Лори Коупленд - Достойный любви

Даже если материнской жилы там нет, но если Т.Г. смог бы добыть достаточно золота, чтобы удержать здесь Мэгги и Вильсона, он был бы счастлив.

— Ага, — опять произнес Чеппи.

Мужчины сидели и молчали. Разговор не клеился.

— Сегодня вторник, да?

— Все еще вторник.

В конце концов Т.Г. встал и с отсутствующим видом побрел прочь.

Отшлифовывая фигурку, Чеппи смотрел ему вслед. Этот парень был странным.

Когда холодное солнце появилось над вершинами гор, Т.Г. был уже на пути к реке.

Большую часть ночи он беспокойно ворочался, будучи не в состоянии не думать о Мэгги. Разлука заставила его кое-что понять. Если раньше Т.Г. казалась, что ему никто не нужен, то теперь он понял, что не может жить без Мэгги.

Впервые за последнее время испытывая чувство удовлетворения, он шел по дороге и насвистывал. Он вдыхал свежий, наполненный запахом сосны воздух. Небо, полностью затянутое облаками, не в состоянии было испортить ему настроение. Свинцовые облака обещали снег к ночи, но Т.Г. знал, что к тому времени Мэгги и Вильсон будут сидеть у огня, есть кукурузные хлопья и рассказывать о последних событиях. Ему хотелось услышать о том, как Фионнула восприняла рассказ Мэгги. Если Т.Г. повезет, Вильсон рано угомонится, тогда он останется с Мэгги наедине. Он заулыбался, осознавая, что она зажгла огонь в его сердце, теле и душе.

Когда он подходил к окраине лагеря, солнце окончательно взошло и его бледные холодные лучи заиграли в заледеневших лужах. Река была всего в миле ходьбы, и он не боялся замерзнуть.

Впереди Т.Г. увидел клозет, принадлежащий Эдгару Миллеру. В маленьком строении, с вырезанным на двери полумесяцем, сейчас кто-то находился. Через какое-то время появился сам Эдгар. Поправляя подтяжки, он устремился к дому.

Взглянув на дорогу, Т.Г. нахмурился, увидев одного из головорезов Бакуса, Эйба Норриса.

Замедлив шаги, Т.Г. позволил Эйбу значительно удалиться от него.

Свернув с дороги, Эйб устремился к клозету.

Дверь за ним захлопнулась, и маленькое строение заходило ходуном, когда Эйб снимал брюки.

В другое время Т.Г. прошел бы мимо. Но сегодня был необычный день и ему представилась необычная возможность. Однажды Эйб подбил Т.Г. глаз, и теперь он жаждал отмщения. Оглядевшись, Т.Г. заметил, что вокруг не было ни души.

Так даже лучше.

Звуки, доносившиеся из туалета, заглушали его шаги. Т.Г. скорчил гримасу, остановившись у двери. Месть навевала приятные мысли, даже несмотря на запах.

Приложив плечо к двери, он изо всех сил толкнул легкое строение.

Клозет опрокинулся, и Т.Г. услышал жуткие проклятия Эйба.

Т.Г. бросился бежать. Когда Эйб выползет, Т.Г. хотелось бы быть в миле от него. Только через полмили он несколько замедлил темп.

Запрокинув голову, он залился смехом, когда представил себе лицо Эйба в тот момент. Эйб никогда не узнает, кто или что опрокинуло его. Т.Г. праздновал победу.

Три сотни фунтов внезапно навалились сзади, опрокинув его.

Два человека катались по земле, пытаясь побороть друг друга. Эйб превосходил Т.Г. в весе на добрую сотню фунтов — так что Горди проигрывал.

Голова Т.Г. кружилась от жуткого запаха. Одежда Эйба была перепачкана в моче и дерьме.

Толстые щеки Эйба покраснели от злости, его ноздри раздувались, когда он прижал Горди к земле.

— Я сломаю твою чертову шею, Меннинг!

— Давай, Эйб, — сказал Т.Г., пытаясь вырваться из стального зажима. — Ты что, не понимаешь шуток?

— Какие, к чертовой матери, шутки.

Т.Г. чувствовал, что конец его близок. Эйб поставил свое колено на грудь Горди, его глаза были глазами убийцы. Горди слишком поздно подумал о том, что надо бы было опрокинуть клозет дверью вниз.

Это была его последняя отчетливая мысль, прежде чем он потерял сознание.

Снег пошел около десяти часов.

Шагая из стороны в сторону, Мэгги пыталась согреть руки. Она нервно смотрела на дорогу. Хотя они не договаривались о точном времени встречи, он должен был уже появиться.

Она пыталась найти оправдание его задержке. Так как она не знала его местопребывания, то не предполагала, сколько времени займет его путь. Река была на полпути от Худи-Ду до Проклятой Дыры.

Она догадывалась, что Горди был в окрестностях Худи-Ду, но это могло быть и не так. Он мог бы отправиться к своим друзьям в соседний лагерь. В конце концов, его просили исчезнуть. Она надеялась, что он не понял ее буквально.

Вильсон, сидевший на поваленном дереве, начал терять терпение. Они ждали Горди с раннего утра. Руки и ноги мальчика заледенели. Стуча зубами, он высказал вслух то, чего больше всего опасалась Мэгги:

— Может быть, он не придет.

— Не говори этого, он придет, — произнесла она саркастичнее, чем ей хотелось бы. Она упорно смотрела на дорогу. Т.Г. обязательно придет. Он не поступит с ее шахтой, как обычный вор.

У него были свои недостатки, — впрочем, у кого их нет? Конечно, он не был пройдохой — ничто на свете не заставило бы Мэгги изменить мнение на этот счет. Причина его отсутствия конечно же существует, но он обязательно придет. Если она будет ждать достаточно долго, он обязательно придет.

Прошел еще час, деревья запорошило снегом.

Время от времени Мэгги смотрела на дорогу. Вильсон делал то же самое. Но сколько бы они ни смотрели, милая их сердцу фигура не появлялась.

— Мы что, собираемся торчать здесь всю жизнь? — не выдержал в конце концов Вильсон.

Мэгги продолжала шагать из стороны в сторону. Уже больше часа она не чувствовала своих ног. Куда же он запропастился? Сердцем она чувствовала, что он придет, что он не предаст ее. Но что же все-таки его задержало?

Внезапно ей в голову пришла мысль. Он, наверное, заболел. Могло ли случиться с ним что-то другое, что задержало его?

Нет, он дал бы знать. Он не позволил бы ей впустую мерзнуть на ветру.

Прошло еще несколько часов. Губы Вильсона начали синеть.

Усевшись на бревно рядом с Вильсоном, Мэгги остановившимся взглядом смотрела на падающий снег. Уже темнело — они больше не могли оставаться здесь.

— Может, мы пойдем, а, Мэгги? — спросил Вильсон. Он понимал, что Мэгги просто так не сдастся. Но ведь они не могут ждать всю ночь. Скоро совсем стемнеет, а их путь к землянке ох как долог.

Мэгги то и дело смотрела на дорогу. Она отчаянно молилась о появлении Т.Г.

Вероятно, он просто забыл. На мгновение у нее в сердце затеплилась надежда. Но она быстро угасла. У Т.Г. была хорошая память. Если он вообще что-то мог помнить, то не забыл бы о встрече сегодня утром.

Но утро уже давно минуло. Ей пришлось привыкнуть к мысли, что он не придет.

Поднявшись на ноги, Мэгги вскрикнула от боли.

— Ну мы идем? — обрадованно спросил Вильсон.

Мэгги снова оглянулась на дорогу. Она была пустынна.

— Да, пойдем.

Вильсон уставился на дорогу. Он не мог поверить, что Горди не пришел. Ведь он же обещал. Его голос был очень взволнован, когда он спросил:

— Он не идет, да?

— Нет, — произнесла Мэгги упавшим голосом. Ей хотелось казаться сильной, но душа ее была опустошена.

— Может быть, его задрал медведь? — предположил Вильсон. — Здесь их полно.

Они двинулись в путь.

— Может быть, он перепутал и пришел к землянке? — продолжал Вильсон. — Точно, Мэгги, спорим, что он пришел к землянке и не может понять, куда мы запропастились?

Мэгги не ответила. Вильсон пытался взглянуть на нее, но его очки запотели. Вильсону передалось чувство отчаяния, переполнявшее Мэгги.

— Ты так не думаешь? — приставал он к сестре.

— Может быть, Вильсон, может быть…

Они пробрались через глубокие сугробы. Было ужасно холодно, снег падал все сильнее и сильнее.

Неожиданно Вильсон заплакал, сначала тихо, затем все громче и громче. Вначале он храбрился, чтобы не расстраивать Мэгги, но любовь к Горди пересилила. Весь день он надеялся, что Горди их так любит, что не может не вернуться. По крайней мере настолько, чтобы вернуть им шахту.

Но он совсем их не любит. Ему было все равно, сколько времени они прождали его на морозе. Осознавать, что их не любят, было невыносимо.

— Успокойся, — тихо сказала Мэгги.

Теплые соленые ручейки текли по щекам Вильсона.

Сугробы были высокими, Горди не пришел, к тому же Вильсон не ел с раннего утра, поэтому неудивительно, что он плакал, как маленький мальчик. Вдруг он почувствовал себя усталым.

Когда Т.Г. очнулся, он услышал разнообразные звуки. Дрова потрескивали в камине, тикали часы, по дну кастрюли скрежетала ложка, щетка скребла по полу.

Он начал ощущать запахи. Он чувствовал дым камина, запах мыла от шерстяного одеяла, аромат жарящегося мяса.

Т.Г. попытался собраться с мыслями, но это получилось у него не сразу. Нестерпимая боль пронизывала его живот. Даже малейшее движение приводило к ужасным страданиям.

— Мэгги!

Покрывшись холодным потом, он трясся в лихорадке под тяжелым шерстяным одеялом. Скинув его, он попытался сесть. У него закружилась голова и потемнело в глазах.

Из темноты появились руки, несущие холодную ткань. Он застонал и повалился на кровать. Даже незначительное движение вызывало крик боли с его пересохших губ.

Он попытался заговорить.

— Документ… — пробормотал он.

Кружка с водой приблизилась к его рту, и он сделал жадный глоток. Вода полилась по его голой груди. Капли, падающие на грудь, вызывали дикую боль.

Когда он кончил пить, заботливые руки уложили его голову на подушку. Едкий запах достиг его ноздрей, и он снова закричал, — недавно заботливые руки превратились в орудие пытки. К чему бы они ни прикасались, все вызывало в теле Т.Г. страшную боль.

Т.Г. молил о смерти, но пытка продолжалась.

— Мэгги… Мэгги… — простонал Т.Г. Он снова попытался сесть, но те же руки удержали его. Он должен дойти до нее во что бы то ни стало, ведь она ждет его.

— Я должен идти… Мэгги.

Руки начали обрабатывать его раны. Боль была нестерпимой.

Когда это наконец кончилось, Т.Г. был в холодном поту. Он снова был аккуратно повернут и протерт холодной тканью. Заботливые руки заменили простыню, на которой он лежал.

— Документ, — бормотал он, надеясь, что этот милосердный ангел поймет его. Мэгги ждала его у реки. Но ангел не понял.

Т.Г. снова потерял сознание.

Обратная дорога в горы была очень неприятной. Мэгги не взяла с собой фонарь, потому что собиралась вернуться засветло. Когда стемнело, им предстояло идти еще около мили.

В темноте Вильсон постоянно спотыкался. Они торопились. Им необходимо было добраться до укрытия раньше, чем разгуляется ураган.

— Не смотри вниз!

Ветер подхватил и унес слова Мэгги. Горная тропа была узкой, одно неверное движение могло оказаться роковым.

Вцепившись в юбку сестры, Вильсон карабкался вверх по склону, борясь с усиливающимся ветром и снегом. Мэгги шла впереди.

Мэгги чувствовала свою ответственность за брата. Она поставила на карту не только его благосостояние, но, возможно, и жизнь. И все это ради человека, который так мало заботился об их судьбе.

Она не чувствовала злости, она ощущала любовь в своем сердце. Любовь к человеку, в чувствах которого и по сей день она не была уверена. Мэгги не давала себе отчета в том, что плачет, пока не почувствовала соленый вкус на языке.

«Не так уж и важно, что он нас бросил, — успокаивала она себя. — Это не первая потеря, которую мы пережили. И эту переживем тоже. К тому же мы знали Т.Г. всего несколько недель, — а разве можно полюбить кого-нибудь за это время?»

Но сердце подсказывало, что достаточно одного мгновения, чтобы полюбить.

Но сейчас ничего не имело значения, кроме их безопасности. Мэгги должна довести брата до землянки. Завтра она все уладит и вернется в Англию.

Перед ней уже не стоял вопрос — оставаться или ехать. Оставаться здесь без шахты не имело смысла. Она не имела морального права рисковать будущим Вильсона из-за своих дурацких мечтаний. Не вернув документ, Т.Г. не оставил ей выбора. Она будет вынуждена написать тете Фионнуле и попросить денег на обратную дорогу. Может быть, он сделал это нарочно, чтобы вынудить их вернуться в Англию? Разве он не знает, что она любит его настолько, что готова вынести все что угодно рядом с ним. Она была уверена только в одном, что зима была в полном разгаре, а ее надежда остаться в Колорадо рухнула.

— Ешь.

Т.Г. снова оттолкнул миску, как он делал это в течение нескольких дней.