Пич бросила взгляд на часы.

— Там уже больше пяти часов.

— Твой отец подумал обо всем. Он записал номер ее домашнего телефона и адрес тоже, — ответила Белла с болезненной улыбкой. — Пока ты будешь звонить, пойду скажу Берту, что мне завтра, наверное, не захочется идти в театр.

Она вышла из кабинета своей обычной быстрой походкой, расправив плечи, высоко держа голову. Но Пич понимала, чего это стоит. Белла только что узнала, что ее муж, отец ее детей, никогда, никогда не был ей верен.

— Если ты только посмеешь взглянуть на другую женщину, я тебе яйца отрежу, — рявкнула она Ари. Затем, стиснув в руке листок бумаги, подошла к телефону и набрала домашний номер Джин Синклер, заранее ненавидя женщину, которая ей ответит.

После двух гудков в трубке раздался вежливый женский голос с южным акцентом:

— Джин Синклер слушает.

— Это Пич Морган, дочь сенатора. Вы ведь помните его, не так ли? — Пич словно выплевывала каждое слово.

— Я никогда не могла забыть вашего отца. — Вежливый голос помолчал. — Я долго ждала, чтобы вы мне перезвонили. Почему вы молчали?

— Я только что узнала, что у вас книга моего отца. Иначе я бы никогда не позвонила.

— Я пыталась связаться с вами после смерти вашего отца. Женщина, которая ответила мне по вашему номеру, обещала передать вам мою просьбу. Я хотела тогда отдать вам рукопись.

— Послушайте, мисс Синклер. Меня не интересует, кто что сделал и когда. Мама рассказала мне о вас и папе в тот день, когда мне сказали о вашем звонке. После этого у меня не возникло ни малейшего желания с вами разговаривать.

Пич услышала Вздох на другом конце провода.

— Вам кто-нибудь говорил, что вы разговариваете точно так же, как ваш отец?

— У меня нет настроения болтать с вами, мисс Синклер. Я бы хотела как можно скорее получить эту рукопись.

Джин Синклер не ответила.

— В чем дело, мисс Синклер? Чувствуете себя немного виноватой? Язык проглотили? Или ждете, чтобы я предложила вам денег за оказанные услуги? Вы так договаривались с моим отцом?

Пич была вознаграждена болезненным вскриком Джин Синклер:

— Если вы хотели сделать мне больно, то вам это удалось. Вы не только разговариваете, как отец, вы думаете так же, как он, в самом плохом из его настроений.

Ари отобрал у Пич телефонную трубку.

— Прошу прощения, мисс Синклер. Пич расстроена, что вполне понятно. После смерти отца ей пришлось нелегко. Тем не менее это не дает ей права так разговаривать с вами.

Сверкнув на него глазами, Пич нажала кнопку громкоговорителя как раз вовремя, чтобы услышать ответ Джин Синклер:

— А вы кто такой?

— Просто друг. Меня зовут Ари Раппапорт.

— Хорошо иметь таких друзей. Я потеряла очень хорошего друга, когда умер сенатор. — В голосе Джин прозвучало такое горе, что Пич чуть не забыла, что ей надо сердиться.

— Наверное, вам было очень тяжело, — ответил Ари.

Пич пнула его в голень. Разве он не понимает, что Джин Синклер чуть не увела Блэкджека из семьи?

— Это была большая потеря. Но мисс Морган позвонила мне не затем, чтобы обмениваться соболезнованиями, правда? — спросила Джин и тут же ответила на собственный вопрос: — Конечно, нет. Она хотела узнать о рукописи ее отца.

— Безусловно, хочу! — воскликнула Пич так громко, что Джин наверняка ее услышала, хотя Пич стояла в десяти футах от телефона. Она выхватила трубку у Ари.

— Боюсь, вас ждет разочарование, — ответила Джин.

— Не волнуйтесь. Я уже к ним привыкла.

— Вы были такой хорошенькой девчушкой. Мне бы очень хотелось вас увидеть, — произнесла Джин со своим уютным южным акцентом. — Боюсь, однако, что у вас нет никакой причины ехать в Аннаполис.

— Что вы хотите этим сказать?

— В тот день, когда я позвонила, я долго ждала, пока вы или ваша мать свяжетесь со мной, достаточно долго, чтобы понять, как эта рукопись опасна для вас. Я знаю каждое слово этой книги. Это была бомба с часовым механизмом. Вам и так досталось, а эта книга не прибавила бы вам счастья.

— Как же, как же, — пробормотала Пич.

Ари опять забрал у нее трубку.

— Что вы сделали с книгой? — спросил он медленно.

— Даже не знаю, как вам сказать, мистер Раппапорт.

— Скажите как есть.

— Я выбросила эту книгу. И компьютерные дискеты тоже.

У Пич вырвался такой вопль, что Ари даже подпрыгнул на месте.

Она вырвала у него телефонную трубку.

— Что вы сделали?!

— Я ее выбросила, — повторила Джин. — Мне ужасно жаль. Я не знала, что она вам нужна.

У Пич помутилось в голове. Да как она могла! Выбросить труд всей жизни отца! Кем она себя возомнила?

— Будьте вы прокляты! Чтоб вам гореть в аду! Вы понимаете, что вы наделали?

— Я понимаю это лучше, чем вы, Пич. Я знаю каждое слово. Если бы вы знали, что написал ваш отец, то, возможно, поблагодарили бы меня за то, что избавились от нее.

— Я больше не могу с ней говорить! — выкрикнула Пич и бросила трубку.

Она подошла к дивану, рухнула на него и закрыла глаза. Потом на диван опустилась Белла и обняла ее.

— Сколько ты слышала? — спросила Пич.

— Все, — ответила Белла.

— Неужели это безумие никогда не закончится? — рыдала Пич.

Белла крепче прижала ее к себе.

— Думаю, оно только что закончилось, дорогая.

— Я чувствую себя такой дурой. Если бы я поговорила с этой женщиной в тот раз, когда она позвонила, я бы избавила всех нас от стольких бед.

— Ты лишь сделала то, что я попросила. — Белла отпустила Пич, достала из сумочки платочек и протянула ей. — Вытри глаза, детка. Можно посмотреть на то, что произошло, и. с другой стороны. Ты наконец-то свободна и можешь жить своей жизнью.

Глава 18

Благоухание горящих дубовых поленьев наполняло кабинет, где Пич, Ари, Белла и Берт только что закончили трапезу.

Идея устроить импровизированный ужин принадлежала Белле. Ари приготовил умопомрачительные голубцы, а Берт по дороге с работы купил пару бутылок «Мерло», и обе уже опустели.

— Тебе лучше? — спросил Ари у Пич.

— Намного лучше. Если честно, я даже почувствовала облегчение.

Ари удивленно поднял брови.

— Вот уж чего от тебя никак не ожидал.

— Дэвид Келлер сказал, что папина книга — это политический динамит.

— Теперь, когда мы знаем, что книга исчезла, мне просто хочется сделать то, что предложила мама, и продолжать жить дальше.

— Мне тоже, — согласилась Белла. — Я подумываю о том, чтобы устроиться на работу.

— Что? — вырвалось у Пич.

Она так была занята собственными проблемами, что не слишком задумывалась, а как живется Белле.

— Ты слышала, дорогая. Мне необходимо чем-то себя занять. Раньше я хозяйничала по дому, наводила в нем красоту, но дом скоро будет продан. И что мне тогда делать?

— А куда ты хочешь устроиться? — спросила Пич.

Белла пожала плечами.

— Я не очень-то многое умею. Наверное, смогла бы работать в модном магазине.

Сердце Пич болезненно сжалось. Как тяжело Белле говорить эти слова, как она, наверное, переживает!

— Мне очень не нравится, что ты будешь продавать платья тем женщинам, которые раньше были твоими подругами.

— Меня это не смущает, дорогая. Они и остались моими подругами.

Пич бросила отчаянный взгляд на Ари. Их взгляды встретились, и он кивнул, словно подтверждая: «Сообщение принято».

— А не хотите попробовать что-нибудь другое? — обратился он к Белле.

— Конечно. Я не согласна с избитой поговоркой, будто старую собаку нельзя научить новым трюкам. А что вы имеете в виду?

— Берт мне говорил, что у вас хорошо получается компоновка журнального макета.

Белла любовно улыбнулась Берту, потом снова повернулась к Ари.

— Берт — прирожденный льстец. Я принесла ему домой несколько макетов, когда он выздоравливал после ранения, но вряд ли это можно назвать компоновкой.

— Ты чересчур скромничаешь! — воскликнул Берт. — Ты сделала гораздо большее, а не просто принесла макеты. Я никогда бы не закончил работу вовремя, если бы ты мне не помогала. Твои предложения были бесценны.

— Берт уже давно требует дать ему помощника, — сказал Ари Белле. — Если вы согласны, я возьму вас на тех же условиях, что и Пич. С точки зрения зарплаты и продолжительности рабочего дня тут хвастаться нечем, но зато какая приятная компания!

Белла широко улыбнулась Ари, потом потянулась через стол и пожала ему руку.

— Возможно, это злоупотребление семейными связями, но я согласна.

— Это надо отметить, — заявила Пич. — Давайте забудем о грязной посуде и выпьем шампанского у камина.

— Это второе прекрасное предложение за сегодняшний день, — объявила Белла.

— А первое? — спросила Пич.

— Работа, детка. Не знаю, как вас благодарить.

— Благодари Ари. Он ведь главный редактор.

Пич пошла к бару и достала из холодильника последнюю бутылку шампанского «Дом Периньон». Поставила ее на поднос вместе с четырьмя бокалами, принесла поднос на кофейный столик и села.

Вот так ей бы хотелось провести всю оставшуюся жизнь, подумала она, обводя взглядом дорогие ей лица, пока Ари открывал и разливал по бокалам шампанское. У них получилась такая дружная семья, какую только можно себе представить.

Фруктовый аромат шампанского навевал воспоминания о других праздниках в этой самой комнате, но ни один из них не был так сладок, как этот.

— За будущее, — произнесла Пич, поднимая бокал.

Рядом с ней Ари пробормотал:

— Лехаим.

— Что это значит? — спросила Пич.

— За жизнь, — ответил он. — Я тоже за это выпью, — согласилась Белла.

— В такую ночь гораздо приятнее провести вечер у камина, чем куда-то ехать, — сказал Берт, подбрасывая в огонь еще одно полено. Белла и Берт устроились на диване. Ари растянулся на полу рядом с Лентяем, а Пич присела неподалеку на коврик возле камина. Хотя ветер и дождь продолжали штурмовать дом, она чувствовала себя надежно защищенной. И ей хотелось, чтобы этот вечер длился вечно.

* * *


Два часа спустя Пич глядела на угасающие янтарные угли камина и впервые за много месяцев ощущала покой. Это время пролетело в оживленной дискуссии о будущем журнала.

— Мне хотелось бы написать статью о политической коррупции в Долине, — говорил Ари, имея в виду область, граничащую с Рио-Гранде.

— Мы никогда ничего подобного не публиковали, — колебалась она.

— Я знаю, тебе нравится, что в «Техасе изнутри» нет никакой политики, но я и не стану писать ничего слишком уж резкого. Тем не менее существуют интересные параллели между тем, что происходит в Долине, и тем, как делали политику в Арканзасе, когда Билл Клинтон был еще ребенком.

— В каком смысле?

— В обоих случаях существует почти кровосмесительная связь между деньгами и властью. Все это знают, но никто об этом не говорит.

Уверена, что могу открыть перед вами некоторые двери, привести вас к людям, которые ни с кем не стали бы разговаривать, — сказала Белла.

Ари одобрительно улыбнулся:

— Вы говорите как настоящая журналистка.

— Придержите коней, вы оба, — осадила их Пич. — Такая статья означала бы крутой поворот в политике журнала. Я слишком много выпила, чтобы принимать подобные решения сегодня.

Ари с заговорщицким видом подмигнул Белле, затем произнес:

— Но ты можешь подумать об этом завтра.

Не успела Пич ответить, как зазвонил телефон.

— Вот и спасение, — сказала она и пошла к столу, чтобы ответить.

Вежливый голос с южным акцентом, который она надеялась никогда больше не слышать, прозвучал в трубке:

— Можно Пич Морган?

Целую секунду Пич колебалась, не бросить ли трубку.

— Пич, это вы?

Пич нажала кнопку громкоговорителя. Пусть уж все слышат, что скажет ей эта Синклер.

— Что вам нужно, мисс Синклер?

— У меня хорошие новости, по крайней мере надеюсь, что они хорошие. У меня есть книга вашего отца.

— Сегодня утром вы сказали, что выбросили ее. В какую игру вы играете?

— Пожалуйста, выслушайте меня. Я не лгала, когда сказала, что избавилась от рукописи и от дискет. По правде говоря, этот материал настолько взрывоопасен, что я боялась хранить его в доме.

— Тогда зачем вы меня беспокоите? У нас уже половина одиннадцатого. Это значит, что в вашей местности уже половина двенадцатого. Разве вам не пора в постель? А то морщины появятся.