— Ты серьезно? — удивился молодой человек, у которого с полей шляпы стекала вода.

Ник пожал плечами.

— У него ума палата, а в карманах пусто.

Секундант Берни понимающе кивнул.

— Герои войны получают титулы.

— Крак! Засади-ка ей хорошенько, старик.

Сохраняя полнейшую сосредоточенность, которая не раз спасала ему жизнь на поле боя, Блейк пропустил мимо ушей остроумный ответ Ника. Он равнодушно прицелился заряженным пистолетом в плешивого попугая, который был едва различим на фоне тисовой изгороди, и сделал пробный выстрел в сторону птицы и изгороди. Шум, треск сучьев и суматоха сотрясли ветки изгороди, словно выстрел растревожил сон какого-то зверя, и попугай пронзительно заверещал, выкрикивая неразборчивые ругательства.

— Не птицу, Монтегю! — заорал Огилви, который, казалось, больше боялся за жизнь попугая, чем за собственную. — Его светлость лишит меня наследства! Кто-нибудь, уберите Перси за изгородь.

Один из приятелей Берни послушно вы тащил жердочку и убрал птицу. Теперь ее не видно было, но по-прежнему слышно. Непристойности и пронзительные крики нарушали ночную тишину, оскорбляя тонкий слух проснувшихся певчих птиц.

— Дамы утром уезжают! — прокричал Ник со своего места под дубом, не пытаясь проследить за безопасностью или точностью следующего выстрела Блейка. — Если ты сейчас пристрелишь Огилви, проку тебе от этого не будет. Извинись, и дело с концом.

— «Из жалости я должен быть жесток»[2].

Блейк снова прицелился в сторону живой изгороди, где сейчас находилась птица.

Кусты зашелестели.

— Шекспир? — спросил секундант Берни.

— Наверняка сказать не могу, — ответил Ник. — Монтегю — ходячая энциклопедия.

Спеша поскорее уйти с промозглого сентябрьского дождя, один из зрителей, наконец, поставил дуэлянтов на позицию, спина к спине, и дал им сигнал начинать отсчет шагов. Не успел Блейк сделать и пары шагов по мокрой траве, как из кустов раздался пронзительный вопль: «А-а-а, похититель, убийца, на помощь, на по-о-мошь!» — и разрядил напряжение последнего отсчета.

Не остановленный воплем попугая, Блейк резко повернулся на счет «десять» и прицелился, но Берни на своем месте уже не было.

С развевающимися фалдами сюртука упитанный герцогский племянник во всю прыть несся к живой изгороди.

— Она украла Перси! — заорал он.

И действительно, какая-то темная тень в накидке, с глупым пером, подпрыгивающим на голове, убегала вместе с птицей вверх по склону, к небольшой рощице.

Блейк е отвращением выстрелил в шляпу Берни, отправив дурацкую штуковину катиться по мокрой траве с дыркой посредине. Дождь прекратился так же внезапно, как и начался, и небо на горизонте слегка посветлело. Плешь его противника поблескивала, когда он продирался сквозь тисовые ветки в надежде догнать похитительницу.

Птица опять закричала откуда-то с поля за изгородью.

Показывая рукой, очень похожий на принца Уэльского, только ростом пониже, Берни заорал:

— Тысяча фунтов тому, кто ее поймает. Дьявол побери проклятую ведьму!

— Я не ослышался, он пообещал тысячу фунтов за жалкую птицу? — спросил Блейк, перезаряжая дымящийся пистолет.

— Не ослышался, старик, обещал. — Ник оттолкнулся от ствола дуба. — Но все знают, что ее забрала леди Пташка[3]. Не видать ему больше попугая как своих ушей.

Блейк фыркнул.

— Да за тысячу фунтов я последую за ней даже на Гебриды.

Погоня за Джослин Берд-Каррингтон куда угодно как раз то, что ему нужно. Сейчас он сделал бы это и бесплатно. Он все еще ощущал экзотический аромат этой чертовки. Пристрелив ее, он облегчит душу и освободит мир от глупой пустышки, ворующей птиц.

— При всей вашей образованности у вас не голова, а кочан капусты, профессор, — ухмыльнулся Ник. — С твоей хромой ногой ты еле ходишь. Тебе надо восстанавливаться. Погоня за этой ненормальной тебя доконает.

— У нее орущий чертов попугай. Далеко, ли она убежит?

Набросив на плечи плащ, Блейк сунул заряженный пистолет за пояс брюк и заковылял к живой изгороди.

Он ненавидел свое вынужденное безделье. Последние пары алкоголя выветрились под натиском приятного возбуждения действием, пьянящим кровь. Он не знает на этом свете ни одной женщины, которая бы путешествовала без сумок и коробок. Если она бежит с попугаем, то не расстанется с ними так легко. Следовательно, и ее, и попугая можно будет найти там, где багаж.

Даже если у бездельника Берни нет всей награды, которую он пообещал, она есть у герцога. Пяти сотен хватит, чтобы купить патент и освободить Блейка от необходимости жениться ради денег. Впервые за долгое время настроение у него поднялось, и его охватило радостное возбуждение погони.

Глава 4

— Он слишком много думает, — тихо пропела Джослин попугаю, погладив его под куском темной ткани, покрывающей теплую сухую коробку, которую она стащила для несчастной птицы.

Попугай потыкался головой в ее руку и уснул.

Дрожа в мокрой накидке, с прилипшим к щеке обвисшим пером, Джослин старалась не думать слишком плохо о Блейке Монтегю, который целился в нее из пистолета.

Спрятав коробку с птицей среди багажа в повозке, она услышала скрип гравия на подъездной дороге и взглянула в сторону высокого герцогского особняка почти в четверти мили от конюшни, где она стояла. Она надеялась, что сражающиеся слишком пьяны или слишком поглощены дуэлью, чтобы погнаться за ней, но недооценила решимость этого противного солдата. Неровные хромающие шаги, по всей видимости, принадлежали ему.

Монтегю — смертельное оружие. И несмотря на свою образованность, он, видимо, не питает ни к кому особой симпатии.

Не надеясь добежать до дома раньше, чем он поймает ее, она оставила повозку и проскользнула в темноту конюшни, прячась от преследователя и противной мелкой мороси. Тихое ржание, фырканье и острый запах конского навоза наполнили утренний воздух, когда животные зашевелились в предвкушении завтрака.

Живя с Гарольдом, она научилась красться тайком, прятаться и использовать отвлекающие маневры, дабы избежать его припадков ярости. Расправив толстую накидку, Джослин натянула капюшон на шляпу и затаилась в дальнем стойле, где кошка кормила новорожденных котят.

— Я знаю, что вы здесь! — прокричал хриплый баритон от входа. — Я-то надеялся, что придется выслеживать вас. Вы меня разочаровали.

Джослин хотела спросить, что он намерен сделать. Пристрелить ее? Но не видела причин тревожить котят.

Она нервно передернулась при мысли оказаться один на один с разъяренным мужчиной, но при всей его мрачной нелюдимости мистер Монтегю слывет благородным джентльменом. Он может обливать ее ядом своего презрения, но джентльмен никогда не тронет леди и пальцем. Его широкие плечи четко очерчивались на фоне сереющего рассвета, когда он стряхивал дождевые капли с волос. Лучше бы ей не восхищаться так его физической силой. Он походил на опасного пирата в той дуэли и когда днем дрался на шпагах… но все это ерунда. У нее есть свои цели, и Монтегю в них не вписывается.

Она почесала кошку за ухом, чтобы успокоиться, пока ее преследователь переходил от стойла к стойлу, будя кобыл.

К счастью, жеребцов держали где-то еще, иначе они бы выломали двери из-за подобного вторжения.

Джослин расположилась так, чтобы видеть всю конюшню, и знала, что он уже близко. Его светло-серый плащ хорошо сливался с темнотой на таком расстоянии от двери. Когда очертания его высокой фигуры замаячили ближе, она стащила с головы капюшон, чтобы он разглядел ее лицо на фоне стенки стойла. Будучи хорошим солдатом, он тут же заметил ее.

Пока он приближался, она тайком рассматривала его: выражение лица у него было суровым, таким же, как взгляд. Она знала цену большинству молодых людей света, и главным достоинством Блейка Монтегю был его ум, а не богатство.

Серебристая прядь в его густых волосах вызывала в Джослин какой-то странный восхитительный трепет возбуждения. Приходилось признать, что он красив и не из тех, кем легко манипулировать с помощью фальшивых улыбок и маленьких женских уловок, к которым она научилась прибегать.

Она слишком отчетливо сознавала силу, излучаемую телом Блейка Монтегю, когда он остановился и воззрился на нее так, словно она была каким-то диковинным насекомым. Его квадратная челюсть и угловатые скулы казались резче из-за бронзового португальского загара. Греховно красивые, окаймленные черными ресницами глаза и такие же темные, чересчур длинные волосы создавали почти поэтический образ.

Именно от этого напряженного, острого как у орла взгляда, который останавливал на ней, Джослин брала оторопь; она ни за что не попыталась бы заигрывать с ним, как с любым другим мужчиной.

Она могла бы поклясться, что он зарычал, захромав вперед. Она приложила палец к губам жестом, означающим «тсс», Он грозно-вопросительно вскинул бровь.

— Прекратите вставать в позу и признайте, что птицу лучше освободить.

— Освободить?

Джослин, подняв одного котенка, ответила ему таким же рассерженным взглядом.

— А что еще можно сделать, если не освободить такое невоспитанное создание?

— Только не говорите, что отпустили тропическую птицу на волю в промозглой Англии. Может, вы слегка и того, но никто никогда не говорил, что вы дура.

Она на мгновение задумалась.

— Вообще-то Гарольд говорил это довольно часто. И у моих зятьев были случаи упомянуть об этом раз-другой, не говоря уже о мистере Огилви. Пожалуй, я предпочитаю «слегка того». А что именно это означает?

Он пропустил мимо ушей ее попытку отвлечь его.

— Птица принадлежит герцогу. Вы не можете забрать ее. Это воровство. Просто скажите мне, где она спрятана, и я, позабочусь, чтобы она была возвращена.

Джослин в ответ лучезарно улыбнулась.

— Природа никому не принадлежит, сэр.

Он заморгал, словно до него только что дошло, что она и в самом деле туповата, — реакция, к которой она давно привыкла. Чтобы не дать разгневанным членам семьи и посторонним убить несчастного Ричарда и его птиц, она научилась изображать беспомощность. Обычно они переставали орать, когда она адресовала им открытые простодушные улыбки и милые мольбы.

К несчастью, мистер Монтегю быстро пришел в себя. Он наклонился, схватил Джослин за руку и поднял на ноги, напугав маму-кошку.

— Большего бреда я не слышал за всю неделю, а я наслушался его предостаточно. Где птица?

— Послушайте, сэр, вы испортите мою накидку.

Наверное, ей следовало бояться. С таким ярко выраженным мужским началом ей еще не приходилось сталкиваться. От него пахло не парфюмом или помадой для волос, а мужчиной. Руки его не были вежливой поддержкой джентльмена. Она ощущала его страстную решимость, но не верила, что он может причинить ей вред из-за птицы.

— Желаете, чтобы я позвал свидетелей? — угрожающе спросил он. — Что скажет леди Белл, если нас обнаружат здесь одних, на рассвете?

Джослин задумчиво склонила голову набок.

— О, что-нибудь лаконичное и остроумное вроде «рыбак рыбака видит издалека» или «осадок падает на самое дно».

Ей показалось, что она почти уловила, как дернулся уголок его губ, и душа ее наполнилась совершенно не оправданной гордостью. Ей и в самом деле стоило бы беспокоиться о своей репутации, но он младший сын сельского барона, а она до недавнего времени была не более чем обедневшей дочерью покойного виконта. Их семьи принадлежат к знати, но не имеют большого веса в обществе.

Но леди Белден проявила к ней небывалую доброту и щедрость, и Джослин очень старалась не разочаровать свою хозяйку. Она положила котенка и вышла из стойла, чтобы кошка перестала беспокоиться.

— Чем скандалить, лучше объясните ваш внезапный интерес к полумертвой старой птице.

— Лично я с удовольствием свернул бы шею этому облезлому сквернослову, но Огилви назначил награду в тысячу фунтов за его возвращение, а мне нужны наличные.

— Ваша мать сказала, что вы отказались от покупки патента! — в испуге воскликнула Джослин. — Вас серьезно ранили. Было бы самоубийством вернуться на поле боя.

Блейк Монтегю оскалил крепкие белые зубы и потащил ее мимо стойл.

— Это без конца талдычит мне все мое семейство, благодарю. Мои дела вас не касаются. А теперь скажите мне, в котором из стойл эта чертова птица, или я открою их все.

— Тогда, надеюсь, вы получите удовольствие, гоняясь за герцогскими лошадьми, ~ весело парировала Джослин.

Монтегю, бросив на нее раздраженный взгляд, достал из-под плаща пистолет, и прицелился в багажную повозку, которая была отчетливо видна через двери конюшни.

— Что, если я стану стрелять по этим коробкам?