Этим вечером Макайвор выглядел обеспокоенным и все время хмурился.

– Сегодня ночью ветер не даст нам спать, – сказал он, глядя Лиаму в глаза.

– Пожалуй, ветер и вправду сильный. Подбросишь в очаг кусок торфа, если замерзнешь. Доброй ночи, Макайвор.

– Спасибо. И вам доброй ночи, сэр.

Лиам вернулся к ширме и какое-то время стоял не шевелясь и неотрывно смотрел на сплетенные из тростника панели. Потом провел рукой по своим густым темно-рыжим вьющимся волосам и подошел к маленькой кроватке, в которой спал сын.

– Он тепло одет? – спросил он шепотом и ласково погладил мальчика по золотистым волосам.

– Да. На нем лучшая шерстяная рубашка и две пары чулок.

– Хорошо. Оденься и ты потеплее, Анна. Ночь сегодня будет холодная. Тучи тяжелые, и метель кончится нескоро.

Ветер засвистел еще громче, словно подтверждая правдивость его слов. Анна надела зимнюю сорочку и чулки и вернулась под теплое одеяло. Лиам тоже надел рубашку и лег в постель.

Они обнялись, прижавшись друг к другу. Оба молчали, думая о своем, и оба были встревожены. Много долгих минут утекло, прежде чем их сморил сон.

* * *

Лиам проснулся от странного звука – словно что-то тяжелое перетащили по полу из одной комнаты в другую. «Этот Макайвор слишком уж расшумелся сегодня, – подумал он. – Да и поднялся так рано…» На улице по-прежнему завывал ветер и было еще совсем темно. Он встал, стараясь не потревожить Анну, которая спала, и выглянул из-за ширмы.

Юный Макайвор в полном военном снаряжении ходил из угла в угол, таская за собой стул так, что ножки скрежетали по полу. В свете догорающего очага Лиаму было видно лицо парня. Он откашлялся, привлекая к себе внимание. Макайвор замер на месте и обернулся. Лицо у него было очень грустное. Их взгляды встретились, молодой солдат хотел было заговорить, но передумал. Уставившись в пол, он медленно покачал головой, потом подхватил свой мушкет, повернулся и ушел в ночь.

У Лиама комок подкатил к горлу. Он был уверен – юноша разбудил его нарочно. Происходило что-то странное… Мужчина подошел к окну, и то, что он увидел, вызвало у него страх. По улице шли солдаты с факелами, в свете которых поблескивали замки и штыки их мушкетов. Их было много, очень много. Судя по всему, они что-то задумали, но в такую метель о простых учениях не могло быть и речи.

Подойдя к кровати, Лиам завернулся в плед и скрепил его серебряной, украшенной драгоценными камнями брошью. По центру на ней была выгравирована ветка вереска, эмблема клана Макдональдов. Затем он быстро надел ботинки и разбудил Анну.

– Куда ты? – спросила она хрипловатым со сна голосом. – Еще ночь!

– Макайвор ушел. Что-то происходит, Анна! Оденься потеплее и обуйся. Колла одень тоже. Мне нужно сходить к отцу, предупредить его. Макайвор нарочно разбудил меня, и в глазах его было что-то такое… Как только оденетесь, уходи́те! Не мешкайте ни минуты! Ты меня хорошо поняла?

– Но почему? И куда нам идти? – спросила растерянная Анна.

– Похоже, солдаты собираются напасть на селение, Анна, – произнес он глухим от волнения голосом. – Бери Колла и уходи к холмам. Идите на восток, к Мил Мору, и найдите себе убежище. До рассвета осталось немного, около часа. Любимая, тебе нельзя здесь оставаться! И возьми с собой свой кинжал. Темнота – наш последний и единственный союзник!

– О Лиам! Я не смогу… Не смогу без тебя! – Молодая женщина, испугавшись теперь всерьез, заплакала.

Лиам взял ее за руку и, притянув к себе, крепко поцеловал. А потом осторожно приподнял пальцем ее подбородок и заставил посмотреть себе в глаза.

– Анна, mo ghrian, ты сильнее, чем думаешь. Доверься мне! Я не смогу зайти домой, чтобы забрать тебя, поэтому бери Колла и беги. Мы с отцом, Колином и сестрами догоним вас.

– Мне страшно… – прошептала она, в отчаянии цепляясь за мужнину рубашку.

– Анна, я должен идти, время не ждет. От этого зависит, останемся мы в живых или нет, – добавил он твердо. – Одевайся и делай, как я сказал.

– Мы пойдем на восток, к Мил Мору, – всхлипнув, повторила Анна. – Я не забуду. Beannachd Dhé ort[11], Лиам.

– Beannachd Dhé ort, Анна. Я люблю тебя, – прошептал Лиам, вытирая мокрые от слез щеки супруги.

Он встал, надел теплую мутоновую куртку, сунул за пояс нож в чехле – единственное оружие, которым он располагал. С приходом английских войск жители деревни попрятали все свое оружие, чтобы солдаты его не конфисковали. После мятежа 1689 года и принудительного приведения к присяге на верность королю-протестанту шотландским горцам запретили иметь при себе оружие, если только они не отправлялись на охоту. Лиам поцеловал сына, который заворочался во сне, еще раз посмотрел на него и вышел из дома.


На улице было очень холодно, ветер хлестал по лицу. Лиам с трудом смог различить стены дома, в котором он вырос и который располагался в пятистах метрах от их с Анной семейного гнездышка. Чуть дальше, к востоку, двигалась колонна солдат. Они шли к Инверко и Карноху – деревне, в которой жил глава клана Макдональдов. Мрачные предположения Лиама постепенно становились реальностью.

«Они собираются напасть», – сказал он себе и бегом бросился к отцовскому дому.

Ноги вязли в толстом слое свежевыпавшего снега. Лиам желал лишь одного – поспеть вовремя. Легкие горели огнем, снег застилал глаза. Где-то рядом грянули выстрелы, послышались крики. Лиам замедлил шаг. Он разрывался между желанием вернуться и помочь Анне и Коллу и пониманием того, что он обязан предупредить своих. Анна наверняка уже покинула дом и убегает в горы… Он всем сердцем желал, чтобы так оно и было.

В доме отца все еще спали. Лиам вошел и торопливо разбудил Колина, который устроился на ночь на полу у очага. Нельзя было терять ни секунды, ибо к дому уже приближались факелы.

– Колин, отец, поторопитесь! – крикнул Лиам. – Нужно скорее уходить, Кэмпбеллы напали на нас!

Брат сел на своем импровизированном ложе. Было очевидно, что он не может понять, что происходит. Однако при звуке выстрела он окончательно проснулся и бросился туда, где спали их с Лиамом отец и две сестры, чтобы разбудить их. Джинни, которая была на шестом месяце беременности, оказалась самой неповоротливой.

– Колин, бери Сару и бегите в горы! – приказал Лиам. – Мы с отцом и Джинни пойдем следом.

Младшие брат с сестрой едва успели выскочить в окно спальни, когда входная дверь с оглушительным стуком распахнулась и в дом ввалились сержант Барбер и двое солдат. Дункан Макдональд замер на месте – дуло мушкета нацелилось ему в лоб. Джинни вскрикнула. Лиам подал сестре знак подойти к нему поближе. Молодая женщина сделала пару шажков и вдруг перегнулась пополам от яростной боли в животе. Один из приспешников Барбера, воспользовавшись моментом, схватил ее за волосы, подтащил к столу и повалил спиной на столешницу. Захохотал, обнажив гнилые зубы, и стал задирать на Джинни юбки. Та отбивалась изо всех сил. Нечестивец с размаху ударил ее по щеке. От этого звука Лиам вздрогнул.

– Повертись еще мне! – глумливо пробормотал насильник. – Экая дьяволица! Да еще и брюхатая от какого-то вшивого хайлендера! Я покажу тебе, моя красавица, как поступают со шлюхами вроде тебя!

Лицо Джинни исказилось от боли. Она метнула исполненный ненависти взгляд на своего мучителя, потом посмотрела на Лиама и отца, которые словно остолбенели под дулами сержанта и второго солдата.

– Ваша супруга? – спросил сержант у Лиама, и на его лице появилась садистская усмешка.

– Это моя дочь, мерзавец! – взвился Дункан. – Оставьте ее в покое!

Он потянулся было к дочери, но Барбер тут же наставил дуло мушкета на Джинни.

– Еще шаг, и я размозжу ей башку.

Дункан остановился, его лицо перекосилось от ярости. Он шумно дышал, будучи не в силах отвести глаз от дочери, все попытки которой освободиться оказались тщетными.

– Дочка, значит? – злобно прошипел сержант. – Она сейчас на своей шкуре узнает, как вы поступили с моей сестрой, Макдональд, – с ухмылкой заявил Барбер.

– С вашей сестрой?

– Не притворяйтесь невинным ягненком, Макдональд! Вы прекрасно помните мою сестру Эле…

– Пошел к черту, Барбер! – оборвал его на полуслове Дункан. – Я не принуждал вашу сестру, она сама… Черт!

Притупившаяся память Дункана встрепенулась, картины из прошлого возникли перед его глазами. Он сконфуженно покосился на сына, но объяснять что-либо сейчас было не время, и уж тем более – не время терзаться муками совести. Он уже покаялся во всем восемнадцать лет назад. Лиам узнает правду позже, если, конечно, у него будет возможность рассказать сыну…

– Я не насиловал ее.

– Проклятый лжец! Она умерла со стыда через три года. А вы, как по мне, слишком легко отделались! Я долго ждал этого дня, и, признаюсь, оно того стоило! Ну-ка, Тиллери, заставь эту девчонку покричать!

Солдат, который навалился на Джинни всем телом, вернулся к своему занятию. Лиама, наблюдавшего за ним, выворачивало от отвращения. Но о чем они говорят? Его отец… изнасиловал женщину? Кто угодно мог сделать такое, но только не его отец! Сержант заметил смятение Лиама и решил прояснить ситуацию.

– Знай, сопляк, что у меня с твоим отцом старые счеты. И я хочу, чтобы он поплатился за то, что сделал… перед смертью.

– Но…

Лиам посмотрел на отца. Дункан отвел взгляд. Сейчас он неотрывно смотрел на дочь, которая изнемогала в борьбе с насильником.

– Отец…

– Не видать им Джинни, она ни при чем!

С воинственным кличем своего клана Дункан Макдональд бросился на солдат. Дальнейшее произошло стремительно, в считаные секунды: громыхнул мушкет – и Дункан упал на пол с простреленной головой.

Лиам остался стоять на месте. Ум его работал с утроенной быстротой. Взгляд Лиама переместился с сержанта Барбера на неподвижное тело отца на полу, а затем – на солдата, который перезаряжал свое оружие. То, что предстало его глазам далее, было отвратительно: солдат по имени Тиллери как раз пытался расстегнуть штаны, прижимая другой рукой Джинни к столу, хотя та по-прежнему вырывалась и кричала. Наконец Лиам осознал происшедшее, и сердце словно бы разорвалось с истошным криком, заполнившим все его существо. Пока он соображал, о чем говорит англичанин, отец сознательно напросился на пулю, а сестру насилуют прямо у него на глазах! И он, Лиам, ничего не может для них сделать!

Было уже слишком поздно, когда он метнулся к сестре. Сержант преградил ему дорогу.

– Я дарю вам пару минут жизни, а потом всажу пулю в лоб, как и вашему батюшке. Полюбуйтесь пока, как Тиллери тешится с вашей сестренкой, – глумливо предложил англичанин. – Я хотел помучить вашего отца, но и вы сойдете. Наш Тиллери, конечно, не красавец, но знает, как обращаться с дамами!

– Оставьте ее в покое, мерзавцы! Убейте меня, если хотите, но ее отпустите! – процедил Лиам сквозь зубы.

– Надо же! Какое великодушие! – Сержант поморщился. – Не тревожьтесь, Макдональд, я к ней не прикоснусь, – с презрением проговорил сержант. – Всю грязную работу за меня сделает Тиллери.

Сержант повернулся к солдату, прищурился и, нагло усмехнувшись, продолжил:

– Хотя, посмотри-ка, Тиллери неплохо справляется! – И он расхохотался.

Второй солдат последовал примеру своего начальника. Он с интересом наблюдал за происходящим, очевидно дожидаясь своей очереди.

Лиам почувствовал, как в нем нарастает бешенство. Он осторожно повел плечами, и его куртка стала медленно соскальзывать вниз. Сержант был так увлечен отвратительным зрелищем, что ничего не заметил. «Роковая ошибка, мерзавец!» – подумал Лиам. Пальцы его стиснули рукоять кинжала. Быстрым и точным движением он набросил свою куртку на пистолет. Раздался выстрел, и из-за спины сержанта полетели щепки. Барбер повалился на спину, сбив попутно стул. Руки его запутались в объемной и толстой меховой куртке. Лиам бросился на него сверху, целясь кинжалом в шею, но сержант успел увернуться. Однако это ему не помогло: клинок скользнул по щеке и вонзился в глазницу. Барбер заорал как ошпаренный и стал кататься по полу, извиваясь от боли.

Лиам выругался. Так промахнуться! Однако времени покончить с сержантом у него не было. Джинни закричала, и он бросился к ней. Второй солдат прицелился в него, выстрелил – и промахнулся. Лиам перекувыркнулся через голову. Теперь он был безоружен – клинок так и остался торчать у англичанина в глазнице. Лиам вскочил на ноги, чтобы освободить Джинни. Мерзкий насильник не сразу понял, что произошло. Лиам схватил его за шею и с размаху ударил кулаком в лицо. Тиллери покачнулся, но спущенные штаны болтались между коленями и мешали ему двигаться, поэтому он со всего маху ударился головой о стену и, оглушенный, упал.

– Джинни, бежим! – крикнул Лиам сестре, схватил ее за руку и потащил за собой в метель.

Сзади послышались заглушенные воем ругательства, над головами просвистела пуля. Задыхаясь, они пробежали по Глин Лику до самого склона горы Мил Мор и стали подниматься наверх. Через несколько минут Джинни упала коленями в снег и ее, дрожащую и замерзшую, вырвало.