Силли включил зажигание и нажал на акселератор. Машина миролюбиво заворчала и медленно покатилась по гравиевой дорожке. Импульсивно Кейра обернулась и посмотрела на свой дом, как будто прощалась с ним навсегда. В мягком свете позднелетнего солнца его древние стены казались почти пунцовыми. Лучи отражались в стеклах многочисленных окон. Карабкающиеся по стенам ползучие растения утратили свой привычно зеленый цвет и выглядели так, будто были искусственными, сделанными из меди или бронзы. Но на клумбах перед парадным входом пышно расцвели розовые, красные, желтые и белые розы.

Прием по случаю бракосочетания должен был состояться в Грин-акре — огромном, современной архитектуры, доме Лукаса в соседней деревушке Таннер-лей. Поскольку Лукас согласился переехать в Херонри и они решили обвенчаться в деревенской церкви, Кейра посчитала этот дом вполне подходящим местом для свадебного торжества.

Большая часть находившихся раньше в Грин-акре вещей Лукаса была уже перевезена в западное крыло елизаветинского дома Кейры. Комнаты же самой хозяйки дома располагались в восточном.

Кейра заметила, что Сид старается поймать ее взгляд в маленьком зеркальце над ветровым стеклом машины. Интересно, о чем он думает в эту минуту?

В детстве Сид учил ее ездить верхом на отцовских лошадях. Он показывал ей яблони с самыми сладкими плодами, которые надо было есть сразу, пока они не переспели. Бесси, жена Сида, официально числилась в их доме экономкой. Но фактически была любимой теткой. Она научила Кейру готовить разные блюда из ревеня и делать гирлянды для рождественских елок.

— Мистер Харвуд сделает меня счастливой, Сид, — сказала Кейра, далеко не уверенная, что это действительно будет так.

— Не сомневаюсь, миледи! — согласился Сид. Но Кейра про себя отметила, что голос его звучит далеко не оптимистично.

Автомобиль беззвучно выехал за ворота. На обочине стояла старая миссис Седжвик и махала белым платком. Тронутая подобным вниманием, Кейра высунулась в окно машины и помахала в ответ.

Впереди лежала деревня Верхний Раушем, принадлежавшая Уэсткомбам с первого дня их появления в здешней округе. Почти одновременно с началом строительства Херонри хозяева принялись за создание отдельных коттеджей для работников своей фермы. Из них потом и выросла сама деревня. Появилась и церковь, на строительстве которой настоял далекий пращур Кейры, трактир «Цапля и камень», деревенская школа, мельница, фруктово-овощная и мясная лавки, булочная. Все это было создано на средства Уэсткомбов.

После смерти отца Кейры огромное хозяйство целиком легло на ее плечи. Надо было ремонтировать дом, следить за состоянием дорог, за сохранением дешевой ренты для престарелых. Все это требовало неустанного труда, уймы времени и немалых денег.

Когда машина спустилась с горки, ее встретили шестеро Йорков — владельцев уютных коттеджей под соломенными крышами. Они выстроились вдоль дороги и приветствовали молодую хозяйку поднятием шляп. Снова Кейра помахала в окно рукой. Старший из Йорков приветственно поднял вверх трость.

Она откинулась на спинку сиденья и, опустив похолодевшие руки на колени, стала смотреть вперед. По обе стороны дороги простирались распаханные поля. Посредине одного из них упряжка лошадей тащила за собой тяжелый плуг. Высокий, и по-видимому очень сильный, человек шел за ними, крепко держа в руках вожжи. Казалось, ничто не могло вывести его из состояния олимпийского спокойствия. Только когда «роллс-ройс» поравнялся с ним, он поднял голову и чуть заметно кивнул хозяйке.

Хотя пахарь даже не махнул рукой, Кейра приветливо ему улыбнулась. Эйдан Шоу вот уже три года служил у нее конюхом. Но, помимо ухода за лошадьми, он выполнял и всякую другую работу. Включая обязанности пахаря. Кейра давно думала о том, чтобы превратить свою домашнюю ферму в своеобразный конный завод. И когда в одной из информационных программ местного радио прозвучало сообщение о том, что в графстве насчитывается более тридцати бездомных лошадей, она тотчас же приказала отловить их и собрать под крышей своей конюшни. Естественно, последнюю пришлось значительно расширить и перестроить. После чего потребовался опытный конюх и пахарь, который мог бы выполнять также обязанности управляющего фермой. Кейра поместила объявление в местной газете, хотя и не очень надеялась на успех.

Однако в один прекрасный день к ней явился человек из графства Йоркшир с прекрасными рекомендациями и предложил свои услуги. Очень скоро оказалось, что новый конюх-управляющий не только великолепно справляется со своими прямыми обязанностями, но и сумел добиться резкого повышения доходов от всей фермы. Кейра была очень довольна и сказала Эйдану Шоу, что он может оставаться на ферме и работать, сколько захочет. Правда, иногда ей казалось, что долго здесь он не задержится. Эйдан был очень спокойным, немногословным человеком. Но Кейра не могла отделаться от ощущения, что этот человек вынашивает какой-то замысел. Все же она очень не хотела, чтобы Шоу ушел. Ибо никто лучше него не понимал лошадей и не знал всех тонкостей старинного фермерства. Возможно, кому-то он казался несколько странным. Однако среди местных мужчин только его одного Кейра и считала своим другом.

Во всяком случае, она была уверена, что Эйдан Шоу ее не станет осуждать…

Машина быстро проехала мимо пахаря с его лошадьми и направилась дальше. Впереди уже виднелись очертания Камней Пенды.

Историки утверждали, что эти Камни ведут свое начало из глубокой древности. По своей структуре и минералогическому составу они были сродни голубым камням Южного Уэльса. В Оксфордшире они считались едва ли не единственным памятником седой старины. Будучи окруженными атмосферой таинственности, Камни Пенды стали источником всякого рода легенд и страшных историй.

Кейра выросла рядом с Камнями, и они казались ей близкими, почти родными. Впрочем, иначе не могло и быть: ведь сам ее титул — «леди Пенда» — происходит от их названия.

Легенда гласит, что в 575 году король Пенда, властвовавший тогда над этой частью Англии, дал здесь сражение, которое с блеском выиграл. На стороне короля особенно отличился рыцарь по имени Уэсткомб. В знак благодарности Пенда подарил ему право вечного владения этой землей и присвоил титул лорда. Он же дал название и самой местности, где произошла битва, — «Камни Пенды».

Легенда была, конечно, красивой. Но Кейра отлично знала, что в действительности все происходило далеко не так. Однако отец, понимая, что дочь станет единственной наследницей его родового имения, постоянно внушал ей, что надо верить не только историческим фактам, но и легендам. Кейра сделала вид, что согласилась с этим.

Между тем, будучи еще десятилетней девочкой, Кейра уже отлично знала, что Камни были воздвигнуты здесь значительно раньше — в период между 2600 и 1600 годами до нашей эры. Еще когда никакого короля Пенды не было и в помине. Отец Кейры, призывая дочь верить в правдоподобность легенды, тем не менее признавал, что король Пенда вряд ли когда-нибудь доезжал до Оксфордшира. Но все же настаивал, чтобы Кейра наследовала фамильный титул и завещала его своим потомкам. А те, в свою очередь, должны будут свято хранить семейное предание, передавая его из поколения в поколение.

Правда, официально этот титул нигде не был зарегистрирован. Но все соседи называли Кейру леди Пендой, нисколько не интересуясь юридическими деталями. Сама же Кейра, будучи начисто лишенной снобизма, не придавала титулу вовсе никакого значения.

Но, так или иначе, титул «леди Пенда» накладывал на Кейру определенные обязательства перед жителями деревни Верхний Раушем. Отец об этом ей постоянно напоминал. А перед смертью взял с дочери обещание беречь наследство, содержать в идеальном порядке имение, в том числе и деревню. Кейра, не задумываясь ни на минуту, дала такое обещание, хотя отлично понимала, что выполнить его будет трудно.

Большинство ее арендаторов были старыми сельчанами, жившими на пенсию и практически не платившими ренты. Даже, несмотря на то что ее поля раскинулись на многие мили и часть из них сдавалась в аренду, расходы на содержание хозяйства повергали Кейру в ужас. Чего стоила одна церковь! Она пришла в совершеннейшую негодность. Чтобы возобновить в ней службы, требовалось оштукатурить стены, вставить новые стекла, починить часы над входом. И все это лежало на ней.

Поэтому Кейру вовсе не удивило то волнение, которое вызвало среди жителей деревни известие о ее предстоящей свадьбе. И когда автомобиль появился на дороге, чуть ли не все население высыпало на улицу. Это не было выражением подобострастия. Молодую хозяйку имения по-настоящему любили за все то, что она сделала для деревни.

А это была не только очень низкая арендная плата для стариков и пенсионеров, живших в самой деревне. Теми же льготами пользовалось преклонное население и всей остальной округи. Поэтому у Кейры здесь было очень много друзей.

Деревня располагалась в живописной долине, окруженной холмами, склоны которых отличались на редкость плодородной почвой. Продав Верхний Раушем, Кейра могла бы составить себе целое состояние. Но при этом бросила бы на произвол судьбы жителей. Она поступила по-иному. Деревенская таверна — или паб, как чаще ее называли местные жители, — была сдана в аренду человеку, который умел варить настоящее пиво. С тех пор в этом питейном заведении с утра до вечера толпился народ. Мельницу Кейра перестроила по последнему слову техники и сдала внаем некоему энтузиасту, который заставил ее работать и приносить немалые доходы. Зерно для помола покупалось у самой Кейры, а полученная высококачественная мука продавалась по всему графству за очень приличную цену. В результате довольны были все: и хозяйка, и арендатор, и местные хлебопеки.

После этого все пошло само собой. О преуспевающей деревне прослышал владелец соседней мясной фермы, славившийся искусным приготовлением колбас и сосисок. Он приехал к Кейре и попросил сдать ему под мясную лавку один из пустовавших коттеджей. Кейра отказала, поскольку уже обещала этот домик художнице, которая намеревалась открыть в нем свою мастерскую и картинную галерею. Мяснику же был предложен дом на краю деревни. Он поскреб в затылке, но в конце концов согласился…

«Роллс-ройс» вынырнул из-под тени деревьев и подкатил к деревянному крыльцу маленькой церквушки. Кейра вышла из машины, вздохнула полной грудью и поднялась по ступеням к настежь открытой церковной двери. Изнутри доносились звуки органа.

Кейра не сомневалась, что Бесси позаботилась о цветах, а потому внутри миниатюрный храм будет выглядеть очень нарядно. И, конечно, на церемонию придет много народу.

У входа Кейра на несколько мгновений остановилась, бросила взгляд на шедшего рядом Сида и устало оперлась на его руку.


Фейн Харвуд посмотрел на стрелку спидометра своего «ягуара», застывшую на цифре «100», потом — на часы и выругался про себя. Они показывали три. Это значило, что вовремя ему приехать не удастся. Если бы он не забрался так далеко внутрь Колумбии, письмо отца, возможно, и дошло бы заблаговременно. Но он получил его слишком поздно. Кроме того, содержавшееся в нем известие оказалось для Фейна полной неожиданностью. Но все же он был доволен, что получил его…

Прошло целых восемь лет с тех пор, как он в последний раз виделся с отцом. За это время они еще больше отдалились друг от друга, став почти совсем чужими. А потому Фейн с удовлетворением принял оливковую ветвь от своего родителя. Пусть даже в форме полуофициального уведомления о его женитьбе.

Фейн свернул к заправочной станции и наполнил доверху бензиновый бак. Потом вынул карту и долго ползал по ней пальцем, отыскивая деревню Верхний Раушем. Таковой нигде не значилось. Он раздраженно свернул карту и засунул под сиденье. Свадебная церемония должна вот-вот начаться. А он еще… Да где же он, черт возьми, находится?!

Повертев головой, Фейн неожиданно увидел у края дороги указатель: «До Верхнего Раушема — две мили».

Так. Значит, это совсем близко! Действительно, две мили «ягуар» сожрал с жадностью голодного тигра. Настроение Фейна резко поднялось. Хищная улыбка расплылась по его красивому лицу. Он до упора выжал акселератор, и машина прыгнула вперед, подобно пантере, увидевшей добычу…


Кейра стояла перед алтарем, и все ее тело сотрясала мелкая дрожь. Поначалу она подумала, что это от холода. Действительно, во всех англиканских церквах, как правило, внутри очень холодно. Даже в самые жаркие летние месяцы. До слуха Кейры, как откуда-то из небытия, донесся свадебный марш Мендельсона. И она почувствовала, как вместе с этой бравурной музыкой что-то неимоверно тяжелое ложится ей на плечи. И еще крепче оперлась на руку Сида…

Мистер Дарлинг был прекрасным музыкантом. И под сводами старой церкви плыли величественные и торжественные звуки, которые он извлекал из органа. Сидевшие на первой скамье стали осторожно оглядываться, желая увидеть невесту.