— Боже… — повторял он, все глубже проникаясь осознанием происшедшего. — Я не могу здесь оставаться, Анна. Пойду домой. Свяжись с Джеффрисом, пусть подгонит машину.

— Хорошо, лорд Уитля. Вам плохо? — участливо спросила она.

У Селвина посерело лицо и дрожали руки.

Он судорожно сглотнул.

— Да, мне плохо, очень… Ее заставили подать в отставку, понимаешь, заставили! Это результат предательских интриг! Ей вонзили кинжал в спину! И между прочим, вонзили те, кто всем был ей обязан! — Он зло захлопнул портфель. — Когда все было хорошо, они стояли рядом, помогали, поддерживали, но стоило ступить на узкую и скользкую тропу — кстати, подобная же финансовая ситуация и в Америке, — как они избавились от нее! Это мерзко и недостойно!

— Я сейчас вызову машину, — пытаясь утешить его, сказала Анна.

— И еще…

— Да, лорд Уитли?

— Я хочу послать миссис Тэтчер цветы. Распорядись, чтобы на Даунинг-стрит отправили сто тридцать восемь красных роз.

— Сто тридцать восемь?

— Да, по числу месяцев ее нахождения у руля исполнительной власти.

Сидя в машине, Селвин предавался горьким мыслям. Так, как при Тэтчер, уже никогда не будет. Хорошим временам пришел конец. Равно как и перемирию среди консерваторов. Ему до сих пор было трудно поверить в то, что Тэтчер «ушли». Премьер, трижды подряд выигравшая общие выборы, пала жертвой гнусного заговора! Он знал, что последует за этим. От власти отлучат и его, и многих его старых друзей, которые, так же как и он, всего в жизни добились сами. И у руля встанут другие, новые.

Несмотря на то что был уже одиннадцатый час, Элфрида встретила его в кружевной ночной рубашке. Словно боясь тишины пустых комнат, она таскала за собой по дому радиоприемник, который оглушающе гремел.

— Почему ты вернулся? — удивленно спросила она.

— Выключи сейчас же этот дурдом! — крикнул он, перекрывая голос Тины Тернер. — Ты что, ничего не знаешь?

— Нет! — Элфрида уменьшила громкость, но музыка по-прежнему звучала.

— Я сказал: выруби!!! — заорал Селвин и ушел к телевизору, стоявшему в углу комнаты. — Миссис Тэтчер подала в отставку, и я хочу все видеть своими глазами.

Экран мигнул и ожил. На фоне дома на Даунинг-стрит стоял корреспондент и рассказывал о последних подробностях происшедшего утром.

— …Ожидается, что в половине двенадцатого миссис Тэтчер покинет здание правительства и отправится в Букингемский дворец, где у нее назначена встреча с королевой.

Селвин отошел к бару и налил себе чистого виски. Вернувшись к телевизору, он плюхнулся в кресло.

— Это трагедия для страны… — пробормотал он как будто самому себе.

Элфрида опустилась на подлокотник соседнего кресла и рассеянно уставилась в экран телевизора.

— Она долго была премьер-министром. Сколько можно? Перемены не повредят.

— Ты хоть понимаешь, что несешь?

— Да, понимаю! — обидчиво ответила Элфрида. — Миссис Тэтчер делала много плохих вещей.

— Она была самым великим премьером со времен Черчилля, — упрямо сказал Селвин.

Элфрида пожала плечами. Ей уже наскучила эта тема.

— Говорят, она усилила расслоение между богатыми и бедными, была фашисткой и поощряла жадность.

— Ее нельзя винить в том, что созданными ею условиями кто-то неправильно воспользовался! — возразил Селвин, начиная терять терпение. — Величие и совершенство не одно и то же! Кто из нас без греха? Черчилль тоже много чего делал. Совершал ошибки, наживал себе врагов, но оставался великим человеком! В обществе, где создаются возможности, всегда найдутся недовольные. Это в природе человека. Нельзя валить все на миссис Тэтчер.

— Ну ладно… — в последний раз оглянувшись на экран, сказала Элфрида. — Пойду в ванную. Ты долго еще будешь?

— Весь день, — буркнул Селвин. — На наших глазах вершится история, и тебе, между прочим, было бы полезно на это посмотреть. Сегодня днем миссис Тэтчер будет выступать с речью в палате общин. Я должен это видеть.

— Я-то ухожу…

Элфрида договорилась сегодня встретиться с Роландом. Несмотря на тот позор с «коктейлем» у них дома, он сам предложил пообедать.

— Да иди куда хочешь.

— Ты будешь здесь? А как же твой ленч в «Савое»?

— Я его отменил. Позже, может, пойду в клуб. Было видно, что он не нуждается в ее присутствии, и Элфрида, пожав плечами, вышла из комнаты, не забыв прихватить радио.

Так началось печальное бдение Селвина перед телевизором. События дня медленно разворачивались у него перед глазами и глядя на это, он чувствовал, как рушится по кирпичику весь его мир.

Элфрида появилась в «Сан-Лоренцо» раньше назначенного времени и, сидя за столиком в ожидании Роланда, была несказанно обрадована обилием присутствовавших в зале знаменитостей. Совсем рядом обедала принцесса Диана со своим братом виконтом Альторпом. Джоан Коллинз с группой друзей — за другим столиком, а в углу — Роберт Вагнер и Джиль Сент-Джон. Элфрида обвела восторженным взором украшенный зеленью с застекленным потолком зал ресторана и похвалила себя за то, что догадалась надеть сегодня новый костюм от «Шанель». Роланд знает, куда приглашать людей. Может, он даже познакомит ее с кем-нибудь из присутствующих. У нее голова пошла кругом, едва она представила себе, как опустится в реверансе перед принцессой Дианой, обменяется рукопожатием с Джоан Коллинз и улыбнется — может быть, даже чуть кокетливо — Роберту Вагнеру.

В ту минуту Элфрида готова была простить Роланду Шоу, «то он пригласил в их дом всех тех людей и утверждал, что он хозяин вечера и якобы хотел ее познакомить со своими друзьями. Конечно, неслыханная наглость с его стороны и Селвин взбесился совершенно справедливо, но… не следует торопиться с оценками. «С Роландом ссориться никак нельзя», — думала Элфрида.

Твердо решив встретить его приветливой улыбкой и дать понять, что она забыла о том, как он с ней обошелся, Элфрида даже заказала себе бокал шампанского, пока ждала появления Роланда. Она пристрастилась к этому шипучему напитку с бала, который они давали с Селвином, и очень ценила ощущения, получаемые от него.

Роланд пришел минут через двадцать. К этому времени Элфрида окончательно раскрепостилась и приветствовала его очаровательной улыбкой. Она даже поднялась к нему навстречу и распахнула свои широкие объятия.

— Здравствуйте! Как я рада вас видеть! — воскликнула она так громко, что на нее стали оборачиваться.

Роланд уклонился от протянутых к нему рук и молча сел за столик напротив нее. Выражение его лица было напряженным.

— Как поживаете? — спросила Элфрида. Таким голосом она привыкла разговаривать с Селвином, когда хотела его улестить. — Должна сказать, что вы очень хорошо выглядите… Такой красивый!

Он странно посмотрел на нее холодными серо-стальными глазами. А кожа его в солнечном свете, пробивавшемся сквозь застекленный потолок и обилие зелени в зале, приобрела нездоровый болотный оттенок.

— Что выпьете? — продолжала Элфрида. Она уже начала теряться от его упорного молчания и неподвижного взгляда, устремленного на нее. — Официант!.. Принесите нам чего-нибудь!

Но когда итальянец торопливо подбежал к ним и остановился у столика, елейно улыбаясь, Роланд, не обращая на Элфриду внимания, сделал заказ сам:

— «Кровавую Мэри», — буркнул он. Элфрида смутилась, но, спохватившись, сказала:

— А мне еще шампанского.

— Конечно, мадам.

Официант поклонился и убежал, вновь оставив их одних. Роланд по-прежнему молчал. Элфрида лихорадочно соображала, что бы сказать, как прервать неловкую паузу.

— Вы в последнее время посещали какие-нибудь достойные вечеринки? — вдруг вырвалось у нее. И едва только слова эти слетели с языка, она поняла, что совершила ошибку. Густо покраснев, она поспешила сменить тему: — О, вы видите там принцессу Диану?

Но Роланд не сводил с нее убийственного взгляда. Элфрида не знала куда деваться от смущения и потихоньку запаниковала. Чего же он от нее ждет? Извинений за то, что она покинула вечер, забрав с собой на ужин принцессу Аду? Но почему она должна просить у него прощения, если это Селвин распорядился, чтобы официанты перестали подавать гостям шампанское! Элфрида уже решила, что оплатит сегодняшний ленч, хоть и Роланд пригласил ее сюда. Что еще она могла для него сделать? Видно, он сильно оскорблен, и ее задача заключалась в том, чтобы постараться поправить положение. Иначе… иначе он перестанет помогать ей и никакого возвышения в благородном обществе ей не светит.

— Роланд… — тоненьким голоском жалко пролепетала она.

Он еще плотнее сжал губы.

— Роланд… что мне для вас сделать?

Элфрида походила на ребенка, который молит родителей о прощении за свой неблаговидный проступок.

— Я скажу, что вы должны для меня сделать, — наконец резко отозвался он.

Элфрида даже вздрогнула от неожиданности.

— Да?..

— Вы опозорили меня перед благородным обществом, выставили на всеобщее посмешище, унизили. Я хотел ближе сойтись с королевской семьей, но своей выходкой вы фактически свели мои шансы к нулю. Вы подорвали в людях доверие ко мне!

— Нет, нет, что вы! — Элфрида побагровела от стыда и смущения, руки у нее затряслись и она обратила на Роланда взгляд, исполненный страха.

Если он всерьез посчитал, что она во всем виновата… Если она действительно испортила ему жизнь, пусть и невольно… Единственному человеку, который сам вызвался помогать ей…

Она в отчаянии закрыла лицо руками.

— Как я могла? Как могла? — дрожащим голоском шептала Элфрида.

На нее вновь сверкнули из-под очков холодным блеском глаза Роланда.

— Вы отлично знаете как! После этого… Должен сказать вам откровенно: вы не заслуживаете быть принятой в благородное общество, ибо элементарно не умеете себя вести. Ваш поступок непростителен. Да и принцессу Аду вы поставили в неловкое положение.

— Но я…

— Своим уходом вы также оскорбили всех остальных гостей, среди которых, между прочим, были и ваши друзья!

— Да, но…

— Ваше поведение было отвратительно. Кто вы такая вообще, чтобы так обращаться со мной? — Цвет лица Роланда изменился. Он побагровел и заговорил резче: — Учтите, я никому не позволю этого! Никому!

— Роланд! — с отчаянием в голосе вскрикнула Элфрида, доведенная практически до слез. На нее недоуменно обернулись люди с соседних столиков. — Я оправдаюсь перед вами, клянусь. Дам новый прием, и мы пригласим туда прессу, чтобы все узнали…

— Нет.

— Но, Роланд…

— Нет, я сказал.

— Но почему? Обещаю, это будет роскошный вечер. Вы можете пригласить на него, кого хотите. О, прошу вас, Роланд… — Совсем позабыв о своей укладке и дорогой прическе, она нервно пробежала пятерней по волосам. — Я исправлюсь, я…

— Не надо было предавать, теперь поздно каяться, — резко оборвал он.

— Что? Предавать? Я вовсе не предавала вас, милый Роланд, я…

— Вы публично предали меня и унизили в присутствии сотни людей.

— Нет, Роланд, нет!

Размеры катастрофы, ответственность за которую он взвалил на нее, были слишком велики. Элфрида окончательно растерялась. Впрочем, ей хватило сообразительности понять, что, уничтожив Роланда, она тем самым уничтожила и себя. Юркие слезы покатились по накрашенному лицу, оставляя за собой белесые неровные полоски.

— Что же мне делать? — жалким голосом пролепетала она. — Скажите!

За исключением принцессы Дианы, весь зал в «Сан-Лоренцо» уже открыто наблюдал за этой трагикомедией. Люди позабыли об отставке премьер-министра, которую они до сих пор тихо обсуждали за своими столиками. В зале воцарилась мертвая тишина. Все напрягали свой слух и украдкой бросали взгляды на Элфриду.

Впервые Роланд улыбнулся. Впрочем, это была скорее ухмылка. Взгляд его остался по-прежнему ледяным.

— Скажу, не сомневайтесь, — проговорил он.

— Да?

— Но не здесь и не сейчас.

— О?.. — Элфрида облегченно вздохнула. Значит, он предлагает ей отсрочку? Даст шанс исправиться, а потом продолжит помогать ей в том, о чем они договаривались с самого начала. — Я… Все что угодно, Роланд, все что угодно!

— Прекрасно. А пока почему бы нам не поесть?

Он не собирался платить за ленч, поэтому без всякого стеснения принялся выбирать самые дорогие в меню блюда.

Спустя два часа, задыхаясь от душивших ее рыданий, Элфрида дрожащими руками лихорадочно рылась в своем ларце с драгоценностями. Что же продать, чтобы купить молчание Роланда? Может быть, бриллиантовую брошь с аквамарином? Нет, на десять тысяч она у перекупщика, пожалуй, не потянет. Кольцо с рубином? Сквозь туман слез она принялась рассматривать прелестный кроваво-красный рубин. Селвин подарил ей это кольцо на прошлое Рождество. Платиновая оправа сверкала мелкими бриллиантами. Кольцо стоило, конечно, гораздо больше десяти тысяч фунтов. Нет, не годится! Селвин быстро заметит его отсутствие, потому что Элфрида часто его надевала. Что же еще? Бриллиантовые сережки?.. Бриллиантовый браслет с аквамарином?..