В ее голове метались сладостные образы. Джордж целовал ее в самых интимных местах. Хватит ли у нее дерзости сделать то же самое? Но вожделение мешалось в ней с неуверенностью. Кем сочтет ее Джордж, если она решится попробовать добычу на вкус?

– Подожди. – Джордж поймал ее взгляд и больше не отводил требовательных глаз. – Я хочу посмотреть, как ты будешь раздеваться.

Сердце Изабеллы забилось где-то в горле, но она послушно взялась за тесемки корсажа. Ее платье было старомодного покроя – пуговицы на плечах удерживали кокетку, на груди располагалась шнуровка, а еще ниже юбки свободно падали до самого пола. Изабелла могла снять его в мгновение ока и нырнуть в постель.

– Только не спеши, – добавил Джордж.

Его жаркий взгляд дал ей понять, что он собирается смаковать это зрелище. При этой мысли пальцы Изабеллы задрожали, она остановилась на первой же пуговице и нервно закусила губу.

– Да-да, мне нравится у тебя это выражение. Поразительная смесь невинности и уверенности.

– Никакой уверенности я не чувствую, – возразила Изабелла. Она и правда ощущала такое смятение, как будто стояла на сцене. Прежде ей приходилось раздеваться только под равнодушным взглядом горничной или портнихи. Никто и никогда не смотрел на нее с таким жадным вниманием, что взгляд казался материальным, как прикосновение руки. Конечно, Джордж уже видел ее, но теперь она должна раздеться перед ним напоказ.

Платье скользнуло к ее ногам, соски напряглись так, что казалось, еще немного, и они проткнут тонкий ситец сорочки. Но Джордж смотрел на нее таким взглядом, словно на ней были самые изысканные шелка и ленты.

– А теперь корсет, – распорядился он, протянул руку к поясу бриджей и стал поигрывать пуговицей.

У Изабеллы пересохло в горле. Она не могла отвести глаз от его руки. Кое-как добралась до шнуровки на спине, отчего ее груди приподнялись.

– Ничего не может быть прекраснее, – протянул Джордж, расстегивая брюки, – чем женщина, готовящаяся лечь со мной в постель.

Какая дерзость, но это было еще не все. Изабелла завороженно следила, как Джордж высвобождает свой член, берет его в руки и поглаживает от основания до кончика и обратно.

Никогда прежде Изабелла не знала, что у нее такая чувствительная кожа. Она как будто натянулась, по всему телу пробежали мурашки, потом нахлынула жаркая волна. Каждое движение его рук спазмом отзывалось в ее лоне. Что-то таяло у нее внутри и в то же время болезненно напрягалось. По жилам растекался расплавленный огонь, она сжимала бедра, чтобы не выпустить его на свободу.

Она не могла оторвать взгляда от этого зрелища. Пальцы сводило от желания заменить его руку своей. Она судорожно облизнула губы. Глаза Джорджа напряженно следили за выражением ее лица. Следили за ней. Да, он сказал «женщина», то есть любая женщина, но имел в виду только ее, Изабеллу.

Дрожащими пальцами она расшнуровывала тесемки на спине. Как долго!

– Иди сюда.

Не сводя с него глаз, Изабелла пошла на зов, шаг за шагом, шаг за шагом. Она чувствовала, что Джордж хочет растянуть предвкушение, сделав ожидание невыносимым. У края кровати она остановилась, а он положил ладони ей на талию, и они неспешно заскользили вверх по ее телу пока двумя чашами не накрыли груди. Джордж притянул Изабеллу к себе и сквозь рубашку куснул сосок.

Изабелла закрыла глаза и выгнула спину. С ее губ слетел низкий гортанный стон.

– Ты уже готова принять меня? Так быстро? – Он не дал ей времени ответить, но продолжал целовать сосок, пока Изабелла не начала задыхаться.

Его руки скользнули ей под рубашку и коснулись бедер. Дрожь пробежала по ее телу от предвкушения самых смелых ласк, однажды уже подаривших ей ни с чем не сравнимый экстаз.

Джордж осторожно раздвинул створки нежной плоти и проник внутрь.

– О, ты такая горячая.

– Из-за тебя, – отозвалась Изабелла, не успев прикусить язык. Не следовало так легко признаваться, но слова вылетели сами собой.

– Подними руки.

Изабелла повиновалась, и Джордж ловко снял с нее сорочку, лишив последней защиты.

– А теперь иди сюда и постарайся все делать правильно.

От его приказного тона по спине Изабеллы пробежала сладкая дрожь. Она легла на матрац рядом с ним, а он встретил ее хищным поцелуем. Их нагие тела соприкоснулись, Изабеллу вновь обдало жаром. Джордж стянул с себя бриджи и лег на нее всем весом.

Сейчас. Да, сейчас.

Джордж с такой силой сжал бедро Изабеллы, что его ногти впились в плоть. Утром там наверняка будет ссадина. Страсть, владевшая им, обожгла ее своим пламенем и распалила еще сильнее. Да, она больше не может ждать. Желание сжигает ее изнутри. Изабелла никогда не испытывала ничего подобного. Не могла представить, что в глубине ее существа может таиться такое неодолимое вожделение. Как будто страсть Джорджа перелилась в нее и разожгла ответный огонь.

Руками и ногами Изабелла обхватила его как могла, только бы оказаться как можно ближе к нему, слиться с ним в единое целое.

Джордж вошел в нее одним плавным рывком. Изабелла приникла к нему, как вторая кожа. Она не позволит ему оставить себя. Не в этот раз. В сумасшедшем ритме он снова и снова погружался в ее лоно, как будто оба не насытились всего несколько часов назад.

– О Боже!

Бедра Изабеллы вздымались навстречу каждому броску его тела.

– О Боже, да, да!

Возбуждение нарастало. Казалось, она возносится в небо, все выше и выше. Уже показались врата рая. Они совсем близко. Надо только протянуть руку и открыть их.

Джордж приподнял ее бедра, сунул под них руки и притиснул Изабеллу к себе. Дыхание прерывистое, на лице оскал. Его глаза поймали взгляд Изабеллы, и в нем она прочла беззвучную просьбу, а может, приказ.

Изабелла втянула в себя его запах, смешанный с мускусным духом совокупления, и прижала груди к его груди. Ее ногти вонзились в его бицепсы.

Ближе, все ближе. Ей все было мало. Ближе к нему, к нарастающему внутри экстазу.

– Да, да, пожалуйста. Быстрее!

Джордж уронил голову на сгиб ее руки, нежно коснулся его губами. Изабеллу потряс контраст между этой лаской и мощными бросками его тела. Она обхватила его плечи и отдалась потоку, который уже уносил их обоих прочь с этой земли.


Стук сердца еще отдавался в ушах, но Джордж собрался с силами и приподнялся на локтях. Изабелла под ним стонала, еще не вынырнув на поверхность бытия. Джордж не помнил, чтобы хоть раз испытывал столь глубокое и полное удовлетворение от постельных забав, чтобы его так, как сейчас, радовало удовлетворение партнерши. Как плотно обхватывала его маленькая горячая раковина. Как страстно пульсировало ее лоно, когда Изабелла достигла вершины. Судорожные волны прокатывались по бархатистой глубине до тех пор, пока он сдерживал оргазм.

Оргазм? Черт подери все на свете! У Джорджа заледенело внутри. Он скатился на простыню. Его член, уже поникший, выбрался на свободу. О Боже, его семя осталось внутри Изабеллы.

Он не собирался терять контроль над собой. Он собирался вовремя уйти, и должен был, как только ощутил жжение в паху. Он же не зеленый школяр, а Изабелла не предприняла никаких мер предосторожности, да известно ли ей о них?

Ничего такого они не планировали. Несмотря на связывающее их влечение, Джордж не мог предвидеть, что сегодняшний вечер окончится самым потрясающим соитием в его жизни. Он должен был по меньшей мере закончить, как респектабельный джентльмен, воспользовавшись простыней.

Изабелла издала слабый стон и свернулась калачиком, как будто замерзала, лишившись его тепла. Теперь сердце Джорджа стучало медленнее, но каждый удар отдавался в ушах и туже завязывал узел страха, сковавшего его душу.

Она не заслужила такой кары. Доверие к нему далось ей так трудно. А что она получила взамен? Риск еще одной беременности без мужа, без защитника и кормильца?

Джордж намеревался помочь ей найти сына, утешить, если поиски окажутся безрезультатными, а вместо этого предал.

Он смотрел, как вздымается и опускается ее грудь, пока она дремлет в сладкой истоме. Темные ресницы устало лежали на порозовевших щеках. Какая сила заключена в этом хрупком стане. Сегодня дважды она держала на себе его тяжелое тело и не жаловалась. И даже наслаждалась его мощными бросками и просила еще.

Джордж постарался представить Изабеллу беременной его сыном, а потом с младенцем на руках. Это ему удалось, и он почувствовал… Он сам не знал, что именно, но не сомневался, что не испытал ни отвращения, ни раздражения, ни антипатии. Не подумал, что возник еще один источник расходов, опустошающих его карман. Не захотел броситься к бутылке. Короче говоря, его чувства были прямо противоположны тем, что он испытал, когда Люси объявила ему о его надвигающемся отцовстве.

О Боже, Люси! А с ней он что станет делать? И, что значительно более важно, что он станет делать с Изабеллой? В голове кружился хоровод решений. Социально приемлемых и даже достойных. Получение особого разрешения на брак. Его израненная совесть принимала их все без колебаний и находила верными. Помоги ему Бог!

Глава 19

Джек!

Изабелла вздрогнула и открыта глаза. Комната была незнакомой. Она глубоко вздохнула. Во сне она бежала за сыном, который все время скрывался за поворотом. В реальности он тоже скрылся.

Первые рассветные лучи просачивались в окно на дальней стене, окрашивая все вокруг сероватым светом. Матрас под ней был слишком удобным, а простыни слишком тонкими. Она стряхнула с себя остатки сна, и тут на нее нахлынули воспоминания о прошедшей ночи. Джордж яростно целовал ее, снова и снова вторгаясь в ее лоно с животной страстью.

Она перекатилась на бок и увидела, что он лежит рядом, закинув руки за голову и неподвижно уставившись в полог. Конечно, у Изабеллы не было опыта пробуждения рядом с мужчиной, но все-таки она кое-что понимала. Что-то было не так. Разве не должен он укачивать ее, прислушиваться к ее дыханию, делить с ней одну подушку? Не должен был разбудить ее нежным поцелуем, а может быть, даже какой-нибудь откровенной лаской? Изабелла предпочла бы что угодно, только бы не видеть, как он лежит, молчаливый и неподвижный, как камень, если, конечно, камни способны источать напряжение.

Она протянула к нему руки, но вдруг оробела, и рука повисла на полпути.

– Ты совсем не спал?

– Нет. – Одно-единственное холодное слово после всего, что между ними произошло.

– О! – Изабелла схватилась рукой за горло. – Понимаю. – Она старалась говорить ровным тоном, но на последнем звуке голос все-таки дрогнул.

– Едва ли.

Вот оно. Если недавно ей было холодно, то сейчас наоборот. Невозможно мерзнуть, когда внутри бушует гнев. Из всех несносных, самовлюбленных повес она влюбилась в самого худшего. А ей приходилось видеть и заносчивых, и высокомерных. Она выросла среди людей, наделенных такими качествами, и сама их приобрела. Все ждали, что она выйдет замуж за подобного человека, воспитает в таком же духе своих детей, чтобы и они могли поддерживать миф о своем превосходстве над другими людьми, раз им повезло родиться в правильной семье.

Но когда эти качества становятся оружием против тех, кто не соответствует их стандартам, против таких, как она, это уже нельзя назвать везением.

– Конечно. – Безжизненный тон Изабеллы не выражал никаких чувств. Она впилась ногтями себе в ладони, чтобы унять дрожь в руках. – Я понимаю. Ты получил, что хотел, а теперь бросишь меня, как бесполезную вещь.

Джордж резко повернул к ней голову.

– Что это значит? – Он перекатился на бок лицом к Изабелле. Его плечи загородили от нее всю комнату. – Я вообще не собирался бросать тебя, – отчеканил он каждый слог.

Изабелле захотелось сжаться в комок и стать незаметной, как мышка. Но отступать нельзя, трусить тоже нельзя. Не сейчас. Ей никогда не нравились светские девицы, которые падали в обморок при одной мысли, что кого-то расстроили. Она в эти игры не играет.

– У тебя очень странный способ доказывать это. А что я должна была подумать?

– Думай, конечно, что хочешь, но я считал, что мы уже покончили с вопросом твоего доверия и недоверия ко мне. – Он хрипло хохотнул. – Хорошо сказано, правда? Получается, что ты в любом случае права. Когда дело касается тебя, мне нельзя доверять.

Изабелла с силой втянула в себя воздух. Как разобраться в этом бессвязном потоке слов? Такое впечатление, что, пока она дремала в любовной истоме, Джордж лишился рассудка. Единственный сумасшедший, с которым Изабелла имела дело, быт ее дядя Эразмус, но тот всегда хорошо реагировал на спокойный голос и порцию чего-нибудь крепкого. Она положила ладонь на руку Джорджа.