— Что, даже в «Лондонской хронике»? — как будто удивленно спросил Роланд.

Элфрида покачала головой.

— Ничего. Но, может быть, завтра?..

Роланд огляделся по сторонам. Вчера на балу не было возможности как следует познакомиться с этой гостиной. Только сейчас он обратил внимание на полотна Моне, Констебла и Джона Сингера Сарджента на стенах. «У Селвина как минимум сто миллиончиков, — подумал он. — И эта толстощекая пустышка не только имеет к ним доступ, но и вполне созрела для того, чтобы и я мог чем-нибудь попользоваться. Вполне, вполне созрела». Не удержавшись, он тонко усмехнулся, чувствуя, что Элфрида может обеспечить ему постоянный источник дохода.

— Я вот подумал… — начал он, возвращая разговор в русло, которое ему было нужно. — Что если…

— Да?

— Одних людей постоянно фотографируют, куда бы они ни пошли, а других никто не замечает. Об одних постоянно пишут в газетах и журналах, что бы они ни сделали, а про других никто и не вспоминает. Видите ли, леди Уитли, все это не случайно.

— То есть?

— Это называется организованной рекламной кампанией. Где каждый шаг спланирован и ничто не отдается на откуп слепому случаю. Люди, которых снимают и о которых пишут, попросту устраивают себе известность.

В глазах Элфриды показался живой блеск, а ее пышная грудь, затянутая в тесную черную блузку из шифона, стала угрожающе вздыматься. Она шумно вздохнула.

— Ага! Вы хотите сказать, что они платят за то, чтобы попасть в газеты?! — Ей показалось, что она увидела свет в конце туннеля. Словно все загадки земли и неба вдруг сразу открылись ей во всей своей красе. — Понимаю, понимаю!

— Нет, они, конечно, не платят непосредственно газетам и журналам, — вежливо поправил Роланд. — Так не принято.

— Кому же они платят?

— Они нанимают агента по организации рекламных кампаний, а он уж заботится о том, чтобы его наниматель получил о себе хорошую прессу.

— Я этого не знала! Почему Селвин ни разу не говорил мне?! Это действительно все так, как вы говорите? Значит, если бы у меня был такой человек и я пошла бы на какой-нибудь большой вечер, то могла бы быть совершенно уверена в том, что на следующий день обо мне напишут в «Дэйли мэйл»? Или в следующем номере «Татлера»?

Роланд утвердительно кивнул:

— Именно! Агенты выпускают пресс-релизы, организуют фотосъемку и поставляют репортерам кое-какие интересные детали из жизни своих нанимателей. Поэтому-то об одних в газетах можно прочитать буквально все, а о других ничего.

Он пристально взглянул на Элфриду. Сей краткий монолог был почерпнут им из статьи о рекламных агентствах, опубликованной в «Индепендент». На самом деле Роланд понятия не имел, соответствует ли все это действительности, но тогда он подумал, что такая информация хоть однажды может оказаться полезной ему. И вот этот случай, кажется, наступил.

— Так вот оно что! — проговорила Элфрида с чувством, словно в минуту озарения она нашла разрешение всем своим жизненным проблемам. — Так вот где выход! Но не могу понять, почему Селвин об этом ничего не знает?

— Я уверен, что его строительная компания пользуется услугами рекламного агентства, — сказал Роланд.

— Да уж! Чтобы рекламировать кирпичи! — фыркнула Элфрида. — А как же я?

Именно к этому Роланд и подводил весь разговор. Именно об этом он и стал думать, едва договорившись с ней по телефону о встрече. Скромно потупив глаза, он снял очки и стал тщательно протирать их белым носовым платком.

— Видите ли, до того как стать журналистом, — проговорил он негромко, — я работал в рекламе.

— Да?! Так это же прекрасно! — Она даже хлопнула в ладоши. — Раз вас уволили, значит, вы снова можете вернуться к прежнему занятию. И работать на меня! — Она сказала это почти воинственно. — Только на меня! Я не хочу, чтобы вы распыляли силы и на других.

— Я как раз думал о том, чтобы вернуться на круги своя, — словно бы неохотно признался Роланд. — Но не знаю, получится ли работать только на одного клиента… Я лично полагал поступить на службу в крупную компанию. Скажем, сеть ресторанов или отелей…

— Но почему вы не хотите работать только на меня? — встревоженно воскликнула Элфрида. Она вновь побледнела.

Роланд прокашлялся и, понизив голос, заметил:

— Видите ли, это очень дорогое удовольствие.

— Насколько дорогое?

— Ну… — Он наморщил лоб. — Если бы я поступил в штат какой-нибудь крупной рекламной компании, то мне назначили бы годовое жалованье. В частном же порядке я предпочел бы получать деньги раз в неделю, потому что, сами знаете, всякое может быть у клиента. Или он уезжает куда-нибудь в отпуск или в какие-то дни не нуждается в услугах агента.

— Да, это справедливо, — тут же согласилась Элфрида.

— Таким образом, при работе на одного конкретного человека я хотел бы получать деньги еженедельно. Из расчета… — Он сделал вид, что производит в уме математические вычисления, глядя в потолок и беззвучно шевеля губами.

— Ну? Сколько? — нетерпеливо проговорила Элфрида.

— Ну, скажем, из расчета… сто фунтов в день.

— Сто…

— Плюс расходы, разумеется.

Теперь уже пришла очередь Элфриде притворяться. Она кокетливо склонила голову набок, делая вид, что раздумывает над его предложением. На самом деле она приняла решение еще в ту минуту, как он только заговорил о рекламной кампании.

— Меня это устраивает, — наконец сказала она. — Вы не возражаете против наличных? Селвин всегда дает мне наличные. На хозяйство. Так будет легче иметь дела.

Роланд почувствовал, как по шее к лицу стала приливать горячая волна. Изо всех сил стараясь скрыть выступивший румянец, он даже вспотел.

— Ну что ж, договорились, — тихо проговорил он, надеясь, что она ничего не заметила.

— Когда мы начнем?

Он наскоро все взвесил.

— Насчет вашего вчерашнего бала можно считать, что поезд уже ушел, — с сожалением в голосе сказал он. — Вот если бы эта завистливая к успехам окружающих Джеки Давентри не добилась бы моего увольнения из «Сэсайети», я устроил бы вам в журнале целую полосу с фотографиями. — Он сделал театральную паузу, как бы приглашая ее подумать о том, что она безвозвратно потеряла.

— Однако, — продолжил он, — у нас есть время подготовиться к осенне-зимнему сезону. В октябре снова начнутся приемы, и я обещаю приступить к организации вашей рекламной кампании тотчас же по возвращении из отпуска, который я намереваюсь провести в Ирландии вместе с графом и графиней Атертон. Элфрида выпучила на него глаза.

— Вы будете проводить отпуск с Атертонами?! — с подозрением в голосе проговорила она. — Почему с ними? Откуда вы их знаете?

Роланд лукаво улыбнулся.

— О, это старые друзья семьи. Мой отец и прежний граф Атертон вместе учились. В Итоне, — ловко соврал он.

Элфрида сильно встревожилась:

— Надеюсь, вы ничего не расскажете им о наших делах? Все должно остаться в тайне.

— Разумеется, леди Уитли. Тут и говорить не о чем. Я порядочный человек и свято чту законы конфиденциальности. — Он ухмыльнулся. — В противном случае я бы назвал вам сейчас с десяток фамилий тех людей, которые нынче хорошо известны, о которых пишут газеты… всем этим они обязаны исключительно вашему покорному слуге. Услуги агента — глубоко личное дело. Почти как исповедь.

— Очень хорошо. — Элфрида успокоилась.

— Давайте встретимся в середине августа после моего возвращения из Ирландии? Проглядим ваш светский календарь на три месяца вперед, а все остальное я устрою, хорошо? — Тут ему пришла в голову безумная, невозможная мысль, которую он тем не менее мгновенно озвучил: — Кстати, почему бы вам не сняться на обложку «Вог»? В наряде от известного кутюрье в вашем красивом доме.

Он еще раз обвел глазами гостиную.

— О, это было бы волшебно! — прошептала Элфрида, уже мысленно представив себе, как она будет выглядеть в платье от Каролины Чарльз, сидя на одном из золоченых французских стульев в комнате, наполненной цветами… И все это увидят!

Она вся просияла и широко улыбнулась Роланду. Их сотрудничество будет успешным!

На следующее утро Роланд пришел к Атертонам пораньше, чтобы помочь Колину и Иану собрать вещи в дорогу. К тому же Селия хотела, чтобы мальчики не бросали в Ирландии занятий и просила Роланда проверить, все ли учебники взяли они с собой.

— Разумеется, — с веселой улыбкой пообещал он.

В голове его тем временем уже начинали вызревать радужные планы. По возвращении из Лондона он будет еженедельно получать деньги от Элфриды Уитли, и неплохие деньги. Гораздо больше тех, что зарабатывал до сих пор. Можно позволить себе немного расслабиться, походить по ресторанам, пригласить «нужных» людей. Ведь когда у человека есть средства, к нему приходит и влияние в благородном обществе — мечта всей жизни Роланда.

Позже, пока ребята были заняты тем, что собирали по всему дому свою спортивную одежду, а Роланд присоединился к леди Атертон на чашку кофе, он, как ему показалось, весьма тонко решился начать важный для себя разговор:

— Я подумываю о том, чтобы устроить небольшой вечер в честь дня моего рождения в ноябре, — проговорил он, заранее будучи уверенным в том, что она никак не сможет дознаться, что на самом деле он родился в феврале. — Мне было бы очень приятно, если бы вы и лорд Атертон приняли мое приглашение. Вечер думаю устроить в «Клариджезе», в одном из маленьких залов. Небольшой, повторяю, для узкого круга. Планирую пригласить не более десятка гостей. — Он сделал паузу и стал смотреть в потолок, будто раздумывая. — Наверное, пожалуют принцесса Изабелла Лихтенштейнская, лорд и леди Тетбери, крон-принц Густаф из Люксембурга, может быть, лорд и леди Рэйвенсбрук… Все это ваши друзья, не так ли?

Лицо у Селии приняло каменное выражение.

— Боже мой! — проговорила она. — Вы знакомы с такими большими людьми?

Роланду стало не по себе, от гнева и возмущения даже порозовели уши. Было очевидно, что Селия не поверила ему.

— Не совсем, — проговорил он. — Все это друзья моей семьи, а я недавно получил по наследству кое-какие деньги от бабушки и вот захотел устроить небольшой вечер.

Он прямо взглянул ей в глаза, как бы говоря: «Ну, давай! Попробуй назвать меня лжецом!» Хотя он знал, конечно, что леди Атертон слишком хорошо воспитана для этого.

Селия холодно улыбнулась ему в ответ и промолчала.

— Как только я намечу конкретный день, я тут же дам вам знать, — продолжал он. — Между прочим, мне известно, что русский князь Иван очень хочет познакомиться с вами. Равно как и с королевой, которая приходится ему родственницей. Он давно живет в Америке и растерял связи со всеми своими европейскими родичами.

Роланд сделал паузу, чтобы отпить кофе. Он не солгал насчет того, что князь Иван недавно приехал в Англию из Калифорнии и остановился в «Клариджезе». Правдой было и то, что он состоял в родстве с английским королевским домом через своего прадеда. Но Роланд, конечно, не был с ним знаком и даже никогда в глаза его не видел. Ему, однако, было не впервой знакомить между собой людей, с которыми сам он не был знаком. Правда, до такого уровня он никогда еще не поднимался.

Метод его был очень прост. Он звонил мистеру X и говорил, что устраивает небольшой прием для мистера Y (при непременном условии, что мистеру X очень хочется познакомиться с мистером Y). Затем проделывал ту же самую операцию с мистером Y. Как правило, обе стороны принимали приглашения и еще благодарили его за то, что он подарил им случай познакомиться. Частенько подобные «небольшие приемы» и оплачивались отнюдь не Роландом, а его приглашенными. Как правило, таков был «взнос» мистера X за возможность познакомиться с мистером Y.

— Может быть, вы намекнете королеве насчет князя Ивана? — смело предложил он. — Со своей стороны обещаю, что вечер пройдет спокойно и в очень узком кругу. Ни о каких репортерах, разумеется, не может быть и речи. Вот если бы вы намекнули королеве, что там будет все очень прилично… — Он не договорил, натолкнувшись на ледяной взгляд Селии.

— Мистер Шоу, — официальным тоном проговорила она. — Я не буду ни о чем намекать ее величеству, равно как и любому другому члену королевской семьи. Если князь Иван ищет встречи, пусть он обратится непосредственно в Букингемский дворец через своих представителей.

Роланд смерил ее каменным взглядом, глаза его из-под толстых стекол очков блеснули неживым мраморным блеском. Губы его были поджаты, руки напряжены, спина прямая. Снисходительность ее тона вызвала в нем ярость, от которой на минуту даже пропал дар речи.

Селия тем временем продолжала:

— Вы меня ставите в очень неудобное положение, мистер Шоу, если всерьез полагаете, что можете использовать меня как средство, для того чтобы познакомиться с королевой. Мне кажется, нам будет лучше ограничиться отношениями, оговоренными в условиях вашего контракта. Вы прекрасный педагог, и мне очень нравится, как вы сошлись с моими детьми, однако, полагаю, не стоит мешать дело с развлечением.