Больше всего я боюсь, что меня соблазнит какой-нибудь обаятельный мужчина. Что тогда будет с нашим браком? Мы с Майком предоставляем друг другу достаточно свободы на вечеринках. Так здорово знать, что не нужно изо всех сил стараться подцепить мужика, потому что домой ты пойдешь со своим законным мужем. Если мне кажется, что Майк слишком долго беседует с какой-нибудь дамой, которая, на мой взгляд, представляет собой опасность, я одариваю его пристальным взглядом. Если этого недостаточно, я похлопываю его по плечу и говорю что-нибудь вроде:

— Дорогой, мне кажется, пора позвонить нашей няне и узнать, как у них там дела.

Очень эффективный способ. Мне кажется, Майк никогда не давал мне повода для беспокойства, но кто знает?

На этой неделе я наконец-то сделала депиляцию. Я долго откладывала эту процедуру не только потому, что хлопотно, но еще и потому, что это ужасно больно. Я поняла, что давно пора это сделать, когда залезала в ванну и, взглянув на свои ноги, обнаружила, что они мохнатые, как у ламы. Купила очень дорогое средство, рекламируемое известным парикмахером, и была счастлива по этому поводу. Я накрасила ногти на ногах дерзким вишневым лаком, ем только молочные продукты и злаки, не употребляю алкоголь (временно) и выпиваю галлон воды в день. Это очень полезно для кожи, но приходится чаще бегать в туалет. Автомат по продаже горячего шоколада на работе покрылся слоем пыли. Ничего, зато скоро я предстану перед миром обновленной, без целлюлита и морщин, как прекрасная бабочка, покинувшая свой безобразный кокон.


Пятница, 3 апреля

Проснулась сегодня в пять утра. В голове все идет кругом. Нужно напомнить Майку о куче всяких вещей. Знает ли Майк о том, что купальник Ребекки висит на вешалке в кухне и что ее занятия по плаванию начинаются в 11 утра в субботу? (Я уговорила ее пойти переодеваться в мужскую раздевалку. Если она все-таки откажется, Майку придется стоять под дверью женской раздевалки и орать, чтобы Ребекка поторопилась.) Знает ли Майк о том, что фиксатор на коляске Тома сломан и если его не прижать хорошенько коленкой, то коляска превратится в катапульту, способную запустить Тома на околоземную орбиту? Не забудет ли Клэр вынуть из своей машины детское сиденье и отдать его Майку, чтобы ему не пришлось вести машину, зажав Тома между ног? Сказала ли я Майку, что в воскресенье Ребекка идет на день рождения к своей подруге Элеоноре, что подарок лежит на подоконнике рядом с телефоном и что Ребекка должна сама подписать открытку, чтобы мама Элеоноры увидела, какой у нее хороший почерк? Знает ли Майк, где живет Элеонора?

Вчера вечером я попыталась провести с Майком инструктаж по поводу того, что ему нужно сделать и рассказать ему о распорядке дня детей, но мне показалось, что он не слишком внимательно меня слушал. На самом деле, когда я начала ему все это говорить, он изобразил скучающий вид, хотя казалось, что он слушал. Я знаю, что он все пропустил мимо ушей. У него всегда скучающий вид, когда я начинаю объяснять ему, как проехать в какое-нибудь место, — мужчины твердо убеждены, что женщины не умеют объяснять подобные вещи. Ладно, он, в конце концов, взрослый мужчина, который руководит большим преуспевающим агентством новостей, и уж как-нибудь справится с двумя детьми. Справится ли?

Вчера вечером я с удовольствием собрала свою сумку. Я, мурлыкая, запихивала в нее кучу вещей, которые я никогда бы не взяла с собой, если бы поехала с Майком и детьми, — молочко для тела, крем для лица, толстый роман, который я надеюсь почитать в тишине и покое. Я намерена не думать о том, как тут дела у Майка и скучают ли по мне дети. Я собираюсь провести эти выходные, думая только о себе, хотя главная моя цель — это вернуть моему телу былую гибкость и подготовиться к нашей с Майком поездке в горы. До сих пор не могу разобраться в своих чувствах по этому поводу, несмотря на энтузиазм Майка. Я думаю, он согласился провести выходные с детьми только для того, чтобы я поехала в Скалистые горы. Он хочет, чтобы я от всего отдохнула и превратилась из матери семейства в секс-символ.


Воскресенье, 5 апреля

Моя кожа стала мягкой и гладкой, как персик, после того, как в нее втерли целую кучу дорогущих кремов, а я чувствую себя ленивцем. Кейт и я мгновенно потеряли дар речи, как только увидели администратора по имени Саманта, которая была похожа на Клаудию Шиффер как две капли воды. Когда та открыла рот, сразу стала понятно, что она обычная девушка из Эссекса. Кейт поставила свой шикарный новенький «гольф» прямо у центрального входа (парковка сплошь была забита «поршами», и мы приметили даже парочку «роллс-ройсов»), и мы вошли в приемную с таким видом, как будто и королевский дворец нам не в диковинку. Еще в машине мы решили выдавать себя за актрис с именами Тиффани и Летиция, чтобы добавить элемент пикантности.

Оздоровительный центр располагается в величественном здании. Владельцы (в буклете мы прочитали, что они стали миллионерами, хотя начали с торговли скобяными товарами в Престоне) постарались придать интерьеру вид родового замка. Все задрапировано занавесками с рюшами, похожими на куриные гузки. На стенах, оклеенных тиснеными обоями, висели портреты хозяина и хозяйки в средневековых костюмах. Саманта устроила нам ознакомительный тур по зданию, сопровождая его комментариями, в которых напрочь отсутствовали гласные звуки. Она изложила расписание наших процедур, сохраняя надлежащую серьезность (в отличие от нас, сразу приметивших отделанный дубовыми панелями бар. Ура! Вот напьемся!). Как только мы поняли, что нам придется вынести за эти выходные, мы пришли в ужас и почувствовали острую необходимость выпить шампанского.

Естественно, я сначала позвонила Майку, чтобы сообщить, что мы благополучно добрались, и только потом отправилась пить, потому что у него есть определенные соображения насчет употребления алкоголя в его отсутствие. Например, он твердо уверен, что, если я выпиваю хотя бы глоток, я сразу же становлюсь беспомощной и меня могут изнасиловать, а его в этот момент не будет рядом и он не сможет меня защитить. Он даже по голосу понимает, пила я или нет, несмотря на все мои усилия тщательно артикулировать все звуки.

Я целую вечность ждала, пока кто-нибудь возьмет трубку. Наконец мне ответила запыхавшаяся Ребекка. Из ванной доносился чей-то рев и плеск воды.

— Папа купает Тома. Он сильно промок, — сказала Ребекка.

— Как твои дела? Как в школе? — спросила я.

— Все хорошо, — беззаботно ответила моя дочь. — Клэр сегодня так спешила, что забыла достать из машины мой портфель и уехала с ним.

Она ненадолго замолчала, а потом в трубке послышались всхлипывания:

— Мамочка! Я так по тебе соскучилась! Я хочу, чтобы ты почитала мне сказку. Папа говорит, что не будет мне ничего читать, пока я не приберу свою комнату, а я не могу справиться с одеялом.

— Ничего, у тебя все получится, — сказала я, пытаясь успокоить Ребекку. Кейт в это время корчила мне рожи и показывала мне знаками, что пора пить шампанское.

— Не зови папу к телефону, просто передай ему, что я благополучно доехала. Пока. До воскресенья.

— А мы завтра поедем в Леголэнд с папой! — радостно сказала Ребекка.

— Замечательно, — ответила я. Тут ужасная мысль пришла мне в голову. — А Клэр не забыла отдать папе детское сиденье?

— Я не видела, отдавала она его или нет, — ответила дочь.

— Я тебя люблю, — сказала я и повесила трубку. — Дай мне скорее шампанского. Скорее, — обратилась я к Кейт.

После шампанского меня понесло. В столовой мы шумели больше всех и выпили две бутылки какого-то пойла, которое стоило бешеных денег. Потом мы переместились в тот самый бар, стены которого были отделаны дубом, где к нам пристали два идиота — Руперт и Майлз, подсевшие за наш столик. У них были подозрительно незагорелые полоски на безымянных пальцах. Они вели себя так, как очень богатые люди, и легко поверили в нашу сказку про Тиффани и Летицию. Я вдруг заговорила как Саманта, которая встретила нас в приемной. Наплела им, что недавно получила маленькую роль в сериале «Жители Ист-Энда», и произвела на них огромное впечатление. В какой-то момент я почувствовала: Руперт прижимает свою загорелую ногу к моей. Это привело меня в чувство. Похоже, он решил, что нравится мне.

Я быстро протрезвела и сказала Кейт (она в этот момент легкомысленно склонилась к Майлзу), что иду спать. Потом еще долго бродила по длинным, так похожим друг на друга коридорам, натыкаясь на стены и тихонько икая. Наконец нашла нашу комнату и попыталась вставить ключ в замочную скважину, при этом оживленно комментируя свои движения. Когда я попала в номер, кровать подвернулась мне под ноги и радостно заключила меня в свои объятия.

Я лежала, пытаясь остановить кружение комнаты и вздрагивая при мысли о Руперте. Последним, что мне удалось осознать, было: от Руперта удалось благополучно отвязаться. Я не слышала, как пришла Кейт. Подозреваю, она явилась под утро. Бесстыжая девка. Я уже слишком стара, чтобы обжиматься в коридоре.

В субботу утром мы посмотрели на мюсли без всякого энтузиазма. Впереди был день, расписанный буквально по минутам. От этого становилось еще хуже. У нас не было никаких дел, но мы постоянно куда-нибудь опаздывали.

— Уже почти десять! Мы должны быть на аэробике, — произносила одна из нас, когда мы неторопливо попивали капуччино.

Никому не советую заниматься аэробикой с похмелья, и особенно с нашим инструктором — его не случайно прозвали Тарзаном. Этому голубому определенно нравилось выжимать все соки из одетых в трико дам, которые явились на занятие. Я устроилась подальше от него, рядом с самой полной из присутствующих, а Кейт расположилась в первых рядах и изо всех сил выполняла упражнения. Так и до мазохизма можно дойти.

В одиннадцать нам назначены процедуры. Мы стояли, робко ожидая, пока нас пригласят. Появилась группа косметологов в белых халатах. Все они были похожи на Саманту из приемной и даже говорили так же. Я выбрала для себя талассотерапевтическую ванну с водорослями, которая, говорят, лучше всего помогает в борьбе с целлюлитом. Как оказалось, эта процедура тоже не совсем подходит человеку с похмелья. Вместо того чтобы вздремнуть во время массажа (я очень боялась заснуть, потому что иногда храплю во сне), я лежала, как дохлая селедка в горячей ванне с вонючими водорослями. И за это я плачу безумные деньги? Потом девушка-косметолог обернула мое скользкое зеленое тело фольгой. Я ворочалась на узком ортопедическом диване, издавая громкие скрипящие звуки и надеясь, что когда-нибудь начну испытывать от этого удовольствие. Когда наконец сняли фольгу, я поняла, как себя чувствует рыба в кляре перед тем, как попадет на сковородку.

Потом она снова посадила меня в ванну и пустила в ход массажную варежку и отшелушивающий скраб. Все это длилось около двух часов. На этот раз я чувствовала себя рыбой, с которой живьем соскоблили чешую.

— Что они с тобой сделали? — спросила меня Кейт. Она просто сияла после сеанса аромотерапевтического массажа.

— Я побывала на море, — ответила я. — И больше туда ни ногой.

На ланч нам подали что-то зеленое и еще кучу ярких фруктов. А потом снова были процедуры. Я выбрала для лица. Своим ответом на вопрос: «Какими средствами по уходу за кожей вы пользуетесь?» — я, совершенно шокировав косметолога, честно призналась: «Водой и мылом».

— Милочка! Ваша кожа чрезвычайно обезвожена, — сказала она.

Словно подтверждая ее слова, моя кожа жадно впитала целую баночку очень дорогого увлажняющего крема, по которому она истосковалась за все эти годы. «Ты должна ее постоянно увлажнять!» — думала я, засыпая. И продолжала бы спать еще долго, не разбуди меня собственный громкий храп.

После вчерашних излишеств, ужин мы заказали очень скромный. К тому же, я начала чувствовать себя немного не в своей тарелке. Побыть некоторое время вдали от детей, конечно, хорошо, но все это мероприятие не принесло мне ожидаемого удовольствия. Кейт, конечно, лапочка, но мне кажется, она слишком любит себя. Тратит массу времени, когда мы собираемся куда-нибудь. А как бесится, если смажет свеженакрашенный ноготь! Я уже научилась собираться за полчаса. Если копаюсь дольше, Майк заводит машину и говорит, что уезжает без меня. Что касается макияжа, то в нем мало что изменилось с тех пор, как мы со старшей сестрой научились наносить белые тени, прилагавшиеся к журналу для подростков. В повседневной жизни я пользуюсь помадой, подводкой, тушью и румянами. В особых случаях наношу еще золотистые тени.

Кейт весь вечер рассказывала о своих отношениях с Оливером. (Все это звучало просто нелепо, особенно после того, как я заставила ее признаться в том, что она все-таки переспала с этим типом Майлзом, который, к счастью, убрался субботним утром в Лондон, прихватив с собой Руперта и прочих столичных придурков вместе с их «ягуарами» и «поршами».) Никогда не замечала, что Кейт неврастеничка. Сразу этого не скажешь, ведь на работе она всегда очень уверена в себе. Ее одежда такая безукоризненная. У нее есть все, о чем я могу только мечтать, — куча времени на то, чтобы нежиться в ванне, куча денег, которую можно потратить на дорогую одежду от дизайнера, роскошный дом. Она может спокойно бросить все в комнате, зная, что вернувшись, найдет вещи на своих местах. Я не могу себе этого позволить. Как только я навожу в комнате порядок, сразу же появляется Ребекка и все становится с ног на голову. Откуда-то появляются бусинки, одежда для кукол, обрывки цветной бумаги и фломастеры без колпачков.