Екатерина Дибривская - Домик разбившихся грёз

— Тебе лучше скорее спрятаться от меня, малышка-трусишка, — низким шёпотом говорит мне, разворачиваясь.

Сейчас он скроется в своей спальне, и на этом всё закончится. Разве он станет ждать, когда я совладаю со своими тараканами?

Но я же уже всё решила! Да? А поэтому тихо, на цыпочках, проскальзываю в закрывающуюся дверь.

Зайдя в свою комнату, Алекс первым делом откидывает в сторону полотенце, и я вижу крепкие, накаченные мужские бёдра и тяжело сглатываю.

— Я не боюсь, — мой голос, напротив, дрожит.

Слишком медленно мужчина поворачивается на звук моего голоса, даже не задумываясь о том, чтобы прикрыться, и я опускаю взгляд на его эрекцию. Он… просто огромный! Я никогда не думала о реальных размерах мужских достоинств, но, судя по тому, что я наблюдаю прямо сейчас, — природа щедро одарила Александра не только внешностью.

— Зачем ты пришла, Аль? — спрашивает он, надвигаясь на меня.

— Ты знаешь, — неуверенно отвечаю ему, отступая назад.

Моя спина упирается в стену рядом с дверью. Мне больше некуда идти, если только я не открою дверь и позорно не сбегу.

— Нет, не знаю. — отрезает он. — Я знаю, что ты боишься. Знаю, что не готова. Знаю, что такие мелочи ничего не изменят в долгосрочной перспективе. Для меня — точно. Мне не нужны одолжения. Я хочу, чтобы ты хотела этого так же сильно, как желаю я. Не думай, что ты должна спать со мной только потому, что я привёз тебя сюда.

— Я и не думаю, — шумно выдыхаю я.

— Да? — усмехается он. — А так не скажешь!

Он становится так близко, что его горячая плоть, каменная, с идеальным узором вздутых вен, гордо направленная вверх, упирается в мой живот.

— Зачем ты пришла, Аля? — строго спрашивает он.

— Я… хочу, правда! Это чувство вечного томления сводит с ума! — выпаливаю я на одном дыхании. — Но мне так страшно, Алекс. У меня… Не так много знаний в этой области отношений. Я боюсь, что ты не получишь то, на что рассчитываешь. К чему привык. Мне страшно разочаровать тебя своей неопытностью… И я совсем не знаю, что будет происходить…

Замолкаю, натыкаясь на его взгляд. Тёмный, страшный, пугающий. Дикий, властный, порабощающий. Приковывающий меня к этому месту. Без единого шанса уйти.

Александр сводит со хруста челюсть и нависает надо мной. Его тяжёлое дыхание обжигает моё лицо. Сердце того и гляди выскочит из груди. И мне совсем не помогает повисшее между нами молчание.

Он медленно приближает своё лицо к моему, и я закрываю глаза. Не знаю, чего ждать. Поцелует или рассмеётся прямо в лицо? Мне невыносимо видеть его в это мгновение, поэтому я поступаю глупо и по-детски.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Зажмуриваю глаза в надежде, что мне это только кажется. Что этот мужчина с обалденным запахом из смеси парфюма и его личного аромата не стоит напротив меня. Что его руки не лежат на стене по обе стороны от моей головы. Что его лоб не упирается в мой собственный. Что его глаза не закрыты так же, как и у меня. Что его глухой голос не истязает меня шёпотом на грани отчаяния: «Что ты делаешь со мной? Маленькая заноза! Как же сложно сдержаться! Я хочу тебя до боли!» Что он, не выдержав, не накрывает мои губы жёстким поцелуем, стирая прошлое и уничтожая будущее. Что я, приличная девушка восемнадцати лет от роду, не схожу с ума в объятиях этого взрослого мужчины.

Но нет. Это я. Всё та же Алька. Стону в его рот, пока его крупные ладони обхватывают под шортами полушария ягодиц. Бесстыдно прошу о добавке, когда его пальцы ныряют под кружево крошечных трусиков от Виктории, которая хранит секреты. Сегодня она оберегает мой — несмотря на то, что этот мужчина вызывает настоящий потоп в моём белье, я целомудренна. Но таковой мне осталось быть недолго. И да, теперь я точно знаю, что хочу отдать свою девственность ему.

Потому что я эгоистично хочу этого для себя — запомнить свой первый раз именно таким, ведь то, что я чувствую сейчас, чувствую рядом с ним, чувствую от него, ведь эти страсть, безумие и помешательство, возможно, случаются только раз в жизни. И даже если наутро сказка кончится и я больше никогда не увижу его снова, я отчаянно хочу, чтобы он стал моим первым мужчиной, потому что, кажется, я влюбилась в него с первого взгляда. И я абсолютно точно уверена, что никогда моё сердце не выдавало таких кульбит, словно встретило наконец свою половинку.

Его трясущиеся от безумного желания руки торопливо расстёгивают мою пижамную рубашку. Мелкие пуговки с трудом протискиваются в петельки, и я не выдерживаю, начинаю снизу, ловко приближаясь к его пальцам. А когда мои пальцы наконец задевают его, словно током прошибает, и из меня вылетает шипящий свист.

Голубой хлопок летит куда-то в сторону, а мужчина жадно осматривает мой третий размер, прикрытый кружевом. Предусмотрительно выбранный мной бюстгальтер с передней застёжкой, впрочем, надолго его не занимает. Одно движение пальцев — и я бесстыдно выгибаюсь в сторону его ладони, отчаянно желая прикосновения.

Он тяжело сглатывает и делает это. Касается острых сосков, вызывая одновременно облегчение и новый виток возбуждения в моём животе. Звуки похоти, которые вырываются из глубин моей грудной клетки, наверняка, должны вгонять меня в краску. Но не вгоняют.

Я несу всякий трепетный бред, потому что переполнена эмоциями. С моих губ срываются фразочки, вроде: «О, Боже, да!», «Только не останавливайся, прошу тебя!», «Это лучше, чем в моих снах».

Последняя особенно нравится Алексу. В его взгляде — огонь. Тот самый, что жадно сжирает меня своими пламенными пальцами.

Мои шортики вместе с трусиками срываются за считанные мгновения. Я даже не обращаю внимание, в какую сторону их швыряет нетерпеливая мужская рука. Которая тут же подхватывает меня за талию, отрывая от пола, чтобы грубовато опустить спиной на белоснежную простыню.

От этой прохлады тело мгновенно покрывается мурашками, но всё это — весь мир вокруг — перестаёт иметь значение: медленно, сводя меня с ума, Алекс ведёт языком по моей шее, обводит ключицы, жалит самым кончиком кожу груди и только потом уделяет внимание там, где я больше всего в нём нуждаюсь.

Поочерёдно вбирает в рот соски, доводя до какой-то неведомой черты, заставляя выгибаться навстречу его поцелуям, жалобно всхлипывать, бессвязно стонать. Я не сразу замечаю, когда его рука уверенно ложится на мой живот и скользит ниже, касаясь влажных складок, ныряя кончиками пальцев в девственно-тугой вход.

Самой первой реакцией простреливает животный ужас, и я вздрагиваю. Кажется, даже пытаюсь отодвинуться в сторону. Это естественное движение никак не контролируется мною, но не укрывается — конечно! — от моего партнёра.

— Тише, тише, — он отрывается от моей груди, нависая надо мной, — идеально готова, малышка. Не бойся.

Он смотрит прямо в мои глаза, захватывая мой рот в сладостный плен. Все мои неясные попытки что-то произнести тонут в этом поцелуе, нежном, но настойчивом, искушающем, дарящем удовольствие.

Его руки везде. Порхают, вознося до самых небес, и я парю. Где-то за невесомой негой наслаждения я скорее понимаю, чем чувствую, как Алекс наполняет меня своей плотью, медленно растягивая и подчиняя, как идеальный сосуд, созданный по образу его и подобию.

Я чувствую нечто невообразимое: вся энергия скапливается где-то внизу моего живота, скручиваясь в тугой узел и взрывается от резкого толчка мужских бёдер. Жгучая боль, очищающая, освобождающая, лишь незначительно оттесняет чувство, которому я никак не могу найти название. Оно накатывает волнами, приближая мой самый первый в жизни оргазм, сотворённый кем-то, кто не является мной. И в это самое мгновение, в этот прекрасный миг, когда я слепну и глохну, распадаясь на крохотные частицы, и безостановочно шепчу сквозь слёзы его имя, бессвязно, захлёбываясь собственными всхлипами и стонами, Алекс сжимает моё бедро рукой, увеличивая амплитуду движений, и резко отстраняется со сдавленным стоном, орошая мой живот вязким семенем, не обрывая зрительного контакта между нами до самого конца, и наклоняется обратно, рвано дыша, чтобы покрыть моё лицо быстрыми и нежными поцелуями.

Самый идеальный мужчина сделал мой первый раз самым прекрасным, самым незабываемым, самым идеальным. Что бы не ждало меня в будущем, за одно это я буду вспоминать его с бесконечной благодарностью.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Давай спать? — тихо спрашивает у меня Александр.

— Мне кажется, что я и так сплю. Не хочу закрывать глаза, мне страшно, — еле слышно шепчу в ответ.

— Болит? — напрягается он и пытается подняться, но я удерживаю его.

— Не уходи, мне не больно.

— А что тогда тебя беспокоит?

— Страшно проснуться. Страшно, что ты исчезнешь. Страшно, что это всё — ненастоящее.

— Я буду здесь. Рядом. Я не исчезну. Не бойся. — он сгребает меня в охапку, укутывая в одеяло, и я уютно устраиваюсь на его груди. — Спи, моя маленькая Алечка, спи, моя красавица. Теперь тебе нужно будет много сил, чтобы скорей восстановиться. Придумала тоже, исчезнешь! Куда же я от тебя теперь денусь? Разве оставишь такую сладость без присмотра?

Его мягкий голос обволакивает меня, и я засыпаю. И, возможно, всё это мне всего лишь снится.

Проснуться на рассвете в пустой постели — мягко говоря, не то, чего я жду от этого утра. Каждая клетка моего тела расслаблена, ни одной дельной мысли в голове, я не хочу строить планов. Всё, что мне нужно, — это окунуться в земляничный аромат и проспать ещё несколько часов.

Но для начала мне предстоит найти обладательницу этого самого аромата.

В душе шумит вода, и я иду прямиком туда. Тихо отворяю дверь, вижу её. Свернувшись калачиком, Аля сидит под струями воды, прикрывая лицо ладонями. Беззащитная и трогательная. Её плечи едва заметно подрагивают. Я вовсе не дурак. Прекрасно понимаю, что она плачет.

По большому счёту, я должен оставить её одну. Ей нужно немного времени, чтобы справиться с эмоциями. Жалеет она или нет — уже ничего не изменить. Она подарила мне право первой ночи. Лучшее, что случалось со мной за многие годы, если не впервые! И я надеюсь, что смог не ударить в грязь лицом.

Пусть это прозвучит с ноткой бахвальства, но я уверен, она не жалеет. Она получила то же невероятное удовольствие, что и я. Это что-то другое. С кем-то другим я бы не стал задумываться о причинах, но с ней получается само собой. Мне важно знать, что она в порядке. Что она не разочарована. Что ей не больно.

Я не силён в женском здоровье, но подозреваю, что неосознанно мог повредить ей что-то. Вероятно, мне стоит показать её врачу. Да, так будет правильно.

Но наперво мне нужно успокоить её. Женские слёзы после секса — тревожный звоночек. Женщины любят надумывать то, чего нет. И странным образом меня беспокоит то, что могла надумать эта конкретная маленькая женщина.

Захожу под душ и устраиваюсь рядом, притягивая её к себе. Целую макушку, и девушка осторожно всхлипывает. Проходит немало времени, прежде чем она успокаивается и перестаёт дрожать.

— Расскажешь, что успело приключиться за те несколько часов, что я спал?

— Это… не важно.

— Да, я так и понял. — не могу сдержать смешок. — Всё самое неважное всегда происходит на рассвете в ванной после самого удивительного момента моей жизни. И я надеялся, что и твоей тоже.

— Я проснулась, потому что захотела в туалет, — Аля отрывается от меня и шепчет куда-то в сторону. — Там, на кровати, осталось столько крови!

Я тут же подбираюсь.

— У тебя открылось кровотечение? Боли? Слабость? — она сжимается от каждого моего слова, вызывая страшные опасения. — Малышка, не молчи, пожалуйста! Сколько тебе нужно времени, чтобы собраться? Нам стоит вернуться в Лондон, у меня есть знакомый владелец частной клиники, я организую приём врача.

В импульсивном порыве я опускаю руку меж её ног и касаюсь, чтобы найти подтверждение своим страшным догадкам. Гладящим движением пробегаюсь по припухлости половых губ, касаюсь входа.

— Крови нет, — удивлённо смотрю на руку. — Совсем не кровит?

— Нет. — она наконец поднимает на меня свой заплаканный взгляд. — Сейчас не кровит. Видимо, вся кровь осталась на простыне. Тогда, когда ты… В общем, когда мы…

— Когда я сделал тебя своей женщиной? Счастливой и удовлетворённой, как мне посмело показаться.

— Да. Всё так и было.

— И что же изменилось сейчас?

— Я проснулась, увидела эти пятна на постели, и мне стало стыдно.

— Позволь, я уточню: тебе стало стыдно за то, что ты потеряла девственность?