Она не заметила, как побледнела Диана при мысли, что это самое «Бэнтли» может купить кто угодно, даже Даниил Волгдин для Анастасии Шереметьевой, и тогда, в глазах всех, в том числе и Эдуарда, она будет выглядеть не лучшим образом.

Пытаясь унять быстрый ритм сердца, Дина машинально посмотрела прямо перед собой, и её взгляд встретился с взглядом голубых глаз мужчины, пристально изучавшего её. Эдуард не участвовал в разговоре о теннисе, который мирно вели Олег и Владимир, не интересовался изысканным ужином, поставленным официантом минуту назад. Он сидел, откинувшись на спинку стула и сложив руки на груди, излучая при этом такую спокойную силу и власть, что Диана на какое-то мгновение усомнилась: сможет ли она противостоять этой несгибаемой воле, которая чувствовалась в каждом движении этого человека. Но больше всего Дину поразил его взгляд. Он не имел ничего общего с внешней силой, напротив, был почти нежным и таил в себе что-то ещё, что она так и не смогла разгадать. Из задумчивости её вывел голос Влада, который с шумом отодвинул свой стул, отвечая Татьяне, когда она рассказывала ему и Саше, в какой ситуации оказалась Диана.

– Не беспокойся, дорогая, мы с Владом вступим в торги и постараемся помочь Диане, – ответил Александр, пожимая руку жене, желая её успокоить.

– Леди Стенфилд, я сделаю всё возможное, чтобы помочь Вам в этой ситуации! – заверил Диану Берестов.

– Не стоит беспокоиться, мне абсолютно безразлично, что обо мне подумают все эти сплетники, – ответила Диана, хотя, в душе знала, что это далеко не так.

Проклятье! Ей было не всё равно, что подумает Эдуард, что подумает Настя, которой уже, кажется, сообщили её подруги о новой посетительнице аукциона, судя по тому, как она обернулась и несколько раз оценила Диану своим цепким проницательным взглядом. Влад хотел сказать Дине что-то ещё, но его прервал аукционист, который появился на помосте и попросил внимания.

– Дамы и господа! Итак, мы начинаем! Прошу вас открыть каталоги и изучить представленные вещи. Уверен, вас заинтересует картина Пабло Пикассо, пожертвованная Эдуардом Андреевичем Баринским, который любезно предоставил нам свой замечательный ресторан для проведения аукциона. В списке лотов она под номером № 3, а под номером 10, в разделе «Для дам» представлена великолепная модель автомобиля «Бэнтли», которую представляет впервые на аукционе наша гостья из Лондона леди Стенфилд.

Раздались аплодисменты, и аукционист сделал паузу, после чего продолжил:

– А под номером 1 у нас столовый фарфоровый сервиз на 6 персон, принадлежащий когда-то графине Юсуповой. Стартовая цена 100 тысяч евро. Прошу вас, господа, кто больше?

Через несколько минут сервиз был продан за 150 тысяч и аукционист продолжил:

– Следующий лот, дамы и господа, – великолепные золотые часы настольного типа, представленные ювелирным домом “Адамас”. Стартовая цена 120 тысяч евро. Прошу вас, господа, кто больше?

С трудом подавляя раздражение, при очередном взрыве смеха Насти и её подруг, присоединившихся к ней 5 минут назад, Эдуард попытался отвлечься от аукциона, который вызывал в нём сонливое чувство скуки и сосредоточиться на событиях завтрашнего дня. Обдумывая назначенное им на 12 часов совещание совета директоров по поводу плана строительства спортивного комплекса. Мысленно он уже составил список вопросов, которые необходимо рассмотреть и даже нашёл на некоторые из них предполагаемые ответы, но в этот момент до него донесся голос Насти, адресованный Даниилу Вологдину, но явно рассчитанный на то, что её услышат на другом конце стола:

– Даниил, дорогой, ты заказал нам столик очень неудачно! Мне ничего не видно из-за этой дурацкой картины Пикассо, выставленной на помосте так, чтобы смотрели только на неё. Очевидно, её владелец хочет, чтобы все заметили, какой он великодушный благодетель. К тому же компания за столом собралась ужасно скучная, – при этом она бросила недовольный взгляд на Эдуарда, который продолжал спокойно перелистывать каталог, не удостоив бывшую жену своим вниманием и ничем не выказывая своё раздражение по поводу её чрезмерного остроумия.

– Если тебе здесь не нравится, дорогая, мы можем пересесть за столик № 5 в третьем ряду, я вижу: там есть свободные места, – участливо предложил Даниил.

Настя капризно надула губки, и, повернувшись к своей подруге Анне, сказала:

– Боюсь, побеспокоить своим присутствием эту английскую королеву, сидя рядом с ней за соседним столом. Хотя, мне кажется, что мы запросто могли бы побеседовать о лондонской погоде. Единственное, чего я опасаюсь, так это то, что её корона может запросто свалиться при звуках нашего смеха.

– А мне даже жаль её, – кокетливо сказала Анна, – она сегодня представляет новую модель «Бэнтли», а никто не купит её для неё, – пытаясь придать своему тону сочувствующие нотки, добавила она.

– Я бы на твоём месте так о ней не беспокоилась и была бы счастлива, если бы какой-то английский король выручил ее сегодня. И пусть убирается вместе с ним обратно в Англию и щеголяет там в подобных вульгарных нарядах, соблазняя английских простаков-аристократов. – с иронией произнесла она, завистливо окидывая взглядом стройную фигуру Дианы в безупречно сидящем на ней голубом вечернем платье.

Эдуард знал слегка завистливую натуру бывшей жены, поэтому не был удивлён её нападками, но в этот момент испытал настоящую ярость. Ему захотелось встать из-за стола и вытащить Настю вон из зала. Он взглянул на Диану и поразился, каким презрительно-уничтожающим взглядом она оценила Анастасию Шереметьеву в тот момент, когда та ещё что-то шепнула Анне, и они громко рассмеялись. Проклятье! Что происходит? Неужели это игра воображения, или Диана до смерти ненавидит свою бывшую подругу. Быть может, Настя сыграла не последнюю роль во всей этой истории 15 лет назад. Это непременно нужно выяснить. Ведь он узнал Диану, в отличии от Насти, и узнал бы из тысячи ей подобных. Завтра он вытрясет из неё правду, чего бы ему это не стоило. Его размышления прервал голос аукциониста и бурные овации присутствующих, когда тот провозгласил следующий лот – пожертвованную Эдуардом картину Пикассо.

– Дамы и господа! Стартовая цена двести тысяч евро! Всего двести тысяч, господа, за уникальный шедевр художественного искусства непревзойдённого мастера! Прошу вас, господа, кто больше?

– Двести десять тысяч! – крикнул кто-то с задних рядов.

– Ренат Муратов предлагает двести десять тысяч! Кто больше, господа?

– 250 тысяч! – крикнул Даниил Вологдин.

Эдуард подавил ухмылку. Самому бы ему никогда не пришло в голову выложить такие деньги за картину, которая уже вот-вот развалится от времени, к тому же его мало интересовали такого рода приобретения. Торги продолжались ещё несколько минут и в конце концов картина была продана за 300 тысяч. Новый владелец заполнил чековую книжку и подошёл пожать Эдуарду руку. Следующие полчаса аукцион проходил более спокойно и, когда аукционист перешёл к разделу «Для дам», Эдвард снова посмотрел на Диану. Она спокойно и уверенно сидела за столом, внимательно слушая что-то говорившего ей Берестова, и только напряжение в её позе выдавало нарастающее в ней волнение. Она должна была демонстрировать авто под номером 10, в конце списка и это мучительное ожидание сводило Диану с ума. Она наблюдала, как дамы одна за другой выходят на помост, демонстрируя то меховые накидки и боа, то золотые украшения, а их мужья под добродушные шутки своих друзей непременно покупали для них эти вещи.

– А сейчас, дамы и господа, уникальная модель «Бэнтли», пожертвованная автокомпанией Дэймона Пирса, которую представит на сегодня гостья из Англии – леди Дине Стенфилд.

Диана встала и, ослепительно улыбаясь под звуки аплодисментов, прошла к помосту, на котором стоял автомобиль, и дёрнула за шнурок. Накидка упала и зал задохнулся от восторга при виде великолепного автомобиля красного цвета с изящными дверцами. Диана коротко рассказала о преимуществах и удобствах данной модели, обратив внимание на наличие в салоне великолепных кожаных сидений бежевого цвета, а также такой техники, как кондиционер и телефон.

– Итак, дамы и господа, стартовая цена – 300 тысяч! – выкрикнул аукционист и окинул взглядом зал, ожидая, что муж или жених английской леди откроет торг. – Прошу вас, господа, смелее!

– 320 тысяч! – крикнул Влад Берестов.

– Замечательно, господин Берестов. Благодарю Вас! Кто больше, господа? – голос аукциониста звучал в ушах Дианы каким-то отвратительным писком, раздражая её всё больше по мере развития торгов.

– 330 тысяч! – неожиданно крикнул Вологдин, послав самодовольную улыбку Насте Шереметьевой, глаза которой мгновенно загорелись от предвкушения обойти хоть в чём-то эту высокомерную англичанку.

– Прекрасно, Даниил Викторович предлагает 330 тысяч! – воскликнул аукционист, выжидающе глядя на Берестова, который продолжил торги:

– 340 тысяч!

– 350! – не сдавался Вологдин, собираясь вступить в игру по-крупному.

Эдуард видел, что Берестов, скорее всего, не выиграет торг, и «Бэнтли», вероятно, достанется Насте. Этого он не мог допустить, а также не мог допустить неловкую ситуацию, в которой оказалась Диана в глазах сливок московского общества. Желание помочь ей оказалось в этот момент непреодолимым, схожим со стремлением средневекового рыцаря в железных доспехах совершить подвиг ради дамы. В ту самую секунду, когда Влад поднял руку, чтобы продолжить торг, Эдуард решительно произнёс:

– 500 тысяч!

Зал взорвался аплодисментами, а удивлённый аукционист на миг даже потерял дар речи.

– 500 тысяч, господа! Эдуард Андреевич предлагает 500 тысяч! Прошу вас, кто больше?

Вологдин оцепенело молчал, в то время, как Настя испепеляла Эдуарда ненавидящим взглядом.

– Итак, господа! Продано Эдуарду Баринскому за 500 тысяч евро! Леди Стенфилд, прошу Вас, передайте ключи и документы на машину новому владельцу.

Диана, улыбаясь, подошла к столу, у которого стоял Эдвард, выписывая чек. Их взгляды встретились, и Дина, расстегнув папку с документами, протянула Эдуарду ключи от машины.

– Надеюсь, Эдуард Андреевич, – улыбаясь, произнёс аукционист, – что дама, для которой Вы купили это авто, по достоинству оценит Ваш вкус.

– Не лучше ли будет узнать у неё об этом прямо сейчас? – ответил Эдуард, и, с этими словами, взял ключи из рук Дианы и, демонстративно обойдя вокруг стола, вручил ей их обратно.

В зале раздался шум аплодисментов, и вспышки фотокамер ослепили гостей. Диана потрясенно уставилась на него не в силах произнести ни слова.

– Вам нравится? – спросил Эдуард, больше имея ввиду произведённый им фурор, чем саму модель машины, и его губы тронула лёгкая улыбка, а глаза светились такой искренней нежностью, что Дина на миг даже поверила, что его поступок продиктован чувством к ней, а не желанием досадить Насте, как она предполагала.

– У Вас великолепный вкус! – ответила она, сохраняя на лице вежливую улыбку. «И Вы отличный актёр!» – добавила она про себя.

– Надеюсь, Вы подарите мне танец? Я слышу, что в соседнем зале уже звучит музыка, – произнёс Эдуард, и, не дожидаясь ответа, повёл Диану в бальную залу, ловко лавируя между лабиринтом столов и репортёрами, которые не переставали освещать их фотовспышками своих камер.

Не смотря на терзавшие её сомнения, что Эдуард устроил это представление исключительно ради собственной выгоды, Диана, тем не менее, была ему благодарна за эту смелую поддержку, которой она никак не ожидала от него. Уже в следующую секунду, оказавшись в его крепких объятиях, когда Эдуард повёл её в танце, Диана ощутила себя юной хрупкой, защищённой этим человеком от всего мира. Его близость и знакомый запах одеколона, который остался неизменным, внезапно вернул Диану в прошлое, когда она вот так же танцевала с ним на маскараде 15 лет назад, и уже тогда была влюблена в него по уши, даже не отдавая себе в этом отчёта. Она взглянула на него и заметила, что Эдуард неотрывно смотрит на неё. Их взгляды встретились, и всё перестало существовать: аукцион с его глупыми правилами, сплетнями и пересудами, Настя Шереметьева, бизнес и дела ушли на второй план. Диана чувствовала, что тает в его стальных объятиях, как снег на солнце. Они оба молчали, боясь выдать свои эмоции на людях, боясь показаться друг другу нелепыми романтиками. Усилием воли Диана заставила себя вернуться к реальности, и, когда танец закончился, она уже вежливо улыбалась. Эдвард предложил ей руку, она спокойно приняла её и его предложение выпить шампанского на террасе, которая представляла собой нечто вроде огромного балкона, окружающего бальную залу.

Оказавшись на террасе, Дина удивлённо замерла, увидев открывшуюся перед ней великолепную картину из гаммы разнообразных растений и цветов в изящных белых вазах, расставленных по всей террасе в зависимости от их высоты и размера. Красивые мраморные статуи с изображением ангелочков украшали два маленьких фонтанчика, расположенных на одинаковом расстоянии друг от друга, между которыми стояли два белых круглых столика со стульями. Эдвард отодвинул один стул для Дианы, и она присела, продолжая рассматривать великолепный зимний сад, так умело созданный, что им можно было любоваться круглый год. Не нарушая своего молчания, и, боясь нарушить эту мирную тишину, Эдуард наполнил бокалы шампанским и протянул один Диане: