Александра Торн - Драгоценный дар

— Что случилось с тем человеком, который спешил в больницу, чтобы мне помочь, с человеком, который спас меня перед заупокойной службой? — с горечью спросила Пич.

Она была так уверена в том, что Ари будет на ее стороне. А теперь больше всего на свете ей хотелось выплеснуть бокал вина в его самодовольную физиономию. Впрочем, она лишь доставит лишние неприятности официантам, а они ведь ни в чем не виноваты.

— Пич, послушай…

— Нет! Я была дурой, когда подумала, что небезразлична тебе. Теперь понимаю, что ты просто подлизывался к своему боссу.

Пич отыскала в сумочке бумажник, достала пару двадцаток, бросила на стол самым презрительным жестом, на который только была способна, и выбежала из ресторана.

Для женщины, которая терпеть не может конфликтов, она в последнее время что-то слишком много спорит, думала Пич, садясь в машину. Расправила плечи, рванула «ягуар» с места и стремительно вылетела со стоянки, взвизгнув шинами, как герой в боевиках.

Миссис Морган-Стрэнд направилась бы в «Галерею», искать утешения в покупках. Однако новая, усовершенствованная модель, мисс Пич Морган, не намерена была сдаваться или идти на попятный из-за того, что слишком возомнившая о себе гора мускулов и тестостерона не желает ей помочь.

На первом курсе колледжа один из ее профессоров по журналистике читал лекцию о первичных и вторичных источниках информации. Первичные источники — ее мать и Ари — подвели. Она попытает счастья со вторичными источниками, решила Пич и повернула на юг, к студенческому городку.

Черт бы побрал ослиное упрямство Пич, кипел Ари, злобно глядя на деньги, брошенные ею на стол. Если она хотела бросить вызов его мужскому самолюбию, то, безусловно, выбрала верный способ.

Возможно, он принадлежал к вымирающей породе мужчин, но считал, что он должен платить за еду, когда обедает с женщиной, так же как просто обязан распахнуть перед ней дверь, помочь сесть в машину, а на совместной прогулке идти со стороны мостовой. И это не может ее унизить, как утверждают некоторые феминистки.

В нем воспитали убеждение, что вежливое обращение с женщиной является способом выказать уважение к ее полу. Его отец так обращался с его матерью, так Ари обращался с женой, и он очень хотел так же обращаться с Пич.

Ари бросил взгляд на ее тарелку с почти нетронутой лазаньей с рыбной начинкой. Ему показалось, что она ответила ему укоризненным взглядом, словно хотела сказать: «Ты виноват, что Пич не поела, ты, грубиян».

А он и вправду был с ней груб. Как он смеет, черт возьми, считать себя вежливым после того, как не оказал Пич никакого уважения? Он отодвинул тарелку — аппетит пропал напрочь — и опустил в карман деньги Пич, собираясь вернуть их ей при первой возможности. Подозвал официанта и вручил ему свою кредитную карточку.

По дороге в редакцию Ари разражался проклятиями всякий раз, когда попадал в пробку. Как обычно, лифт пришлось ждать полчаса. Мимо стола дежурного администратора редакции он пронесся подобно Гранту, штурмующему Джорджию. Влетел в свой кабинет, громко хлопнул дверью, сел за письменный стол и уставился на кипу лежащих на нем корректурных оттисков.

Ари смотрел на них, но ничего не понимал, с таким же успехом они могли быть написаны на санскрите. Он снова и снова переживал их разговор. Зачем он произнес те слова? Нашел себе достойного противника, нечего сказать! Да его за такое убить мало.

Но ведь он сделал это ради блага самой Пич.

Это правда, черт побери. Ее нужно было охладить, дать пару оплеух, чтобы спустить с небес на землю. Он пытался ее уберечь. Так почему же ему так больно? И так стыдно?

«Потому что ты трус», — прошептал тихий голос в глубине его сознания. Ари до боли стиснул зубы. Вот настоящая причина.

Если бы боги были милостивы, Пич позвонила бы в эту минуту и покончила с его мучениями, уволив его с работы. В этом случае ему больше никогда не пришлось бы снова встречаться с ней, никогда не пришлось бы чувствовать ту уродливую смесь любви, желания и отчаянного ужаса, от которой хотелось спрятаться под свой письменный стол, как собаке, перепуганной молнией.

В дверь постучали.

— Зайдите позже! — выкрикнул Ари.

Посетитель не обратил на его слова никакого внимания. Дверь распахнулась, и на пороге появился Берт — щегольски одетый, аккуратно причесанный, в новом костюме и с улыбкой на лице.

— Прошел слух, что ты в отвратительном настроении. Я подумал, надо зайти и самому убедиться.

— Слух правдивый. Если хочешь попасть под горячую руку, можешь остаться.

Берт шутливо поднял руки, будто сдавался.

— Не стреляй. Я невиновен. Это сделал другой парень.

— Что сделал?

Берт кивнул на стол:

— Сделал эти паршивые снимки для ноябрьской обложки. Если ты их еще не видел, лучше и не смотри. Кстати, а из-за чего ты такой злой?

— Из-за Пич. Она самая твердолобая женщина из всех, кого знаю. — Ари оттолкнул кресло с такой силой, что оно врезалось в книжный шкаф за его спиной. На пол посыпались книги. — Ты не представляешь, как она на меня набросилась за ленчем.

— Я не знал, что у вас было свидание.

— Какое к черту свидание! — огрызнулся Ари.

Берт пропустил его грубость мимо ушей.

— Я думал, Пич и Белла будут сегодня заняты другими делами. Ужасное происшествие, этот пожар. Я собираюсь позже позвонить Белле и узнать, не могу ли я что-нибудь для нее сделать.

Если бы Ари не был так занят своими мыслями, то непременно заметил бы блеск в глазах Берта.

— Очень мило.

— Что мило? — спросил Берт, усаживаясь. — Пожар или то, что Пич на тебя набросилась?

Ари сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться.

— Ни то ни другое. Мне жаль Пич. Но не настолько, чтобы плясать под ее дудку.

— Что, опять поспорили насчет перевода редакции в другое здание?

— Если бы все было так просто! Она хотела, чтобы я помог ей расследовать смерть отца.

— Я считал, что Блэкджек умер от сердечного приступа.

— Так и есть. — Ари не мог больше сидеть спокойно, он вскочил и стал ходить взад и вперед по кабинету. — Не в этом дело. Последнее, что Блэкджек сказал Пич, было: «Не дай этим ублюдкам уйти от ответа». Теперь она убеждена, что существовал некий заговор с целью его погубить, и хочет, чтобы я помог ей его распутать.

— В последний год бедняге и правда слишком уж не везло. Что ты ответил?

Ари перестал бегать по комнате и выразительно посмотрел на Берта.

— Нет. Я ответил нет! Бога ради, я больше не занимаюсь журналистскими расследованиями.

Берт хмыкнул:

— Я слышал, это как заниматься любовью. Стоит почувствовать прелесть этого дела, и уже никогда не сможешь отказаться.

Ари не оценил юмора Берта.

— Я не могу вернуться к той жизни. И не вернусь. И я предупредил Пич, чтобы она не пыталась ничего предпринимать самостоятельно. Черт побери, Берт! Что, если она права? Ты хоть представляешь, какая опасность ей тогда грозит?

— Ты боишься за нее — или за себя? — спокойно спросил Берт.

— Что ты хочешь этим сказать, черт возьми?

Каким-то образом Берт ухитрился пожать плечами одновременно легкомысленно и задумчиво.

— Эта леди уложила тебя на обе лопатки с самой первой встречи. Теперь она свободна, и вполне очевидно, что…

— Ничего очевидного, — перебил Ари.

— В чем дело? Думаешь, она для тебя слишком стара? — фыркнул Берт.

Вопрос застал Ари врасплох.

— По правде говоря, я ни разу не подумал о ее возрасте.

— Дело в ее сыновьях?

— Дьявол, нет. Я с ними знаком, они отличные парни. Дело во всем остальном. У нас с Пич нет ничего общего. Она элегантна, красива, богата. Я беден как церковная мышь. Она водит «ягуар». Я езжу на «харлее». Она носит одежду от модных кутюрье. Я ненавижу костюмы и галстуки. Нужно продолжать?

— Мы оба знаем, что Пич не тот человек, которого волнуют условности. Она прямая как стрела, насколько я разбираюсь в стрелах. Ты тоже. Вы оба — честные, порядочные и очень одинокие люди, которые могут помочь друг другу. Это важнее, чем одежда и машины. Что тебя на самом деле тревожит?

Берт слишком хорошо его знал.

— Думаю, я в нее влюблен — и это пугает меня до смерти.

— Бедняжка. Ты боишься любить, да? Боишься, что с Пич случится то же, что и с Хелен.

Берт, как всегда, попал точно в цель.

— Я не знаю, что делать.

Берт улыбнулся и поманил к себе Ари. Вид у него был заговорщицкий.

— Carpe diem, — тихо сказал Берт, — лови день. Не живи прошлым, как ты делал в эти последние шесть лет.

В устах Берта это звучало обманчиво просто.

— Я не знаю, хватит ли у меня сил последовать твоему совету.

— Когда мы познакомились, ты твердо знал, чего хотел, всегда добивался поставленной цели, и ничто не могло тебя остановить. Именно это делало тебя великолепным репортером.

— Да, конечно. И это погубило мою жену.

Берт вскочил, схватил Ари за плечи и хорошенько встряхнул.

— Раз и навсегда вбей в свою тупую башку, что Хелен убил бандит-мафиози.

Ари упрямо взглянул Берту в глаза.

— Бомба в машине предназначалась мне.

— Смерть Хелен — это трагедия, но ты в ней не виноват. — Берт отпустил его и снова сел. — «Мог бы» и «следовало бы» — жалкие слова. Пора тебе заменить их на «могу» и «сделаю».

— То есть?

— Позвони Пич. Извинись. Женщинам нравится, когда у мужчины хватает мужества признать, что он был не прав. Предложи ей помощь. — Берт прищурился. — По твоему лицу вижу, что ты хочешь спросить, с чего это я, вдовец с двадцатилетним стажем, вдруг стал давать тебе такие советы? Дело в том, что я и сам собираюсь последовать этому совету.

— Ты о чем?

— Все очень просто. Я знаю Беллу много лет и всегда ею восхищался — издали. Теперь у меня больше нет причин держаться на расстоянии. Я собираюсь сегодня пригласить ее на ужин.

— Ее муж только что умер. Ты не слишком торопишься?

— Возможно. Но я уже далеко не молод, и она тоже. Нам нельзя терять времени. Кроме того, большую часть их совместной жизни Блэкджек был не очень-то хорошим мужем. Он не слишком часто бывал дома и к тому же был известным ловеласом. Белла заслуживает лучшей участи.

Совет Берта зажег искру надежды в темной пещере, в которую превратилось сердце Ари. Но его мучали сомнения.

— После всего, что я наговорил Пич за обедом, сомневаюсь, что она захочет со мной разговаривать.

— Заставь ее выслушать. Ночуй у ее порога, если понадобится. Она стоит того, чтобы за нее бороться. Carpe diem, Ари, carpe diem. — Берт встал, похлопал Ари по плечу и вышел.

Слова Берта звучали в ушах Ари еще долго после того, как стихли звуки его шагов. Пользуйся моментом. Лови день!

После смерти Хелен Ари ничего не добивался. Он не разрешал себе ничего желать из страха потерять. Занимался делом, которое требовало от него лишь сотой доли его мастерства, квартиру превратил в ночлежку, чтобы не привязываться к ней сильно, свободное время проводил, гоняя на бешеной скорости на «харлее» или летая на дельтаплане в такие дни, когда даже профессионалы не решались довериться ветру. Играл со смертью, убегая от жизни.

Пусть другие восхищались его смелостью — Ари знал, что он трус. Ему не страшно было умереть, жизнь — вот что пугало его до смерти.

С этого момента он поклялся бросить вызов жизни — чтобы снова жить. Лови день, сказал он себе, поднял телефонную трубку и набрал номер Пич.

Пич потратила полчаса, чтобы найти место на стоянке автомашин студенческого городка. А когда ей это наконец удалось, оказалось, что отсюда до библиотеки пятнадцать минут ходьбы. Вокруг были молодые счастливые лица, веселые, звонкие голоса — жизнь била ключом. Она вдруг остро почувствовала себя старой и никому не нужной.

В ту самую минуту, когда Ари сидел у своего стола с телефонной трубкой в руке и стучащим, словно молот по наковальне, сердцем, Пич сидела сгорбившись у экрана проектора университетской библиотеки и про себя ругала его на все корки. Если бы у нее была хоть капля здравого смысла, она бы уволила его еще в ресторане.

Он вел себя невыносимо грубо. Что еще важнее, он чуть было не подорвал ее только что пробудившуюся веру в себя. «Тоже мне лев! Робот он бесчувственный, с микросхемой вместо мозгов. Самодовольная, надутая обезьяна!»

Неужели она всегда будет ошибаться в мужчинах?

Неужели ей больше никогда не повезет и на ее сексуальной жизни можно ставить крест?