Тина Леонард - Двое

— Нет. Но очень хорошо, что ты здесь. Проходи, пожалуйста.

Они вошли в гостиную.

— Присаживайся, — пригласил Зак, показывая на диван.

— Как ты себя чувствуешь?

— Прекрасно.

Анни, конечно, не слишком рассчитывала на то, что он встретит ее с распростертыми объятиями, но и подобного прохладного приема не ожидала тоже. Может, она и не нужна ему вовсе? Но она чувствовала, что причина его поведения кроется в другом.

— А вообще как ты поживал это время? — спросила она.

— Нормально. Вполне нормально.

Он явно избегал смотреть на нее. Его отчуждение сбивало Анни с толку, она не знала, как себя вести, что говорить. Если и дальше беседа будет продолжаться в подобном духе, она встанет и уйдет.

— Мэри с удовольствием играет с твоей каруселью, — сообщила она.

— О, я очень рад, — ответил Зак, и в глазах его появился какой-то блеск.

Анни закусила губу. Надо набраться терпения, решила она, и осторожно разузнать, что произошло.

— Мы ждали от тебя вестей. Даже папа спрашивал, куда ты подевался.

Зак наконец-то посмотрел ей прямо в глаза.

— Да было дело, — сказал он неопределенно. — Столько всего произошло с тех пор, как мы виделись последний раз…

— Я так и думала. Неприятности?

— Да. Готовлюсь к большим переменам в жизни.

— Каким?

Он молчал.

— Что случилось, Зак? Твой отец сказал мне, что ты болен. Действительно ли это так? Может, объяснишь, что происходит?

— Я собирался позвонить тебе, Анни. Еще тогда, после всей истории с расторгнутой свадьбой. Но тут произошло…

Зак замолчал. Потом встал и исчез в коридоре. Вернулся с какой-то газетой в руках, которую протянул ей.

— Ты случайно не читала этот номер?

— Нам в Десперадо не доставляют газет из Остина, — заметила Анни.

Она пробежала статью глазами и испуганно взглянула на Зака.

— Кто мог напечатать подобную чушь?

— Ты не догадываешься? — криво усмехнувшись, ответил Зак.

— Работа Хаскинса?

— Скорее всего. Но это не так-то легко выяснить. Он ведь теперь не работает в компании. Хотя я на все сто процентов уверен, что это его рук дело.

— И все потому, что я не продала ему землю, на которую он положил глаз. Вот негодяй!

Зак покачал головой.

— Картер — мерзкий, алчный подонок. Он примазался ко мне и вел себя тише воды ниже травы до тех пор, пока не узнал, что я ухожу из компании. Тут-то он и раскрыл свою подлую сущность. Для достижения своих целей он попытался использовать и меня, я имею в виду историю с твоей землей. Он решил, что с моей помощью получит то, что хочет. Все это время он вел грязную игру, а я, как последний дурак, не замечал этого.

Зак замолчал. Вид у него был решительный.

— Господи, как же дорого ты заплатил за то, что разрушил его коварный план, — проговорила Анни в ужасе.

— Это ты заплатила за все самой дорогой ценой…

— Я многое приобрела благодаря тебе, Зак…

— Но если бы я не появился тогда у вас, у твоего отца не случилось бы сердечного приступа.

— Это не имеет отношения…

— Сколько буду жить, не забуду вид пылающего кукурузного поля. Эта страшная картина до сих пор стоит перед моими глазами. Ведь твои труды пошли прахом в буквальном смысле слова. Ты могла остаться без средств к существованию. И все из-за меня…

Анни понимала, что не сможет переубедить его в том, что его вины в происшедшем нет. Она попыталась успокоить Зака.

— Ты оплатил мои счета, поэтому…

— Это такая мелочь по сравнению с твоими убытками, — перебил он ее снова. — Я искренне хотел хоть как-то помочь тебе, хоть как-то компенсировать те потери, что ты понесла по моей вине…

Анни слушала, и у нее было тяжело на душе. Зак говорил об обязанности помочь ей, но ей хотелось услышать совсем другие слова. Он не сказал: я стремился помочь, потому что люблю тебя. Но есть ли смысл укорять его за это?!

— Зак, послушай, — возразила она. — Ты вовсе не должен чувствовать себя ответственным за мои проблемы. Я всегда справлялась сама до того, как мы встретились…

Ей хотелось сказать ему совсем другое, но гордость не позволяла. Все-таки, несмотря на свои признания, Зак избегал говорить о личном.

— Я знаю, — сказал Зак. — Так было…

Его прервал звонок в дверь. Зак встал и пошел открывать. Анни откинулась на спинку дивана, пытаясь немного прийти в себя. В этот момент она услышала резковатый женский голос.

— Мистер Райес, ко мне с минуты на минуту должны пожаловать мои партнеры по бриджу. Не могла бы ваша горничная переставить эту… свою машину куда-нибудь подальше от дома?

Наступила неловкая пауза. Анни затрясло от негодования.

— Анни, дорогая, — позвал Зак, — моя соседка хочет поговорить с тобой.

Ни секунды не колеблясь Анни встала и вышла в переднюю. Она увидела полную пожилую женщину, которая уже успела сообразить, что сказала какую-то бестактность. Одетая в дорогое шелковое платье, женщина была очень низкого роста, и Анни смотрела на нее сверху вниз.

— Я не горничная, — сказала Анни спокойно. — И если вашим гостям стыдно парковаться рядом с моим автомобилем, то им скорее всего придется топать пешком от угла улицы.

— О, что вы такое говорите! — воскликнула соседка изумленно.

Анни презрительно усмехнулась.

— А вам в особенности полезно ходить пешком, — посоветовала она.

Соседку как водой смыло.

Зак закрыл дверь и расхохотался. Казалось, с его глаз вдруг спала какая-то пелена.

— Анни, милая, как мне тебя недоставало все это время! Ты такая… другая, не такая, как все эти люди, живущие рядом. Только ты и нужна мне.

Он заключил ее в свои объятия, и Анни ощутила тепло его сильных ласковых рук. Она поняла, что только Зак способен пробудить ее чувства.

— Я не нужна тебе… — начала она.

Он перебил ее.

— Ты нужна мне. Ты пришла ко мне в тот момент, когда вся моя жизнь перевернулась. Я совершенно запутался, я не знаю, где кончается прошлое и начинается будущее. Но без тебя мне и знать этого не стоит.

Зак посмотрел ей в глаза, а потом поцеловал ее. У Анни перехватило дыхание — она уже стала думать, что эти сладкие мгновения больше не повторятся.

Он стал снимать с нее блузку, припал губами к обнаженной шее, расстегнул бюстгальтер. И вот уже его руки ласкают ее грудь, он касается горячими губами сосков, задыхаясь от нетерпения, шепчет:

— Анни, любимая, как я соскучился… Я хочу тебя…

Она застонала от удовольствия.

— Зак, я не могу больше… Не мучай меня.

Он поднял ее на руки и отнес в спальню. Раздеваясь, заметил с усмешкой:

— На этот раз, моя радость, я буду делать это так, как захочу. Ты вряд ли догадываешься, о чем я.

Потом только она поняла, что он имел в виду. Зак умел доставить такое наслаждение, какого она никогда не испытывала прежде. Это были неистовые и одновременно нежные ласки опытного мужчины, который знает женщину лучше, чем она себя. Он учил ее искусству любви, и она оказалась благодарной ученицей.

Только сейчас Зак понял, что просто пропал бы, если бы Анни не пришла к нему. Он любовался этой женщиной, спящей рядом с ним: шелковые черные волосы разметались по подушке, полуоткрытые полные губы, смуглая атласная кожа… Неужели это не сон? Анни здесь, в его доме. В кошмаре последних дней ему не хватало уверенности в том, что он способен пережить любые невзгоды. Не было цели, ради достижения которой он сделал бы невозможное. Анни дала ему все это. Сердце его переполнялось нежностью и любовью к ней.

Анни… Он даже не смел мечтать о ней. А теперь стоит протянуть руку… Зак осторожно поцеловал ее в губы, и Анни сразу открыла глаза.

— Привет!

— Привет. Ты не дал мне досмотреть замечательный сон. Такой интересный, как фильм.

— Надеюсь, я исполнял там главную роль?

— Нет.

Он нахмурился, а Анни засмеялась.

— Твоя главная роль в постели, — сказала она.

— И только?

— Пока. У тебя это здорово получается.

Зак потянул ее на себя, с удовольствием ощутив прикосновение ее обнаженной груди.

— Тогда, может быть, продолжим? — прошептал он.

Анни склонилась над ним, так что ее волосы закрыли их лица, и стала жарко целовать его в губы. Он застонал от наслаждения. Вот так бы всю жизнь провести в ее объятиях, мелькнуло у него в голове.

Зак услышал шуршание бумаги, которую просунули под дверь, — это отец посылал ему записку. Пришлось встать и прочесть. Видимо, придется вернуться к реальности и заняться делами. Ему так не хотелось покидать Анни!

Она приоткрыла глаза.

— Что-нибудь случилось?

Зак присел на край кровати и нежно поцеловал ее.

— Как бы мне ни было хорошо с тобой, любовь моя, я не могу дольше прятаться в спальне. Мне надо начать действовать, звонить по делам, а потом уйти и… В общем, я должен кое-кого повидать.

Анни разочарованно вздохнула.

— Извини, моя радость, будь моя воля, я бы занимался с тобой любовью до скончания века. Но все-таки прежде мне следует утрясти дела.

— Я понимаю…

Анни села в постели. Зак взглянул на ее обнаженное тело, и ему захотелось плюнуть на все и вновь овладеть ею. Но он неимоверным усилием воли взял себя в руки.

— Анни, я, конечно, поступаю не очень вежливо, убегая вот так…

— Перестань извиняться, Зак. Все в порядке.

Он улыбнулся ей.

— Спасибо за понимание.

— Да тут и понимать нечего! Главное, что ты понял, — надо действовать.

— Ты можешь еще поспать.

Она покачала головой.

— Да нет, мне давно пора вернуться к Мэри и папе.

— Тогда я пойду в душ. Ты вольна делать здесь все, что хочешь. Позавтракай, у отца есть прекрасная пицца в холодильнике. Он с радостью тебя накормит.

Анни встала и оделась, подошла к туалетному столику, в котором один из ящиков был выдвинут. Там лежала змеиная челюсть, что немало удивило ее, и рядом какая-то коробочка. Анни не могла удержаться, чтобы не заглянуть в нее. На черном бархате красовались изумрудные серьги. Наверное, подарок бывшей невесте. Она тяжело вздохнула — Зак, очевидно, сильно любил эту женщину, раз приобрел для нее столь дорогое украшение.

Анни вынула серьги и примерила их. Они оказались довольно тяжелыми, но ей понравилось, как они смотрелись на ней. Она подняла волосы кверху, соорудив подобие высокой прически, и представила себя вместе с Заком на светском приеме.

Какие глупые фантазии! — подумала она с усмешкой. Пока что они даже вскользь не касались темы будущих отношений. Она положила серьги на место, причесалась и, чуть робея, вышла в гостиную.

— Вы, должно быть, и есть та самая Анни, — раздался чей-то голос у нее за спиной.

Она чуть не подпрыгнула от неожиданности, резко обернулась и увидела перед собой пожилого мужчину, который удивленно таращил на нее глаза.

— Да, я Анни. А вы — отец Зака?

При этом она отметила про себя, что отец и сын совсем не похожи друг на друга.

— Ага. Можете называть меня Джордж. Хотите пиццы?

Анни покачала головой.

— Нет, спасибо. А почему вы сказали мне, что Зак болен?

— Так оно и есть.

— Но мне показалось, что он вполне здоров.

Старик постучал себя пальцем по лбу.

— Вся его болезнь — здесь.

— Это вы о чем?

— А о том, что он был разбит, расстроен, измучен.

— По телефону вы мне говорили совсем другое.

В это время они оба услышали, как Зак что-то напевает в холле. Джордж хитро поглядел на Анни.

— Кажется, его здоровье пошло на поправку с момента вашего приезда. Поэтому вы, надеюсь, простите меня за то, что я вас сюда вытащил.

Анни смутилась. Скорее всего, он понимает, каким образом она «вылечила» Зака.

— А знаете, — неожиданно для самой себя вдруг сказала она. — Я, пожалуй, перекушу. Слышала, что у вас есть пицца.

— Мое любимое блюдо. Пойдемте в кухню. Я разогрею.

Анни села за большой стол, и вскоре перед ней уже стояла тарелка с огромной пиццей и стакан с минеральной водой.

— Я бы предложил вам другие напитки, но у Зака только пиво и отвратительный растворимый кофе. С выпивкой я завязал, а этот мерзкий кофе в рот не возьму даже под страхом смерти.

Анни улыбнулась и принялась за еду. Джордж с интересом наблюдал за ней.

— Вы совсем не такая, как я представлял себе, — заметил он.

— Я не похожа на ту женщину, на которой Зак хотел жениться?

— И слава Богу, что не женился, — вдруг взорвался отец. — Монстр, а не баба.