в отличие от всех остальных, нравился Тори. И пусть теперь она была болеё опытна в подобных делах, однако неизменным оставалось одно: каждую ночь в день поцелуя Тори горько плакала в подушку, желая, чтобы это был Себастьян, представляя, что могла бы почувствовать, если бы её коснулись его губы. И в такие минуты она готова была убить его за ту боль, которую он причинял ей даже на расстоянии.

Пока Тори пыталась справиться с совершенно новыми испытаниями, Кейт стала жертвой очередного обманщика, который на этот раз с особой жестокостью разбил ей сердце. Тори очень надеялась, что сестра оправится от этого удара и не станет замкнутой и полностью недоверчивой. Но Кейт было невероятно плохо. На ней лица не было, когда однажды утром она вошла в столовую и сказала, что разорвала помолвку. Дела задержали родителей в Лондоне, однако отец тут же приняли решение отослать дочь домой, чтобы в стенах родного дома она смогла хоть как-то прийти в себя. Тори воспользовалась случаем и с огромной радостью и облегчением покинула столицу, желая уехать из города, который открыл ей новые грани страданий.

Они уже были в Клифтоне, когда через пару дней до них дошла ужасная весть: родителей ограбили по дороге домой и перерезали им горла. Неожиданная трагедия, обрушившаяся на их семью, грозила разорвать юных Хадсонов на части. Маленький Габби был безутешен, Алекс куда-то пропала, и никто не мог её найти. Кейт металась между ними, стремясь хоть как-то помочь родным.

Тори не могла даже представить, что испытала не всю боль мира, который продолжал издеваться над ней. Она и не знала, что способна страдать ещё глубже, пока смерть родителей не доказала обратное.

Это испытание жизни почти выбило почву у неё из-под ног. Тори думала, что ей осталось совсем немного до полного безумия. Незаметно покинув дом, она двинулась к пляжу, не замечая ничего вокруг. Внутри было так холодно и пусто, что она начала дрожать. Тори боялась, что упадет и никогда больше не сможет встать. Это было слишком. Такого не должно было произойти. За что? Сначала потеря Себастьяна, теперь родители… Кого она лишится через два дня?

Ноги сами несли её к заветному месту. И внезапно она оказалась в чьих-то крепких объятиях.

Ни ничто в мире не смогло бы помешать ей узнать, кто это!

Уткнувшись в грудь Себастьяна, и со всей силы, которая у неё ещё осталась, обняв его, Тори, наконец, горько зарыдала, испытывая несказанную благодарность к высшим силам за то, что те именно в этот момент послали ей Себу. Он был нужен ей сейчас как никогда прежде. Он обнимал её с не меньшей силой и всегда такой красноречивый, на этот раз он не мог произнести ни слова. Поглаживая её дрожащие плечи, он лишь хрипло шептал:

- Вики… Вики…

И как ни странно это помогало ей, это спасало от той черной бездны, в которую Тори могла провалиться в любую секунду. Жизнь была слишком быстротечной, чтобы хранить в сердце обиду и боль. Она устала страдать и жить без него. Тори готова была смириться с его новой профессией, была готова принять любые его условия, любое решение, лишь бы он больше не уходил. Лишь бы никогда не оставлял её одну, потому что она не могла больше жить без него. Жизнь была по-настоящему бессмысленной и невероятно пустой. И так внезапно могла закончиться.

Тори крепче обняла его, полностью признав свое поражение. От этого ей стало немного легче. Она была бессильна перед ним. Слезы иссякли, в голове прояснилось, и теперь она могла думать болеё связно.

Наконец она была там, где хотела быть почти всю свою жизнь: в его надежных, крепких объятиях. Тори всё сильнеё ощущала силу и тепло его тела, которые подпитывали её и дарили надежду. Надежду, в которой ей было отказано так долго. Так долго она мечтала об этом дне. О дне, когда он вернётся к ней. Когда обнимет её так, будто никогда не бросал её. Но было ещё кое-что, что могло бы окончательно вернуть ей кусочки её разбитого сердечка.

Тори вдруг ослепило желание поцеловать его. Она задрожала и приподняла к нему свое бледное лицо. Он был рядом. Такой красивый и такой желанный. Её Себа.

Он смотрел на неё с такой пронзительной нежностью, что у Тори запершило в горле. Она вдруг поняла, что умрет прямо на месте, если он сейчас же не поцелует её. Ей казалось, что только его поцелуй может вернуть её к жизни, может вернуть ей покой и заставит обрести его навсегда. Его поцелуй сотрет из памяти те другие, внезапные и ненужные прикосновения, которые ей пришлось пережить. И Тори была уверена, что если сама поцелует его в ответ, она заставит его ощутить ту силу притяжения, которая связывала их с первого дня их знакомства. Может, наконец, он тоже ощутит то непреодолимое желание остаться с ней? Может после поцелуя он останется с ней?

Она подняла дрожащую руку и коснулась его щеки. Его глаза светились такой теплотой, такой безграничной лаской, что у неё сжалось сердце. В такие минуты, когда он смотрел на неё вот так, Тори верила, что нужна ему, что дорога ему почти так же, как был дорог ей он.

- Поцелуй меня, Себа, - с хрипотцой в голосе вымолвила она, цепляясь за единственный шанс спасти их обоих.

Его лицо застыло.

- Что? - выдохнул Себастьян так, словно она говорила на непонятном языке.

Тори захотела этого ещё больше.

- Поцелуй меня, прошу тебя, - болеё решительно попросила она, трепеща от предвкушения долгожданного чуда.

Вот сейчас он наклонит голову и его красивые губы коснуться её. И тогда она искупит вину перед ним за те поцелуи, которые невольно срывали другие. Но он продолжал хмуро смотреть на неё, исследуя её лицо так пристально, словно видел её впервые. Затем, подняв руку, он осторожно дотронулся до неё своими теплыми длинными пальцами. Он впервые касался её вот так интимно, так нежно, что от томительной сладости у Тори закрылись глаза, и она прислонилась к его широкой груди.

Его прикосновения творили с ней нечто невероятное. Тори забыла обо всем на свете, ощущая в ногах непонятную слабость, которая росла по мере того, как он исследовал кожу её лица своими пальцами. Боже, впервые, без самоконтроля и сдержанности он обнимал и ласкал её. От ошеломительной радости сердце стучало так сильно, что могло остановиться в любую секунду.

- Господи, Вики, - прошептал он, обдав её лицо теплом своего дыхания. - Ты так прекрасна! Ты похожа на ангела. Ты превратилась в ангела.

За всё то время, что Тори провела в Лондоне, она слышала множество цветастых комплиментов. Но ни одно слово не тронуло её так, как слова Себы. Он никогда не говорил ей о том, как она красива, как бы она ни наряжалась. Он никогда не произносил её имя с такой лаской, смешанной с болью и отчаянием. Тори раскрыла веки, и взгляды их встретились. Он смотрел на неё глазами, потемневшими и наполненными нескрываемым желанием поцеловать её. Боже, он на самом деле разделял её желание!

- Себа, - выдохнула Тори, схватившись за лацкан его сюртука. - Поцелуй меня, - взмолилась она.

Она знала, что когда это произойдет, а это неминуемо произойдет через считанные секунды, она больше никогда не будет прежней. И все изменится.

Но он вдруг остановил её, удержав на расстоянии, не позволяя приблизиться к себе.

- Ты не в себе от горя, - донесся до неё его еле различимый хриплый голос. - Я не могу так поступить с тобой… Не сейчас.

Тори замерла, не веря собственным ушам. Ей казалось, что это очередная шутка, но она могла поклясться, что точно слышала слова “я не могу”. Он не мог даже поцеловать её? Как так? Как такое возможно? Неужели он не мог заставить себя переступить через свои чертовые принципы? Неужели было так сложно прижаться своими губами к её губам и хоть бы на время заставить её поверить в то, что жизнь не кончена, что ей есть, ради чего стоит жить?

Прежняя боль и горечь вернулись к ней с новой силой. Тори вырвалась из его объятий и оттолкнула его от себя.

- Не могу поверить, - задыхаясь, проговорила она надломленным голосом. Глаза обжигали жгучие слезы, но ей удалось сдержать себя из последних сил. Как он может продолжать с такой умопомрачительной жестокостью терзать её? - Ты даже сейчас отказываешь мне в столь малом? Почему? Что в этом сложного? - Она была так зла на него! За то, что он делал ей больно, а сам при этом сохранял изумляющеё спокойствие. И ей захотелось ударить его. Вот только ударили его её слова. Резкие. Отчаянные. - Ты знаешь, что в Лондоне с десяток мужчин охотно целовали меня, и в этом не было ничего плохого. Почему ты не можешь сделать то же самое? Почему ты отталкиваешь меня так, словно я тебе не…

Она не договорила, потому что Себастьян застыл, а потом лицо его стремительно потемнело. Он навис над ней и с такой силой схватил её за локоть, что ей стало даже больно.

- “С десяток мужчин”? - прорычал он с таким гневом, что Тори невольно поежилась. - Тебя целовали другие мужчины, и ты так спокойно об этом говоришь?

Тори вдруг поняла, что он разгневан почти так же, как много лет назад в день мальчишеских игр, когда он защищал её от племянника лорда Кэвизела. Невероятно, но его самые сильные чувства проявлялись в момент наивысшего гнева. Но как он смел винить её в том, в чем в какой-то степени был сам же виноват?

- А что в этом такого? - выпалила Тори, желая, наконец, поговорить с ним на чистоту, видя, что ей удалось достучаться до него.

- Что в этом такого? - Казалось, его мог хватить удар от её слов. Его глаза блестели опасным огнем. Тори надеялась, что вот сейчас он, наконец, скажет то, что расставит все на свои места, но взрыв эмоций прекратился так же внезапно, как и начался. Черт бы побрал его сдержанность, но он продолжал умело контролировать себя, и смог подавить свои чувства тогда, когда этого совершенно не нужно было делать. Он вдруг так резко отпустил её, что Тори покачнулась, с трудом сохраняя равновесие. Свет в его глазах потух, и он совсем глухо добавил: - Не думал, что ты…

Он даже не мог до конца договорить то, что могло хоть бы в малейшей степени обличить его истинные чувства.

- Что я? - дрожащим голосом молвила Тори, понимая, что жизнь снова летит к черту. - Что я захочу жить полноценной жизнью? Захочу целоваться?..

Она замолчала, не в силах продолжить от внезапно вспыхнувшей боли в груди. Как он не понимает, что делает с ней? Как он может быть таким бесчувственным?

Он долго смотрел на неё, прежде чем заговорить. И сказал всего два слова.

- Ты права, - вдруг убитым голосом произнёс Себастьян.

А потом развернулся и пошёл прочь.

Его поступок так сильно ошеломил её, что на какое-то время Тори напрочь забыла о том, что совсем недавно осиротела.

- Ты только и можешь, что уходить каждый раз! - крикнула она ему вслед, не обращая внимания на слезы, которые катились по щекам. - Лучше бы ты стал военным! Они болеё дисциплинированные и умеют доводить дело до конца! - Шмыгнув носом, Тори яростно добавила: - Черт тебя побери, Себастьян Беренджер, почему ты ведешь себя так отвратительно? Ты так ничего и не понял?